1941-й год: малоизвестные причины первых поражений. Часть 1
О Великой Отечественной войне написано множество исторических работ. Это же касается и причин поражений Красной армии в начале войны. Количество версий поражает воображение. Тут и официальная советская история, и умеренные современные историки типа Исаева, и либеральные антисоветчики Резун и Солонин. Вместе с тем белые пятна в истории ВОВ обнаруживаются невооруженным взглядом.
Нет, автор настоящей статьи не сделал сенсационных открытий и не обнаружил новые секретные документы. Все что будет изложено ниже, доступно каждому, у кого есть интернет и компьютер.
Для начала вспомним, как оправдывают тяжелые потери начала войны те, или иные исторические школы. Официальная советская версия была основана на «вероломности, численном превосходстве и неготовности РККА к войне». Как сегодня известно, советское руководство в целом осознавало угрозу нападения, армия отчаянно готовилась к войне, а численного превосходства в масштабах вооруженных сил не было. Т.е. советская версия если и объясняет произошедшее, то лишь отчасти.
Разразившийся в 90-е поток исследований выдвинул еще более фантастические версии. То Советский союз сам готовился к нападению, и потому немцы благородно упредили кровавого Сталина с целью защитить бедную Европу. То советские солдаты не хотели воевать за проклятых большевиков. То якобы был заговор генералов. Т.е. Красную армию и советское руководство пытаются выставить либо поголовными предателями, либо людьми умственно недалекими. Перечислять такие «новые» теории не имеет смысла.
Все эти версии не дают полноты картины, и ни одна из них не является достаточно убедительной. Да, определенной внезапности немцы добились, технически оказались готовы лучше и, наверное, были и те, кто не хотел воевать за большевиков. Все это вполне возможно. Но это не тянет на главную, решающую причину провала в обороне страны. На интуитивном уровне ощущается недосказанность. Есть в этой картине какая-то «темная материя», о которой никто не говорит, но которая значит намного больше, чем упомянутые факторы.
Намного убедительней выглядят исследования, посвященные ошибкам в боевом построении войск, организации частей и соединений, их материально-техническом состоянии. Ведь Франция и Польша тоже потерпели поражение, хотя не страдали пороками, которые приписывают РККА. Их падение не оправдать неготовностью армий, сталинскими репрессиями, подготовкой к превентивному нападению, нежеланием солдат сражаться за большевиков.
В настоящей работе автор предпринимает попытку дать оценку ряду «скрытых» причин поражений РККА в начальный период войны. Данную статью не следует считать исчерпывающей, описывающей все причины поражений – в ней лишь некоторые из них, которые автор считает недооцененными. Это «невидимые» факторы, сложно поддающиеся подсчету и точному выражению, но роль которых на практике является решающей.
Боевой опыт.
Когда речь заходит о начале ВОВ, каждый любитель истории с радостью продемонстрирует таблицы подсчета боевой техники и сравнение ее характеристик. Дело это увлекательное и обещает быстрый и точный результат. И во всех подсчетах Германия окажется в печальном меньшинстве. И боевая техника у немцев не демонстрировала каких-то непревзойденных характеристик, и число ее по сравнению с советским окажется смехотворным. Возникает очевидное противоречие – как сильна в цифрах Красная Армия, и какие на деле оказались результаты первых боев. Почему так произошло? Чтобы разрешить это противоречие, Советская историческая наука акцентировала внимание на внезапности и вероломности. А деятели 90-х (историками их назвать сложно) выдвигали фантастические теории о массовом предательстве и прочее. Вместе с тем не надо быть гением военных наук, чтобы задуматься над эффективностью применения техники. Ведь воюют люди, а не машины.
Почему-то никто не берется оценить качество боевой подготовки сторон. А ведь это важнее, чем количество танков и самолетов. Понятно, что выразить в сопоставимых и наглядных формах боевой опыт крайне сложно. Это не количество единиц техники и не толщина брони в миллиметрах. Опыт – это нечто неуловимое и плохо измеримое. Но именно от опыта, подготовки и боевой слаженности войск зависит половина успеха.
Простой пример – армия Израиля. Никого не удивляет, почему, действуя в меньшинстве и на худшей (по некоторым параметрам) технике, Израиль регулярно умудряется наносить тяжелейшее поражение коалиции арабских стран? Какое-то еврейское чудо! Но ведь чудес не бывает. Просто подготовка, взаимодействие и взаимовыручка, мотивация, снабжение и прочее у Израиля организовано в разы лучше, чем у арабов. Последние, будучи даже смелыми воинами, склонны к показушной браваде, излишней самоуверенности. Такую оценку египтянам давали наши инструкторы, занимавшиеся подготовкой иностранных экипажей самолетов Ту-16. Причем самоуверенность проявлялась и в отношении собственных профессиональных навыков – арабы болезненно реагировали на критику инструкторов, считая, что они и так уже все умеют. Нет ли в этом сходства с предвоенным СССР? «Бить врага малой кровью на его территории»…
Сложность оценки подобных «виртуальных» характеристик приводит к полному их игнорированию историками и любителями. Это скучное занятие с невозможностью дать четкий количественный ответ. Невозможно подсчитать степень «необстрелянности» красноармейцев, и многое другое. В итоге мы видим многочисленные «выверты» с притягиванием за уши теорий о нежелании бойцов Красной армии защищать большевистскую власть, заговоры командующих и прочие глупости.
Тем не менее предпримем попытку оценить боевой опыт РККА и Вермахта через интенсивность участия в предвоенных конфликтах 30-х годов. Для этого подсчитаем, сколько времени войска каждой из сторон провели в боевых действиях, и сколько личного состава прошло через них.
Из таблицы видно, что такой условный показатель, как тысячи человеко-дней боевых действий, у немцев выше в 3,75 раза. Т.е. примерно во столько раз у немцев больше боевой опыт. Конечно, это очень грубая оценка, но иных методов, способных хотя бы приблизительно оценить боевой опыт, придумать сложно.
Но и это еще не все. Нужно учитывать, что из статистики РККА можно смело исключить польский поход, так как эта операция была боевой весьма условно. Опыт, полученный в ней - это опыт марш-бросков и снабжения войск. Собственно боевого опыта за эту кампанию практически не получено. Что же касается конфликта с Финляндией, то опыт этот весьма специфический – ведение боевых действий в условиях тяжелой болотно-лесистой местности. За все предвоенное время РККА ни разу не действовала в условиях, хотя бы в отдалении похожих на то, что потребовалось от армии, начиная с 22 июня 1941 года. Немцы, напротив, имели минимум две масштабные военные кампании с сопоставимым по силе противником и с применением больших масс войск. Так что на практике превосходство Вермахта в боевом опыте и мастерстве еще выше.
Федор фон Бок в Париже. У советских солдат и генералов не было столь мощной тренировки на своем "Париже", а масштабы Финской войны и конфликта на Халкин-Голе несравнимы с масштабностью немецких кампаний в Польше и Франции
Кроме того, таблица содержит еще одно послабление для немецкой стороны. Дело в том, что солдаты, напавшие на СССР в июне, почти все прошли Польшу и Францию. Просто их не демобилизовали из армии после окончания этих кампаний. А вот с советской стороны, солдаты, оказавшиеся в западных округах, скорее всего, не воевали до этого с финнами или японцами.
Насколько все это важно на практике? Лучшей демонстрацией значения боевого опыта может стать предложение любому историку попробовать встать на ринг с профессиональным боксером в своей весовой категории. Думаю, дальнейшие комментарии тут излишни.
Командный состав.
Обратимся к высшему командному составу сторон. Говоря о Советской армии в годы ВОВ, большинство вспоминает таких известных командующих, как Жуков, Рокоссовский, Конев, Чуйков и т.д. Однако вряд ли кто-то сможет точно сказать, кто такой Иван Владимирович Тюленев или Федор Исидорович Кузнецов. Их имена не так известны. А ведь именно они встретили врага в первый день войны непосредственно в войсках, на поле битвы. Именно они своим опытом и подготовкой должны были доказать превосходство русского оружия над немецким. Жуков, Конев и другие – это все будет потом, позже. А в первый день войны реальными боевыми операциями руководили совсем другие люди, имена которых предпочитали после войны не вспоминать.
Каков же был их боевой опыт и знания на фоне их немецких противников? Вычислить и сопоставить их уровень – не просто. Тем не менее, кое-что можно вывести в удобную табличную форму.
Первое, что бросается в глаза – немецкие командующие уже в Первую мировую войну занимали высокие посты и занимались планированием боевых действий на уровне не ниже дивизии. Их советские оппоненты в те же годы были рядовыми или унтер-офицерами. А это опыт хоть и полезный, но совершенно иного качества. Знание тактики роты и батальона не гарантирует успеха в планировании операций на уровне дивизии или армии. Слишком мало в окружающей обстановке видит командир батальона из своего окопа. Иное дело – дивизия или армия. Тут совершенно иной размах, и требуются совершенно другие организаторские навыки.
Скептики воскликнут – но как устаревший опыт ПМВ мог помочь немецким офицерам в 1941 году? Вполне мог. За годы службы, как и у всех профессионалов, у командиров вырабатывается что-то вроде интуиции, как у старого слесаря, который может по звуку определить, что неисправно внутри двигателя. Поэтому те базовые знания, которые получили немцы в ПМВ, просто нужно было дополнить новой тактикой «блицкрига». И, как видно, это было с успехом сделано – все как один немецкие командующие прошли Польшу и Францию. И прошли именно в качестве боевых офицеров, занятых практическим управлением войсками.
Все советские командующие намного моложе. Их карьера существенно короче и генеральские должности ими заняты перед самой войной. Боевой опыт и практика по сравнению с немцами – ничтожна. Из всей команды лишь единицы имели опыт боевых действий. Тимошенко и Музыченко воевали с финнами, Батов и Павлов в Испании, Потапов с японцами на Халкин-Голе. Всё! Для остальных последней войной была Гражданская.
Есть примеры и более выразительные. Например, Кузнецов Федор Исидорович, командующий Северо-Западным фронтом, воевал против Вильгельма фон Лееба. Что за офицер был Кузнецов? Воевать он начал рядовым в Первую мировую. Затем – Гражданская война. С 1922 по 1930 командовал полками, а затем перешел в Московскую школу пехоты. С тех пор он надолго задерживается на преподавательской деятельности, пока в середине 1938 года не становится заместителем командующего Белорусским ВО. Наконец, с августа 1940 он командует округом, вначале Северо-Кавказским, затем Прибалтийским.
Ф.И. Кузнецов
Его оппонент фон Лееб начал воинскую службу на 20 лет раньше Кузнецова – в 1895 году. В Первую мировую он начальник оперативного отдела ряда дивизий, дослуживается до звания майора. После ПМВ занимает должности нач.штаба дивизии, командира полка, начальника артиллерии округа. В 1930 году, когда командир полка Кузнецов ушел на преподавательскую работу, фон Лееб становится командиром дивизии. С 1933 года – командующий группой войск. Кузнецов – преподает. В 1938 году фон Лееб ненадолго оставляет службу из-за конфликта с Гитлером, но быстро возвращен в войска и становится командующим армией. Кузнецов в этом году, после 8 лет преподавательской деятельности, становится замом командующего военным округом. То есть по уровню должности внезапно перепрыгивает фон Лееба, не задерживаясь на постах командира дивизии или армии – сразу в округ! Далее Фон Лееб участвует в оккупации Судет, в 1939 – командует группой армий «Север» в Польской кампании, в 1940 – воюет во Франции. Кузнецов в этот же период меняет географию округов, пока не оседает в Прибалтийском ВО.
Что мы видим в этом примере? Кузнецов закончил получать боевой опыт в гражданскую войну, превратившись в теоретика-преподавателя. Его активная карьера как боевого офицера прекратилась на уровне командира полка. Наверное, командир полка тоже имеет знания и опыт, достаточные для преподавания в учебном заведении. Но вот фон Лееб полком не ограничился, командуя даже в мирное время дивизией, затем армией и группой армий. Последовательный рост по всем ступеням карьеры. Без перерывов и отклонений. И везде – практический опыт. А Кузнецов сразу попадает на окружной уровень, перепрыгивая через ступени дивизии и армии. Затем фон Лееб практикуется на Польше и Франции, но свежеиспеченный командующий округом Кузнецов не отметился ни в Финской войне, ни на Халкин-голе, ни в совсем «тепличном» польском походе.
Пример другого рода – карьера Ивана Владимировича Тюленева. С начала ПМВ он прочно связал свою жизнь с кавалерией. В принципе, в его служебном росте почти нет опасных прыжков через ступеньки. Он последовательно занимал различные командные должности по своей специальности. Есть в его послужном списке даже такая должность, как «начальник НКО СССР по ремонтированию конского состава». Звучит комично, но, очевидно, такая должность была нужна. Пик карьеры Тюленева как кавалериста – командующий кавалерийской группой Киевского округа в 1939 году. Затем он начинает командовать общевойсковыми соединениями – армейскими группами, армией и, наконец, в 1940 командующий округом. Нет, автор вовсе не собирается высмеивать кавалерию – в годы ВОВ она проявила себя замечательно и, вопреки распространенному мифу, была вполне современным и мощным родом войск. Настораживает здесь другое – человек, всю жизнь отдавший узкоспециализированным вопросам кавалерии, вдруг начинает управлять общевойсковым соединением, где главную роль играют танки, пехота и авиация. Не слишком ли крутой поворот? У немецких командующих подобных зигзагов не найти. Тюленев, кстати, неплохо в целом справился с управлением фронтом, на фоне других командующих. Но все же решение сделать из устоявшегося кавалериста - командира фронта за каких-то полтора года – настораживает. И все это накануне большой войны.
Надо сказать, что приведенные примеры являются типичными и для других фронтов. Михаил Кирпонос также скакал через ступени, не задерживаясь на одном месте. Прыгал через ступени командующий армией Музыченко. Такими же кавалеристами, как Тюленев, были командующие армиями Черевиченко, Костенко и Собенников. Показательна карьера печально известного генерала Понеделина – до 1938 года он тоже был на преподавательской работе, затем неудачно воевал с финнами, но к началу ВОВ сумел исправить репутацию и оказаться командующим армией. И таких примеров – масса.
Хорошо известная фотография генерала Понеделина. Конечно, он не был предателем, но и должности командующего армией явно не соответствовал
У немцев подобных сложных путей к вершине воинской карьеры вы не найдете. Все командиры, участвовавшие в нападении на СССР, совершенствовали свое мастерство поэтапно, не пропуская важных ступеней. Все они имели не теоретический, полученный в академиях, а практический опыт управления дивизиями и армиями. К 1941 году большинство немецких командующих армиями и группами армий находились на должностях уровня дивизии и выше - более 25 лет. Лишь Ойген фон Шоберт и Карл фон Штюльпнагель заняли соответствующие высокие посты за 7 и 5 лет до 1941 года, соответственно. Все командиры прошли Польшу и Францию, и именно в качестве боевых офицеров.
Единственный из командующих фронтами РККА 1941-го года, у кого карьера шла ровно, последовательно и имелся боевой опыт – это Дмитрий Павлов. От него единственного можно и нужно было ждать реального результата, и он единственный из всех был расстрелян. Скорее всего, это совпадение, так как он являлся и единственным, до кого в те жаркие дни можно было дотянуться и выдернуть на «ковер» для отчета. Расстрел выглядит чрезмерно жестким наказанием на фоне судеб других командующих фронтами, отделавшихся испугом и понижением. В отличие от некоторых из них, опыт Павлова мог быть полезен в последующие годы войны. Кроме того, немецкая военная машина работала так четко, что будь на месте Павлова сам Жуков – расстреляли бы и его. Сбой был системным, и даже гениальная личность в одиночку вряд ли исправила бы ситуацию – фронт воевал бы не намного лучше.
Из командиров армий выделяются своей последовательностью служебные карьеры Добросердова, Батова, Потапова, Берзарина, Филатова, Коробкова, Голубева. Тут нет громких взлетов. Все как у немцев – последовательно и основательно. Но важно помнить, что даже у них не было своей Польши и Франции, а жизненный и военный опыт был существенно скромнее, чем у немцев.
Подведем некоторые итоги. Очевидно, что поколение немецких майоров Первой мировой столкнулось с менее опытным поколением советских прапорщиков Первой мировой. Немцы имели прекрасный боевой опыт и практику, в то время как многие советские командиры после гражданской войны не только не воевали, но даже не командовали крупными соединениями войск. Почему в СССР на командные должности попали именно эти люди, и почему среди них не оказалось бывших царских «майоров», как в вермахте? Об этом – в продолжении настоящей статьи.
Информация