Военные расходы загубили СССР?
Полемику, в частности, вызывает такой аспект, как влияние военных расходов на советскую экономику, кризис которой приблизил распад. Огромные цифры часто упоминают в современных политических спорах об оборонных расходах России, призывая к их сокращению.
«Непомерная военная нагрузка» Советского Союза нередко упоминается как несомненный факт, причем цифры называются поразительные: военные расходы позднего СССР якобы исчислялись, по данным Шеварднадзе (май 1988 г.) – в 19% от валового национального продукта, Горбачева (1990 г.) – в 20%, начальника Генерального штаба В. Лобова (конец 1991 г.) – в «треть ВНП»[1]. В своем современном интервью бывший член ЦК КПСС В. Фалин оценил расходы брежневского периода как 22-23% от ВНП, видимо, опираясь на какую-то из оценок того времени.
Подобный разброс данных заставляет предположить, что оценки, приведенные официальными лицами – произвольны. Это тем более вероятно из-за того, что они значительно превосходят данные официальной закрытой и открытой статистики, согласно которой военные расходы СССР были сравнительно скромны: в 1968 – 16,7 млрд. рублей (2,6% от ВНП уровня 1980 г.), 1975-1976 – 17,4 млрд. (2,8%), 1980-1984 – 17,1 млрд. (2,7%), 1987 – 20,2 млрд. (3,2%).[1], [3, с. 5].
Оценки Горбачева, Шеварднадзе и Лобова, которые объединяет только соответствие понятию «много», вызывали вопросы в среде партийных функционеров еще в годы перестройки. Секретарь ЦК КПСС О. Бакланов, отвечавший за ВПК, обращался с вопросами о происхождении этих данных непосредственно к Горбачеву. Позже в интервью он пересказывал эти беседы так: «Он приводил (речь идет о событиях 1986 г. – Н.М.) совершенно дикие цифры, якобы подтверждающие то, сколько средств у нас идет на оборону – 30-40%. У меня с ним тогда состоялся разговор. Я спросил: Михаил Сергеевич, откуда Вы берете эти цифры? У нас есть Госплан, есть министерства. Давайте возьмем реальные цифры, а не те, которые Вы озвучиваете. Ведь они не заложены в планы, в наши финансы. Горбачев уходил от разговора – вот у меня есть цифры и все!»[4].
По мнению самого Бакланова, источником этих данных был... Институт США и Канады, что неудивительно: оценки Горбачева и его сторонников в политической элите СССР были численно близки к оценкам западного экспертного сообщества.
Надо сказать, что вплоть до 1974-1975 гг. американское разведывательное сообщество считало, что доля советских военных расходов в ВНП не больше 6-8%, то есть меньше чем военная нагрузка США в 1962-1971 гг. (7-10%)[1]. В 1960-е под давлением американских военных кругов началась работа по пересмотру этих оценок, которую проводила специальная комиссия при президенте, известная как «Команда Б». К 1974 г. она предоставила доклад, в котором настаивала на том, что ЦРУ недооценивает военные расходы СССР и их нагрузку на советскую экономику. Причем, как известно сегодня, «Команда Б» руководствовалась весьма сомнительной информацией, в том числе показаниями одного из перебежчиков, который то ли видел, то ли не видел некие закрытые советские документы о военном бюджете 1960-х.
Сообщения носили недостоверный характер, однако привели к изменению оценки военного бюджета СССР. В 1976 г. оценка доли советских военных расходов была увеличена с 6 до 12-13 % от ВНП. В дальнейшем, с 1985 г., эта доля возросла до 15-17%. Можно предположить, что за этими переменами стояло военно-промышленное лобби США и американские «ястребы», стремившиеся к наращиванию собственной военной мощи, чему вполне способствовала «советская угроза».
Как показывает изучение секретных документов, американская сторона на протяжении всей войны в Афганистане 1979-1989 гг. так и не смогла реально оценить размеры советских затрат на участие в конфликте.
В документе разведки 1983 г. суммарные расходы СССР на экономическую помощь Афганистану в 1980-1983 гг. оцениваются в 450 миллионов долларов[5]. В аналитическом отчете 1984 г., составленном на базе разведданных, речь уже идет о 1,5 млрд. долл. экономической помощи и 16 миллиардах долл. военных расходов[6]. К 1986 г. военные расходы, по данным того же ведомства, за весь период 1980-1986 гг. составили уже 15,27 млрд. рублей[7]. Этот разброс данных американских разведчиков можно расценить как простое угадывание, вызванное отсутствием точных сведений.
Между тем советские расходы на ведение афганской войны перестали быть тайной уже к концу 1980-х гг., когда за их выяснение, по заданию Горбачева, взялась специальная группа, подчиненная председателю правительства Н.И. Рыжкову. По свидетельству Б. Громова, аналитики учитывали не только собственно военные расходы: «Экономисты подсчитывали в буквальном смысле все – обучение афганских студентов в советских вузах, стоимость командировок гражданских специалистов в Афганистан, количество гражданской и военной техники, которая была передана правительству и вооруженным силам этой страны. Были учтены даже рейсы самолетов Аэрофлота в Республику Афганистан после победы Апрельской революции»[8]. То есть, учтены были решительно все виды расходов, так или иначе связанные с войной.
Группа Рыжкова привела в своем докладе данные, свидетельствующие о весьма значительном уровне затрат, но это было значительно ниже оценок западных спецслужб. По данным Рыжкова, на «афганские нужды» за 1985 г. было истрачено 2,62 млрд. рублей, а за 1986 - 3,6 млрд.[9, с. 611]. В общей сложности, к 1986 г. Советским Союзом в Афганистане не было истрачено и 10 млрд. рублей, не говоря уже о больших суммах из фантастических оценок ЦРУ.
Между тем созданный благодаря расчетам спецслужб США советский военно-промышленный фантом заставил американское руководство начать новый виток гонки вооружений, чтобы «загнать» СССР, вынудив его нарастить военные расходы до неприемлемого для нас уровня. На это была направлена и программа Стратегической оборонной инициативы (СОИ), известной как «Звездные войны». Как известно, американцы надеялись обесценить оборонными технологическими новшествами, позволяющими блокировать ядерный удар по их стране, советский арсенал ядерного оружия и заставить СССР спешно создавать что-то новое.
Р. Рейган заявлял о намерении «сделать это ядерное оружие бессильным и устаревшим», а Г. Киссинджер надеялся, что «гонка вооружений, которую они [советские руководители] столь отчаянно начали в 1960-е гг., либо полностью поглотит их ресурсы, либо приведет к американскому стратегическому прорыву»[10].
Однако на практике этот замысел провалился. В первые же дни после заявлений Рейгана советское руководство расценило их как блеф. Юрий Андропов, ориентируясь на оценки советских специалистов, считавших, что описанную Рейганом систему нельзя создать в ближайшие 10-15 лет, недоумевал: «Американцы знают - не могут не знать, что надежной системы ПРО создать сейчас нельзя. Тем не менее, объявляют о своем намерении построить такую систему, хотя на деле это будет неэффективная и ненадежная ПРО. Зачем тогда весь этот маскарад? Запугать нас и использовать как рычаг для давления?»[11].
Правда, в интервью, которое он дал вскоре после этого разговора с экспертами, Андропов описывал проект СОИ как серьезный и агрессивный. Судя по всему, он всего лишь пытался использовать ситуацию для придания США образа инициатора гонки вооружений и набрать тем самым дополнительные очки в информационной войне.
К завышенным оценкам ЦРУ в СССР обратились уже в эпоху перестройки. Благодаря международной «разрядке» эти оценки стали проникать в западную прессу, где с ними смогли ознакомится сотрудники ИСКАН, предложившие их вниманию Горбачева.
В тот момент Горбачев остро нуждался в аргументах, оправдывающих сокращение военных расходов, чтобы использовать эту проблему в борьбе с консервативной оппозицией внутри ЦК. Его внешняя политика, основанная на «ассиметричных уступках» Западу в вопросе разоружения, к тому моменту не встречала понимания в высших политических кругах СССР. Самому советскому лидеру, видимо, льстила его популярность в иностранных государствах[2, с. 183], хотя некоторые авторы полагают, что, идя на уступки во внешней политике, Горбачев надеялся получить кредиты от западных партнеров.
Тем временем, по мнению многих, уступки стали носить откровенно унизительный характер. Мы шли на более масштабные по сравнению со странами НАТО сокращения вооружений: СССР должен был вывести из эксплуатации и уничтожить 1500 ракет средней дальности, в то время, как США — 350[2, с. 184].
Во время апрельских переговоров 1987 г. по вопросу о ракетах меньшей и средней дальности Горбачеву и Шеварднадзе пришлось исключить военных представителей СССР из процесса обсуждения, чтобы те не сорвали невыгодный для СССР компромисс.
Кстати, размер уступок тогда уже начал беспокоить и самого Горбачева, о чем он заявил во время беседы с Госсекретарем США Дж. Шульцем: «На протяжении беседы Горбачев неоднократно обвинял американскую сторону в том, что она старается вынудить советскую сторону пойти на большие уступки на основании слабости последней. Он даже обвинил США в том, что они не обращаются с СССР как с великой державой, на что Шульц ответил своей знаменитой фразой: «Я поплачу за вас»».
В этих условиях Горбачев должен был либо скорректировать внешнеполитический курс, либо, чтобы избежать обвинений в капитулянтстве, – доказать, что гонка вооружений наносит нашей экономике огромный ущерб. Для этого и были использованы данные ЦРУ, причем традиционная статистика военного бюджета СССР подвергалась критике за неполноту сведений, поскольку действительно не включала в себя расходы по военно-промышленному комплексу, военным научным разработкам и т.п..
Однако с 1989 г. этот аргумент перестал быть убедительным, так как в национальной статистике все военные расходы стали сводить воедино[3, с. 16]. Выяснилось, что их доля в ВНП составила в 1989 г. 7,9% (в США за тот же год 5,5%), в 1990 – 6,9% (в США - 5,2%). (Военные расходы США рассчитаны по базе данных Стокгольмского института мира, ВНП США в 1980-1990 гг. - по данным Бюро экономического анализа Департамента торговли США).
По более поздним подсчетам, доля военных расходов в ВНП СССР в 1985 и 1986 гг. составляла 8,4% и 8,1% соответственно[4].
Величины военных расходов СССР и США, таким образом, были вполне сопоставимы.
Военная нагрузка Советского Союза несколько больше, но с важной оговоркой: в статистике для США не учитывается конверсионная продукция ВПК, в то время как для СССР этот показатель учитывается и сильно влияет на наше сравнение. В советском ВПК 45% работников занимались выпуском гражданской продукции[4], треть инновационных разработок специалистов ВПК носили гражданский характер. Среди продукции выпускаемой советской военной промышленностью были пылесосы, холодильники, электроплиты, мотоциклы. Подобная деспециализация ВПК имела свои плюсы, так как в невоенное время позволяла с максимальной пользой эксплуатировать его фонды, а в случае войны облегчала их мобилизацию и перепрофилирование. Не исключено, что благодаря этой же специфике производства многие оборонные предприятия выжили в период кризиса 1990-х, но это тема отдельного исследования.
Многие современные историки, критикуя советскую политику в области обороны, указывают на многократное превосходство абсолютной численности тех или иных видов вооружений над армией вероятного противника. Подобное «избыточное» производство объяснялось тем, советское руководство стремилось избытком одних вооружений компенсировать нехватку других. Генерал-полковник А. Данилевич отмечал в 1990 г.: «В одних видах вооружения мы превосходили потенциального противника (имеется в виду, прежде всего, бронетехника. – Н.М.), в других уступали: существенно в авиации, в противовоздушной обороне. ... Американцы считали, что благодаря танкам мы способны пройти всю Европу до Ла-Манша за десять дней, и это сдерживало их» (цитируется в [1]). Кроме того, советское командование стремилось предотвратить повторение ситуации 1941 г., когда из-за поражений начального периода войны была уничтожена большая часть парка вооружений. Иными словами, хотело иметь больший резерв на непредвиденный случай.
В чем же все-таки причина экономического кризиса СССР 1980-х? В 1985-1989 гг. Союз столкнулся с проблемой внешнеторгового баланса, вызванного в том числе падением мировых цен на нефть. Вместе с хаотичным увеличением капиталовложений в экономику и повышением доходов населения, опережающим рост ВНП, это вызвало бюджетный дефицит, который приходилось компенсировать наращиванием денежной массы и упоминавшимися выше иностранными кредитами. Разумеется, эти бюджетные проблемы не были единственной причиной распада СССР, однако они внесли ощутимый вклад в негативные процессы конца 1980-х.
Стоит напомнить и о том, что в 1989 г. бюджетный дефицит превосходил на 7% совокупные военные расходы страны, так что даже полный отказ от оборонной деятельности не решил бы экономические проблемы в полном объеме [3, с. 5-6].
В заключение хотелось бы отметить, что любые военные расходы являются весьма неприятным грузом для экономики страны, которая вынуждена регулярно тратить средства на проекты, не приносящие прибыли и несущие очень ограниченную социальную нагрузку.
Однако оборона страны – это защита всех ее богатств от захвата и уничтожения, и если экономить на этой графе бюджета, то при определенных обстоятельствах страна может вообще прекратить свое существование, как таковая.
Примечания:
1. В. Шлыков Что погубило Советский Союз? Генштаб и экономика // Военный вестник, №8-9, 2002.
2. Дж. Боффа От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964-1994: Пер. с итальянского Хаустовой Л.Я. М.: Международные отношения, 1996.
3. Народное хозяйство СССР в 1990 г. Статистический ежегодник. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 5.
4. О. И. Скворцова Экономическая политика Горбачева – фактор крушения биполярного мира// Конец холодной войны : новые факты и аспекты: Сборник научных трудов. Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского; Ответственный редактор Зубок В.М. Саратов: Научная книга, 2004.
5. The Economic Impact of Soviet Involvement in Afghanistan (U). Defense Intelligence Agency, April 1983. L. 3. // Здесь и далее: американские документы опубликованы после рассекречивания Университетом Джорджа Вашингтона (Вашингтон).
6. The Soviet Invasion in Afghanistan: Five Years After. Office of Soviet Analyses, May 1985. L. 14.
7. The Cost of Soviet Involvement in Afghanistan. Office of Soviet Analyses, Feb. 1987. L. 13.
8. Б. В. Громов Ограниченный контингент. М., 1994.
9 .А. А. Ляховский Трагедия и доблесть Афгана. 2-е издание переработанное и дополненное. Ярославль: ООО ТФ «НОРД», 2004.
10. Г. Киссинджер Дипломатия. Перевод В. В. Львова. М.: Ладомир, 1997.
11. О. А. Гриневский Спектакль под названием «Звездные войны» // Независимое военное обозрение, 18 мая 2000.
«Непомерная военная нагрузка» Советского Союза нередко упоминается как несомненный факт, причем цифры называются поразительные: военные расходы позднего СССР якобы исчислялись, по данным Шеварднадзе (май 1988 г.) – в 19% от валового национального продукта, Горбачева (1990 г.) – в 20%, начальника Генерального штаба В. Лобова (конец 1991 г.) – в «треть ВНП»[1]. В своем современном интервью бывший член ЦК КПСС В. Фалин оценил расходы брежневского периода как 22-23% от ВНП, видимо, опираясь на какую-то из оценок того времени.
Подобный разброс данных заставляет предположить, что оценки, приведенные официальными лицами – произвольны. Это тем более вероятно из-за того, что они значительно превосходят данные официальной закрытой и открытой статистики, согласно которой военные расходы СССР были сравнительно скромны: в 1968 – 16,7 млрд. рублей (2,6% от ВНП уровня 1980 г.), 1975-1976 – 17,4 млрд. (2,8%), 1980-1984 – 17,1 млрд. (2,7%), 1987 – 20,2 млрд. (3,2%).[1], [3, с. 5].
Оценки Горбачева, Шеварднадзе и Лобова, которые объединяет только соответствие понятию «много», вызывали вопросы в среде партийных функционеров еще в годы перестройки. Секретарь ЦК КПСС О. Бакланов, отвечавший за ВПК, обращался с вопросами о происхождении этих данных непосредственно к Горбачеву. Позже в интервью он пересказывал эти беседы так: «Он приводил (речь идет о событиях 1986 г. – Н.М.) совершенно дикие цифры, якобы подтверждающие то, сколько средств у нас идет на оборону – 30-40%. У меня с ним тогда состоялся разговор. Я спросил: Михаил Сергеевич, откуда Вы берете эти цифры? У нас есть Госплан, есть министерства. Давайте возьмем реальные цифры, а не те, которые Вы озвучиваете. Ведь они не заложены в планы, в наши финансы. Горбачев уходил от разговора – вот у меня есть цифры и все!»[4].
По мнению самого Бакланова, источником этих данных был... Институт США и Канады, что неудивительно: оценки Горбачева и его сторонников в политической элите СССР были численно близки к оценкам западного экспертного сообщества.
Надо сказать, что вплоть до 1974-1975 гг. американское разведывательное сообщество считало, что доля советских военных расходов в ВНП не больше 6-8%, то есть меньше чем военная нагрузка США в 1962-1971 гг. (7-10%)[1]. В 1960-е под давлением американских военных кругов началась работа по пересмотру этих оценок, которую проводила специальная комиссия при президенте, известная как «Команда Б». К 1974 г. она предоставила доклад, в котором настаивала на том, что ЦРУ недооценивает военные расходы СССР и их нагрузку на советскую экономику. Причем, как известно сегодня, «Команда Б» руководствовалась весьма сомнительной информацией, в том числе показаниями одного из перебежчиков, который то ли видел, то ли не видел некие закрытые советские документы о военном бюджете 1960-х.
Сообщения носили недостоверный характер, однако привели к изменению оценки военного бюджета СССР. В 1976 г. оценка доли советских военных расходов была увеличена с 6 до 12-13 % от ВНП. В дальнейшем, с 1985 г., эта доля возросла до 15-17%. Можно предположить, что за этими переменами стояло военно-промышленное лобби США и американские «ястребы», стремившиеся к наращиванию собственной военной мощи, чему вполне способствовала «советская угроза».
Как показывает изучение секретных документов, американская сторона на протяжении всей войны в Афганистане 1979-1989 гг. так и не смогла реально оценить размеры советских затрат на участие в конфликте.
В документе разведки 1983 г. суммарные расходы СССР на экономическую помощь Афганистану в 1980-1983 гг. оцениваются в 450 миллионов долларов[5]. В аналитическом отчете 1984 г., составленном на базе разведданных, речь уже идет о 1,5 млрд. долл. экономической помощи и 16 миллиардах долл. военных расходов[6]. К 1986 г. военные расходы, по данным того же ведомства, за весь период 1980-1986 гг. составили уже 15,27 млрд. рублей[7]. Этот разброс данных американских разведчиков можно расценить как простое угадывание, вызванное отсутствием точных сведений.
Между тем советские расходы на ведение афганской войны перестали быть тайной уже к концу 1980-х гг., когда за их выяснение, по заданию Горбачева, взялась специальная группа, подчиненная председателю правительства Н.И. Рыжкову. По свидетельству Б. Громова, аналитики учитывали не только собственно военные расходы: «Экономисты подсчитывали в буквальном смысле все – обучение афганских студентов в советских вузах, стоимость командировок гражданских специалистов в Афганистан, количество гражданской и военной техники, которая была передана правительству и вооруженным силам этой страны. Были учтены даже рейсы самолетов Аэрофлота в Республику Афганистан после победы Апрельской революции»[8]. То есть, учтены были решительно все виды расходов, так или иначе связанные с войной.
Группа Рыжкова привела в своем докладе данные, свидетельствующие о весьма значительном уровне затрат, но это было значительно ниже оценок западных спецслужб. По данным Рыжкова, на «афганские нужды» за 1985 г. было истрачено 2,62 млрд. рублей, а за 1986 - 3,6 млрд.[9, с. 611]. В общей сложности, к 1986 г. Советским Союзом в Афганистане не было истрачено и 10 млрд. рублей, не говоря уже о больших суммах из фантастических оценок ЦРУ.
Между тем созданный благодаря расчетам спецслужб США советский военно-промышленный фантом заставил американское руководство начать новый виток гонки вооружений, чтобы «загнать» СССР, вынудив его нарастить военные расходы до неприемлемого для нас уровня. На это была направлена и программа Стратегической оборонной инициативы (СОИ), известной как «Звездные войны». Как известно, американцы надеялись обесценить оборонными технологическими новшествами, позволяющими блокировать ядерный удар по их стране, советский арсенал ядерного оружия и заставить СССР спешно создавать что-то новое.
Р. Рейган заявлял о намерении «сделать это ядерное оружие бессильным и устаревшим», а Г. Киссинджер надеялся, что «гонка вооружений, которую они [советские руководители] столь отчаянно начали в 1960-е гг., либо полностью поглотит их ресурсы, либо приведет к американскому стратегическому прорыву»[10].
Однако на практике этот замысел провалился. В первые же дни после заявлений Рейгана советское руководство расценило их как блеф. Юрий Андропов, ориентируясь на оценки советских специалистов, считавших, что описанную Рейганом систему нельзя создать в ближайшие 10-15 лет, недоумевал: «Американцы знают - не могут не знать, что надежной системы ПРО создать сейчас нельзя. Тем не менее, объявляют о своем намерении построить такую систему, хотя на деле это будет неэффективная и ненадежная ПРО. Зачем тогда весь этот маскарад? Запугать нас и использовать как рычаг для давления?»[11].
Правда, в интервью, которое он дал вскоре после этого разговора с экспертами, Андропов описывал проект СОИ как серьезный и агрессивный. Судя по всему, он всего лишь пытался использовать ситуацию для придания США образа инициатора гонки вооружений и набрать тем самым дополнительные очки в информационной войне.
К завышенным оценкам ЦРУ в СССР обратились уже в эпоху перестройки. Благодаря международной «разрядке» эти оценки стали проникать в западную прессу, где с ними смогли ознакомится сотрудники ИСКАН, предложившие их вниманию Горбачева.
В тот момент Горбачев остро нуждался в аргументах, оправдывающих сокращение военных расходов, чтобы использовать эту проблему в борьбе с консервативной оппозицией внутри ЦК. Его внешняя политика, основанная на «ассиметричных уступках» Западу в вопросе разоружения, к тому моменту не встречала понимания в высших политических кругах СССР. Самому советскому лидеру, видимо, льстила его популярность в иностранных государствах[2, с. 183], хотя некоторые авторы полагают, что, идя на уступки во внешней политике, Горбачев надеялся получить кредиты от западных партнеров.
Тем временем, по мнению многих, уступки стали носить откровенно унизительный характер. Мы шли на более масштабные по сравнению со странами НАТО сокращения вооружений: СССР должен был вывести из эксплуатации и уничтожить 1500 ракет средней дальности, в то время, как США — 350[2, с. 184].
Во время апрельских переговоров 1987 г. по вопросу о ракетах меньшей и средней дальности Горбачеву и Шеварднадзе пришлось исключить военных представителей СССР из процесса обсуждения, чтобы те не сорвали невыгодный для СССР компромисс.
Кстати, размер уступок тогда уже начал беспокоить и самого Горбачева, о чем он заявил во время беседы с Госсекретарем США Дж. Шульцем: «На протяжении беседы Горбачев неоднократно обвинял американскую сторону в том, что она старается вынудить советскую сторону пойти на большие уступки на основании слабости последней. Он даже обвинил США в том, что они не обращаются с СССР как с великой державой, на что Шульц ответил своей знаменитой фразой: «Я поплачу за вас»».
В этих условиях Горбачев должен был либо скорректировать внешнеполитический курс, либо, чтобы избежать обвинений в капитулянтстве, – доказать, что гонка вооружений наносит нашей экономике огромный ущерб. Для этого и были использованы данные ЦРУ, причем традиционная статистика военного бюджета СССР подвергалась критике за неполноту сведений, поскольку действительно не включала в себя расходы по военно-промышленному комплексу, военным научным разработкам и т.п..
Однако с 1989 г. этот аргумент перестал быть убедительным, так как в национальной статистике все военные расходы стали сводить воедино[3, с. 16]. Выяснилось, что их доля в ВНП составила в 1989 г. 7,9% (в США за тот же год 5,5%), в 1990 – 6,9% (в США - 5,2%). (Военные расходы США рассчитаны по базе данных Стокгольмского института мира, ВНП США в 1980-1990 гг. - по данным Бюро экономического анализа Департамента торговли США).
По более поздним подсчетам, доля военных расходов в ВНП СССР в 1985 и 1986 гг. составляла 8,4% и 8,1% соответственно[4].
Величины военных расходов СССР и США, таким образом, были вполне сопоставимы.
Военная нагрузка Советского Союза несколько больше, но с важной оговоркой: в статистике для США не учитывается конверсионная продукция ВПК, в то время как для СССР этот показатель учитывается и сильно влияет на наше сравнение. В советском ВПК 45% работников занимались выпуском гражданской продукции[4], треть инновационных разработок специалистов ВПК носили гражданский характер. Среди продукции выпускаемой советской военной промышленностью были пылесосы, холодильники, электроплиты, мотоциклы. Подобная деспециализация ВПК имела свои плюсы, так как в невоенное время позволяла с максимальной пользой эксплуатировать его фонды, а в случае войны облегчала их мобилизацию и перепрофилирование. Не исключено, что благодаря этой же специфике производства многие оборонные предприятия выжили в период кризиса 1990-х, но это тема отдельного исследования.
Многие современные историки, критикуя советскую политику в области обороны, указывают на многократное превосходство абсолютной численности тех или иных видов вооружений над армией вероятного противника. Подобное «избыточное» производство объяснялось тем, советское руководство стремилось избытком одних вооружений компенсировать нехватку других. Генерал-полковник А. Данилевич отмечал в 1990 г.: «В одних видах вооружения мы превосходили потенциального противника (имеется в виду, прежде всего, бронетехника. – Н.М.), в других уступали: существенно в авиации, в противовоздушной обороне. ... Американцы считали, что благодаря танкам мы способны пройти всю Европу до Ла-Манша за десять дней, и это сдерживало их» (цитируется в [1]). Кроме того, советское командование стремилось предотвратить повторение ситуации 1941 г., когда из-за поражений начального периода войны была уничтожена большая часть парка вооружений. Иными словами, хотело иметь больший резерв на непредвиденный случай.
В чем же все-таки причина экономического кризиса СССР 1980-х? В 1985-1989 гг. Союз столкнулся с проблемой внешнеторгового баланса, вызванного в том числе падением мировых цен на нефть. Вместе с хаотичным увеличением капиталовложений в экономику и повышением доходов населения, опережающим рост ВНП, это вызвало бюджетный дефицит, который приходилось компенсировать наращиванием денежной массы и упоминавшимися выше иностранными кредитами. Разумеется, эти бюджетные проблемы не были единственной причиной распада СССР, однако они внесли ощутимый вклад в негативные процессы конца 1980-х.
Стоит напомнить и о том, что в 1989 г. бюджетный дефицит превосходил на 7% совокупные военные расходы страны, так что даже полный отказ от оборонной деятельности не решил бы экономические проблемы в полном объеме [3, с. 5-6].
В заключение хотелось бы отметить, что любые военные расходы являются весьма неприятным грузом для экономики страны, которая вынуждена регулярно тратить средства на проекты, не приносящие прибыли и несущие очень ограниченную социальную нагрузку.
Однако оборона страны – это защита всех ее богатств от захвата и уничтожения, и если экономить на этой графе бюджета, то при определенных обстоятельствах страна может вообще прекратить свое существование, как таковая.
Примечания:
1. В. Шлыков Что погубило Советский Союз? Генштаб и экономика // Военный вестник, №8-9, 2002.
2. Дж. Боффа От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964-1994: Пер. с итальянского Хаустовой Л.Я. М.: Международные отношения, 1996.
3. Народное хозяйство СССР в 1990 г. Статистический ежегодник. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 5.
4. О. И. Скворцова Экономическая политика Горбачева – фактор крушения биполярного мира// Конец холодной войны : новые факты и аспекты: Сборник научных трудов. Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского; Ответственный редактор Зубок В.М. Саратов: Научная книга, 2004.
5. The Economic Impact of Soviet Involvement in Afghanistan (U). Defense Intelligence Agency, April 1983. L. 3. // Здесь и далее: американские документы опубликованы после рассекречивания Университетом Джорджа Вашингтона (Вашингтон).
6. The Soviet Invasion in Afghanistan: Five Years After. Office of Soviet Analyses, May 1985. L. 14.
7. The Cost of Soviet Involvement in Afghanistan. Office of Soviet Analyses, Feb. 1987. L. 13.
8. Б. В. Громов Ограниченный контингент. М., 1994.
9 .А. А. Ляховский Трагедия и доблесть Афгана. 2-е издание переработанное и дополненное. Ярославль: ООО ТФ «НОРД», 2004.
10. Г. Киссинджер Дипломатия. Перевод В. В. Львова. М.: Ладомир, 1997.
11. О. А. Гриневский Спектакль под названием «Звездные войны» // Независимое военное обозрение, 18 мая 2000.
Информация