Цезарь Куников: звезда и смерть легендарного командира. Часть 5. Малая Земля
Быть может, это кого-то удивит, но Новороссийская десантная операция, ставшая триумфом нашей морской пехоты, вполне могла обернуться сокрушительным фиаско. Более того эта операция ярко осветила не только иллюзорность планирования, хоть и необходимого, но и предельную важность остро и быстро реагировать на любые изменения ситуации и смело менять сам план, как говорится, по ходу дела. Кстати, чем и славился Куников, искусно маневрируя в бою, избегая тупого статичного фронтального «стояния».
Цезарь Львович Куников на самом известном своём фото
В случае с Новороссийской десантной операцией всё пошло не по плану изначально. По факту задуманные операции «Горы» и «Море» провалились. Так, по замыслу командования соединения 47-й армии должны были скинуть нацистов с удерживаемых ими горных перевалов и в итоге ворваться в Новороссийск. Тем самым 47-я армия облегчала высадку десанта, оттянув силы на себя. Но с задачей она не справилась. Поэтому взаимодействующие силы в наступлении поменялись местами. Теперь десант должен был посодействовать 47-й армии.
Вечером 3 февраля личный состав десантного отряда майора Куникова был построен. Многие десантники выступили с просьбой оставить часть сухпайка, чтобы набрать больше боеприпасов. Командир поддержал своих морпехов. Уже в темноте отряд грузился на плавсредства, быстро, аккуратно, предельно машинально, как учили. Цезарь, получив доклады от командиров десантных групп, поднялся на флагманский МО-084 (тип МО-4) вместе с командиром дивизиона Николаем Сипягиным. Погода выдалась типично февральская – свирепствовал «норд-ост», моросил холодный дождь со снегом.
Николай Иванович Сипягин
С задержкой из Геленджикской бухты вышел караван контр-адмирала Басистого с силами основного десанта из 255-й Краснознамённой бригады морской пехоты. На несколько часов раньше из Туапсе вышли корабли с 83-й Краснознамённой бригадой морской пехоты. Все они взяли курс на Южную Озерейку, ставшую впоследствии трагической страницей нашей истории.
Морской охотник тип МО-4 (на фото "именной" - "Морская душа")
Наконец, пришло время Куникова и Сипягина. Флагманский «Морской охотник» с остальным караваном устремился к Новороссийску и прибыл в точку развёртывания в бухте точно вовремя. В 01:30 береговая и армейская артиллерия открыли ураганный огонь по позициям неприятеля от Суджукской косы до Мыса Любви, через десять минут огонь был перенесён вглубь обороны противника. Но особо неприятный сюрприз ожидал немецких артиллеристов, окопавшихся на Мысе Любви и ведущих наиболее активный огонь. Неприметная тихоходная деревянная шхуна «Скумбрия», болтавшаяся в бухте, внезапно погрузилась в сизый дым и осветила ночное небо огненными трассами. Дело в том, что советские «Кулибины» умудрились переоборудовать «Скумбрию» под установки РС «катюша». Так деревянное мирное корытце превратилось в очень опасного хищника, погасившего вражескую батарею.
Не успели нацисты опомниться, как из поставленной торпедными катерами дымовой завесы, вынырнули на берег катера дивизиона Сипягина, ведя непрерывный пулемётно-пушечный огонь по врагу. Эффект внезапности был ошеломительным. Уже через полчаса после высадки группы отряда ракетницами обозначили свои КП. С ходу бойцы резервной группы, которую Куников держал при себе, захватила несколько артиллерийских орудий врага. Ещё в Геленджике командир добивался выделения отряду артиллерии, но вес её был слишком велик. Поэтому сразу после высадки и захвата трофеев, Куников сформировал специфическое артподразделение, неофициально именуемое «отдельным десантным трофейным дивизионом». А КП Куникова расположился в блиндаже той самой артиллерийской батареи, которая «подарила» десанту орудия.
"Куниковцы" у очередного трофейного орудия
Вскоре заговорила радиостанция КП открытым текстом: «Полк высадился успешно. Продвигаемся вперёд. Жду подкреплений». Эта незамысловатая хитрость должна была заставить противника стянуть к десанту больше сил и ввести его в замешательство. Не прошло и часа, как бой на плацдарме рассыпался на десятки разрозненных баталий, в которых и вышли на передний план правила «куниковской» школы: в десанте – один в поле воин. За несколько часов «куниковцы» отбили десятки атак, находясь под постоянным огнём артиллерии немцев. Однако все группы отряда поставленную задачу выполнили полностью.
Примерно в половину четвёртого утра высадилась часть 2-го эшелона под командованием Василия Ботылева. Как следует из записей в журнале боевых действий, на тот момент КП Куникова располагался в паре сотен метров от позиций нацистов. Ботылев получил приказ двигаться в Станичку, зачищая её от неприятеля. К 8:00 4 февраля ботылевская группа, перемолов до роты немцев, ворвались на окраину Станички на улицу Комаровского (ныне южная оконечность набережной Адмирала Серебрякова), став напротив школы. Однако, последовал приказ занять оборону и не брать здание школы. Уже тогда Цезарь понял, что с имеющимися силами и острой нехваткой боеприпасов продолжать атаковать – то же самое, что самому прыгнуть в мешок, растянув фронт и фланги.
Василий Андреевич Ботылев
Через два часа после группы Ботылева на плацдарм высадились группы Ивана Ежеля и Ивана Жернового. Они также после занятия положенных позиций перешли к обороне. К этому времени «Малая Земля» была шириной около 3 км по берегу и уходила вглубь до 2 км. За всю ночь десант уничтожил до тысячи немцев, десятки ДОТов и артиллерийских орудий.
Но ко второй половине 4 февраля ситуация стала критической. Десант в Южной Озерейке потерпел неудачу, а армейские соединения застряли на горных перевалах. Немцы уже догадывались, что на плацдарме им противостоят лишь несколько сотен морпехов практически с полным отсутствием обеспечения. Противник принялся наращивать силы, перебрасывая к Станичке всё новые освободившиеся войска, желая просто сбросить десант в море или хотя бы отрезать его от берега ударами по флангам. Беда не приходит одна, десант всё сильнее ощущал нехватку боеприпасов, всё больше бойцов начинали драться трофейным оружием, не говоря уже о полном отсутствии продовольствия и воды.
Печальные фото разгромленного десанта у Южной Озерейки
Дневные атаки противника были не только усилены бронетехникой, но перемежались с налётами авиации. Пикирующие бомбардировщики Ju 87 в сопровождении Messerschmitt Bf.109 буквально вспахали менее 10 квадратных километров плацдарма. Наконец, десант передал команду «Ураган», что означало предельная угроза гибели отряда. Это был условный сигнал на команду огневого окаймления плацдарма всей артиллерией базы и армии. Солнце померкло на несколько часов, но десант немцам не удалось сдвинуть с места и на десяток метров.
В ночь на 5 февраля порывы ветра усилились, на море свирепствовал шторм, и подход пополнения стал невозможен. Ни подмоги, ни боеприпасов, ни провизии. Даже тонкая ниточка дивизиона Сипягина, связывающая десантников с базой, была отрезана. Да и сам дивизион был порядком истрёпан, ведь именно он всю ночь не только носился между Геленджиком и Новороссийском прямо под стволами немцев, но и осуществлял огневое прикрытие при десантировании. Куников приказал экономить боеприпасы, вести огонь из автоматического оружия только одиночными выстрелами.
Последний катер в ночь с 4 на 5 февраля доставил командованию рапорт майора Куникова: «По наблюдению, противник вывел или выводит части с района Мысхако в сторону Новороссийска… Сил десанта 650-700 человек оказалось недостаточно для развития тактического успеха… Весь день держал круговую оборону, непрерывно перегруппировывая части в связи с действиями противника, усиливая отдельные участки. Люди сильно утомлены. Часть раненых отказалась выйти из боя. Весь день отсутствовала вода даже для раненых».
Куниковские бронебойщики у железнодорожной насыпи в районе "Малой Земли" (сейчас ни насыпи, ни шпал и в помине нет)
5 февраля началось с традиционного «малоземельского» будильника, т.е. с артиллерийского обстрела и авиационной бомбёжки. Тогда и родился десантный призыв «куниковцев»: «Немцы могут пройти только через наши трупы».
Внезапно, после лавинообразных артиллерийских атак, всё стихло. Как оказалось, какой-то низкосортный «геббельс» решил отработать свой пропагандистский шнапс и подогнал к передовой репродукторы, из которых на ломанном русском полились призывы сдаться. Естественно, посланные по известному адресу, немцы возобновили атаки. Весь день 5 февраля прошёл в оборонительных боях, сигнал «Ураган» повторялся в радиоэфире дважды. База всеми силами старалась поддержать десант, но, ни дневное время суток, ни волнение моря, не позволяли катерам пришвартоваться на плацдарме. Была предпринята отчаянная попытка снабжать десант с воздуха, сбрасывая боеприпасы и провизию авиацией. Но она оказалась малоэффективной – часть груза падала в море, а часть вообще доставалась фрицам.
Ночью море несколько успокоилось. К тому же стало ясно, что какова бы ни была погода, десанту во что бы то ни стало требуется подкрепление. Иначе все жертвы будут напрасными. К этому моменту стало очевидно, что имея такой плацдарм, наши войска и флот запечатывали бухту, а сам факт его существования сводил практически на нет попытки противника предпринять наступление в целью выхода на Сухумское шоссе.
Алексей Степанович Потапов
5 февраля контр-адмирал Холостяков получил приказ командования флотом начать в ночь на 6 февраля высадку в районе Станички частей 255-й бригады морской пехоты. Это означало, что вспомогательное направление десанта становилось основным. Куникову радировали подготовиться к принятию пополнения в размере около 4 тысяч человек. В это же время на пристанях Геленджика морпехи 255-й бригады Алексея Потапова уже грузились на канлодки «Красная Грузия» и «Красный Аджаристан» (серия «эльпидифор»), тральщики и сторожевые катера. А в 22:30 того же дня подмога десанту выгружалась в районе рыбзавода в Новороссийске.
Грамотная работа наших артиллеристов по уничтожению прожекторных установок противника и подавлению его артиллерии позволила бригаде Потапова оставаться незамеченной вплоть до самой высадки на берег. В эти же дни плацдарм стал разрастаться – немцев выбили из посёлка Алексино, что южнее Суджукской косы. Вслед за 255-й бригадой на плацдарм успешно высадились части 165-й стрелковой и 83-й морской пехоты бригад.
Уничтоженная немецкая самоходка Sturmgeschütz в районе горы Колдун у Мысхако
Внезапно, после двух дней непрекращающихся героических боёв, Цезарь Куников оказался не у дел. Командование НВМБ сняло с переднего края, как командира, так и часть его штурмового отряда. Теперь их задачей стала охрана побережья плацдарма, приём и разгрузка плавсредств, а также эвакуация раненых. Штабу НВМБ, как базы снабжения, требовался свой полноправный представитель в Станичке. Естественно им стал Куников, по инициативе Холостякова, получив официальную должность «старморнача» (старшего морского начальника).
Спокойным тылом, правда, береговую полосу «Малой Земли» назвать можно только в горячечном бреду. Немцы стачивали зубы до корней от стыда, что несколько сотен морпехов сначала отбили у них берег, а теперь прямо под стволами их артиллерии организовали свой «полевой» маленький причал, да ещё и успешно функционирующий. Посему не жалели ни снарядов, ни авиабомб, стоило им почувствовать приближение очередного транспорта. Однако, всё равно Куникову новое назначение было не по душе, он лишился самостоятельности, того права вести «собственную» войну с врагом на передовой. Но начальство понимало, что бы то ни было, Цезарь сделает не просто всё от него зависящее на этой должности, а просто – сделает…
Оборону плацдарма по побережью Куников поручил группам Ежеля и Бахмача. Поддержку обороны осуществлял сформированный при высадке «трофейный артиллерийский дивизион», оборудованной на территории бывшей береговой батареи НВМБ у посёлка Алексино. Группы Пахомова и Пшеченко непосредственно занимались приёмом плавсредств с пополнением, боеприпасами и продовольствием, а на «Большую землю» в Геленджик отправляли раненых. К тому моменту легендарному командиру оставалось жить считанные дни…
Цезарь Львович Куников на самом известном своём фото
В случае с Новороссийской десантной операцией всё пошло не по плану изначально. По факту задуманные операции «Горы» и «Море» провалились. Так, по замыслу командования соединения 47-й армии должны были скинуть нацистов с удерживаемых ими горных перевалов и в итоге ворваться в Новороссийск. Тем самым 47-я армия облегчала высадку десанта, оттянув силы на себя. Но с задачей она не справилась. Поэтому взаимодействующие силы в наступлении поменялись местами. Теперь десант должен был посодействовать 47-й армии.
Вечером 3 февраля личный состав десантного отряда майора Куникова был построен. Многие десантники выступили с просьбой оставить часть сухпайка, чтобы набрать больше боеприпасов. Командир поддержал своих морпехов. Уже в темноте отряд грузился на плавсредства, быстро, аккуратно, предельно машинально, как учили. Цезарь, получив доклады от командиров десантных групп, поднялся на флагманский МО-084 (тип МО-4) вместе с командиром дивизиона Николаем Сипягиным. Погода выдалась типично февральская – свирепствовал «норд-ост», моросил холодный дождь со снегом.
Николай Иванович Сипягин
С задержкой из Геленджикской бухты вышел караван контр-адмирала Басистого с силами основного десанта из 255-й Краснознамённой бригады морской пехоты. На несколько часов раньше из Туапсе вышли корабли с 83-й Краснознамённой бригадой морской пехоты. Все они взяли курс на Южную Озерейку, ставшую впоследствии трагической страницей нашей истории.
Морской охотник тип МО-4 (на фото "именной" - "Морская душа")
Наконец, пришло время Куникова и Сипягина. Флагманский «Морской охотник» с остальным караваном устремился к Новороссийску и прибыл в точку развёртывания в бухте точно вовремя. В 01:30 береговая и армейская артиллерия открыли ураганный огонь по позициям неприятеля от Суджукской косы до Мыса Любви, через десять минут огонь был перенесён вглубь обороны противника. Но особо неприятный сюрприз ожидал немецких артиллеристов, окопавшихся на Мысе Любви и ведущих наиболее активный огонь. Неприметная тихоходная деревянная шхуна «Скумбрия», болтавшаяся в бухте, внезапно погрузилась в сизый дым и осветила ночное небо огненными трассами. Дело в том, что советские «Кулибины» умудрились переоборудовать «Скумбрию» под установки РС «катюша». Так деревянное мирное корытце превратилось в очень опасного хищника, погасившего вражескую батарею.
Не успели нацисты опомниться, как из поставленной торпедными катерами дымовой завесы, вынырнули на берег катера дивизиона Сипягина, ведя непрерывный пулемётно-пушечный огонь по врагу. Эффект внезапности был ошеломительным. Уже через полчаса после высадки группы отряда ракетницами обозначили свои КП. С ходу бойцы резервной группы, которую Куников держал при себе, захватила несколько артиллерийских орудий врага. Ещё в Геленджике командир добивался выделения отряду артиллерии, но вес её был слишком велик. Поэтому сразу после высадки и захвата трофеев, Куников сформировал специфическое артподразделение, неофициально именуемое «отдельным десантным трофейным дивизионом». А КП Куникова расположился в блиндаже той самой артиллерийской батареи, которая «подарила» десанту орудия.
"Куниковцы" у очередного трофейного орудия
Вскоре заговорила радиостанция КП открытым текстом: «Полк высадился успешно. Продвигаемся вперёд. Жду подкреплений». Эта незамысловатая хитрость должна была заставить противника стянуть к десанту больше сил и ввести его в замешательство. Не прошло и часа, как бой на плацдарме рассыпался на десятки разрозненных баталий, в которых и вышли на передний план правила «куниковской» школы: в десанте – один в поле воин. За несколько часов «куниковцы» отбили десятки атак, находясь под постоянным огнём артиллерии немцев. Однако все группы отряда поставленную задачу выполнили полностью.
Примерно в половину четвёртого утра высадилась часть 2-го эшелона под командованием Василия Ботылева. Как следует из записей в журнале боевых действий, на тот момент КП Куникова располагался в паре сотен метров от позиций нацистов. Ботылев получил приказ двигаться в Станичку, зачищая её от неприятеля. К 8:00 4 февраля ботылевская группа, перемолов до роты немцев, ворвались на окраину Станички на улицу Комаровского (ныне южная оконечность набережной Адмирала Серебрякова), став напротив школы. Однако, последовал приказ занять оборону и не брать здание школы. Уже тогда Цезарь понял, что с имеющимися силами и острой нехваткой боеприпасов продолжать атаковать – то же самое, что самому прыгнуть в мешок, растянув фронт и фланги.
Василий Андреевич Ботылев
Через два часа после группы Ботылева на плацдарм высадились группы Ивана Ежеля и Ивана Жернового. Они также после занятия положенных позиций перешли к обороне. К этому времени «Малая Земля» была шириной около 3 км по берегу и уходила вглубь до 2 км. За всю ночь десант уничтожил до тысячи немцев, десятки ДОТов и артиллерийских орудий.
Но ко второй половине 4 февраля ситуация стала критической. Десант в Южной Озерейке потерпел неудачу, а армейские соединения застряли на горных перевалах. Немцы уже догадывались, что на плацдарме им противостоят лишь несколько сотен морпехов практически с полным отсутствием обеспечения. Противник принялся наращивать силы, перебрасывая к Станичке всё новые освободившиеся войска, желая просто сбросить десант в море или хотя бы отрезать его от берега ударами по флангам. Беда не приходит одна, десант всё сильнее ощущал нехватку боеприпасов, всё больше бойцов начинали драться трофейным оружием, не говоря уже о полном отсутствии продовольствия и воды.
Печальные фото разгромленного десанта у Южной Озерейки
Дневные атаки противника были не только усилены бронетехникой, но перемежались с налётами авиации. Пикирующие бомбардировщики Ju 87 в сопровождении Messerschmitt Bf.109 буквально вспахали менее 10 квадратных километров плацдарма. Наконец, десант передал команду «Ураган», что означало предельная угроза гибели отряда. Это был условный сигнал на команду огневого окаймления плацдарма всей артиллерией базы и армии. Солнце померкло на несколько часов, но десант немцам не удалось сдвинуть с места и на десяток метров.
В ночь на 5 февраля порывы ветра усилились, на море свирепствовал шторм, и подход пополнения стал невозможен. Ни подмоги, ни боеприпасов, ни провизии. Даже тонкая ниточка дивизиона Сипягина, связывающая десантников с базой, была отрезана. Да и сам дивизион был порядком истрёпан, ведь именно он всю ночь не только носился между Геленджиком и Новороссийском прямо под стволами немцев, но и осуществлял огневое прикрытие при десантировании. Куников приказал экономить боеприпасы, вести огонь из автоматического оружия только одиночными выстрелами.
Последний катер в ночь с 4 на 5 февраля доставил командованию рапорт майора Куникова: «По наблюдению, противник вывел или выводит части с района Мысхако в сторону Новороссийска… Сил десанта 650-700 человек оказалось недостаточно для развития тактического успеха… Весь день держал круговую оборону, непрерывно перегруппировывая части в связи с действиями противника, усиливая отдельные участки. Люди сильно утомлены. Часть раненых отказалась выйти из боя. Весь день отсутствовала вода даже для раненых».
Куниковские бронебойщики у железнодорожной насыпи в районе "Малой Земли" (сейчас ни насыпи, ни шпал и в помине нет)
5 февраля началось с традиционного «малоземельского» будильника, т.е. с артиллерийского обстрела и авиационной бомбёжки. Тогда и родился десантный призыв «куниковцев»: «Немцы могут пройти только через наши трупы».
Внезапно, после лавинообразных артиллерийских атак, всё стихло. Как оказалось, какой-то низкосортный «геббельс» решил отработать свой пропагандистский шнапс и подогнал к передовой репродукторы, из которых на ломанном русском полились призывы сдаться. Естественно, посланные по известному адресу, немцы возобновили атаки. Весь день 5 февраля прошёл в оборонительных боях, сигнал «Ураган» повторялся в радиоэфире дважды. База всеми силами старалась поддержать десант, но, ни дневное время суток, ни волнение моря, не позволяли катерам пришвартоваться на плацдарме. Была предпринята отчаянная попытка снабжать десант с воздуха, сбрасывая боеприпасы и провизию авиацией. Но она оказалась малоэффективной – часть груза падала в море, а часть вообще доставалась фрицам.
Ночью море несколько успокоилось. К тому же стало ясно, что какова бы ни была погода, десанту во что бы то ни стало требуется подкрепление. Иначе все жертвы будут напрасными. К этому моменту стало очевидно, что имея такой плацдарм, наши войска и флот запечатывали бухту, а сам факт его существования сводил практически на нет попытки противника предпринять наступление в целью выхода на Сухумское шоссе.
Алексей Степанович Потапов
5 февраля контр-адмирал Холостяков получил приказ командования флотом начать в ночь на 6 февраля высадку в районе Станички частей 255-й бригады морской пехоты. Это означало, что вспомогательное направление десанта становилось основным. Куникову радировали подготовиться к принятию пополнения в размере около 4 тысяч человек. В это же время на пристанях Геленджика морпехи 255-й бригады Алексея Потапова уже грузились на канлодки «Красная Грузия» и «Красный Аджаристан» (серия «эльпидифор»), тральщики и сторожевые катера. А в 22:30 того же дня подмога десанту выгружалась в районе рыбзавода в Новороссийске.
Грамотная работа наших артиллеристов по уничтожению прожекторных установок противника и подавлению его артиллерии позволила бригаде Потапова оставаться незамеченной вплоть до самой высадки на берег. В эти же дни плацдарм стал разрастаться – немцев выбили из посёлка Алексино, что южнее Суджукской косы. Вслед за 255-й бригадой на плацдарм успешно высадились части 165-й стрелковой и 83-й морской пехоты бригад.
Уничтоженная немецкая самоходка Sturmgeschütz в районе горы Колдун у Мысхако
Внезапно, после двух дней непрекращающихся героических боёв, Цезарь Куников оказался не у дел. Командование НВМБ сняло с переднего края, как командира, так и часть его штурмового отряда. Теперь их задачей стала охрана побережья плацдарма, приём и разгрузка плавсредств, а также эвакуация раненых. Штабу НВМБ, как базы снабжения, требовался свой полноправный представитель в Станичке. Естественно им стал Куников, по инициативе Холостякова, получив официальную должность «старморнача» (старшего морского начальника).
Спокойным тылом, правда, береговую полосу «Малой Земли» назвать можно только в горячечном бреду. Немцы стачивали зубы до корней от стыда, что несколько сотен морпехов сначала отбили у них берег, а теперь прямо под стволами их артиллерии организовали свой «полевой» маленький причал, да ещё и успешно функционирующий. Посему не жалели ни снарядов, ни авиабомб, стоило им почувствовать приближение очередного транспорта. Однако, всё равно Куникову новое назначение было не по душе, он лишился самостоятельности, того права вести «собственную» войну с врагом на передовой. Но начальство понимало, что бы то ни было, Цезарь сделает не просто всё от него зависящее на этой должности, а просто – сделает…
Оборону плацдарма по побережью Куников поручил группам Ежеля и Бахмача. Поддержку обороны осуществлял сформированный при высадке «трофейный артиллерийский дивизион», оборудованной на территории бывшей береговой батареи НВМБ у посёлка Алексино. Группы Пахомова и Пшеченко непосредственно занимались приёмом плавсредств с пополнением, боеприпасами и продовольствием, а на «Большую землю» в Геленджик отправляли раненых. К тому моменту легендарному командиру оставалось жить считанные дни…
Информация