Командующие триллионами
Кто будет распределять деньги, выделяемые на перевооружение армии? Где прокололся Сердюков? Что получил Рогозин?
Представление о российском правительстве как о команде единомышленников, мягко говоря, не соответствует действительности. Пожалуй, только гайдаровцы первого призыва были едины в своем стремлении совершить исторический переворот. Каждый последующий кабинет был в той или иной степени террариумом, где вынуждены были сосуществовать очень разные люди. Не станет исключением и формирующийся кабинет Дмитрия Медведева.
Что бы ни говорили на публике обитатели российского политического Олимпа о необходимости сокращения присутствия государства в экономике, на деле происходит прямо противоположное. Главным локомотивом «новой индустриализации», по Путину, или «инновационного развития», по Медведеву, будет оборонно-промышленный комплекс.
20 трлн рублей на новые вооружения до 2020 года плюс 3 трлн рублей на укрепление производственной базы ВПК — это уже не просто «пугающие» (выражение Владимира Путина) величины. Они «прописываются» в медведевском кабинете, под них создаются структуры, которые априори входят в экономический блок, потому что масштаб госрасходов обязывает и потому что, повторим, оборонный комплекс должен перевооружить не только армию, но и, как надеются наверху, всю экономику.
Обратимся к конкретике. «Правительству Российской Федерации обеспечить подготовку в 2012 году предложений по созданию подведомственных правительству РФ федеральных органов исполнительной власти, осуществляющих функции по размещению государственного оборонного заказа и контролю над его исполнением», — прямо говорится в одном из первых указов президента Путина. Но кто же будет рулить этими органами? На параде 9 мая войска приветствовали Анатолия Сердюкова как министра обороны. Не потому, что прокричать приветствие «Товарищ исполняющий обязанности министра обороны!» значит превратить торжественную церемонию в фарс. Сердюков остается, но он проиграл свою главную битву. 10 мая в Ижевске на совещании по проблемам ОПК Владимир Путин мрачно констатировал: «Минобороны и предприятия ОПК в установленные сроки вновь не уложились. В целом более трети гособоронзаказа до сих пор не размещено. В ближайшее время жду от Минобороны и военно-промышленной комиссии доклад на данную тему». До сих пор, например, не заключены контракты с «Севмашем» по новым атомным подлодкам.
Причина постоянных трений между военными и производителями прозаична — цены. Срыв оборонного заказа происходил именно из-за ценовых разногласий. К чести Сердюкова стоит подчеркнуть, что Минобороны в этом конфликте выступало в несвойственной генералам роли защитника бюджета. Цены «оборонки» МО не признавало в качестве конкурентоспособных, отсюда и нашумевший отказ начальника Генштаба Николая Макарова закупать отечественную бронетехнику, вызвавший негодование Дмитрия Рогозина, и рост импорта вооружений. С точки зрения чистой экономики решения совершенно верные. Но «оборонка» — это не просто экономика. Это национальные интересы, стратегический паритет, безопасность, внешние угрозы, американский диктат и другие очень важные вещи, рассуждать о которых Рогозин большой мастер.
732,49 млрд рублей — официальный объем оборонного заказа на 2012 год.
Выведение структур, ответственных за размещение оборонзаказа и контроль над его исполнением, из-под Минобороны под крыло правительства и его военно-промышленной комиссии — это реакция на непрекращающиеся скандалы между военными и производителями вооружений. Распорядителем соответствующих статей госрасходов в бюджете по-прежнему остается Минобороны, но в отношениях между военными и оборонной промышленностью происходят важные изменения. Бенефициары — военная промышленность и Рогозин, в лице которого «оборонка» получила мощного лоббиста. Не исключено даже, что Рогозину удастся пробить идею создания министерства военной промышленности.
И что на выходе? Перспектива превращения «оборонки» в еще один АВТОВАЗ, только многократно более дорогой. И без поддержки альянса Renault-Nissan. В современных вооружениях мы отстали не меньше, чем в автомобилестроении. Такова реальность. Пытаться поправить положение можно двумя способами. Первый — попробовать воссоздать советский ВПК. Второй — сохранять ядерный паритет, но при этом на направлениях, которые признаются важными, идти на кооперацию с теми, кто нас безнадежно опередил. Понятно, что в первом случае внешняя политика одна, во втором — другая.
Рогозин четко идет по первому маршруту. Если решения по закупкам вооружений будет принимать правительственная комиссия, если появится Министерство военной промышленности, то аналогия с советскими порядками будет полной. Как не вспомнить, что отец Дмитрия, Олег Рогозин, был заместителем начальника Службы вооружений Министерства обороны СССР. Но при этом нет никакой гарантии, что 20 трлн рублей не будут потрачены на закупку «осетрины второй свежести».
Однако оставим теперь вопрос вооружений и их качества и посмотрим, как все это скажется на балансе сил внутри правительства. Ясно, что Рогозин, наделенный таким административным и финансовым ресурсом, превращается в очень большую аппаратную силу. Будучи «премьером ВПК», Рогозин становится новым Чубайсом. Поясню. На память невольно приходит ехидный вопрос, который когда-то еше в Верховном Совете спикер Руслан Хасбулатов задал премьеру Виктору Черномырдину: «Скажите, Виктор Степанович, сколько премьеров в вашем правительстве?» Тогда это был намек на Чубайса. Теперь Рогозин в дополнение к своим неоспоримым достоинствам политика сосредотачивает в своих руках контроль над такими деньгами, что тот же вопрос впору задавать Медведеву.
Рано или поздно Медведеву, если он не забудет, как в Думе провел магическую черту, которую не должен перешагнуть дефицит федерального бюджета — 1% ВВП, понадобится противовес Рогозину. Возможно, именно такая роль уготована Игорю Шувалову, который вместе с Антоном Силуановым должен будет героически оборонять бюджет от атак прожорливого ОПК. Но и у Рогозина есть союзник — Владислав Сурков, испытывающий давнюю неприязнь к кудринской политике, которую продолжает Силуанов. Так что будет на что посмотреть... В последнем правительстве Владимира Путина постоянно шли бои между условно либеральной и силовой частями. И будущий кабинет Дмитрия Медведева обладает не меньшим конфликтным потенциалом.
Выведение структур, ответственных за размещение оборонзаказа и контроль над его исполнением, из-под Минобороны под крыло правительства и его военно-промышленной комиссии - это реакция на непрекращающиеся скандалы между военными и производителями вооружений. Распорядителем соответствующих статей госрасходов в бюджете по-прежнему остается Минобороны, но в отношениях между военными и оборонной промышленностью происходят важные изменения. Бенефициары - военная промышленность и Рогозин, в лице которого «оборонка» получила мощного лоббиста.
Не исключено даже, что Рогозину удастся пробить идею создания Министерства военной промышленности. И что на выходе? Перспектива превращения «оборонки» в еще один АВТОВАЗ, только многократно более дорогой. И без поддержки альянса Renault-Nissan. В современных вооружениях мы отстали не меньше, чем в автомобилестроении. Такова реальность. Пытаться поправить положение можно двумя способами.
Первый - попробовать воссоздать советский ВПК.
Второй — сохранять ядерный паритет, но при этом на направлениях, которые признаются важными, идти на кооперацию с теми, кто нас безнадежно опередил. Понятно, что в первом случае внешняя политика одна, во втором - другая.
Представление о российском правительстве как о команде единомышленников, мягко говоря, не соответствует действительности. Пожалуй, только гайдаровцы первого призыва были едины в своем стремлении совершить исторический переворот. Каждый последующий кабинет был в той или иной степени террариумом, где вынуждены были сосуществовать очень разные люди. Не станет исключением и формирующийся кабинет Дмитрия Медведева.
Что бы ни говорили на публике обитатели российского политического Олимпа о необходимости сокращения присутствия государства в экономике, на деле происходит прямо противоположное. Главным локомотивом «новой индустриализации», по Путину, или «инновационного развития», по Медведеву, будет оборонно-промышленный комплекс.
20 трлн рублей на новые вооружения до 2020 года плюс 3 трлн рублей на укрепление производственной базы ВПК — это уже не просто «пугающие» (выражение Владимира Путина) величины. Они «прописываются» в медведевском кабинете, под них создаются структуры, которые априори входят в экономический блок, потому что масштаб госрасходов обязывает и потому что, повторим, оборонный комплекс должен перевооружить не только армию, но и, как надеются наверху, всю экономику.
Обратимся к конкретике. «Правительству Российской Федерации обеспечить подготовку в 2012 году предложений по созданию подведомственных правительству РФ федеральных органов исполнительной власти, осуществляющих функции по размещению государственного оборонного заказа и контролю над его исполнением», — прямо говорится в одном из первых указов президента Путина. Но кто же будет рулить этими органами? На параде 9 мая войска приветствовали Анатолия Сердюкова как министра обороны. Не потому, что прокричать приветствие «Товарищ исполняющий обязанности министра обороны!» значит превратить торжественную церемонию в фарс. Сердюков остается, но он проиграл свою главную битву. 10 мая в Ижевске на совещании по проблемам ОПК Владимир Путин мрачно констатировал: «Минобороны и предприятия ОПК в установленные сроки вновь не уложились. В целом более трети гособоронзаказа до сих пор не размещено. В ближайшее время жду от Минобороны и военно-промышленной комиссии доклад на данную тему». До сих пор, например, не заключены контракты с «Севмашем» по новым атомным подлодкам.
Причина постоянных трений между военными и производителями прозаична — цены. Срыв оборонного заказа происходил именно из-за ценовых разногласий. К чести Сердюкова стоит подчеркнуть, что Минобороны в этом конфликте выступало в несвойственной генералам роли защитника бюджета. Цены «оборонки» МО не признавало в качестве конкурентоспособных, отсюда и нашумевший отказ начальника Генштаба Николая Макарова закупать отечественную бронетехнику, вызвавший негодование Дмитрия Рогозина, и рост импорта вооружений. С точки зрения чистой экономики решения совершенно верные. Но «оборонка» — это не просто экономика. Это национальные интересы, стратегический паритет, безопасность, внешние угрозы, американский диктат и другие очень важные вещи, рассуждать о которых Рогозин большой мастер.
732,49 млрд рублей — официальный объем оборонного заказа на 2012 год.
Выведение структур, ответственных за размещение оборонзаказа и контроль над его исполнением, из-под Минобороны под крыло правительства и его военно-промышленной комиссии — это реакция на непрекращающиеся скандалы между военными и производителями вооружений. Распорядителем соответствующих статей госрасходов в бюджете по-прежнему остается Минобороны, но в отношениях между военными и оборонной промышленностью происходят важные изменения. Бенефициары — военная промышленность и Рогозин, в лице которого «оборонка» получила мощного лоббиста. Не исключено даже, что Рогозину удастся пробить идею создания министерства военной промышленности.
И что на выходе? Перспектива превращения «оборонки» в еще один АВТОВАЗ, только многократно более дорогой. И без поддержки альянса Renault-Nissan. В современных вооружениях мы отстали не меньше, чем в автомобилестроении. Такова реальность. Пытаться поправить положение можно двумя способами. Первый — попробовать воссоздать советский ВПК. Второй — сохранять ядерный паритет, но при этом на направлениях, которые признаются важными, идти на кооперацию с теми, кто нас безнадежно опередил. Понятно, что в первом случае внешняя политика одна, во втором — другая.
Рогозин четко идет по первому маршруту. Если решения по закупкам вооружений будет принимать правительственная комиссия, если появится Министерство военной промышленности, то аналогия с советскими порядками будет полной. Как не вспомнить, что отец Дмитрия, Олег Рогозин, был заместителем начальника Службы вооружений Министерства обороны СССР. Но при этом нет никакой гарантии, что 20 трлн рублей не будут потрачены на закупку «осетрины второй свежести».
Однако оставим теперь вопрос вооружений и их качества и посмотрим, как все это скажется на балансе сил внутри правительства. Ясно, что Рогозин, наделенный таким административным и финансовым ресурсом, превращается в очень большую аппаратную силу. Будучи «премьером ВПК», Рогозин становится новым Чубайсом. Поясню. На память невольно приходит ехидный вопрос, который когда-то еше в Верховном Совете спикер Руслан Хасбулатов задал премьеру Виктору Черномырдину: «Скажите, Виктор Степанович, сколько премьеров в вашем правительстве?» Тогда это был намек на Чубайса. Теперь Рогозин в дополнение к своим неоспоримым достоинствам политика сосредотачивает в своих руках контроль над такими деньгами, что тот же вопрос впору задавать Медведеву.
Рано или поздно Медведеву, если он не забудет, как в Думе провел магическую черту, которую не должен перешагнуть дефицит федерального бюджета — 1% ВВП, понадобится противовес Рогозину. Возможно, именно такая роль уготована Игорю Шувалову, который вместе с Антоном Силуановым должен будет героически оборонять бюджет от атак прожорливого ОПК. Но и у Рогозина есть союзник — Владислав Сурков, испытывающий давнюю неприязнь к кудринской политике, которую продолжает Силуанов. Так что будет на что посмотреть... В последнем правительстве Владимира Путина постоянно шли бои между условно либеральной и силовой частями. И будущий кабинет Дмитрия Медведева обладает не меньшим конфликтным потенциалом.
Выведение структур, ответственных за размещение оборонзаказа и контроль над его исполнением, из-под Минобороны под крыло правительства и его военно-промышленной комиссии - это реакция на непрекращающиеся скандалы между военными и производителями вооружений. Распорядителем соответствующих статей госрасходов в бюджете по-прежнему остается Минобороны, но в отношениях между военными и оборонной промышленностью происходят важные изменения. Бенефициары - военная промышленность и Рогозин, в лице которого «оборонка» получила мощного лоббиста.
Не исключено даже, что Рогозину удастся пробить идею создания Министерства военной промышленности. И что на выходе? Перспектива превращения «оборонки» в еще один АВТОВАЗ, только многократно более дорогой. И без поддержки альянса Renault-Nissan. В современных вооружениях мы отстали не меньше, чем в автомобилестроении. Такова реальность. Пытаться поправить положение можно двумя способами.
Первый - попробовать воссоздать советский ВПК.
Второй — сохранять ядерный паритет, но при этом на направлениях, которые признаются важными, идти на кооперацию с теми, кто нас безнадежно опередил. Понятно, что в первом случае внешняя политика одна, во втором - другая.
Информация