Горы стояли насмерть
1 июля - День ветеранов боевых действий. Предлагаю читателям реальную историю из боевой работы 278-й дорожно-комендантской бригады Ограниченного контингента советских войск в Республике Афганистан. Время событий: зима 1988-1989гг., незадолго до полного вывода войск. Имена и фамилии изменены.
Макаров открыл глаза и сразу вспомнил, что до вывода из Афгана осталось 14 дней. У него теперь каждое утро c этого начиналось. Однажды проснулся и сразу понял - осталось 30 дней, потом все меньше, меньше, и вот уже 2 недели только. А потом будет все: мир, весна, отпуск, любовь с молодой женой, возня с годовалым сынишкой. Потерь больше не будет. Опознаний - где чья нога или голова. Разрушенных кишлаков. Запаха разлагающихся трупов людей и животных. Взглядов этих местного населения... исподлобья. В лицо тебе улыбаются: 'Командор, бакшиш!' Только отвернешься - сразу смешанная гримаса ненависти и зависти. Ненависть понятно отчего. Игорь не раз видел, как крушили придорожные кишлаки после очередной засады. А зависть... В этой жутко бедной стране шурави были богачами, причем все - даже солдаты, получавшие мизерное денежное довольствие. А уж лейтенант с зарплатой в 700 чеков - просто Крез. Свалки вокруг советских гарнизонов были раем для местных - там они могли неплохо прибарахлиться, приодеться с ног до головы. Старые шинелки подштопать, вместо подвязанных веревкой кусков автомобильных покрышек на ноги одеть 'настоящую' обувь - рваные солдатские кирзачи, а использованные снарядные ящики - это лучший стройматериал в истории Афганистана.
Игорь Макаров был лейтенантом-'комендачем'. Чуть меньше года он носился по трассе Хайратон - Кабул на 'бэтэре', и наводил порядок на дороге. Как говорил сосед по комнате в фанерном модуле, такой же летеха-комендач Славка Пескарев: 'Мы следим за порядком, а беспорядки нас не интересуют'. Впрочем, беспорядка на дороге было с избытком. В Афгане напрочь отсутствовало само понятие 'правила дорожного движения'. Прав был тот, у кого толще броня, больше ствол... 'Правее' всех были танки, однозначно. За ними шли 'бэтэры' и 'бэхи'. Среди 'бэтэров' тоже была строгая иерархия: 'восьмидесятки' главнее 'семидесяток', а на 'шестидесятки' презрительно косились даже из раздолбанных местных 'бурбухаек'. 'Бэхи' - 'бээмпэшки' делились на 'первые' и 'вторые'. 'Вторые' были круче просто потому, что более новые, соответственно - более резвые. Потом 'Камазы', за ними 'Уралы' шли. Причем дизельные 'Уралы' были тяговитее, поэтому главнее карбюраторных. Однако все они (кроме танков, конечно) боялись тягачей МТЛБ. Эти 'хреновины' с рычаговым управлением могли ерзнуть на дороге так, что сам механик-водитель потом удивленно разводил руками в ответ на вопрос комендачей:
- Как же ты 'Тойоту' переехал, землячок?
Ну вот, а местная техника - это 'Тойоты', 'Симурги'... Впрочем, чего только не ездило по раздолбанным афганским дорогам. Казалось, в эту страну свозили специально все, что выпускалось автомобильными заводами годах в 50-х. Слово 'техника' применительно к некоторым пыхтящим нагромождениям разнородных частей и механизмов звучит неоправданно благородно. Не раз мимо Игоря проезжало нечто, состоящее из рамы с колесами, двигателя, дощатой будочки и фанерного кузова. Причем каждая деталь данного сооружения была подвязана проволокой. Кроме водителя, разумеется. А водила на таких 'бурбухайках' был всегда весел, и радостно махал рукой каждой встреченной на своем пути единице бронетехники. Другого типа страховки - кроме как изобразить предельное дружелюбие - у него просто не было.
Сегодня было очередное дежурство на трассе в районе Саланга, со стороны южного входа в тоннель. Игорь позавтракал, экипировался в специальную кожаную форму, взял автомат, 'лифчик' и пошел в парк. Трофейный 'лифчик', подаренный однокашником из разведроты, он таскал по привычке. Тот вмещал 8 магазинов и 4 гранаты, но они нужны были редко. Впрочем, один раз их БТР-70 подловили вечерком на повороте, и в упор всадили гранату из РПГ - прямо в 'лобешник'. БТР заглох, всех посекло и оглушило, а стрелка в башне просто разорвало. Макар вылез с автоматом, спрыгнул в кювет и начал стрелять. Куда вел огонь - практически не видел, потому что глаза заливала кровь из иссеченной осколками головы. Уже приготовил гранату, чтобы подорвать себя. Давно решил, что в плен никогда не сдастся. И эмоций каких-то там типа - вся жизнь перед глазами пронеслась - не испытал тогда. Он был вполне готов к такому финалу и просто ждал, когда духи подойдут. Вдруг 'бэтр' запыхтел, а потом и завелся. Игорь практически на ощупь забрался внутрь, и они уехали тогда. Спасибо водиле Пириеву - как он один из движков запустил? Толковый водила, жаль, забрали в штаб его потом - комбрига возить. Повезло, недолго повалялись в госпитале всем экипажем. А стрелок Сашка Барабанов валялся по другим местам. То, что от него осталось после попадания под кумулятивную струю, отскребли со стен и пола 'семидесятки', сложили в плащ-палатку. Потом Сашка перекочевал в цинк и, в сопровождении старшины, поехал в свою Вологду, к родителям.
После этого случая Макаров оружие толком ни разу не применял. Да и поаккуратнее надо бы всем с этим оружием. Ума много не надо - на спусковой крючок нажать. Как вот дальше потом разгребать будешь - думать надо наперед. Кругом банды, группировки. С одной мир, с другой - война. Чуть какой инцидент, даже случайный - все, теперь и с этой бандой война. А раз война: получи и мины, и фугасы, и засады. Сколько сожженой техники на обочинах и в ущельях валяется - уму непостижимо! В одном месте целая колонна 'наливников' лежит на дне пропасти: духи практически в упор расстреляли из ДШК и гранатометов. Горело все: машины, люди, дорога, скалы и река на дне пропасти.
В парке уже дожидался экипаж БТР-80: водитель Гусев Генка, Вася Разумовский - башенный стрелок, и Гоша Хачатрян - на подхвате. У Гоши было слишком сложное армянское имя, вот он и стал Гошей-Гогой на время армейской службы. Завелись, поехали. Хоть перед выводом довелось на новенькой тяговитой 'восьмидесятке' покататься. Пока тихо. Ну как - тихо... Колонна за колонной выводятся войска из Афгана. И все по этой трассе. Тут две основных дороги на весь Афган: одна Торгунди - Кандагар, другая Хайратон - Кабул. Все снабжение по ним шло. И большая часть войны вдоль них сосредоточилась.
Макар сидел на броне, одну ногу свесив в люк. 'Бэтр' резво мчался по трассе, обгоняя всех подряд. Машины и люди просто мелькали слева и справа, а горы оставались на своем месте. Мелькнула мысль: каким же крошечным и ничтожным должен казаться их комендантский патруль этим величественным, грозным исполинам Гиндукуша. Они даже не смотрят вниз: ни на лейтенанта Макарова, ни на новенький БТР-80. Не замечают... Да-а, горы в Афгане - это... это Горы! С большой буквы. Ничего и никого не боятся такие Горы. Что для них человек, если миллион лет для них - пустяк. Взрыв снаряда, даже ракеты или мощной авиабомбы - тьфу! Хоть атомную бомбу сбрасывай на них - ну и что? Как стояли, так и стоять будут. Да и что такое людские страсти для таких Гор? Даже если человечество само себя полностью изничтожит, все равно они останутся. И ядерную зиму переживут, и любую засуху - все им нипочем! Одним словом - Горы! Игорь вспомнил, как лазил по Крымским горам: мягким, неустойчивым, 'бесхребетным'. Порой - коварным: ступишь на вроде бы твердую поверхность, а она посыпалась, и ты вместе с ней по склону поехал вниз. Есть еще горы с виду крепкие, а внутри - пещеры всякие извилистые, гроты - пустота, короче. Мягкая порода, видимость одна.
'Бэтр' тряхнуло, Игорь сбился с мыслей, и тут впереди показалась большая толпа вокруг машин. Это скопление людей и техники Макарову сразу не понравилось. Потому что даже издалека было видно: люди были не наши, и не союзники-'зеленые'. Это были самые настоящие духи. С местными душманами-ахмадшаховцами был недавно заключен очередной мир, но, подъезжая поближе, видел лейтенант, что вид у них был совсем не мирный, скорее наоборот.
- Близко не подъезжай, тормози, - толкнул он Гусева, тот кивнул и подрулил к обочине. Макаров выпрямился во весь рост на броне, и начал оценивать обстановку. Так, БМП смяла 'духовский' грузовик, 'Симург' вроде. Почти пополам разрубила своей острой 'носопыркой'. Экипажа БМП не видно - это плохо. Духов человек 100, не меньше, это тоже хреново. Много гранатометчиков, слишком много, это хуже всего.
- Дай связь, - заглянул Макаров в люк. Оттуда высунулась рука со шлемофоном, а затем и сам Василий вылез по пояс. Увидел толпу духов, глаза округлились, пробормотал:
- Фуяссе... Дембиль в опасности, - и нырнул обратно, полез к пулеметам. Башня провернулась, и на толпу уставились два черных пулеметных рыльца: одно калибра 14,5 мм, другое 7,62. Если врезать такой спаркой с 200 метров, будет хороший, качественный 'винегрет'. Лейтенант мысленно похвалил Василия, приятно служить с понятливыми и не сцикливыми бойцами. Даже если они и чуть слабоваты в плане дисциплины: 'косячок' могут раскурить, сахар извести на бражку, ну и т.п. - не будем перечислять все грешки.
Макаров доложил кому положено о ситуации, и получил очень ценное указание: действовать по обстоятельствам. Ах да, пообещали подкрепление прислать, только сколько его ждать. А экипаж БМП, может, в духовскую зону уже тащат, ищи потом головы по виноградникам. 'Надо идти', - понял для себя Игорь. Он сунул автомат Гусеву, достал из лифчика 'эфку', положил в карман куртки, лифчик тоже оставил, затем сунул голову в люк внутрь 'бэтэра':
- Так, пацаны, никто с 'бэтэра' не уходит. Духов к машине не подпускаем. Будут наглеть, пугните. Стрелять на поражение в самом крайнем случае, сами понимаете. Гусев, будь готов 'по газам' врезать. Если со мной че... , - Макаров замешкался, - уходите и все. Мне вы ничем не поможете. Фамиди?
Обычно смешливые бойцы - комендачи смотрели серьезно на командира.
- Фамиди-фамиди, - сказал Гусев, щурясь на выскочившее из-за горы солнце, - Только вы там сильно не борзейте, узнайте - че и как, и назад.
- Ладно, Гусев, как скажешь, я сильно борзеть не стану, - ответил Игорь и хотел усмехнуться, но не получилось почему-то.
Он спрыгнул с брони, сунул руки в карманы, нащупал гранату и зашагал к толпе.
Духи ждали его, чуть расступились. Макаров не стал заходить вглубь толпы, и крикнул, стараясь, чтобы голос был погрубее и помужественнее: 'Командор, инжи бю!' Кто-то засмеялся, оживленно загалдели все сразу. Вышли два 'бородача' к нему. 'Красавчики', - подумал лейтенант. Эти духи были экипированы по последней моде горной афганской войны: альпийские ботинки, непромокаемые куртки с массой карманов, снаряженные лифчики с торчащими антеннами 'уоки-токи'; у одного из них был АКСу, у другого какой-то 'импортный' небольшой автомат. На голове у каждого традиционная чалма.
- Ты пришел без оружия? Не боишься? - на очень сносном русском спросил, улыбаясь, дух, борода которого была почернее.
- Чего мне бояться, уважаемый, за мной великая страна! - ответил Макар, стараясь держаться с достоинством, не показывая ни малейшей тени боязни. В переговорах с духами важнейшим условием было умение себя правильно держать. Если духи чувствовали в человеке слабинку - все, ты для них пустое место, и ноги о тебя вытрут. Скорее, о твой труп...
- Твоя великая страна испугалась и бежит от нас! - засмеялся Черный. Кто-то перевел, и духи заржали теперь всей толпой. Макаров почувствовал, что впадает в некое анабиозное состояние. В голове что-то шухнуло, все мысли пропали. Вокруг мелькали бородатые рожи, стволы автоматов, кинжалы, РПГ. Вдруг начала бить дрожь в мышцах живота, и он с силой царапнул палец в кармане о выступ 'эфки', до крови. Боль в пальце резанула, переключила какие-то рефлексы, и вернула способность соображать. И первая мысль, которая пришла в голову, была следующей:
- Сейчас начнется стрельба, потом война с Ахмад-шахом, и его отряды начнут жечь советские колонны, медленно ползущие по серпантинам. Погибнут еще сотни наших, и тысячи афганцев. И это за две недели до полного вывода войск...
- Мы уходим, чтобы вы жили так, как вы хотите. Все должны жить свободно, - Макаров не отводил взгляда от Черного. Тот перестал смеяться. Толпа потихоньку тоже успокаивалась.
- Скажи, зачем вы тогда приходили к нам? - не унимался Черный.
- Нам приказал... - Игорь чуть замялся, - наш главный командор. Теперь у нас другой главный командор. Он приказал нам уйти.
Кто-то перевел, и духи практически перестали шуметь. Их враждебность не исчезла, но явно перешла в другое состояние. Второй бородач что-то недовольно сказал Черному. Тот согласно кивнул и заявил:
- Ваши люди разбили нашу машину. Мы возьмем себе всех ваших, кто был внутри, и вернем, когда вы дадите нам новый 'Камаз'... - Черный запнулся, - полностью загруженный мукой. 'Камаз' с мукой, ты понял меня?
Черный выхватил откуда-то кинжал.
- Если вы не согласны, мы будем резать ваших солдат вот так, - и Черный показал несколькими движениями рук, как именно он будет резать.
- Где наши солдаты? - спросил Макаров.
- Они пока здесь, но скоро мы уведем их вниз, туда, - Черный махнул рукой куда-то в сторону ущелья, в неопределенном направлении.
- Я думал, у нас мир, - сказал лейтенант, и почувствовал, что ладонь, в которой находилась граната, так сильно вспотела, что пальцы начали скользить даже по ребристой поверхности.Он продолжал:
- Если начнется война - будет плохо всем, разве вы хотите войны?
Макаров глянул по сторонам - духи в толпе молчали. Молчал и Черный.
- Война это плохо, - заявил Макаров снова. - Будут стрелять большие пушки, прилетят самолеты, будут бросать бомбы.
Когда все поняли, что он сказал, начался такой общий всплеск ярости, что Макаров понял: его сейчас просто растерзают. Несколько человек бросились к нему и подтащили, держа за куртку, к БМП. Они прислонили лейтенанта к борту и держали. Кто-то приставил ему к виску ствол автомата, другой воткнул ствол ему в живот, к горлу приставили кинжал. Пытались заломать руки, но Игорь вырвал их резким движением, выхватил гранату. Раздался громкий голос второго бородача - командира, и духи чуть отпрянули от Макара. Черный стоял совсем рядом с кинжалом в руке, и тяжело дышал. Макаров чуть согнувшись, держал правую руку с гранатой перед собой внизу, у паха; левая рука держала колечко. Он был уже мертв фактически, осталось только дернуть кольцо. Единственное, что в нем сейчас жило, билось в висок - это боязнь не суметь, не успеть сделать это. Он знал, что, вероятнее всего, духи не станут его убивать прямо здесь, а потащат в укромное место. И потом будут долго, методично издеваться, унижать, сознательно превращая в бесправный комок истерзанной плоти его тренированное молодое тело. Мстить будут: за огонь из танковых пушек по дувалам, за вертушки, накрывающие 'эрэсами' сразу целый караван на горной тропе, за свою беспомощность перед массированным огнем артиллерии и 'Ураганов'. За семьи свои, оставшиеся под глиняными россыпями бывших кишлаков. Вот и все... Он рванул колечко, выпрямился... и вдруг, совершенно неожиданно для самого себя, протянул руку и надел колечко от запала гранаты на короткую антенну 'уоки-токи' Черного.
- Бакшиш, - сказал Макаров незнакомым самому себе охрипшим голосом, глядя прямо в глаза Черному.
Тот просто испепелял лейтенанта взглядом. Для него Игорь тоже был фактически мертв. Однако стало ясно, что главный тут не он, все-таки, а второй дух, с 'импортным' автоматом и седоватой бородой. Тот сказал несколько фраз Черному. Макар знал слов 100 на дари, но не понял ничего из сказанного. Зато он понял главное: шансы - хоть и мизерные - есть. А раз есть, их надо использовать, додавливать духов морально. Тем более, что вдалеке послышался гул, который мог означать только одно: к месту событий подходит колонна тяжелой техники.
- Скоро сюда придут танки. Потом прилетят вертолеты. Лучше мы договоримся сейчас, - сказал Макаров, обращаясь теперь к главному духу. Духи-командиры переговорили накоротке между собой.
- Дайте нам новый 'Камаз', - заявил Черный, - а мы вернем ваших людей.
Со стороны Саланга показались два бортовых 'Урала'. У Игоря мелькнула даже не мысль, а некий зачаток мысли...
- Я дам вам такой грузовик, - Макаров показал рукой с гранатой на 'Уралы'.
Духи оживленно заговорили, потом Черный сказал:
- Хорошо, мы согласны.
Макаров вышел на трассу и махнул рукой 'Уралам'. В 'Уралах', увидев комендантскую форму, приняли к обочине и остановились. Макаров подошел к кабине и сказал водителю:
- Сейчас, постойте немного.
Потом вернулся к духам:
- Давайте наших солдат.
Из толпы духов вывели трех наших пехотинцев. Один был вообще никакой, его мотало из стороны в сторону; штаны, кажется, были мокрые. Один из духов проводил его ударом ноги в задницу, отчего тот упал и остался лежать. Двое других держались получше. Оружия ни у кого не было.
- Верните им оружие, - потребовал Макаров. Духи заспорили. Шум подходящей колонны за спиной Макарова становился все громче. Главный дух что-то скомандовал, и из толпы принесли три автомата, швырнули их бойцам-пехотинцам под ноги. Те быстро подобрали автоматы, и подхватили под руки третьего.
Лейтенант подошел к ним.
- Кто механик-водитель? - спросил он.
- Я , - ответил белобрысый боец.
- Сколько вас было всего?
- Трое.
- Грузите вашего невменяемого в "десант", садитесь в БМП и уезжайте.
- Куда?
- На...й, - вполголоса сказал Макаров, - куда хотите, только быстро.
- Понял.
Двое бойцов потащили третьего к БМП. Духи, расступаясь, смеялись, некоторые пинали их вдогонку ногами.
Черный схватил одного пехотинца за шиворот и крикнул ему прямо в ухо:
- Запомните, Афганистон никто не смог покорить! Это наша земля, наши горы!
Макаров увидел, как пехота погрузилась, БМП взревела. Духи начали разбегаться от нее. 'Бэха' сдала назад, развернулась, и понеслась по дороге. Макаров проводил ее взглядом, и увидел, как навстречу 'бэхе' из-за поворота появилась колонна боевой техники. Впереди шел танк, 'шестьдесятдвойка'. То, что они появились именно сейчас, было просто неким знамением божьим. Наверное, на явление Христа люди смотрели с меньшей надеждой, чем Макаров на этот танк. Лейтенант снова повернулся к духам. Их толпа значительно поредела, и продолжала таять на глазах. Черный стоял ближе всех к Игорю, и угрюмо смотрел на него. Колечко так и болталось у него на антенне радиостанции. В руках у Черного был автомат: одна рука на рукоятке, палец на спусковом крючке, вторая рука на цевье. Макаров не видел, снят ли предохранитель, но мог дать 1000 против 1, что он был снят. До него было метров 7. Он мог расстрелять лейтенанта одним движением, практически в упор. Для этого он и остался, собственно говоря. Они стояли и смотрели друг на друга. Стояли и смотрели...
Грохот за спиной Макарова все нарастал, и вдруг резко стих. Игорю казалось, что как только он обернется, Черный тут же срежет его очередью, а потом исчезнет - растворится в своих горах. И все же он не выдержал, и обернулся. Сзади на дороге стоял головной танк колонны. Башню он повернул так, что ствол танковой пушки смотрел прямо на духов. Танкист за люком на башне, сдвинув шлемофон на затылок вихрастой головы, весело заорал:
- Эй, комендач, помощь нужна?
Макаров вновь повернулся к духам. Черный стоял уже совсем один, но автомат он теперь опустил стволом вниз, и держал его за рукоятку одной рукой. Макаров повернулся к 'Уралам', и махнул им рукой: уезжайте, мол. Те тронулись и поехали мимо колонны бронетехники. Макаров глянул еще раз на Черного, тот все не уходил. Тогда лейтенант медленно повернулся, и пошел сам в сторону своего БТРа. Шел не оглядываясь. Было совсем нежарко в горах зимой, но по позвоночнику струился пот. Дошел. Обернулся. Черного не было. Гранату Игорь держал теперь обеими руками. Гога протянул ему руку, а Василий спрыгнул, и вместе они помогли Макарову подняться на БТР.
Примерно через километр Макаров сказал:
- Стой. Помогите спуститься.
Спустились.
- Гоша, иди со мной к обрыву.
Подошли к обрыву. Макаров лег на живот на самом краю, и выставил руку с гранатой над пропастью.
- Гоша, разжимай мне пальцы.
Хачатрян лег рядом, и начал по-одному разжимать пальцы на руке Макарова, сжимавшей 'эфку'. Получалось не сразу, потому что кисть здорово свело судорогой. В конце концов, кисть общими усилиями разжали, и граната полетела вниз. Гога отдернул Макарова от края обрыва. Внизу раздался взрыв. Лейтенант повернулся на спину и посмотрел в небо. Оно молчало.
Поехали обратно в гарнизон. Машины и люди все также мелькали слева и справа. Бойцы что-то возбужденно рассказывали Игорю, но он не слышал ни слова. Лейтенант, слегка запрокинув голову, смотрел на седые, испещренные шрамами, вершины... Горы стояли насмерть.
Примечания:
'Восьмидесятка' - бронетранспортер БТР-80;
'семидесятка' - БТР-70;
'шестидесятка' - БТР-60ПБ;
'шестьдесятдвойка' - танк Т-62;
'бэха', 'бээмпэшка' - боевая машина пехоты БМП-1, БМП-2;
'эфка' - граната Ф-1;
ДШК - станковый пулемет калибра 12,7 мм;
РПГ - ручной противотанковый гранатомет;
'Ураган' - реактивная система залпового огня большой мощности;
'бурбухайка' - старый, раздолбанный афганский грузовик, часто с разрисованным всякими картинками кузовом;
'уоки-токи' - небольшая радиостанция УКВ американского производства;
'бакшиш' - подарок (перевод с дари);
'фамиди' - понял, понимать (дари)
'инжи бю' - иди сюда (дари);
Ахмад-шах - лидер одного из крупнейших формирований моджахедов в Афганистане.
Экипаж комендачей
Макаров открыл глаза и сразу вспомнил, что до вывода из Афгана осталось 14 дней. У него теперь каждое утро c этого начиналось. Однажды проснулся и сразу понял - осталось 30 дней, потом все меньше, меньше, и вот уже 2 недели только. А потом будет все: мир, весна, отпуск, любовь с молодой женой, возня с годовалым сынишкой. Потерь больше не будет. Опознаний - где чья нога или голова. Разрушенных кишлаков. Запаха разлагающихся трупов людей и животных. Взглядов этих местного населения... исподлобья. В лицо тебе улыбаются: 'Командор, бакшиш!' Только отвернешься - сразу смешанная гримаса ненависти и зависти. Ненависть понятно отчего. Игорь не раз видел, как крушили придорожные кишлаки после очередной засады. А зависть... В этой жутко бедной стране шурави были богачами, причем все - даже солдаты, получавшие мизерное денежное довольствие. А уж лейтенант с зарплатой в 700 чеков - просто Крез. Свалки вокруг советских гарнизонов были раем для местных - там они могли неплохо прибарахлиться, приодеться с ног до головы. Старые шинелки подштопать, вместо подвязанных веревкой кусков автомобильных покрышек на ноги одеть 'настоящую' обувь - рваные солдатские кирзачи, а использованные снарядные ящики - это лучший стройматериал в истории Афганистана.
Игорь Макаров был лейтенантом-'комендачем'. Чуть меньше года он носился по трассе Хайратон - Кабул на 'бэтэре', и наводил порядок на дороге. Как говорил сосед по комнате в фанерном модуле, такой же летеха-комендач Славка Пескарев: 'Мы следим за порядком, а беспорядки нас не интересуют'. Впрочем, беспорядка на дороге было с избытком. В Афгане напрочь отсутствовало само понятие 'правила дорожного движения'. Прав был тот, у кого толще броня, больше ствол... 'Правее' всех были танки, однозначно. За ними шли 'бэтэры' и 'бэхи'. Среди 'бэтэров' тоже была строгая иерархия: 'восьмидесятки' главнее 'семидесяток', а на 'шестидесятки' презрительно косились даже из раздолбанных местных 'бурбухаек'. 'Бэхи' - 'бээмпэшки' делились на 'первые' и 'вторые'. 'Вторые' были круче просто потому, что более новые, соответственно - более резвые. Потом 'Камазы', за ними 'Уралы' шли. Причем дизельные 'Уралы' были тяговитее, поэтому главнее карбюраторных. Однако все они (кроме танков, конечно) боялись тягачей МТЛБ. Эти 'хреновины' с рычаговым управлением могли ерзнуть на дороге так, что сам механик-водитель потом удивленно разводил руками в ответ на вопрос комендачей:
- Как же ты 'Тойоту' переехал, землячок?
Колонна наливников - любимая добыча душманских отрядов на трассе Хайратон-Кабул.
Ну вот, а местная техника - это 'Тойоты', 'Симурги'... Впрочем, чего только не ездило по раздолбанным афганским дорогам. Казалось, в эту страну свозили специально все, что выпускалось автомобильными заводами годах в 50-х. Слово 'техника' применительно к некоторым пыхтящим нагромождениям разнородных частей и механизмов звучит неоправданно благородно. Не раз мимо Игоря проезжало нечто, состоящее из рамы с колесами, двигателя, дощатой будочки и фанерного кузова. Причем каждая деталь данного сооружения была подвязана проволокой. Кроме водителя, разумеется. А водила на таких 'бурбухайках' был всегда весел, и радостно махал рукой каждой встреченной на своем пути единице бронетехники. Другого типа страховки - кроме как изобразить предельное дружелюбие - у него просто не было.
Сегодня было очередное дежурство на трассе в районе Саланга, со стороны южного входа в тоннель. Игорь позавтракал, экипировался в специальную кожаную форму, взял автомат, 'лифчик' и пошел в парк. Трофейный 'лифчик', подаренный однокашником из разведроты, он таскал по привычке. Тот вмещал 8 магазинов и 4 гранаты, но они нужны были редко. Впрочем, один раз их БТР-70 подловили вечерком на повороте, и в упор всадили гранату из РПГ - прямо в 'лобешник'. БТР заглох, всех посекло и оглушило, а стрелка в башне просто разорвало. Макар вылез с автоматом, спрыгнул в кювет и начал стрелять. Куда вел огонь - практически не видел, потому что глаза заливала кровь из иссеченной осколками головы. Уже приготовил гранату, чтобы подорвать себя. Давно решил, что в плен никогда не сдастся. И эмоций каких-то там типа - вся жизнь перед глазами пронеслась - не испытал тогда. Он был вполне готов к такому финалу и просто ждал, когда духи подойдут. Вдруг 'бэтр' запыхтел, а потом и завелся. Игорь практически на ощупь забрался внутрь, и они уехали тогда. Спасибо водиле Пириеву - как он один из движков запустил? Толковый водила, жаль, забрали в штаб его потом - комбрига возить. Повезло, недолго повалялись в госпитале всем экипажем. А стрелок Сашка Барабанов валялся по другим местам. То, что от него осталось после попадания под кумулятивную струю, отскребли со стен и пола 'семидесятки', сложили в плащ-палатку. Потом Сашка перекочевал в цинк и, в сопровождении старшины, поехал в свою Вологду, к родителям.
После этого случая Макаров оружие толком ни разу не применял. Да и поаккуратнее надо бы всем с этим оружием. Ума много не надо - на спусковой крючок нажать. Как вот дальше потом разгребать будешь - думать надо наперед. Кругом банды, группировки. С одной мир, с другой - война. Чуть какой инцидент, даже случайный - все, теперь и с этой бандой война. А раз война: получи и мины, и фугасы, и засады. Сколько сожженой техники на обочинах и в ущельях валяется - уму непостижимо! В одном месте целая колонна 'наливников' лежит на дне пропасти: духи практически в упор расстреляли из ДШК и гранатометов. Горело все: машины, люди, дорога, скалы и река на дне пропасти.
Колонна наливников попала в засаду.
В парке уже дожидался экипаж БТР-80: водитель Гусев Генка, Вася Разумовский - башенный стрелок, и Гоша Хачатрян - на подхвате. У Гоши было слишком сложное армянское имя, вот он и стал Гошей-Гогой на время армейской службы. Завелись, поехали. Хоть перед выводом довелось на новенькой тяговитой 'восьмидесятке' покататься. Пока тихо. Ну как - тихо... Колонна за колонной выводятся войска из Афгана. И все по этой трассе. Тут две основных дороги на весь Афган: одна Торгунди - Кандагар, другая Хайратон - Кабул. Все снабжение по ним шло. И большая часть войны вдоль них сосредоточилась.
Макар сидел на броне, одну ногу свесив в люк. 'Бэтр' резво мчался по трассе, обгоняя всех подряд. Машины и люди просто мелькали слева и справа, а горы оставались на своем месте. Мелькнула мысль: каким же крошечным и ничтожным должен казаться их комендантский патруль этим величественным, грозным исполинам Гиндукуша. Они даже не смотрят вниз: ни на лейтенанта Макарова, ни на новенький БТР-80. Не замечают... Да-а, горы в Афгане - это... это Горы! С большой буквы. Ничего и никого не боятся такие Горы. Что для них человек, если миллион лет для них - пустяк. Взрыв снаряда, даже ракеты или мощной авиабомбы - тьфу! Хоть атомную бомбу сбрасывай на них - ну и что? Как стояли, так и стоять будут. Да и что такое людские страсти для таких Гор? Даже если человечество само себя полностью изничтожит, все равно они останутся. И ядерную зиму переживут, и любую засуху - все им нипочем! Одним словом - Горы! Игорь вспомнил, как лазил по Крымским горам: мягким, неустойчивым, 'бесхребетным'. Порой - коварным: ступишь на вроде бы твердую поверхность, а она посыпалась, и ты вместе с ней по склону поехал вниз. Есть еще горы с виду крепкие, а внутри - пещеры всякие извилистые, гроты - пустота, короче. Мягкая порода, видимость одна.
'Бэтр' тряхнуло, Игорь сбился с мыслей, и тут впереди показалась большая толпа вокруг машин. Это скопление людей и техники Макарову сразу не понравилось. Потому что даже издалека было видно: люди были не наши, и не союзники-'зеленые'. Это были самые настоящие духи. С местными душманами-ахмадшаховцами был недавно заключен очередной мир, но, подъезжая поближе, видел лейтенант, что вид у них был совсем не мирный, скорее наоборот.
- Близко не подъезжай, тормози, - толкнул он Гусева, тот кивнул и подрулил к обочине. Макаров выпрямился во весь рост на броне, и начал оценивать обстановку. Так, БМП смяла 'духовский' грузовик, 'Симург' вроде. Почти пополам разрубила своей острой 'носопыркой'. Экипажа БМП не видно - это плохо. Духов человек 100, не меньше, это тоже хреново. Много гранатометчиков, слишком много, это хуже всего.
- Дай связь, - заглянул Макаров в люк. Оттуда высунулась рука со шлемофоном, а затем и сам Василий вылез по пояс. Увидел толпу духов, глаза округлились, пробормотал:
- Фуяссе... Дембиль в опасности, - и нырнул обратно, полез к пулеметам. Башня провернулась, и на толпу уставились два черных пулеметных рыльца: одно калибра 14,5 мм, другое 7,62. Если врезать такой спаркой с 200 метров, будет хороший, качественный 'винегрет'. Лейтенант мысленно похвалил Василия, приятно служить с понятливыми и не сцикливыми бойцами. Даже если они и чуть слабоваты в плане дисциплины: 'косячок' могут раскурить, сахар извести на бражку, ну и т.п. - не будем перечислять все грешки.
Макаров доложил кому положено о ситуации, и получил очень ценное указание: действовать по обстоятельствам. Ах да, пообещали подкрепление прислать, только сколько его ждать. А экипаж БМП, может, в духовскую зону уже тащат, ищи потом головы по виноградникам. 'Надо идти', - понял для себя Игорь. Он сунул автомат Гусеву, достал из лифчика 'эфку', положил в карман куртки, лифчик тоже оставил, затем сунул голову в люк внутрь 'бэтэра':
- Так, пацаны, никто с 'бэтэра' не уходит. Духов к машине не подпускаем. Будут наглеть, пугните. Стрелять на поражение в самом крайнем случае, сами понимаете. Гусев, будь готов 'по газам' врезать. Если со мной че... , - Макаров замешкался, - уходите и все. Мне вы ничем не поможете. Фамиди?
Обычно смешливые бойцы - комендачи смотрели серьезно на командира.
- Фамиди-фамиди, - сказал Гусев, щурясь на выскочившее из-за горы солнце, - Только вы там сильно не борзейте, узнайте - че и как, и назад.
- Ладно, Гусев, как скажешь, я сильно борзеть не стану, - ответил Игорь и хотел усмехнуться, но не получилось почему-то.
Он спрыгнул с брони, сунул руки в карманы, нащупал гранату и зашагал к толпе.
Духи ждали его, чуть расступились. Макаров не стал заходить вглубь толпы, и крикнул, стараясь, чтобы голос был погрубее и помужественнее: 'Командор, инжи бю!' Кто-то засмеялся, оживленно загалдели все сразу. Вышли два 'бородача' к нему. 'Красавчики', - подумал лейтенант. Эти духи были экипированы по последней моде горной афганской войны: альпийские ботинки, непромокаемые куртки с массой карманов, снаряженные лифчики с торчащими антеннами 'уоки-токи'; у одного из них был АКСу, у другого какой-то 'импортный' небольшой автомат. На голове у каждого традиционная чалма.
Душманский командир
- Ты пришел без оружия? Не боишься? - на очень сносном русском спросил, улыбаясь, дух, борода которого была почернее.
- Чего мне бояться, уважаемый, за мной великая страна! - ответил Макар, стараясь держаться с достоинством, не показывая ни малейшей тени боязни. В переговорах с духами важнейшим условием было умение себя правильно держать. Если духи чувствовали в человеке слабинку - все, ты для них пустое место, и ноги о тебя вытрут. Скорее, о твой труп...
- Твоя великая страна испугалась и бежит от нас! - засмеялся Черный. Кто-то перевел, и духи заржали теперь всей толпой. Макаров почувствовал, что впадает в некое анабиозное состояние. В голове что-то шухнуло, все мысли пропали. Вокруг мелькали бородатые рожи, стволы автоматов, кинжалы, РПГ. Вдруг начала бить дрожь в мышцах живота, и он с силой царапнул палец в кармане о выступ 'эфки', до крови. Боль в пальце резанула, переключила какие-то рефлексы, и вернула способность соображать. И первая мысль, которая пришла в голову, была следующей:
- Сейчас начнется стрельба, потом война с Ахмад-шахом, и его отряды начнут жечь советские колонны, медленно ползущие по серпантинам. Погибнут еще сотни наших, и тысячи афганцев. И это за две недели до полного вывода войск...
- Мы уходим, чтобы вы жили так, как вы хотите. Все должны жить свободно, - Макаров не отводил взгляда от Черного. Тот перестал смеяться. Толпа потихоньку тоже успокаивалась.
- Скажи, зачем вы тогда приходили к нам? - не унимался Черный.
- Нам приказал... - Игорь чуть замялся, - наш главный командор. Теперь у нас другой главный командор. Он приказал нам уйти.
Кто-то перевел, и духи практически перестали шуметь. Их враждебность не исчезла, но явно перешла в другое состояние. Второй бородач что-то недовольно сказал Черному. Тот согласно кивнул и заявил:
- Ваши люди разбили нашу машину. Мы возьмем себе всех ваших, кто был внутри, и вернем, когда вы дадите нам новый 'Камаз'... - Черный запнулся, - полностью загруженный мукой. 'Камаз' с мукой, ты понял меня?
Черный выхватил откуда-то кинжал.
- Если вы не согласны, мы будем резать ваших солдат вот так, - и Черный показал несколькими движениями рук, как именно он будет резать.
- Где наши солдаты? - спросил Макаров.
- Они пока здесь, но скоро мы уведем их вниз, туда, - Черный махнул рукой куда-то в сторону ущелья, в неопределенном направлении.
- Я думал, у нас мир, - сказал лейтенант, и почувствовал, что ладонь, в которой находилась граната, так сильно вспотела, что пальцы начали скользить даже по ребристой поверхности.Он продолжал:
- Если начнется война - будет плохо всем, разве вы хотите войны?
Макаров глянул по сторонам - духи в толпе молчали. Молчал и Черный.
- Война это плохо, - заявил Макаров снова. - Будут стрелять большие пушки, прилетят самолеты, будут бросать бомбы.
Когда все поняли, что он сказал, начался такой общий всплеск ярости, что Макаров понял: его сейчас просто растерзают. Несколько человек бросились к нему и подтащили, держа за куртку, к БМП. Они прислонили лейтенанта к борту и держали. Кто-то приставил ему к виску ствол автомата, другой воткнул ствол ему в живот, к горлу приставили кинжал. Пытались заломать руки, но Игорь вырвал их резким движением, выхватил гранату. Раздался громкий голос второго бородача - командира, и духи чуть отпрянули от Макара. Черный стоял совсем рядом с кинжалом в руке, и тяжело дышал. Макаров чуть согнувшись, держал правую руку с гранатой перед собой внизу, у паха; левая рука держала колечко. Он был уже мертв фактически, осталось только дернуть кольцо. Единственное, что в нем сейчас жило, билось в висок - это боязнь не суметь, не успеть сделать это. Он знал, что, вероятнее всего, духи не станут его убивать прямо здесь, а потащат в укромное место. И потом будут долго, методично издеваться, унижать, сознательно превращая в бесправный комок истерзанной плоти его тренированное молодое тело. Мстить будут: за огонь из танковых пушек по дувалам, за вертушки, накрывающие 'эрэсами' сразу целый караван на горной тропе, за свою беспомощность перед массированным огнем артиллерии и 'Ураганов'. За семьи свои, оставшиеся под глиняными россыпями бывших кишлаков. Вот и все... Он рванул колечко, выпрямился... и вдруг, совершенно неожиданно для самого себя, протянул руку и надел колечко от запала гранаты на короткую антенну 'уоки-токи' Черного.
- Бакшиш, - сказал Макаров незнакомым самому себе охрипшим голосом, глядя прямо в глаза Черному.
Тот просто испепелял лейтенанта взглядом. Для него Игорь тоже был фактически мертв. Однако стало ясно, что главный тут не он, все-таки, а второй дух, с 'импортным' автоматом и седоватой бородой. Тот сказал несколько фраз Черному. Макар знал слов 100 на дари, но не понял ничего из сказанного. Зато он понял главное: шансы - хоть и мизерные - есть. А раз есть, их надо использовать, додавливать духов морально. Тем более, что вдалеке послышался гул, который мог означать только одно: к месту событий подходит колонна тяжелой техники.
- Скоро сюда придут танки. Потом прилетят вертолеты. Лучше мы договоримся сейчас, - сказал Макаров, обращаясь теперь к главному духу. Духи-командиры переговорили накоротке между собой.
- Дайте нам новый 'Камаз', - заявил Черный, - а мы вернем ваших людей.
Со стороны Саланга показались два бортовых 'Урала'. У Игоря мелькнула даже не мысль, а некий зачаток мысли...
- Я дам вам такой грузовик, - Макаров показал рукой с гранатой на 'Уралы'.
Духи оживленно заговорили, потом Черный сказал:
- Хорошо, мы согласны.
Макаров вышел на трассу и махнул рукой 'Уралам'. В 'Уралах', увидев комендантскую форму, приняли к обочине и остановились. Макаров подошел к кабине и сказал водителю:
- Сейчас, постойте немного.
Потом вернулся к духам:
- Давайте наших солдат.
Из толпы духов вывели трех наших пехотинцев. Один был вообще никакой, его мотало из стороны в сторону; штаны, кажется, были мокрые. Один из духов проводил его ударом ноги в задницу, отчего тот упал и остался лежать. Двое других держались получше. Оружия ни у кого не было.
- Верните им оружие, - потребовал Макаров. Духи заспорили. Шум подходящей колонны за спиной Макарова становился все громче. Главный дух что-то скомандовал, и из толпы принесли три автомата, швырнули их бойцам-пехотинцам под ноги. Те быстро подобрали автоматы, и подхватили под руки третьего.
Лейтенант подошел к ним.
- Кто механик-водитель? - спросил он.
- Я , - ответил белобрысый боец.
- Сколько вас было всего?
- Трое.
- Грузите вашего невменяемого в "десант", садитесь в БМП и уезжайте.
- Куда?
- На...й, - вполголоса сказал Макаров, - куда хотите, только быстро.
- Понял.
Двое бойцов потащили третьего к БМП. Духи, расступаясь, смеялись, некоторые пинали их вдогонку ногами.
Черный схватил одного пехотинца за шиворот и крикнул ему прямо в ухо:
- Запомните, Афганистон никто не смог покорить! Это наша земля, наши горы!
Макаров увидел, как пехота погрузилась, БМП взревела. Духи начали разбегаться от нее. 'Бэха' сдала назад, развернулась, и понеслась по дороге. Макаров проводил ее взглядом, и увидел, как навстречу 'бэхе' из-за поворота появилась колонна боевой техники. Впереди шел танк, 'шестьдесятдвойка'. То, что они появились именно сейчас, было просто неким знамением божьим. Наверное, на явление Христа люди смотрели с меньшей надеждой, чем Макаров на этот танк. Лейтенант снова повернулся к духам. Их толпа значительно поредела, и продолжала таять на глазах. Черный стоял ближе всех к Игорю, и угрюмо смотрел на него. Колечко так и болталось у него на антенне радиостанции. В руках у Черного был автомат: одна рука на рукоятке, палец на спусковом крючке, вторая рука на цевье. Макаров не видел, снят ли предохранитель, но мог дать 1000 против 1, что он был снят. До него было метров 7. Он мог расстрелять лейтенанта одним движением, практически в упор. Для этого он и остался, собственно говоря. Они стояли и смотрели друг на друга. Стояли и смотрели...
Грохот за спиной Макарова все нарастал, и вдруг резко стих. Игорю казалось, что как только он обернется, Черный тут же срежет его очередью, а потом исчезнет - растворится в своих горах. И все же он не выдержал, и обернулся. Сзади на дороге стоял головной танк колонны. Башню он повернул так, что ствол танковой пушки смотрел прямо на духов. Танкист за люком на башне, сдвинув шлемофон на затылок вихрастой головы, весело заорал:
- Эй, комендач, помощь нужна?
Макаров вновь повернулся к духам. Черный стоял уже совсем один, но автомат он теперь опустил стволом вниз, и держал его за рукоятку одной рукой. Макаров повернулся к 'Уралам', и махнул им рукой: уезжайте, мол. Те тронулись и поехали мимо колонны бронетехники. Макаров глянул еще раз на Черного, тот все не уходил. Тогда лейтенант медленно повернулся, и пошел сам в сторону своего БТРа. Шел не оглядываясь. Было совсем нежарко в горах зимой, но по позвоночнику струился пот. Дошел. Обернулся. Черного не было. Гранату Игорь держал теперь обеими руками. Гога протянул ему руку, а Василий спрыгнул, и вместе они помогли Макарову подняться на БТР.
Примерно через километр Макаров сказал:
- Стой. Помогите спуститься.
Спустились.
- Гоша, иди со мной к обрыву.
Подошли к обрыву. Макаров лег на живот на самом краю, и выставил руку с гранатой над пропастью.
- Гоша, разжимай мне пальцы.
Хачатрян лег рядом, и начал по-одному разжимать пальцы на руке Макарова, сжимавшей 'эфку'. Получалось не сразу, потому что кисть здорово свело судорогой. В конце концов, кисть общими усилиями разжали, и граната полетела вниз. Гога отдернул Макарова от края обрыва. Внизу раздался взрыв. Лейтенант повернулся на спину и посмотрел в небо. Оно молчало.
Поехали обратно в гарнизон. Машины и люди все также мелькали слева и справа. Бойцы что-то возбужденно рассказывали Игорю, но он не слышал ни слова. Лейтенант, слегка запрокинув голову, смотрел на седые, испещренные шрамами, вершины... Горы стояли насмерть.
Примечания:
'Восьмидесятка' - бронетранспортер БТР-80;
'семидесятка' - БТР-70;
'шестидесятка' - БТР-60ПБ;
'шестьдесятдвойка' - танк Т-62;
'бэха', 'бээмпэшка' - боевая машина пехоты БМП-1, БМП-2;
'эфка' - граната Ф-1;
ДШК - станковый пулемет калибра 12,7 мм;
РПГ - ручной противотанковый гранатомет;
'Ураган' - реактивная система залпового огня большой мощности;
'бурбухайка' - старый, раздолбанный афганский грузовик, часто с разрисованным всякими картинками кузовом;
'уоки-токи' - небольшая радиостанция УКВ американского производства;
'бакшиш' - подарок (перевод с дари);
'фамиди' - понял, понимать (дари)
'инжи бю' - иди сюда (дари);
Ахмад-шах - лидер одного из крупнейших формирований моджахедов в Афганистане.
Информация