Пепельный литовский кинематограф штурмует экран
Кинозал. Очень часто автору приходится слышать обвинения в мнительности и в попытке найти западную пропаганду там, где её нет, а есть некая «правда» о нашем «кровавом Мордоре». Что тут скажешь? Мне лично вспоминаются слова одной из героинь советской классической комедии «Ищите женщину»: «Если к вам никто не пристаёт в парижском метро, это ещё не значит, что в Париже нет метро». В самом деле, страусы самые бесстрашные существа на земле – чего там в песке увидишь? Однако, при этом пропаганда вещь систематическая. Она никогда не уходит с повестки, даже если вы ушли в отпуск, в запой или на больничный.
И вот, наконец, прилетел кинематографический агитационный листок из… Литвы. Наконец, стремительно вымирающий «прибалтийский тигр», еле бредущий в конце колонны даже двух других балтийских лимитрофов, явил всю мощь своего кинематографа, правда, в кооперации с США. На экраны вышла картина «Пепел на снегу» (или «Пепел в снегу»). Естественно, авторы сразу заявили о том, что их лента «основана на реальных событиях».
Синопсис нам обещает историю повальной (!) высылки литовского народа в Сибирь после «оккупации» Литвы. Верно, для расчистки снега. Само же повествование будет вестись от лица некой несовершеннолетней девушки Лины, которая вела какие-то дневники. Правда, сами эти «дневники», которые пыжатся придать картине больше документальности, зрителю никто не покажет.
С первых же кадров лента начинает жечь напалмом. Из растрескавшейся серости кадра на зрителя медленно выступает кроваво-красная карта Советского Союза, рождённая в воспаленном русофобском воображении авторов. К удивлению любого человека, не страдающего географическим кретинизмом, щупальца нашего «Мордора» вплотную подобрались к границам северной Италии.
Далее следует идиллическая картина довоенной Литвы. Литва предстаёт какой-то прибалтийской Швейцарией. Несмотря на голод, крестьянские бунты, тотальную зачистку инакомыслящих стараниями классического националистического диктатора Сметоны, тяжёлое эпидемиологическое положение, девочка Лина с мамашей и братом обитает в шикарном доме, ходит в художественную школу и бессмысленно-восторженным взглядом подчёркивает свою тонкую натуру. Но вот подкрадывается кровавый «Мордор». Нелепым предвестием становится диалог упитанного братишки и безработной мамаши. Уминая кондитерские изделия, мальчик вдруг заявляет, что его дружок, видимо, по детскому саду, сказал ему, что скоро они станут частью ада. Взрослая часть семейки начинает многозначительно шушукать и обмениваться многозначительными взглядами, словно под столом засела рота НКВД.
Наконец, после крайне унылой и неубедительной завязки, начинает лютовать НКВД под руководством некоего командира Комарофф. Комарофф классический пример русофобского паноптикума. Командир отличается лопатного вида бородой, заливает водку бутылками без закуски во время игры в шахматы, сурово геноцидит литовцев без причины и впадает в инфернальное удивление, когда узнаёт, что его подчинённый украинец. «Как фы моли фступить в НКФД с такой прошлой?» - давит из себя Комарофф. Наличие в рядах Красной Армии украинца Малиновского, ставшего маршалом в 1944-м году, авторов ничуть не смущает. Скорее всего они о нём даже не слышали – лекала современного образования во всей красе.
И вот все литовцы в одну ночь, без объяснения причин даже зрителям, репрессируются. При этом авторы не пытаются соблюдать банальную логику и последовательность в смене локаций и времени дня. Аресты идут ночью, а в следующем кадре население загружают в поезд уже среди бела дня на вокзале без какой-либо связки. И, собственно говоря, на этом сюжет и заканчивается.
Нет, видеоряд продолжает своё убогое течение, клавишник периодически засыпает на миноре, криворукий скрипач давит на жалость, распиливая музыкальный инструмент, даже не стараясь выдавить хоть толику мелодии, но сюжет кончился. Всё остальное действие представляет собой парад эпизодов, каждый из которых начинается и заканчивается одинаково. Приходит НКВДэшник, лютует с разной степенью технического воображения и оставляет литовцев утираться жалостливыми соплями. Нет, в какой-то момент создатели бросают зрителю спасительную удочку причин такой лютости, мол, все репрессированные – родственники неких повстанцев, но делают это столь неубедительно, что уж лучше верните пыточного дел мастера Комароффа.
При этом все сотрудники НКВД злобны и патологически тупы. Эта традиция изображения наших «душителей свободы» более говорит об интеллектуальном уровне авторов и потребителей таких картин, нежели о нас. К примеру, в советском сериале «Семнадцать мгновений весны» эсэсовцы, конечно, злодеи, но их никто не показывает интеллектуальными деградантами, т.к. образованный русский народ того времени задал бы логичный вопрос, почему этот сабантуй паталогических балбесов дошёл до Москвы. Однако, после тщательной очистки черепных коробок обывателя, и такие силлогизмы сходят халтурщикам с рук.
Операторская работа традиционно примитивна и пользуется всё теми же методами фильтрации солнечных лучей в серую унылую гамму «Мордора». А вот актёрская игра, которая обязана была давить из обывателя слезу всеми силами, не смогла вытянуть даже пиковые моменты картины. Нет, звёзд первой величины здесь ждать не стоит, но крепких середнячков, обладающих ремесленными навыками, в фильме хватает – Джеймс Космо, Сэм Хэзелдайн, Софи Куксон и т.д. Но им просто нечем наполнить свои плоские как обрезная доска персонажи. В порыве исторических фальсификаций авторы были вынуждены лишить свои персонажи бэкграунда, любого прошлого, которое бы могло вызвать неудобные вопросы к реальной истории Литвы.
Таким образом, не имея сценарных оснований для страха перед НКВД, актёры, загоняемые в вагон (барак, грузовик и т.д.), просто играют суетящуюся толпу баранов. Они не обживают окружающее пространство, не реагируют ни на какие триггеры или важные точки внимания. Вся игра в лучшем случае сводится к жалостливым взглядам пёсика, изгадившего ковёр. Кроме того, персонажи лишены внутреннего развития – какими они вошли на экран, такими и вышли. Нет даже внешнего развития. Нажористые щёки, как у домашнего хомяка, главной героини Лины за долгие месяцы ГУЛАГа не похудели ни на миллиметр. Их гримёр только пудрой припорошил.
Некоторое время назад в материале о сериале «Чернобыль» я утверждал, что коллаборационистский хутор давно основался в Голливуде, пользуясь русофобской волной. Что ж, вот ещё одна команда отпрысков жителей восточноевропейских селений. Режиссёром фильма выступил Мариус А. Маркевичус, типичный плод любви мигрантской семейки. Естественно, воспитан Мариус в соответствующем духе, но желает любоваться своей «родиной» издали, а точнее из-за океана, из Калифорнии, в которой и родился. До того как получить собственный проект, Маркевичус полировал антисоветчину на подхвате в фильме про побег из ГУЛАГа «Путь домой».
Под стать режиссёру и сценаристка. Ею стала Рута Шепетис. Рута, также дочка очередной литовской мигрантской семьи, родилась в Детройте. Переехав в Лос-Анджелес, Рута сколотила конторку Sepetys Entertainment Group, Inc., работавшую в сфере музыкального бизнеса. Но в 2011-м году барышня, всю сознательную жизнь веселящая обывателя новыми именами американских псевдорокеров-бунтарей, вдруг почувствовала в себе талант писателя. То ли у Руты произошло обострение генетической памяти, то ли она почувствовала конъюнктурный ветерок, то ли развлекательная контора дала финансовую течь, но в 2011 году она выпустила книгу, посвящённую, конечно, ни много ни мало «геноциду прибалтийцев». Несмотря на то, что сами герои её мигрантских фантазий выдуманы, как она сама утверждает, книги идут под аккомпанемент «основано на реальных событиях», а саму Руту быстро назвали «ищущей потерянные истории». То, что она их ищет в собственной черепной коробке – никого не смущает.
Таким образом, фильм снят калифорнийским «литовцем» на основе романа «литовки» из Детройта со всеми вытекающими последствиями. Поэтому экранная картинка подыхает сразу после встречи с реальной историей, а не с галлюцинациями Руты и Мариуса.
Итак, в 1926-м году к власти в Литве, благодаря военному перевороту, пришёл Антанас Сметона. Локомотивом переворота были «демократы» из Союза литовских националистов, вечного аутсайдера легитимных выборов. Сметона быстро загнал в подполье практически все политические партии. Департамент госбезопасности Литвы развернул волну преследований таких масштабов, что доносительство стало нормой жизни. По показаниям Аугустинаса Повилайтиса, директора Департамента госбезопасности с 1934 по 1940 годы, данных им уже советской власти, агентом-осведомителем подвязалась ни много ни мало даже жена секретаря ЦК Коммунистической партии Литвы Сприндиса - Стасе Тракимайте, не говоря уже о мелких сексотах. Неугодных объявляли «общественно опасными» и отправляли на принудительные работы в специальные лагеря.
При этом Сметона утверждал, что оккупация Литвы гитлеровской Германией – благо. Поэтому через вышеозначенного Повилайтиса и начальника отдела прессы Повиласа Мешкаускаса и других высокопоставленных чиновников, верхушка Литвы поддерживала постоянную связь с рейхом и лично с Генрихом Мюллером, Хейнцом Грефе (оберштурмбанфюрер СС), Вернером Бестом (начальник 1 управления РСХА), Рейнхардом Гейдрихом (в то время руководитель РСХА) и т.д. В итоге литовская разведка и госбезопасность со всеми своими доносчиками стали практически филиалом РСХА.
Особенно пикантно смотрится в картине матушка героини Лины, жирно намазывающая тортик кремом в одном из первых кадров. Дело в том, что свергнутый Сметоной президент Казис Гринюс провёл исследование экономического, социального и промышленного положения страны. Выводы получились жутковатые. 76% крестьян носят деревянную обувь, 19% женщин не употребляют мыла, а в 95 из 150 обследованных семей обнаружены паразиты. Только 2% обследованных едят мясо каждый день, а 40% не могут его себе позволить вовсе. При этом 19% детей гибнут, не дожив и до годика. Промышленность же Литвы в то время состояла из не более 1200 предприятий, к тому же 80% из них были кустарными мастерскими с 5-15 рабочими.
А кем же были те «повстанцы», про которых кривыми полунамёками нам говорит режиссёр? Кого депортировали? Плачущих художниц, врачей, учителей и матерей одиночек? Мягко говоря, не совсем. После вхождения Литвы в состав СССР в 1940-м году вся эта армия нацистских доносчиков никуда не делась. Они дружными рядами вошли в контролируемую гитлеровской Германией подпольную организацию Фронт литовских активистов. Это была разветвлённая сеть профессиональных стукачей, шпионов, провокаторов и диверсантов. Именно против них и были направлены, так называемые, репрессии литовского народа, которого в ад погрузило собственное националистическое правительство Сметоны.
И вот, наконец, прилетел кинематографический агитационный листок из… Литвы. Наконец, стремительно вымирающий «прибалтийский тигр», еле бредущий в конце колонны даже двух других балтийских лимитрофов, явил всю мощь своего кинематографа, правда, в кооперации с США. На экраны вышла картина «Пепел на снегу» (или «Пепел в снегу»). Естественно, авторы сразу заявили о том, что их лента «основана на реальных событиях».
«Литовский» кинематограф, бессмысленный и беспощадный…
Синопсис нам обещает историю повальной (!) высылки литовского народа в Сибирь после «оккупации» Литвы. Верно, для расчистки снега. Само же повествование будет вестись от лица некой несовершеннолетней девушки Лины, которая вела какие-то дневники. Правда, сами эти «дневники», которые пыжатся придать картине больше документальности, зрителю никто не покажет.
С первых же кадров лента начинает жечь напалмом. Из растрескавшейся серости кадра на зрителя медленно выступает кроваво-красная карта Советского Союза, рождённая в воспаленном русофобском воображении авторов. К удивлению любого человека, не страдающего географическим кретинизмом, щупальца нашего «Мордора» вплотную подобрались к границам северной Италии.
Карта СССР, рождённая в мозгу авторов "Пепел в снегу"
Далее следует идиллическая картина довоенной Литвы. Литва предстаёт какой-то прибалтийской Швейцарией. Несмотря на голод, крестьянские бунты, тотальную зачистку инакомыслящих стараниями классического националистического диктатора Сметоны, тяжёлое эпидемиологическое положение, девочка Лина с мамашей и братом обитает в шикарном доме, ходит в художественную школу и бессмысленно-восторженным взглядом подчёркивает свою тонкую натуру. Но вот подкрадывается кровавый «Мордор». Нелепым предвестием становится диалог упитанного братишки и безработной мамаши. Уминая кондитерские изделия, мальчик вдруг заявляет, что его дружок, видимо, по детскому саду, сказал ему, что скоро они станут частью ада. Взрослая часть семейки начинает многозначительно шушукать и обмениваться многозначительными взглядами, словно под столом засела рота НКВД.
Наконец, после крайне унылой и неубедительной завязки, начинает лютовать НКВД под руководством некоего командира Комарофф. Комарофф классический пример русофобского паноптикума. Командир отличается лопатного вида бородой, заливает водку бутылками без закуски во время игры в шахматы, сурово геноцидит литовцев без причины и впадает в инфернальное удивление, когда узнаёт, что его подчинённый украинец. «Как фы моли фступить в НКФД с такой прошлой?» - давит из себя Комарофф. Наличие в рядах Красной Армии украинца Малиновского, ставшего маршалом в 1944-м году, авторов ничуть не смущает. Скорее всего они о нём даже не слышали – лекала современного образования во всей красе.
И вот все литовцы в одну ночь, без объяснения причин даже зрителям, репрессируются. При этом авторы не пытаются соблюдать банальную логику и последовательность в смене локаций и времени дня. Аресты идут ночью, а в следующем кадре население загружают в поезд уже среди бела дня на вокзале без какой-либо связки. И, собственно говоря, на этом сюжет и заканчивается.
Едем убирать снег, его в Сибири много
Нет, видеоряд продолжает своё убогое течение, клавишник периодически засыпает на миноре, криворукий скрипач давит на жалость, распиливая музыкальный инструмент, даже не стараясь выдавить хоть толику мелодии, но сюжет кончился. Всё остальное действие представляет собой парад эпизодов, каждый из которых начинается и заканчивается одинаково. Приходит НКВДэшник, лютует с разной степенью технического воображения и оставляет литовцев утираться жалостливыми соплями. Нет, в какой-то момент создатели бросают зрителю спасительную удочку причин такой лютости, мол, все репрессированные – родственники неких повстанцев, но делают это столь неубедительно, что уж лучше верните пыточного дел мастера Комароффа.
При этом все сотрудники НКВД злобны и патологически тупы. Эта традиция изображения наших «душителей свободы» более говорит об интеллектуальном уровне авторов и потребителей таких картин, нежели о нас. К примеру, в советском сериале «Семнадцать мгновений весны» эсэсовцы, конечно, злодеи, но их никто не показывает интеллектуальными деградантами, т.к. образованный русский народ того времени задал бы логичный вопрос, почему этот сабантуй паталогических балбесов дошёл до Москвы. Однако, после тщательной очистки черепных коробок обывателя, и такие силлогизмы сходят халтурщикам с рук.
Не нанимайте на такое дело халтурщиков
Операторская работа традиционно примитивна и пользуется всё теми же методами фильтрации солнечных лучей в серую унылую гамму «Мордора». А вот актёрская игра, которая обязана была давить из обывателя слезу всеми силами, не смогла вытянуть даже пиковые моменты картины. Нет, звёзд первой величины здесь ждать не стоит, но крепких середнячков, обладающих ремесленными навыками, в фильме хватает – Джеймс Космо, Сэм Хэзелдайн, Софи Куксон и т.д. Но им просто нечем наполнить свои плоские как обрезная доска персонажи. В порыве исторических фальсификаций авторы были вынуждены лишить свои персонажи бэкграунда, любого прошлого, которое бы могло вызвать неудобные вопросы к реальной истории Литвы.
Хватит жрать, солнышко, ты уже в кадр не влезаешь...
Таким образом, не имея сценарных оснований для страха перед НКВД, актёры, загоняемые в вагон (барак, грузовик и т.д.), просто играют суетящуюся толпу баранов. Они не обживают окружающее пространство, не реагируют ни на какие триггеры или важные точки внимания. Вся игра в лучшем случае сводится к жалостливым взглядам пёсика, изгадившего ковёр. Кроме того, персонажи лишены внутреннего развития – какими они вошли на экран, такими и вышли. Нет даже внешнего развития. Нажористые щёки, как у домашнего хомяка, главной героини Лины за долгие месяцы ГУЛАГа не похудели ни на миллиметр. Их гримёр только пудрой припорошил.
Некоторое время назад в материале о сериале «Чернобыль» я утверждал, что коллаборационистский хутор давно основался в Голливуде, пользуясь русофобской волной. Что ж, вот ещё одна команда отпрысков жителей восточноевропейских селений. Режиссёром фильма выступил Мариус А. Маркевичус, типичный плод любви мигрантской семейки. Естественно, воспитан Мариус в соответствующем духе, но желает любоваться своей «родиной» издали, а точнее из-за океана, из Калифорнии, в которой и родился. До того как получить собственный проект, Маркевичус полировал антисоветчину на подхвате в фильме про побег из ГУЛАГа «Путь домой».
Автор литературной основы Рута Шепетис
Под стать режиссёру и сценаристка. Ею стала Рута Шепетис. Рута, также дочка очередной литовской мигрантской семьи, родилась в Детройте. Переехав в Лос-Анджелес, Рута сколотила конторку Sepetys Entertainment Group, Inc., работавшую в сфере музыкального бизнеса. Но в 2011-м году барышня, всю сознательную жизнь веселящая обывателя новыми именами американских псевдорокеров-бунтарей, вдруг почувствовала в себе талант писателя. То ли у Руты произошло обострение генетической памяти, то ли она почувствовала конъюнктурный ветерок, то ли развлекательная контора дала финансовую течь, но в 2011 году она выпустила книгу, посвящённую, конечно, ни много ни мало «геноциду прибалтийцев». Несмотря на то, что сами герои её мигрантских фантазий выдуманы, как она сама утверждает, книги идут под аккомпанемент «основано на реальных событиях», а саму Руту быстро назвали «ищущей потерянные истории». То, что она их ищет в собственной черепной коробке – никого не смущает.
Реальная история бьёт наотмашь
Таким образом, фильм снят калифорнийским «литовцем» на основе романа «литовки» из Детройта со всеми вытекающими последствиями. Поэтому экранная картинка подыхает сразу после встречи с реальной историей, а не с галлюцинациями Руты и Мариуса.
Итак, в 1926-м году к власти в Литве, благодаря военному перевороту, пришёл Антанас Сметона. Локомотивом переворота были «демократы» из Союза литовских националистов, вечного аутсайдера легитимных выборов. Сметона быстро загнал в подполье практически все политические партии. Департамент госбезопасности Литвы развернул волну преследований таких масштабов, что доносительство стало нормой жизни. По показаниям Аугустинаса Повилайтиса, директора Департамента госбезопасности с 1934 по 1940 годы, данных им уже советской власти, агентом-осведомителем подвязалась ни много ни мало даже жена секретаря ЦК Коммунистической партии Литвы Сприндиса - Стасе Тракимайте, не говоря уже о мелких сексотах. Неугодных объявляли «общественно опасными» и отправляли на принудительные работы в специальные лагеря.
При этом Сметона утверждал, что оккупация Литвы гитлеровской Германией – благо. Поэтому через вышеозначенного Повилайтиса и начальника отдела прессы Повиласа Мешкаускаса и других высокопоставленных чиновников, верхушка Литвы поддерживала постоянную связь с рейхом и лично с Генрихом Мюллером, Хейнцом Грефе (оберштурмбанфюрер СС), Вернером Бестом (начальник 1 управления РСХА), Рейнхардом Гейдрихом (в то время руководитель РСХА) и т.д. В итоге литовская разведка и госбезопасность со всеми своими доносчиками стали практически филиалом РСХА.
Так, "репрессированные", двигаемся быстрее, баркас арендован до пяти вечера
Особенно пикантно смотрится в картине матушка героини Лины, жирно намазывающая тортик кремом в одном из первых кадров. Дело в том, что свергнутый Сметоной президент Казис Гринюс провёл исследование экономического, социального и промышленного положения страны. Выводы получились жутковатые. 76% крестьян носят деревянную обувь, 19% женщин не употребляют мыла, а в 95 из 150 обследованных семей обнаружены паразиты. Только 2% обследованных едят мясо каждый день, а 40% не могут его себе позволить вовсе. При этом 19% детей гибнут, не дожив и до годика. Промышленность же Литвы в то время состояла из не более 1200 предприятий, к тому же 80% из них были кустарными мастерскими с 5-15 рабочими.
Литовские граждане приветствуют вступление Литвы в состав СССР - суровая реальность
А кем же были те «повстанцы», про которых кривыми полунамёками нам говорит режиссёр? Кого депортировали? Плачущих художниц, врачей, учителей и матерей одиночек? Мягко говоря, не совсем. После вхождения Литвы в состав СССР в 1940-м году вся эта армия нацистских доносчиков никуда не делась. Они дружными рядами вошли в контролируемую гитлеровской Германией подпольную организацию Фронт литовских активистов. Это была разветвлённая сеть профессиональных стукачей, шпионов, провокаторов и диверсантов. Именно против них и были направлены, так называемые, репрессии литовского народа, которого в ад погрузило собственное националистическое правительство Сметоны.
Информация