Смена ориентации
Узбекистан ушел не насовсем
В последних числах июня официальный Ташкент направил ноту в секретариат Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в которой сообщил о приостановке своего членства в организации. Уже на следующий день глава Генштаба Минобороны России Николай Макаров заявил, что ОДКБ способна наращивать свой военный потенциал и без Узбекистана. В принципе ничего неожиданного и драматического не произошло. Все было вполне предсказуемо, с учетом традиционно неоднозначного отношения Ташкента к ОДКБ и другим интеграционным проектам на постсоветском пространстве.
В 1999 году Узбекистан вместе с Грузией и Азербайджаном вышли из военного договора стран СНГ, очевидно, посчитав, что Россия намерена использовать военное сотрудничество для усиления своего влияния в бывших советских республиках.
Собственно ОДКБ возникла в 2002 году, после подписания соответствующего договора Россией, Арменией, Белоруссией, Казахстаном и Таджикистаном. Узбекистан тогда отказался примкнуть к бывшим соседям по Советскому Союзу, продолжая политику сохранения максимальной независимости от России.
Но прошло три года, и в Ташкенте начали задумываться о том, что независимость режима не всегда означает его стабильность. В 2005 году происходят кровавые события в Андижанской области, во время которых, по данным иностранных источников, погибли не менее 1500 человек. Правда, официальный Ташкент называет цифру 180 человек, но ее никто не рассматривает всерьез ни за границей, ни в самом Узбекистане.
Армия и спецслужбы довольно быстро подавили выступления недовольных режимом, но жесткость, с которой это было сделано, вызвала целый ряд западных санкций в отношении Узбекистана. Ташкент ответил выдворением американской авиабазы «Карши-Ханабад», важнейшего логистического узла, обеспечивавшего операцию НАТО в Афганистане.
Не меньше событий в Андижане обеспокоила Ташкент «тюльпановая революция» в соседней Киргизии и та легкость, с которой там произошла смена режимов. При этом Россия хотя и медленно, но неуклонно продолжала наращивать военное присутствие в регионе, что, вероятно, и стало последним аргументом в пользу новой корректировки узбекского курса.
В 2006 году Узбекистан присоединился к ОДКБ, но сделал это как-то странно, словно наполовину. Все последующие годы узбеки игнорировали большинство встреч, саммитов, форумов и учений в рамках ОДКБ. Ташкенту явно было нужно не военно-политическое сотрудничество с соседями, а гарантии невмешательства во внутренние дела Узбекистана как со стороны партнеров, так и Запада, в глазах которого любые недружественные действия в отношении Ташкента означали бы то же самое в отношении Москвы.
Дальше — больше. В 2009 году Узбекистан попытался заблокировать важнейшие решения ОДКБ по строительству военно-воздушной базы в Оше на юге Киргизии и созданию коллективных сил быстрого реагирования для защиты интересов стран блока. Оба решения, по мнению Ташкента, противоречили его интересам, что не помешало принять их большинством голосов стран-участниц.
По некоторым данным, именно эти дипломатические неудачи заставили узбекское руководство задуматься о целесообразности нахождения в ОДКБ. Правда, в результате было решено не выходить из организации навсегда, а лишь приостановить членство, наверное, чтобы при необходимости было легче вернуться назад.
Между тем, как утверждают наши источники, такое решение Ташкента вызвало недовольство в руководстве большинства стран-участниц. Наиболее явно его выразила Белоруссия, которая считает, что если Узбекистан не желает принимать активное участие в деятельности организации, то ему следует покинуть ОДКБ раз и навсегда.
Скорее всего, нынешняя приостановка узбекского членства — обычный тайм-аут, в течение которого в Ташкенте постараются максимально быстро обдумать и оценить все возможные варианты.
А вариантов на самом деле немного. Так сложилось, что практически на всех направлениях Узбекистану все сложнее проводить политику максимальной независимости, претендуя при этом на роль региональной державы. Рано или поздно придется делать геополитический выбор. Ташкент не может не беспокоить рост влияния Москвы в регионе. Военное присутствие России все более ощущается в Таджикистане и Киргизии, странах, граничащих с узбекской частью Ферганской долины — наиболее уязвимой части Узбекистана, которую считают сердцем страны. Мало того, отношения Ташкента с Киргизией, мягко говоря, давно оставляют желать лучшего, а что касается узбекско-таджикских связей, то их точнее всего характеризует понятие «холодная война».
Положение Узбекистана еще сильнее осложнится после присоединения Киргизии к ОЭП (общее экономическое пространство) и возникновения в 2015 году Евразийского союза, локомотивами которого станут Россия и другой сосед Узбекистана — Казахстан.
Свидетельством того, что интеграционные процессы в Центральной Азии не радуют Ташкент, является следующий факт: во время совместных учений ШОС (Шанхайская организация сотрудничества) узбекская сторона не позволила казахстанским военным проследовать по своей территории, вынудив их добираться до Таджикистана в обход. Кстати, сами учения Ташкент по своему обыкновению бойкотировал.
Выбор, который предстоит сделать Узбекистану, не из легких. Военную технику страна импортирует главным образом из России, которая к тому же является важнейшим торгово-экономическим партнером страны. На смену ориентации потребуется время, а его, судя по тому, как стремительно происходят изменения в, казалось бы, стабильнейших государствах, немного.
Пока никаких явных признаков того, что Ташкент переориентируется на новых партнеров, не наблюдается. Правда, некоторые наблюдатели указывают на переговоры, ведущиеся сейчас Пентагоном и правительствами стран Центральной Азии. Речь идет о передаче этим государствам американской техники, которая останется после вывода войск коалиции из Афганистана. Это бронемашины, трейлеры для перевозки танков, тягачи, заправщики, специализированные грейдеры, бульдозеры и водовозы. Кроме того, в Пентагоне готовы отдать медицинское оборудование, средства связи, пожаротушения и даже передвижные тренажерные залы и прочие устройства для обеспечения быта военных.
В американской печати подчеркивается, что переговоры с большинством стран идут исключительно о передаче небоевой техники, исключение составляет Узбекистан, который выражает заинтересованность в бронетехнике.
Другой факт, на который обращают внимание наблюдатели, — это участившиеся контакты узбекских и китайских военных. Самый значимый состоялся 31 мая, когда министр обороны Узбекистана Кабул Бердыев встречался с начальником Генерального штаба Народноосвободительной армии Китая Ченом Бингде.
Информация