Рядовой спецназа

11
Подполковник в отставке Горожанин Константин Иванович, 1923 года рождения, старший инспектор отдела кадров УФСБ России по Краснодарскому краю.

Проходил военную службу в органах безопасности с сентября 1941 по февраль 1965 года. Участник Великой Отечественной войны. Дважды перебрасывался за линию фронта. За мужество и героизм, проявленные при выполнении заданий в тылу врага, награжден орденом Ленина, медалями «Партизану Отечественной войны» I степени, «За оборону Москвы» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

5 сентября 1941 года меня зачислили в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения НКВД СССР (ОМСБОН). Собрались там люди самые разные: известные спортсмены, пограничники, сотрудники милиции и госбезопасности. Бойцов готовили очень серьезно: мы изучали стрелковое оружие, технику минирования и разминирования, принципы ведения партизанской войны.

Особое внимание уделялось физической подготовке – практиковались пятидесятикилометровые кроссы с полной боевой выкладкой, лыжные рейды по лесам Подмосковья. Тренировались до изнеможения; тех, кто не выдерживал, отчисляли в другие подразделения.

В октябре 1941 года ОМСБОН передислоцировали в Москву. Обстановка на фронте складывалась таким образом, что наше подразделение пришлось задействовать в организации обороны столицы: устройство сплошной линии заграждений на дальних и ближних подступах; минирование промышленных предприятий, стратегически важных объектов, государственных и правительственных зданий, которые предполагалось взорвать в случае их захвата немцами; создание непосредственно в Москве мощных опорных пунктов, с артиллерией и пулеметами.
В то время ОМСБОН была одним из самых боеспособных соединений в столице, и ей поручали оборону Кремля и центра Москвы.

На площади Пушкина по сей день сохранился большой дом с закругленным углом. В сорок первом его жителей эвакуировали. На нижнем этаже оборудовали ячейки для противотанковых ружей, на третьем – пулеметные гнезда, а на крыше, вдоль улицы Тверской, позиции бойцов с «зажигалками» – бутылками с зажигательной смесью («коктейлем Молотова»).

Я был первым номером расчета станкового пулемета. В те дни Москву часто бомбили. При налете авиации, когда все бежали в подвал, где было оборудовано убежище, нам с напарником приходилось туго. Оставлять пулемет нельзя, и, как самый сильный, я взваливал его на спину, держа за раму над головой. Второй номер поддерживал ствол. Весил пулемет 75 кг, таскать его приходилось в абсолютной темноте – электричество отключали для маскировки. В укрытие мы добирались последними, а после отбоя воздушной тревоги, поругиваясь и кряхтя, с продолжительными остановками на лестничных площадках возвращали свою «огневую мощь» наверх.

Улицы тоже погружались во тьму. По ним разъезжали оперативные машины, полуторки с патрулями, которые охотились за вражескими «сигнальщиками», пускавшими осветительные ракеты в направлении важных объектов и целей. Чаще всего это были завербованные абвером агенты. Иногда они использовали электрические фонарики, керосиновые лампы. В случае обнаружения «сигнальщики» яростно отстреливались.

Патрули вели наблюдение за домами, жильцов которых эвакуировали, охраняли продовольственные, промтоварные склады и магазины. Когда ловили воров, мародеров, то без суда и следствия расстреливали на месте преступления – по законам военного времени.

Провокаторы и вражеская агентура распространяли самые нелепые слухи, сея панику в столице, объявившей осадное положение. Нарастая, курсировал слух, что правительство выехало в Куйбышев, а вместе с ним и Сталин.
15 октября на заседании Государственного комитета обороны рассматривались вопросы об эвакуации столицы, минировании важнейших предприятий, других объектов, их уничтожении, если враг прорвется на улицы города.
Руководитель заседания Сталин высказался по ряду принципиальных вопросов, в частности, о панических слухах, распространяемых немецкой пропагандой и агентурой. Верховный Главнокомандующий прекрасно понимал, что приближается 24-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, а москвичи не видят знакомых примет подготовки к празднику, который всегда отмечался очень торжественно. Это, безусловно, способствовало появлению слухов, небылиц, пораженческих настроений, подогреваемых врагом. И Сталин принял решение о проведении на Красной площади военного парада. Дата мероприятия и вся подготовка к нему держались в строжайшей тайне.

Рядовой спецназа


Со второй половины октября роту солдат нашей бригады стали отправлять вечером на Манежную площадь и тренировать ходить «коробочкой». Конечно, мы не знали, почему так усиленно занимаемся строевой подготовкой. Многие недоумевали, потому что рвались в бой, но выполняли приказ. Накануне праздника многие догадались, в связи с чем проводились занятия. Однако в последний момент нам приказали стоять в боевом охранении.
Ровно в 7.00 я занял пост у ГУМа, напротив Мавзолея Ленина. Утро выдалось холодное. На Красной площади не было почти никакого оформления, только на здании ГУМа большие портреты Сталина, Ленина и плакат с призывами.

Парад начался в 8.00. Принимал его маршал С. М. Буденный, который потом поднялся на трибуну мавзолея. Сталин выступил с речью: «Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!».

Начался сильный снегопад. Колонны шли походным шагом, молча, слышался только шелест снега и тяжелая поступь тысяч натруженных ног.

В декабре 1941 года, перед началом наступления Красной Армии под Москвой, подразделения ОМСБОНа проводили разминирование проходов в минных полях, а в феврале 1942-го, после разгрома немцев, пришлось убирать собственные противотанковые мины.

Земля смерзлась и окаменела. Саперная лопатка скользила, срывалась. Выручал штык, которым легонько накалывали грунт, помня, что на глубине тебя чутко слушает заложенная тобою же адская машина. И даже когда добираешься до нее, то неизвестно, как она себя поведет. Сохраняя ровное дыхание, бережно нащупываешь взрыватель, почти негнущимися от мороза пальцами тянешь его, забывая обо всем на свете. И не дай Бог, чтобы сорвалась чека. Обмороженные пальцы плохо подчиняются, а надо во что бы то ни стало удержать маленькую юркую железку, которая может унести твою жизнь.

Вот у Женьки Рогова, моего закадычного друга, когда он докопался до мины, расчистил ее от мерзлых комьев земли и подобрался к взрывателю, все шло хорошо. Но когда, казалось, надежно подцепил шток, сорвалась чека. Огненный взрыв вздыбил землю.

За час до этого на привале мы дружно дымили махоркой, Женька читал мне письмо из дома и сокрушался, что без него старуха мать и отец-инвалид не могут управиться по хозяйству. И вот Женьки не стало. Мертвая тишина повисла над полем…

…В конце 1942 года меня определили разведчиком-минером в отряд из двадцати человек, которому предстояла заброска в Карелию в целях выведения из строя важной железнодорожной ветки, для работы с местной агентурой и визуальной разведки противника. Подразделение обеспечили по последнему слову техники – мины нового образца, автоматы и даже специальное устройство для бесшумной стрельбы «Бронит».

В первых числах января 1943 года отряд из Москвы перебрасывали в пригород Беломорска, подальше от любопытных глаз. Провожать его приехал сам генерал П. А. Судоплатов, легендарный начальник 4-го управления НКВД СССР, ведавшего всей разведывательно-диверсионной деятельностью по линии госбезопасности в тылу немецких войск. Каждый отряд перед заброской он напутствовал лично.

Павел Анатольевич, проходя перед строем, заинтересовался моим вооружением. Я показал новенький автомат ППШ с круглым диском, несколько ручных гранат, револьвер системы Наган и десантный нож. Остальные бойцы были вооружены пистолетами ТТ, а командир группы – пистолетом-пулеметом.

В Беломорске мы полтора месяца акклиматизировались, изучали обстановку, осваивались. Потом поселились в бараках поселка Шижня, где раньше жили заключенные – строители Беломорско-Балтийского канала. Тренировки не прекращались ни на один день. Тем временем командование решало, как перебросить нас за линию фронта: по воздуху, суше или воде.

Стылой мартовской ночью 1943 года на двух баркасах, буксируемых сторожевыми катерами пограничников, нас переправили через Онежское озеро в район Петрозаводска, на занятую немцами территорию. После короткой передышки двинулись к железной дороге Массельская – Петрозаводск, которая по карте находилась в четырех километрах.

Дорога шла в южном направлении: через болота, топи и леса, между озер. Насыпь, по которой были проложены рельсы, возвышалась на несколько метров и хорошо просматривалась немецкими и финскими постами.
Иногда проезжала патрульная дрезина – немецкая речь далеко разносилась над водой: ее сопровождало пиликанье губной гармоники, смех. Мы определили интервалы движения, время смены охраны у семафоров, будок смотрителей, на разъездах, наметили подходы к железнодорожному полотну.

По команде «Вперед!» подхватываю мину и рывком преодолеваю открытое пространство у насыпи. За мною устремляются еще двое подрывников, фигуры которых вскоре исчезают в кустарнике справа и слева от меня.
Зная, как тщательно осматривают немцы железнодорожное полотно во время патрулирования, стараюсь работать аккуратно. Расстелив кусок брезента, саперной лопаткой делаю углубление, ссыпая землю на брезент. Травинки с корешками и луковичками кладу отдельно. Пот заливает глаза, руки ноют от напряжения. Аккуратно выбираю лишнюю землю и на дно ямки бережно опускаю деревянный ящичек, в который уложена восьмикилограммовая мина. Взрыватель у нее электрохимический – через двадцать минут после подключения обычной батарейки запускается адский механизм, способный разрушить полотно и сбросить железнодорожный состав. В случае обнаружения таких мин противнику ничего не оставалось, как подрывать их.

Затем все проделываю в обратной последовательности: укладываю грунт, дерн травинка к травинке, камешки – каждый на свое место, заметаю следы и возвращаюсь к своим. В тот день на протяжении трех километров мы установили 12 мин с разным (до одного месяца) временем срабатывания от вибрации, вызываемой движением поезда.

Чтобы проверить действие одного из зарядов, решили подождать появления состава. Это был эшелон с немецкими солдатами. Раздался взрыв чудовищной силы, вагоны, наползая друг на друга, ушли под откос. Удовлетворенные результатом, мы быстро покинули место диверсии и присоединились к основной группе.
К тому времени немцы покончили с партизанским движением в здешних лесах, и когда загремели взрывы, у них не было сомнений – в тылу действует хорошо подготовленная разведывательно-диверсионная группа, поэтому на нас объявили охоту.

Отряд быстрым темпом уходил лесами и болотами, минуя селения. Направление – райцентр Падены у самой границы с Финляндией. Здесь должна была состояться встреча офицера разведки с агентурой из местных жителей.
На второй день пути из-за отказа рации пропала связь с Центром. Попытки починить оказались безрезультатными, поэтому пришлось ее утопить в болоте.

Напрасно в заранее обусловленном месте мы ждали самолет с боеприпасами и продуктами. Он не прилетел: очевидно, командование не рискнуло направлять посылку отряду, от которого перестали поступать радиограммы. Оставалось надеяться только на собственные силы.

Через десять суток интенсивного движения кончилось продовольствие. Перешли на подножный корм – грибы, клюква, на которые вскоре уже не могли смотреть. Нас преследовали усталость и постоянное чувство голода, износились обмундирование и обувь. Около Паден устроили небольшой привал, пока оперработник проводил встречи с агентурой, однако отдых оказался коротким – встречи прошли быстро и успешно. Теперь надо было срочно доставить полученные сведения за линию фронта. Тем более что, по поступившим данным, в райцентр прибыли батальон егерей и две роты зондеркоманды для прочесывания местности.

Немцы появились раньше, чем мы рассчитывали. Завязалась перестрелка, в ход пошли гранаты. Были убиты двое наших бойцов. Противник теснил нас к непроходимому болоту, рассчитывая взять в плен или утопить.
Пришлось идти через болото, но матушка-природа выручила нас. Тонкий мерзлый многолетний слой болотной травы, хоть и колыхался под ногами, но держал. Вооружившись шестами, мы шли след в след, промеряя глубину. Рваные сапоги разбухли и норовили соскользнуть с ног. Лай немецких собак становился все глуше. Каратели не рискнули преследовать отряд, но плотно обложили болото засадами. К вечеру, когда вышли на твердую землю, удачно миновали одну из них – фашисты выдали себя тихим говором.

Однажды ночью, пересекая очередную топь, натолкнулись на сухой бугорок вблизи болота. Он оказался довольно большим. Решили немного отдохнуть, подсушить одежду, подлатать обувь. Только расположились, как в полной тишине вдруг протяжно заскрипела дверь, и откуда-то из-под земли послышались голоса немцев.
Было искушение забросать землянку гранатами, но вступать в бой нельзя: неуязвимость отряда – в скрытности его передвижения. Посидели еще минутку-другую и полезли обратно в болотную жижу…

До своих оставалось совсем немного, около сотни километров. Но это если идти напрямик – по блокированному противником перешейку между двумя озерами, к которым мы скоро вышли. Передохнув, выбрались на скальный склон, поросший редким сосняком, и, укрывшись за валунами, вели наблюдение.

Картина была безрадостной: слева по склону – вражеские доты с торчащими стволами пулеметов, внизу – перешеек, перегороженный рядами колючей проволоки. Идти в обход чрезвычайно далеко, да и сил уже не осталось, а егеря вот-вот выйдут нам в спину.

Наше внимание привлекли цилиндры, висевшие на проволоке вдоль берега, – это были мины натяжного действия. С виду – обыкновенные куски трубы, но внутри они залиты толом. Ночью эту преграду не пройти.
Тогда командир решил:
– У нас нет выбора. Идем сейчас. Внаглую!

Не таясь, спустились к воде и, растянувшись цепочкой, не спеша, как будто не раз это делали, по кромке озера направились к проволочным заграждениям. Расчет был на то, что немцы, ошалев от такого нахальства, примут наш отряд за свое подразделение.

Шли не торопясь, под дулами торчащих из дотов пулеметов, ловя обостренным слухом обрывки чужих фраз. Когда шагали через заграждения, нервы звенели струной, а мозг сверлила одна мысль: когда же немцы откроют огонь? Мы были готовы ответить – нам нечего терять! Время тянулось мучительно долго. Если бы кто-то запаниковал и побежал, то нас бы всех до единого положили на голых камнях перешейка.

Перебравшись через колючую проволоку, так же неспешно пошли дальше. И только когда скрылись за скалистым уступом, вздохнули с облегчением – мы на нейтральной территории. Через двое суток пути оказались в расположении бригады советских войск.

Как потом узнали, нас давно уже похоронили – как-никак почти полгода без связи. Хорошо, что не успели отправить похоронки родственникам.

Разведданные ушли по назначению и были использованы при планировании операций по освобождению Карельского полуострова и блокадного Ленинграда. А нам предстояло готовиться к «рельсовой войне» в белорусских лесах…
Наши новостные каналы

Подписывайтесь и будьте в курсе свежих новостей и важнейших событиях дня.

11 комментариев
Информация
Уважаемый читатель, чтобы оставлять комментарии к публикации, необходимо авторизоваться.
  1. +12
    8 января 2013 11:16
    Вот еще один герой Большой войны, еще один человек, которому мы все обязаны говорить "спасибо" бесконечно!
    Великая страна одержала Великую победу! Великий народ справился со всеми трудностями и поднял страну из руин после войны!
    А что сейчас?..
  2. +12
    8 января 2013 11:28
    Все они ковали победу, кто в тылу врага, кто на передовой, а кто стоя по 14 часов у станка вечная им память и слава!!!
  3. +5
    8 января 2013 14:23
    Цитата: Yuri11076
    Все они ковали победу, кто в тылу врага, кто на передовой, а кто стоя по 14 часов у станка вечная им память и слава!!!

    А их потомки просрали всё, что они сохранили, за что воевали так геройски.
  4. +2
    8 января 2013 15:12
    Автору благодарствую за статью.
    С нетерпением жду рассказа о рельсовой войне в Белоруссии.
  5. +9
    8 января 2013 15:22
    Будущее за диверсантами, укомплектованными русскими инженерами.
    Мне мой Дед рассказывал. Воевал в партизанском отряде в Белоруссии. Они немцев так задрочили, что те как вечерело переставали передвигаться по лесам.
    Жаловались, что партизаны воюют не по правилам. А те что делали.. Отсекали от танка или бронемашины мотоциклистов, на танк вскакивал партизаны и на панорамные стекла обзора накрывали брезентом. и Ву-а-аля грозный танк превращался в слепого котенка, стоило ему остановиться, в глушитель набивался всякий хлам., а на каком то танке уже не помню, крючком из проволоки можно было через решетку -заглушить двигатель...Немцам наверно было страшно(двиг не запустить и бородачи по железке стучат))). Кстати многих фрицев партизаны отпускали, особенно в начале войны.....
    Еще дед рассказывал интересный эпизод....Идут по лесу, смотрят стоит немецкая легковая машина и две женщины в форме. Водитель копается в моторе и больше никого. Мы говорит молодые были, захватили, в машине ни бумаг, ни карт(ничего ценного)) ну что с ними делать, починили мотор и отпустили, девочкам нарвали цветов и те даже улыбались....
    Вот такие были страшные партизаны....
    А во-обще мне Дед всегда говорил, Вовка, несмотря не на что-оставайся человеком! и Мир тебе будет помогать в самых безвыходных ситуациях...
    если ты с инженерным образованием и патриот))))
    1. Dikremnij
      +1
      10 января 2013 03:05
      Большое спасибо Вашему деду за такие слова (сам инженер-механик, окончил ВТУЗ с красным дипломом), сразу видно - он человек толковый и со взглядом в будущие.
  6. +1
    8 января 2013 17:13
    Спасибо автору за статью ....спасибо всем тем кто защищал нашу Родину от врага!!! .... Лично меня пугает другое.... наверное не секрет что перед
    Великой Отечественной войной ... многие офицеры-диверсанты были расстреляны или в лучшем случае сосланы в лагеря...а все базы с со всем необходимым снаряжением , вооружением и т.д. были ликвидированы .... лично мне кажется что-то подобное происходит(или уже произошло) сейчас с ГРУ ....только в меньшем масштабе .... набор курсантов в НВВКУ то прекращается , то возобновлется ... ликвидирован ОСНАЗ ГРУ ... два учебных полка.... две бригады СпН ... а ведь в основном именно этот орган занимается диверсионными операциями( конечно существуют ещё СпецНаз ВДВ у которого схожие задачи а также войсковая разведка ) ещё или я ошибаюсь ? ... на этом сайте не раз поднимался этот вопрос , и раз уж данная статья о диверсантах то я решил ещё раз спросить : "что же такое творится?" или опять как в в 30-х решили что хорошо подготовленные диверсионные кадры не понадобятся? ....
  7. дядя Вася
    +3
    8 января 2013 23:04
    Ох, и... мягко говоря, болтун этот старший инспектор отдела кадров УФСБ по Краснодарскому краю, который служил в органах безопасности до 1965 года. Понятное дело, что кто-то его воспоминания редактировал, дабы придать им литературный язык. Но уж явно переиграли редакторы. Ляп на ляпе... Какое УФСБ в 1965 году?? Какой новенький ППШ перед заброской в тыл?? Какой револьвер системы Наган, когда у остальных пистолеты ТТ ??? При этом командир группы был вооружен пистолетом-пулеметом. А ППШ тогда что? Полгода несли важные разведданные? И ведь такое через строчку. Складывается впечатление, будто надёргали эти горе-редакторы предложения из разных текстов и в итоге получился винегрет. А может, сам автор попытался окультурить свой рассказ, придать трагизм некоторым моментам... Слушайте, ну нельзя же так. Подвиг разведчиков, диверсантов никто не оспаривает. Их роль в ходе тех или иных операций порой бесценна. Но ведь всему есть предел!
    1. 0
      13 января 2013 22:01
      Цитата: дядя Вася
      Какой револьвер системы Наган

      Так ведь в статье сказано, что получили новейшее устройство бесшумной стрельбы "Бронит", а оно ,да будет Вам известно, разработано специально для револьвера системы Нагана, так что судя по всему он должен был им один пользоваться, не исключено, что для терактов или снятия часовых.Далее по поводу УФСБ, подполковник является пенсионером госбезопасности,не подскажете как именуется сейчас эта структура?Или Вы думаете у него в пенсионном удостоверении написано "пенсионер ВЧК-ОГПУ-МГБ-КГБ"?И потом последняя должность-старший инспектор отдела кадров.Такие люди в структуре служат до последнего т.к. всё знают о кадрах,поэтому не исключено, что на пенсию он ушёл уже из ФСБ.У нас в областном управлении в ИЦ на делах бабушка одна сидела,так она ещё при Берии на работу пришла, к генералу напрямую заходила без доклада, потому что по должности очень много знала.Конечно в статье много ляпов,но в некоторых вопросах если не разбираетесь, то лучше не иронизировать.
  8. borisst64
    +1
    9 января 2013 11:14
    До своих оставалось совсем немного, около сотни километров
    почти полгода без связи

    Тяжести войны.
  9. Dikremnij
    +1
    10 января 2013 02:57
    Да уж, статья не без преукрас корректоров, но все же, в который раз убеждаюсь, что на войне выживают необычайно везучие люди.
  10. SHURAVI73
    0
    18 января 2013 11:02
    Отличная статья.
  11. strong.efimenko
    0
    16 апреля 2013 21:57
    Нормально.Работали на износ,а судить-НЕ НАМ!Слава им и Память Вечная!

«Правый сектор» (запрещена в России), «Украинская повстанческая армия» (УПА) (запрещена в России), ИГИЛ (запрещена в России), «Джабхат Фатх аш-Шам» бывшая «Джабхат ан-Нусра» (запрещена в России), «Талибан» (запрещена в России), «Аль-Каида» (запрещена в России), «Фонд борьбы с коррупцией» (запрещена в России), «Штабы Навального» (запрещена в России), Facebook (запрещена в России), Instagram (запрещена в России), Meta (запрещена в России), «Misanthropic Division» (запрещена в России), «Азов» (запрещена в России), «Братья-мусульмане» (запрещена в России), «Аум Синрике» (запрещена в России), АУЕ (запрещена в России), УНА-УНСО (запрещена в России), Меджлис крымскотатарского народа (запрещена в России), легион «Свобода России» (вооруженное формирование, признано в РФ террористическим и запрещено)

«Некоммерческие организации, незарегистрированные общественные объединения или физические лица, выполняющие функции иностранного агента», а так же СМИ, выполняющие функции иностранного агента: «Медуза»; «Голос Америки»; «Реалии»; «Настоящее время»; «Радио свободы»; Пономарев; Савицкая; Маркелов; Камалягин; Апахончич; Макаревич; Дудь; Гордон; Жданов; Медведев; Федоров; «Сова»; «Альянс врачей»; «РКК» «Центр Левады»; «Мемориал»; «Голос»; «Человек и Закон»; «Дождь»; «Медиазона»; «Deutsche Welle»; СМК «Кавказский узел»; «Insider»; «Новая газета»