Вайнахский раскол, или Кавказ в ожидании московских решений
Пожалуй, впервые за все последние годы в плане анализа событий на Северном Кавказе на первое место выходит вопрос, связанный не с ликвидацией вооруженных бандформирований или необходимостью повышением уровня жизни в республиках, а конфликт, который неожиданно проявился между главами Чечни и Ингушетии. Речь идет о нашумевшей ситуации с тем, как Кадыров и Евкуров не смогли прийти к единому мнению по поводу того, кто же на самом деле уничтожил банд-группу в Сунжеском районе Ингушской республики. Напомним, что Рамзан Кадыров отчитался перед федеральными властями о том, что силами чеченских силовых подразделений у ингушского села Галашки были уничтожены трое боевиков. В качестве комментария к этому заявлению Кадырова ингушский глава Юнус-бек Евкуров заявил, что смерть боевиков наступила вовсе не из-за действий чеченского спецназа, а из-за того, что произошел некий непреднамеренный взрыв, а чеченские бойцы уже после взрыва перевезли двух убитых и одного раненого боевика на территорию Чечни.
Казалось бы, что после высказываний глав двух северокавказских республик им стоило успокоиться, но горячая вайнахская кровь продолжила играть в жилах политических деятелей. Бурю возмущения словами своего ингушского коллеги выразил Рамзан Кадыров и заявил, что Евкуров не проявляет достаточно рвения в борьбе с экстремизмом на территории своей республики, а потому, цитата: «порядка здесь не чувствуется». После своих тирад о «бездействии» ингушского лидера, Рамзан Кадыров отметил, что пора бы между Ингушетией и Чечней создать настоящую границу, а не довольствоваться тем, что есть.
После обозначенного конфликта эксперты в один голос заговорили о том, что на Северном Кавказе намечается особый вариант конфликта – локальный политический. У Кадырова за время своего нахождения у руля Чечни успела сформироваться самооценка идеального руководителя северокавказского региона. Кадыров молод (ему 36 лет) и в то же время он имеет достаточно солидный управленческий опыт, с 2007 года возглавляя Чеченскую Республику. Кадыров старается демонстрировать всемерную лояльность Кремлю, но в то же время не чурается использования собственных политических методов для достижения поставленных целей. Кремль дает Кадырову самый настоящий карт-бланш, позволяющий тому достигать на поприще руководителя Республики ощутимых результатов. Ну, а методы, которыми при этом Рамзан руководствуется, как-то не принято у официальных лиц подвергать критике. Кто-то видит в этом своеобразный контрпример взаимодействия федерального центра с северокавказскими лидерами после ельцинской неудачи «обуздать» Джохара Дудаева перед 1-й Чеченской кампанией и в ее ходе. Кто-то склонен полагать, что сам Кадыров – фигура для Кремля весьма и весьма удобная, так как при подавлении неугодных для себя формирований, по сути, руководствуется принципами, которые в той или иной форме декларируются федеральными властями.
Говоря о Юнус-беке Евкурове, нужно отметить, что в его случае существуют куда более жесткие рамки для ведения республиканской политики, чем в случае с Рамзаном Кадыровым. Рамки именно для самого Юнус-бека Баматгиреевича. Дело в том, что Евкуров – человек, который получил свое высшее военное образование еще во времена существования СССР, а потому у него, естественно, имеются другие представления о том, какими методами нужно достигать стабильности в Республике. Евкуров просто по определению не может себе позволит использовать имеющиеся у него силы и средства для их использования для наведения порядка в Республике не всегда конституционными методами. Хорошо ли это или плохо – вопрос уже из другой плоскости.
С одной стороны, вроде бы, нужно обращать внимание на результат, а пока этот результат выглядит более удобоваримым в Чечне, которой руководит Кадыров. Но с другой стороны, нужно заглядывать и несколько вперед и анализировать методы работы региональных лидеров хотя бы в среднесрочной перспективе. Не может ли прецедент Кадырова «моя Республика – моя воля» стать новым лозунгом для других руководителей северокавказских регионов? Не приведет ли такая позиция к тому самому региональному тупику, зачатки которого мы видим сегодня после перепалки Евкурова и Кадырова? Хотелось бы верить, что весь этот конфликт – временное помутнение, которое быстро развеется.
Не нужно забывать, что Россия переходит к выборности глав субъектов федерации, а в случае Северного Кавказа в плане выборности в первую очередь могут выйти на первые роли те политики, которые будут руководствоваться весьма жесткими принципами, в том числе, и принципами вполне явного национализма.
Кстати, слова Кадырова об окончательном размежевании Чечни и Ингушетии – один из примеров того, что он хочет еще более укрепить свое положение в регионе и превратиться в своеобразного регионального лидера, играющего своим политическим весом. Нужно признать, что популярность Кадырова на Северном Кавказе сегодня очень высока. А ведь этой популярности, чего уж греха таить, он добился не только из-за своей «особенной» политики, но и из-за щедрого федерального финансирования из Москвы. Если лидеры соседних северокавказских республик увидят, что роль лидера к ним может прийти только лишь после того, как они покажут своим народам, что могут сквозь пальцы смотреть на федеральные законы и Конституцию РФ, то и их может потянуть на выход за все существующие рамки. К тому же, судя по опубликованным федеральным программам, финансирование Северного Кавказа снижается. И это снижение финансирования вполне способно накалить и без того сложную ситуацию в регионе.
Если тот же Кадыров сможет работать в направлении стабилизации ситуации в Чеченской Республике и при достаточно скромных денежных вливаниях из госказны, то честь ему и хвала. Но если речь зайдет о варианте поддержки власти только лишь на условиях непомерно щедрой финансовой подпитки, то стоит ли считать «кадыровское чудо» прочным.
В этом плане уже Евкуров дает понять, что его принципы никоим образом не связаны с колебаниями уровня финансовой поддержки из Москвы. В любом случае он будет продолжать работать в том ключе как в плане борьбы с экстремизмом на территории Ингушетии, так и в плане решения экономических задач.
Но теперь становится особенно важным то, какое решение примет федеральный центр по поводу сглаживания обозначившегося северокавказского соперничества Евкурова и Кадырова. Если сегодня Москва попытается закрыть глаза на кавказскую перепалку, то уже через непродолжительное время словесная дуэль вполне может вылиться и в гораздо более серьезный конфликт. Учитывая то, что оба лидера, очевидно, воспринимают себя как носителей единственно правильной политики в регионе, то новый конфликт может по-настоящему заполыхать.
Не нужно в этом случае выводить за скобки и внешние силы, которые при пассивном созерцании со стороны официальной Москвы наметившегося противостояния между чеченским и ингушским лидерами способны извлечь из ситуации свою выгоду. Ведь конфликтное поле на Северном Кавказе может быть использовано для решения деструктивных задач, что снова даст возможность поднять голову радикализму при активной поддержке от известных спонсоров мирового терроризма.
Информация