Пушкин. Ещё одна дуэль
Ю. Непринцев «Последняя минута».
Знаменитый Царскосельский лицей Пушкин окончил в 1817 году. В общем табеле об успеваемости из двадцати девяти выпускников он оказался на двадцать шестом месте, показав успехи лишь «в российской и французской словесности, также в фехтовании».
Дуэль № 18, 1826 год. Пушкин вызвал на дуэль Николая Тургенева, одного из руководителей «Союза благоденствия», члена «Северного общества». Причина: Тургенев ругал стихи поэта, в частности, его эпиграммы. Итог: дуэль отменена.
Реклама такая по телевизору попалась, не знаю, что уж там пытались рекламировать, но суть в том, что был использован светлый образ великого русского поэта, так сказать, во вполне утилитарных целях. И, значится, запал в голову один момент: пытаясь изобразить некую «брутальность» Александра Сергеевича, актёр, его изображающий в ролике, прокручивает пистолет по-ковбойски на пальце. И тут в голове как щёлкнуло. А ведь, по сути дела, создатели ролика пытались «покрасить траву зелёной краской».
Почему-то Пушкина для широкой публики принято изображать неким безобидным бумагомаракой, которого некие злобные силы (царские жандармы?) чуть ли не силком тянут на дуэль, где он трагически гибнет от пули Дантеса. По причинам от поэзии далёким вокруг этого события накручивалась тяжёлая политическая «атмосфэра», писались гневные стихи, бросались обвинения, учитывая невероятную значимость Пушкина для русской истории и словесности. Однако если посмотреть на эту историю непредвзято, всё выглядит немного иначе.
Военная карьера
Прежде всего, следует вспомнить, что А. С. Пушкин был не совсем разночинцем. Он был дворянином первой половины XIX века. А что это значит? Ну, прежде всего, то, что первая карьерная стезя, уготованная ему тогдашним обществом – военная. Именно так – и никак иначе! Много позже, уже в середине XIX века, царь Николай I даже отменял на какое-то время набор в университет. Причина? А чтобы молодые дворяне шли служить в армию. Радели Его Величество о благе государства…
А военная карьера, стезя офицера победоносной российской армии предполагала умение владеть холодным и огнестрельным оружием, а также умение ездить верхом. Да и общественная жизнь того времени вполне себе предполагала для дворянина приглашение на охоту в соседнее имение. А это значит… Правильно! Верховая езда и огнестрельное, холодное (нет ничего опаснее раненого зверя) оружие. Как-то вот об этом не очень у нас принято задумываться, почему-то этот «оружейный» момент воспринимается отдельно.
Для нас тот самый помещик-дворянин – это чаще всего некий комический, безобидный персонаж (из «Мёртвых душ», например). Об охоте, дуэлях и службе «в чине штабс-капитана» написано более чем достаточно – это постоянный фон, но почему-то это оттесняется на периферию сознания. А ведь по факту своего социального статуса русский дворянин первой половины XIX века просто-таки обязан был быть очень неплохим бойцом. Иначе никак: охота, война, дуэли… По-другому не поймут-с.
«В первой половине XIX столетия в России для военного отказ от дуэли фактически означал выход в отставку, для светского человека – отлучение от высшего общества».
И происходило всё это отнюдь не в незапамятные времена легендарного кардинала Ришелье, а гораздо позже, фактически совсем недавно. В общем и целом, даже Лев Толстой, который воспринимался в XX веке почти как современный писатель, успел застать ту «счастливую эпоху».
Что было, то было. Быть дворянином с очень большой долей вероятности означало быть офицером. А быть офицером означало необходимость очень высокой личной подготовки. Причём готовить начинали с весьма нежного возраста, методами зачастую достаточно суровыми. Куда там вашим неотёсанным ковбоям.
Эта интересная и частенько архаичная особенность русского общества отражена, например, в повести Тургенева «Вешние воды». В том моменте, когда, по сути, праздношатающийся по Германии русский турист, абсолютно не задумываясь и не рефлексируя, вызывает на дуэль немецкого офицера, «задевшего честь» его спутницы, тем самым произведя на неё неизгладимое впечатление. Мать юной барышни бросает ему в лицо «обвинение»: «Вам вольно так поступать, вы все русские – дворяне, офицеры…». Причём по книге главный герой никакой и не герой, а так – одно название, но пистолет в руках он держать умеет.
То есть для Европы такое вот повсеместное присутствие «криптодартаньянов» уже давно ушло в прошлое к середине XIX века. Основная масса «вполне порядочных» и весьма обеспеченных граждан оружием практически не владела, и «вызов на дуэль» для них был чем-то из ряда вон выходящим и даже невозможным. Не то что в России.
В русском варианте барьеры – любой предмет, шпага, плащ – ставились на 10–15 шагах, это 7–10 метров. Противники разводились на 20–30 шагов. Считается, что русские дуэли отличались особой кровавостью – в Европе барьеры ставились обычно на 30 шагах, и для сатисфакции достаточно было выстрелить в сторону противника. В России поединки часто велись до тех пор, пока один из дуэлянтов не будет убит или тяжело ранен.
Эти русские, вообще, были ужасными варварами – практиковалась так называемая «дуэль через платок»: с дистанции развёрнутого платка, концы которого дуэлянты удерживали руками. В 1824 году будущий декабрист Рылеев стрелялся с князем Константином Шаховским с трёх шагов, из-за близкой дистанции пули дважды попадали в пистолеты противников. И ваши выдуманные Джеймсы Бонды тихо курят в сторонке. Вот не умеют снимать у нас хорошие исторические фильмы, а жаль…
Ещё раз. Вот как-то странно всё это выглядит: русская культура XIX века широко известна и подробно изучается, но почему-то этот самый «оружейный» момент остаётся как-то за кадром. А ведь войны тогда шли практически постоянно. Без перерыва. И тот факт, что и Пушкин, и Лермонтов были убиты на дуэлях (особенно, учитывая их «непростой» характер), скорее, обыденность, чем что-то из ряда вон выходящее. И, кстати, Лермонтов, тот, вообще, служил на Кавказе…
Однозначно выискивать тут нечто преступное, какие-то происки российских властей – достаточно странно. Просто уже в середине XX века понять реалии середины XIX века было весьма сложно. Поэтому ситуацию было принято подавать достаточно своеобразно: «солнце русской поэзии» пишет себе, значит, стихи, творит… И тут бах, дуэль, трагедия… «И справа, и слева – ручищи по швам – жандармские груди и рожи».
То есть из того, что власти (и лично венценосец) вроде как недолюбливали А. С. Пушкина, категорически не следует возможность «ликвидации». Мы тут опять начинаем мыслить категориями XX века. У Николая I же была масса недостатков, но он был дворянином, и понятие «честь» не было для него пустой абстракцией. Представить его отдающим приказ (даже намекающим на «кто избавит меня от этого мятежного стихоплёта») категорически невозможно. То есть как раз в XX веке это воспринимается нормально, но то была уже другая эпоха…
В конце концов, Дантес приехал в Россию делать карьеру, а не на дуэлях стреляться. Не нужно ему было это в чужой для него стране. Какие-то там дуэли затевать. Лишнее. То есть, вообще-то, совсем по историческим меркам недавно (в 1814-м) российская императорская армия посетила Париж с «дружеским визитом». Это совсем недавно. И вот французский по рождению (и даже голландский по усыновлению) дворянин и офицер едет в ту самую Россию «делать карьеру», как тогда говорили. Что вполне его характеризует, как человека весьма и весьма прагматичного и предусмотрительного. И не склонного к сантиментам. Или к необдуманным поступкам.
А вот после «успешной дуэли» он был лишён чинов и всяких карьерных видов и был вынужден в спешном порядке покинуть Россию. «На ловлю счастья и чинов?» Вы-таки знаете, как-то странно это у него получилось. Как-то коряво. Изо всех сил пытаться построить карьеру в «варварской России»? А потом так раз – и на выход… И какой смысл был ехать к северным снегам? Как-то это нелогично.
«Рядового Геккерена, как не русского подданного, выслать с жандармом заграницу, отобрав офицерские патенты»
– решение Николая I.
Интересная карьера получилась у господина Дантеса в России.
А вот на родине во Франции он сделал просто-таки блестящую политическую карьеру. И не рвался там ни в кого стрелять. Пожизненным сенатором стал. Так что не всё до конца ясно с этими самыми «пушкинскими дуэлями». Не всё так однозначно. В любом случае оценивать эту самую дуэль надо, исходя именно из реалий того времени и того сословия, к которому принадлежал поэт, потому как к реалиям жизни «офисного планктона» это относится весьма слабо.
И да, будь А. С. Пушкин другим человеком (более простым и коммуникабельным), он, конечно бы, не погиб на дуэли. Но и не сделал бы в литературе того, что он сделал. Недостатки – продолжение наших достоинств. А Пушкин, к сожалению, не был «добрым детским сказочником».
Информация