Как начиналась холодная война - история одного хакера
Услышав сегодня слово «хакер», наше воображение рисует человека с неординарными компьютерными способностями, способного взломать любую самую сложную программу защиты и войти в базу данных секретного объекта вплоть до Пентагона и ЦРУ. И если в некоторых областях науки и техники мы отстаем от своих западных конкурентов, то на поприще хакерства российские вундеркинды шагают в первой линии, славясь особой прозорливостью и мастерством. Однако наша страна имеет одну печальную историю, страницы которой стоит перелистать вновь, дабы «воздать» должное некоторым нашим проворным соотечественникам, которые еще задолго до общемировой компьютеризации заложили основы того, что сегодня мы подразумеваем под этим понятием.
Данная история касается одного из самых опасных изобретений прошлого века, процесса по созданию первой в мире ядерной бомбы. А началась она задолго до Второй мировой на территории Англии. Именно в этой стране двумя немецкими евреями была доказана теоретическая возможность создания транспортабельной бомбы на основе использования уранового ядра как источника энергии. В те годы именно Канаде и Британии принадлежали лидирующие позиции в области разработок с целью использования атома в военных целях. В 1940-ом в университете Бирмингема физик Отто Фриш и его коллега Рудольф Пайерлс сделали огромный шаг, положив начало переходу от теоретических основ к убийственной, как потом оказалось, практике. Согласно их подсчетам критическая масса 235-го урана, необходимая для начала ядерной реакции составила всего десять килограмм, что открывало возможность использования авиации для доставки оружия к месту размещения цели.
Если бы президент Рузвельт вовремя внял обращению Эйнштейна, который в своем письме от 2 августа 1939-го предупреждал его об опасности, указывая на мощную силу, скрытую в новом изобретении, то самое страшное в мире оружие было бы создано, возможно, еще в 1944-ом. Тогда конец Второй мировой и крах Германии наступил бы гораздо раньше. Но президент самой могущественной державы из всего изложенного в письме авторитетным научным умом увидел лишь то, что рассматриваемое оружие еще не имеет практичной конструкции, которая позволила бы его свободно транспортировать в указанную точку с помощью авиации, а потому пока не представляет никакой опасности и перспективы его создания достаточно далеки. Серьезность вопроса вызывала сомнения еще потому, что над созданием технологии трудились бывшие немецкие ученые, пусть даже теперь проживающие в Англии, что не внушало Рузвельту доверия, а создавало видимость надуманной грандиозности планов.
В тридцатых годах физик Маркус Олифант обнаружил способность водородного ядра к слиянию, что стало основополагающим моментом в процессе создания водородной бомбы, о чем ученый на момент своих открытий даже не подозревал. Именно этому человеку Фриш и Пайерлс, осознавшие, что глас Эйнштейна остался без внимания, передали в начале весны 1940-го свой меморандум. Этот документ был вручен Олифантом лично советнику Черчилля Генри Тизарду, возглавлявшему на тот момент комиссию по исследованиям в области ПВО. Именно Тизард стал потом главным инициатором создания M.A.U.D. – специального комитета, занимающегося изучением возможностей военного применения урана. Заключения этого органа о реальной возможности создания урановой бомбы, которая поможет решить исход войны, помогли дать высшие приоритеты работам по созданию нового вида оружия.
Но Англии было необходимо сотрудничество США в таком важном начинании. Однако заокеанские союзники по-прежнему оставались глухи к призывам, а новое письмо, написанное немецким ученым Лео Силардом, который составил также «первое письмо Эйнштейна», в начале марта 1940-го было показано Рузвельту только 11 октября этого же года. Президент США, приняв во внимание информацию о созданной в Колумбийском университете специальной группы ученых, занимающихся ядерными исследованиями, отправил «отцу теории относительности» ответ. В своем письме он уведомил физика о создании Госкомитета по урану, возглавить который поручил директору Национального Бюро Стандартов Лаймену Бриггсу. Несмотря на полученные полномочия, Бриггс и не думал включаться в работу. Столь прохладное отношение Штатов к актуальным исследованиям объяснялось довольно просто: Европа вместе с настигнувшей ее войной для них была все же достаточно далека, а Перл-Харбор даже не виднелся на горизонте.
Британцам, возможно, пришлось бы еще достаточно долго стучаться в американские двери, но Олифант был настойчив, и в период, когда война в Европе переросла в масштабы мировой, он под предлогом развития радарных проектов переправился на бомбардировщике в США, чтобы выяснить подлинную причину равнодушия американского руководства к столь серьезному вопросу. Лично связавшись с Вашингтоном, Олифант обнаружил, что господин Бриггс даже не начинал его рассмотрение. Целеустремленный ученый организовал встречу с теми, кто мог по достоинству оценить его аргументы, а именно – выдающимися физиками Э.О. Лоуренсом и Э. Ферми, которые целиком поддержали его в важности и неотложности вопроса. Однако и этого оказалось недостаточно. Лишь после трагических событий Перл-Харбора, 19 января 1942-го, президент США дает-таки одобрение на проведение работ по созданию атомного оружия.
В итоге спустя два года после получения Фришем и Пайерлсом первых результатов, весной 1942-го лауреат Нобелевской премии по физике американец Артур Комптон приходит к выводам о фактической критической массе 235-го урана, которая, по его мнению, должна составлять не более сотни килограмм. Уже 9 марта эти данные стали известны президенту, но лишь в конце лета были предприняты первые меры к осуществлению проекта, который позднее назвали Манхэттенским. Можно сказать, что американцы чуть было не провалили один из главных экзаменов славной эпохи «мирного атома». Хотя дальнейшие события показывают, что, возможно, это было бы куда безопаснее для человечества.
И вот здесь история начинает приобретать интересующие нас обороты. После подписания Черчиллем и Рузвельтом Квебекского соглашения 19 августа 1943-го года, целью которого была координация совместной работы трех сторон (Британии, США и Канады), был сформирован основной состав ученых, возглавляющих секретные исследования. В группу из четырех человек, прибывших в США с так называемой «британской миссией», и состоящих, естественно, из Фриша и Пайерлса, а также Бора, американская сторона приняла решение включить Клауса Фукса, который благополучно снабжал сведениями советскую разведку. Это было большим промахом, но никто об этом тогда еще не подозревал.
Перспективные работы, которые поначалу проводились в Англии, пришлось продолжить в Канаде, когда значительная территория Британии оказалась под непрерывными огневыми атаками немецкой авиации. На тот момент ученые Кавендишской лаборатории уже получили подтверждение научной гипотезы о том, что ядерный реактор действительно может работать, а на основе их теоретических обоснований в начале 1942-го английский концерн «Метрополитен-Виккерс» начал работу над созданием специального оборудования для расщепления изотопов урана газодиффузным методом.
Первым вариантом для размещения лаборатории было Чикаго, но Лондон проявил осторожность, так как всего один ученый из состава ведущих специалистов был англичанином, а потому было принято решение расположиться в Монреале. Вскоре численность работников вновь созданной лаборатории составила более трехсот человек. Неувязки и проволочки американцев, от которых зависели поставки важного сырья, к лету 1943-го года практически свели на нет все усилия и первоначальный энтузиазм ученых. Проект оказался на грани закрытия, но подписанное с американцами Квебекское соглашение дало возможность рассредоточить ученый состав, дав каждой группе возможность решать свои конкретные задачи самостоятельно. Итогом общих усилий стало создание большого исследовательского реактора на тяжелой воде ZЕЕР в Чок-Ривер (Онтарио), который 5 сентября 1945-го уже вышел на критическую отметку.
Канада стала объектом усиленного интереса для советской разведки, и именно там и были сосредоточены ее основные силы. В составе научной группы ядерщиков работали Бруно Понтекорво и Аллан Мэй, которые регулярно сообщали об основных достижениях и ходе работ по созданию реактора. В 1943-ем году советская агентурная сеть состояла более чем из двадцати человек под командованием полковника Заботина, многие из них занимали высокие должности. И все проходило гладко, пока в августе 1945-го ГРУ СССР не решило отозвать сотрудника своего посольства Игоря Гузенко….
Игорь Сергеевич Гузенко появился на свет в городе Рогачево в 1919-ом году. В 1941-ом ГРУ забрало его к себе, а в 1943-ем он прибыл вместе с женой в Оттаву (Канада) в качестве начальника шифровального отдела посольства Советского Союза. Новая страна показалась Гузенко настоящим раем и, когда в середине 1945-го года в Оттаву прибыл его преемник, двадцатишестилетний шифровальщик перешёл на сторону «врага». Прихватив все секретные бумаги посольства, он отправился сдаваться в канадскую полицию. Здесь началась история, ставшая впоследствии прототипом анекдота, рассказанного Путиным за праздничным столом. Речь шла о шпионе, который пришел сдаваться и после долгого хождения по кабинетам получил вопрос о том, есть ли у него задание. Разведчик ответил утвердительно, после чего его попросили не мешать работе серьезных людей, а заняться выполнением своего задания.
В истории с Гузенко все было почти так же. В полиции Канады дежурный посчитал, что у парня не все дома и выдворил его из участка. А в редакции газеты Ottawa Journal, где он размахивал перед журналистами секретными документами, ему посоветовали обратиться к сотрудникам Министерства Юстиции. Но в солидном департаменте не отнеслись к заявлениям Гузенко с должным вниманием, и, отчаявшись, незадачливый шпион укрылся с женой на даче одного из своих соседей – унтер-офицера ВВС Канады.
Как оказалось не напрасно, потому что через некоторое время в квартиру вломилась группа крепких людей из КГБ и устроила обыск. Не найдя секретных документов, они надумали дождаться Гузенко, однако вместо него приехали сотрудники органов правопорядка. Взлом и обыск не остались незамеченными, полиция впервые заинтересовалась личностью хозяина квартиры. Найти его оказалось несложно. Гузенко внимательно выслушали и отправили на военную базу, где он подвергся допросу британских, американских и канадских спецслужб. Давая показания, бывший советский гражданин еще не осознавал, что поднимает волну холодного противостояния, которая на много десятилетий накроет мир бывших союзников. Никто из канадцев не мог поверить, что у них прямо под носом создана такая огромная шпионская сеть. Вильям Кинг, занимавший пост премьер-министра Канады и известный сторонник сближения с СССР, после прочтения всех бумаг заявил: «Это бомба, она превосходит всё».
В результате действий Гузенко канадской стороне попало 109 секретных документов и шифров с данными о советских агентах, внедрённых в ядерную отрасль. В итоге проведенной операции было арестовано около сорока человек. Среди сотрудников ГРУ, проживающих на тот момент в США, началась настоящая паника. Они в страхе пытались покинуть Америку, но многие из них были пойманы и выдворены, а часть осуждена за незаконную деятельность и шпионаж. В Англии в начале марта 1946-го был арестован Мэй, которого приговорили к десяти годам каторжных работ. В Британии 4 февраля 1950-го взяли К. Фукса, дав ему четырнадцать лет. Связной Гарри Голд получил тридцатку, а супружескую пару Розенбергов казнили на электрическом стуле.
Но самый большой урон был нанесен отношениям между Канадой и Советским Союзом. Пресса называла такой проступок коммунистов ударом в спину и черной неблагодарностью. Критикуя двойную игру СССР, они вспоминали о ценных поставках сырья, оборудования, техники и топлива, которые были отправлены в помощь нашей стране. По их мнению, без всего этого Сталин никогда бы не выиграл тяжелую войну. Больше всего канадцы были оскорблены тем фактом, что большинство разведчиков въехало в страну под предлогом участия в работе специально организованного для помощи СССР комитета.
Подобное поведение советского руководства заставило США, Канаду и Британию пересмотреть все прежние договоренности в отношениях с СССР, которые перешли к этапу жесткого противостояния. А Уинстон Черчилль 5 марта 1946 года в своей известной фултонской речи назвал правительство СССР полицейским и диктаторским, отметив, «что крайне опасно доверять подобным руководителям секреты атомного оружия, так как никогда не знаешь, чем может обернуться их осведомленность и насколько реальны пределы их благоразумия».
После предательства Игорь Гузенко обосновался в Торонто. Он участвовал в десятках судебных заседаний против соотечественников. Канадские власти до конца жизни усиленно охраняли и обеспечивали его всем необходимым. На публике он появлялся только в белом колпаке или маске, из-за чего получил прозвище – человек-колпак. Однако постоянный страх сопровождал Гузенко до последних дней. В своем дневнике он жаловался: «Постоянно скрываться очень непросто. Я раз по двадцать выступал на различных судебных процессах о шпионаже, где меня всегда тщательно охраняли. Канадцы не рискуют. Возможно, наступит время, когда мы с семьей сможем зажить нормальной жизнью». В 1982-ом году он умер от диабета и был похоронен в безымянной могиле с серым камнем-надгробием. У него осталось восемь детей, которым до совершеннолетия думали, что их семья родом из Чехословакии. Недавно хакеру-предателю Гузенко в Оттаве, в парке, расположенном напротив его квартиры на улице Сомерсет, установили небольшую бронзовую мемориальную доску.
Рассекреченный правительственный бункер в Канаде. Голова в белом колпаке, а под ней украинская фамилия – Игорь Гузенко. В поясняющей табличке говорилось про Советского шпиона и его неоценимый вклад.
Слово «хакер» было позаимствовано из лексикона хиппи и в буквальном смысле означает «врубаться». Сегодня этим термином называют специалистов, детально разобравшихся в каком-либо деле или имеющих нестандартное, своеобразное мышление. Предельно упрощенным значением стало прозвание хакерами создателей компьютерных вирусных программ, сетевых взломщиков и прочих киберпреступников. Но необходимо помнить, что данный термин возник на Западе в 60-ые годы, когда компьютеров как таковых еще не было. Являясь сленговым словом, «хакерство» обозначало простое и грубое решение любой проблемы, а также изменение изначального плана наперекор воли её создателей.
Данная история касается одного из самых опасных изобретений прошлого века, процесса по созданию первой в мире ядерной бомбы. А началась она задолго до Второй мировой на территории Англии. Именно в этой стране двумя немецкими евреями была доказана теоретическая возможность создания транспортабельной бомбы на основе использования уранового ядра как источника энергии. В те годы именно Канаде и Британии принадлежали лидирующие позиции в области разработок с целью использования атома в военных целях. В 1940-ом в университете Бирмингема физик Отто Фриш и его коллега Рудольф Пайерлс сделали огромный шаг, положив начало переходу от теоретических основ к убийственной, как потом оказалось, практике. Согласно их подсчетам критическая масса 235-го урана, необходимая для начала ядерной реакции составила всего десять килограмм, что открывало возможность использования авиации для доставки оружия к месту размещения цели.
Австриец Отто Фриш был английским физиком-ядерщиком, который посвятил свою жизнь изучению ядерных процессов. Он работал над магнитным моментом протона, постигал механизм захвата нейтронов веществом, доказал существование больших частей деления урановых ядер и рассчитал энергетический выход этой реакции. Позже участвовал в Манхэттенском проекте.
Немец по происхождению Рудольф Пайерлс являлся крупнейшим английским физиком-теоретиком своего времени. Изучал квантовую механику и электродинамику, ядерную физику и физику твёрдого тела. Рассмотрел ограничения, накладываемые на квантовую физику теорией относительности, основал теорию экситонов и современных положений о магнетизме. Входил в состав ученых Манхэттенского проекта, а также в качестве иностранного члена в Академию наук Советского Союза.
Несмотря на то, что Фриш и Пайерлс, выводя критическую массу урана, несколько раз ошиблись в вычислениях, их расчет определил порядок требуемой массы, показав, что изготовление ядерной бомбы вполне осуществимая задача.
Немец по происхождению Рудольф Пайерлс являлся крупнейшим английским физиком-теоретиком своего времени. Изучал квантовую механику и электродинамику, ядерную физику и физику твёрдого тела. Рассмотрел ограничения, накладываемые на квантовую физику теорией относительности, основал теорию экситонов и современных положений о магнетизме. Входил в состав ученых Манхэттенского проекта, а также в качестве иностранного члена в Академию наук Советского Союза.
Несмотря на то, что Фриш и Пайерлс, выводя критическую массу урана, несколько раз ошиблись в вычислениях, их расчет определил порядок требуемой массы, показав, что изготовление ядерной бомбы вполне осуществимая задача.
Если бы президент Рузвельт вовремя внял обращению Эйнштейна, который в своем письме от 2 августа 1939-го предупреждал его об опасности, указывая на мощную силу, скрытую в новом изобретении, то самое страшное в мире оружие было бы создано, возможно, еще в 1944-ом. Тогда конец Второй мировой и крах Германии наступил бы гораздо раньше. Но президент самой могущественной державы из всего изложенного в письме авторитетным научным умом увидел лишь то, что рассматриваемое оружие еще не имеет практичной конструкции, которая позволила бы его свободно транспортировать в указанную точку с помощью авиации, а потому пока не представляет никакой опасности и перспективы его создания достаточно далеки. Серьезность вопроса вызывала сомнения еще потому, что над созданием технологии трудились бывшие немецкие ученые, пусть даже теперь проживающие в Англии, что не внушало Рузвельту доверия, а создавало видимость надуманной грандиозности планов.
В тридцатых годах физик Маркус Олифант обнаружил способность водородного ядра к слиянию, что стало основополагающим моментом в процессе создания водородной бомбы, о чем ученый на момент своих открытий даже не подозревал. Именно этому человеку Фриш и Пайерлс, осознавшие, что глас Эйнштейна остался без внимания, передали в начале весны 1940-го свой меморандум. Этот документ был вручен Олифантом лично советнику Черчилля Генри Тизарду, возглавлявшему на тот момент комиссию по исследованиям в области ПВО. Именно Тизард стал потом главным инициатором создания M.A.U.D. – специального комитета, занимающегося изучением возможностей военного применения урана. Заключения этого органа о реальной возможности создания урановой бомбы, которая поможет решить исход войны, помогли дать высшие приоритеты работам по созданию нового вида оружия.
M.A.U.D. («Military Application of Uranium Detonation» или «Военное применение уранового взрыва»). Комитет, созданный в апреле 1940-го года, представлял собой группу английских и сбежавших немецких физиков-ядерщиков, работающих над проблемой создания первого в мире ядерного оружия. Группу возглавлял Джордж Томсон, а ведущим ученым и идейным вдохновителем являлся Рудольф Пайерлс. Доказательством успешных работ M.A.U.D. служит то, что в 1952-ом году Великобритания самостоятельно создала ядерную бомбу, став третьей ядерной державой в мире.
Но Англии было необходимо сотрудничество США в таком важном начинании. Однако заокеанские союзники по-прежнему оставались глухи к призывам, а новое письмо, написанное немецким ученым Лео Силардом, который составил также «первое письмо Эйнштейна», в начале марта 1940-го было показано Рузвельту только 11 октября этого же года. Президент США, приняв во внимание информацию о созданной в Колумбийском университете специальной группы ученых, занимающихся ядерными исследованиями, отправил «отцу теории относительности» ответ. В своем письме он уведомил физика о создании Госкомитета по урану, возглавить который поручил директору Национального Бюро Стандартов Лаймену Бриггсу. Несмотря на полученные полномочия, Бриггс и не думал включаться в работу. Столь прохладное отношение Штатов к актуальным исследованиям объяснялось довольно просто: Европа вместе с настигнувшей ее войной для них была все же достаточно далека, а Перл-Харбор даже не виднелся на горизонте.
Британцам, возможно, пришлось бы еще достаточно долго стучаться в американские двери, но Олифант был настойчив, и в период, когда война в Европе переросла в масштабы мировой, он под предлогом развития радарных проектов переправился на бомбардировщике в США, чтобы выяснить подлинную причину равнодушия американского руководства к столь серьезному вопросу. Лично связавшись с Вашингтоном, Олифант обнаружил, что господин Бриггс даже не начинал его рассмотрение. Целеустремленный ученый организовал встречу с теми, кто мог по достоинству оценить его аргументы, а именно – выдающимися физиками Э.О. Лоуренсом и Э. Ферми, которые целиком поддержали его в важности и неотложности вопроса. Однако и этого оказалось недостаточно. Лишь после трагических событий Перл-Харбора, 19 января 1942-го, президент США дает-таки одобрение на проведение работ по созданию атомного оружия.
В итоге спустя два года после получения Фришем и Пайерлсом первых результатов, весной 1942-го лауреат Нобелевской премии по физике американец Артур Комптон приходит к выводам о фактической критической массе 235-го урана, которая, по его мнению, должна составлять не более сотни килограмм. Уже 9 марта эти данные стали известны президенту, но лишь в конце лета были предприняты первые меры к осуществлению проекта, который позднее назвали Манхэттенским. Можно сказать, что американцы чуть было не провалили один из главных экзаменов славной эпохи «мирного атома». Хотя дальнейшие события показывают, что, возможно, это было бы куда безопаснее для человечества.
Манхэттенский проект – секретная программа Соединенных Штатов по разработке ядерной бомбы. В программе приняли участие известные американские, английские, немецкие и канадские учёные. Позже многие из них пытались откреститься от этого. Официальная дата начала исследований – 17 сентября 1943-го года. Проект возглавили ученый-физик Р. Оппенгеймер и представитель военных – генерал Л. Гровс. Уже через год проект Манхэттен помимо технических специалистов включал в себя более восьмидесяти тысяч строителей, около сорока тысяч операторов, пяти тысяч военных. Несмотря на то, что в проекте использовались наработки английских учёных, американцы отказались предоставить Лондону полученные результаты. Итогом работ стала возросшая в разы напряженность между странами-участниками программы – США и Великобритании, а также три атомные бомбы – взорванная на полевом испытании «Тринити» и печально известные «Малыш» и «Толстяк».
И вот здесь история начинает приобретать интересующие нас обороты. После подписания Черчиллем и Рузвельтом Квебекского соглашения 19 августа 1943-го года, целью которого была координация совместной работы трех сторон (Британии, США и Канады), был сформирован основной состав ученых, возглавляющих секретные исследования. В группу из четырех человек, прибывших в США с так называемой «британской миссией», и состоящих, естественно, из Фриша и Пайерлса, а также Бора, американская сторона приняла решение включить Клауса Фукса, который благополучно снабжал сведениями советскую разведку. Это было большим промахом, но никто об этом тогда еще не подозревал.
Немецкий физик Клаус Фукс работал в группе ядерщиков под начальством профессора Борна. Позже, участвуя в «Манхэттенском проекте», безвозмездно предупредил СССР о ведущихся разработках ядерной бомбы и передал сведения её устройства. После того как отсидел в Англии данный ему максимальный срок за шпионскую деятельность в пользу дружественного государства, переехал в ГДР, где продолжил свои работы в Центральном институте ядерных исследований.
Перспективные работы, которые поначалу проводились в Англии, пришлось продолжить в Канаде, когда значительная территория Британии оказалась под непрерывными огневыми атаками немецкой авиации. На тот момент ученые Кавендишской лаборатории уже получили подтверждение научной гипотезы о том, что ядерный реактор действительно может работать, а на основе их теоретических обоснований в начале 1942-го английский концерн «Метрополитен-Виккерс» начал работу над созданием специального оборудования для расщепления изотопов урана газодиффузным методом.
Первым вариантом для размещения лаборатории было Чикаго, но Лондон проявил осторожность, так как всего один ученый из состава ведущих специалистов был англичанином, а потому было принято решение расположиться в Монреале. Вскоре численность работников вновь созданной лаборатории составила более трехсот человек. Неувязки и проволочки американцев, от которых зависели поставки важного сырья, к лету 1943-го года практически свели на нет все усилия и первоначальный энтузиазм ученых. Проект оказался на грани закрытия, но подписанное с американцами Квебекское соглашение дало возможность рассредоточить ученый состав, дав каждой группе возможность решать свои конкретные задачи самостоятельно. Итогом общих усилий стало создание большого исследовательского реактора на тяжелой воде ZЕЕР в Чок-Ривер (Онтарио), который 5 сентября 1945-го уже вышел на критическую отметку.
Канада стала объектом усиленного интереса для советской разведки, и именно там и были сосредоточены ее основные силы. В составе научной группы ядерщиков работали Бруно Понтекорво и Аллан Мэй, которые регулярно сообщали об основных достижениях и ходе работ по созданию реактора. В 1943-ем году советская агентурная сеть состояла более чем из двадцати человек под командованием полковника Заботина, многие из них занимали высокие должности. И все проходило гладко, пока в августе 1945-го ГРУ СССР не решило отозвать сотрудника своего посольства Игоря Гузенко….
Бруно Максимович Понтекорво являлся известным итальянский физиком. В возрасте восемнадцати лет стал одним из перспективнейших ассистентов Энрико Ферми, участвуя во всех его исследованиях в области ядерного распада. Позже вошёл в контакт с нашей разведкой. Когда началась война, Понтекорво с членами семьи сбежал из Парижа в США, в Оклахому. В 1943-ем году получил приглашение принять участие в работе по созданию реактора в Чок-Ривере (Канада). В ходе исследований исправно передавал советским разведчикам секретные данные о разработке ядерного оружия. В 50-ых переехал в СССР, долгое время проработал в Электрофизической лаборатории Академии наук в будущей Дубне. Умер в сентябре 1993-го в возрасте восьмидесяти лет.
Аллан Мэй блестящий британский ученый, доктор философии из Кембриджа. После того, как в 1936-ом году посетил Советский Союз, его имя попало в «анналы» советских спецслужб. В начале 1943-го года Мэй был включен в первую группу английских ученых, участвующих вместе с американцами в работе над созданием атомной бомбы. В начале 1945-го доктор знал больше всех остальных британцев о состоянии дел в Аргоннской лаборатории. А, как сейчас известно, чикагская лаборатория оказала очень большое влияние на создание последнего варианта бомбы. Все сведения он исправно передавал Яну Черняку и Павлу Ангелову из советской подпольной организации, действовавшей на территории Северной Америки. Перед смертью Аллан Мэй заявил, что ни капли не сожалеет о безвозмездном сотрудничестве с представителями Советского Союза. Основной причиной он называл страх за будущее всего человечества, в случае если атомным оружием будут обладать политики и военные только одной страны – США.
Аллан Мэй блестящий британский ученый, доктор философии из Кембриджа. После того, как в 1936-ом году посетил Советский Союз, его имя попало в «анналы» советских спецслужб. В начале 1943-го года Мэй был включен в первую группу английских ученых, участвующих вместе с американцами в работе над созданием атомной бомбы. В начале 1945-го доктор знал больше всех остальных британцев о состоянии дел в Аргоннской лаборатории. А, как сейчас известно, чикагская лаборатория оказала очень большое влияние на создание последнего варианта бомбы. Все сведения он исправно передавал Яну Черняку и Павлу Ангелову из советской подпольной организации, действовавшей на территории Северной Америки. Перед смертью Аллан Мэй заявил, что ни капли не сожалеет о безвозмездном сотрудничестве с представителями Советского Союза. Основной причиной он называл страх за будущее всего человечества, в случае если атомным оружием будут обладать политики и военные только одной страны – США.
Игорь Сергеевич Гузенко появился на свет в городе Рогачево в 1919-ом году. В 1941-ом ГРУ забрало его к себе, а в 1943-ем он прибыл вместе с женой в Оттаву (Канада) в качестве начальника шифровального отдела посольства Советского Союза. Новая страна показалась Гузенко настоящим раем и, когда в середине 1945-го года в Оттаву прибыл его преемник, двадцатишестилетний шифровальщик перешёл на сторону «врага». Прихватив все секретные бумаги посольства, он отправился сдаваться в канадскую полицию. Здесь началась история, ставшая впоследствии прототипом анекдота, рассказанного Путиным за праздничным столом. Речь шла о шпионе, который пришел сдаваться и после долгого хождения по кабинетам получил вопрос о том, есть ли у него задание. Разведчик ответил утвердительно, после чего его попросили не мешать работе серьезных людей, а заняться выполнением своего задания.
В истории с Гузенко все было почти так же. В полиции Канады дежурный посчитал, что у парня не все дома и выдворил его из участка. А в редакции газеты Ottawa Journal, где он размахивал перед журналистами секретными документами, ему посоветовали обратиться к сотрудникам Министерства Юстиции. Но в солидном департаменте не отнеслись к заявлениям Гузенко с должным вниманием, и, отчаявшись, незадачливый шпион укрылся с женой на даче одного из своих соседей – унтер-офицера ВВС Канады.
Как оказалось не напрасно, потому что через некоторое время в квартиру вломилась группа крепких людей из КГБ и устроила обыск. Не найдя секретных документов, они надумали дождаться Гузенко, однако вместо него приехали сотрудники органов правопорядка. Взлом и обыск не остались незамеченными, полиция впервые заинтересовалась личностью хозяина квартиры. Найти его оказалось несложно. Гузенко внимательно выслушали и отправили на военную базу, где он подвергся допросу британских, американских и канадских спецслужб. Давая показания, бывший советский гражданин еще не осознавал, что поднимает волну холодного противостояния, которая на много десятилетий накроет мир бывших союзников. Никто из канадцев не мог поверить, что у них прямо под носом создана такая огромная шпионская сеть. Вильям Кинг, занимавший пост премьер-министра Канады и известный сторонник сближения с СССР, после прочтения всех бумаг заявил: «Это бомба, она превосходит всё».
Работая за рубежом, шифровальщики выходят за стены посольств только с сопровождающими. Завербовать их практически невозможно, а местного языка они, как правило, не понимают. Но Гузенко никто не вербовал, побег был личной инициативой. Возможно, к этому его склонила жена, которая, по воспоминаниям очевидцев, была очень решительным человеком. После предательства Игоря Гузенко Сталин больше никогда не посылал целые семьи на Запад. Жены и дети заложниками оставались в Советском Союзе.
Одна из немногих фотографий где видно лицо Гузенко
В результате действий Гузенко канадской стороне попало 109 секретных документов и шифров с данными о советских агентах, внедрённых в ядерную отрасль. В итоге проведенной операции было арестовано около сорока человек. Среди сотрудников ГРУ, проживающих на тот момент в США, началась настоящая паника. Они в страхе пытались покинуть Америку, но многие из них были пойманы и выдворены, а часть осуждена за незаконную деятельность и шпионаж. В Англии в начале марта 1946-го был арестован Мэй, которого приговорили к десяти годам каторжных работ. В Британии 4 февраля 1950-го взяли К. Фукса, дав ему четырнадцать лет. Связной Гарри Голд получил тридцатку, а супружескую пару Розенбергов казнили на электрическом стуле.
Но самый большой урон был нанесен отношениям между Канадой и Советским Союзом. Пресса называла такой проступок коммунистов ударом в спину и черной неблагодарностью. Критикуя двойную игру СССР, они вспоминали о ценных поставках сырья, оборудования, техники и топлива, которые были отправлены в помощь нашей стране. По их мнению, без всего этого Сталин никогда бы не выиграл тяжелую войну. Больше всего канадцы были оскорблены тем фактом, что большинство разведчиков въехало в страну под предлогом участия в работе специально организованного для помощи СССР комитета.
Подобное поведение советского руководства заставило США, Канаду и Британию пересмотреть все прежние договоренности в отношениях с СССР, которые перешли к этапу жесткого противостояния. А Уинстон Черчилль 5 марта 1946 года в своей известной фултонской речи назвал правительство СССР полицейским и диктаторским, отметив, «что крайне опасно доверять подобным руководителям секреты атомного оружия, так как никогда не знаешь, чем может обернуться их осведомленность и насколько реальны пределы их благоразумия».
Таким Гузенко представляла Канадская пропаганда
После предательства Игорь Гузенко обосновался в Торонто. Он участвовал в десятках судебных заседаний против соотечественников. Канадские власти до конца жизни усиленно охраняли и обеспечивали его всем необходимым. На публике он появлялся только в белом колпаке или маске, из-за чего получил прозвище – человек-колпак. Однако постоянный страх сопровождал Гузенко до последних дней. В своем дневнике он жаловался: «Постоянно скрываться очень непросто. Я раз по двадцать выступал на различных судебных процессах о шпионаже, где меня всегда тщательно охраняли. Канадцы не рискуют. Возможно, наступит время, когда мы с семьей сможем зажить нормальной жизнью». В 1982-ом году он умер от диабета и был похоронен в безымянной могиле с серым камнем-надгробием. У него осталось восемь детей, которым до совершеннолетия думали, что их семья родом из Чехословакии. Недавно хакеру-предателю Гузенко в Оттаве, в парке, расположенном напротив его квартиры на улице Сомерсет, установили небольшую бронзовую мемориальную доску.
Информация