Последний танковый конструктор
«Есть некая необъяснимая гармония между загадочной русской душой и танком. Танк – машина огромная, тяжелая, негибкая. Его трудно расшевелить, но, когда он сдвинулся с места, то разбегайся. Очень напоминает общепризнанные характеристики русского человека...».
13 апреля этого года, на девяносто первом году жизни умер создатель легендарной серии танков Т-54, Т-55, Т-62, ракетного истребителя танков ИТ-1, автор проекта Т-72, генерал-майор-инженер Леонид Николаевич Карцев. Последний танковый конструктор, как называли его коллеги и сотрудники, замкнул ряд великих «К» – Кошкина, Котина и Кучеренко – создателей легендарной «тридцатьчетверки». Танки Карцева можно по праву назвать аналогами «Калашникова» в бронетехнике, они славятся надежностью, неприхотливостью и технологичностью, не роняя при этом планку боевой эффективности.
Прежде чем начать разговор о судьбе Николая Леонидовича, стоит привести небольшую выдержку из опубликованного выступления полковника Геннадия Пастернака, много лет проработавшего под его началом. Данная речь была написана в канун девяностолетнего юбилея продолжателя традиций великой и великолепной танковой конструкторской школы советской эпохи: «21 июля 2012-го года бывшему Главному конструктору Уралвагонзавода Л.Н. Карцеву исполняется уже девяносто лет, но он по-прежнему забыт нашим государством. …Неужели Начальник Генерального штаба Н. Макаров, получивший на днях (в марте 2012-го) высокое звание Героя России, сделал для армии больше чем Леонид Николаевич? ...У нас в стране практически не осталось живых танковых конструкторов! Это наша история».
Символично, но большинство известных отечественных конструкторов и оружейников происходят из российской глубинки. Продолжил эту традицию и Леонид Николаевич, который появился на свет 21 июля 1922-го года. Семья потомственных владимирских крестьян Карцевых жила в селе Скомово Гаврило-Посадского района Владимирской области. В 1934-ом году его родители перебрались в соседнюю Ивановскую область, где отец смог, наконец, получить работу.
О детстве и отрочестве Леонида Николаевича, к сожалению, известно крайне мало. Однако стоит отметить одну любопытную особенность. По воспоминаниям самого Карцева, он за всю жизнь не слышал от отца ни одного грубого слова. Это к вопросу о «старой» русской традиции матерщины. И сам Леонид Николаевич всю жизнь отличался тем, что в его словаре полностью отсутствовала «ненормативная» лексика. А ведь он вращался в военно-производственной сфере, где даже самое высокое начальство, включая кураторов из ЦК, густо унавоживало свою речь «вспомогательным» русским языком, особенно в общении с подчиненными.
Для основной массы сельской молодежи последней образовательной ступенью была обязательная семилетка. Однако молодой Карцев стремился к знаниям и в 1939-ом году успешно окончил среднюю школу. В этом же году он сдал приемные экзамены в Ивановский энергетический институт и был зачислен на первый курс. В своих воспоминаниях Леонид Николаевич как-то мельком (великий конструктор был совершенно не тщеславен), написал, что отец гордый тем, что его сын будет инженером, стал совсем по-иному, уважительно с ним разговаривать. Тем, что крестьянский паренек станет образованным человеком, гордилась не только семья, но и односельчане. Слово «образованный!» тогда произносилось именно с восклицательным знаком и не носило нынешнего оттенка презрения или умаления.
К несчастью, Карцев принадлежал к трагическому поколению юношей и девушек, родившихся в начале ХХ-го века, более чем на две трети сгоревшего в ужасной топке Мировой войны. В августе 1941-го года его, студента второго курса, призвали в армию и отправили служить в запасной полк связи, стоявший в Казани. Вскоре командование части послало рядового Карцева в третье Саратовское танковое училище, которое он с отличием закончил в 1942-ом году. Молодого командира отправили на горьковский завод «Красное Сормово», выпускавший тридцатьчетверки. Но уже в 1943-ем году лейтенант Карцев сражался в составе 45-ой Гвардейской танковой бригады первой гвардейской танковой армии генерала Катукова. Танкист Карцев принял участие в тяжелейших боях Проскурово-Черновицкой, Висло-Одерской и Берлинской наступательных операций. Войну капитан Карцев прошел, к счастью, без серьезных ранений. Воевал он хорошо, о чем свидетельствуют такие награды как орден Красной Звезды, редкий тогда орден Отечественной войны I степени, высоко ценимая всеми фронтовиками медаль «За отвагу». Но для дальнейшей судьбы конструктора танков решающее значение приобрело тесное знакомство с образцами отечественной и иностранной бронетехники, и опыт ее использования в самых экстремальных условиях. Можно предположить с большой долей уверенности, что именно тогда Леонид Николаевич впитал буквально с кровью главный принцип своей конструкторской работы – симбиоз эффективной поражающей мощи бронетехники с максимально возможной защитой «живой силы», которая была для него не абстрактным понятием, не цифрой в оперативно-тактических планах, а конкретным, живым человеком.
В своих воспоминаниях Карцев напишет, что в их бригаде «технарей», никаких наград выше ордена «Красной Звезды» не присваивали. И это даже после тяжелейших, успешных операций. А вот политработникам, наоборот, не давали орденов ниже «Красного Знамени». Он с болью писал: «Осенью 1945-го года я случайно встретил одного из зампотехов роты нашей бригады – М. Чугунова и, увидев у него на груди только юбилейные медали, спросил: «Миша, неужто тебя не наградили даже «За боевые заслуги»? Ты же прошел с бригадой от Киева до Берлина...». Увидев в ответ виноватую, смущенную улыбку, я понял, что допустил невольную бестактность...». Даже по прошествии десятилетий (впервые воспоминания Карцева были опубликованы в 2008-ом году, в журнале «Техника и вооружение) он корит себя за вырвавшиеся слова.
Летом 1945-го года командир роты технического обеспечения Леонид Карцев демобилизовался и возвратился в Москву. В августе бывшего фронтовика после сдачи вступительных экзаменов приняли сразу на второй курс инженерного факультета Военной академии бронетанковых и механизированных войск им. И.В. Сталина. В 1949-ом году он с блеском закончил Академию. В числе пятнадцати выпускников золотой медалист получил распределение в Нижний Тагил на знаменитый «Уралвагонзавод». Такой мощный десант инженеров-конструкторов был направлен на это предприятие отнюдь не случайно. В это же время ровно на целый год решением Политбюро ЦК было полностью остановлено танковое производство в стране. Столь беспрецедентное решение вызвала целая волна нареканий, достигших самых высоких инстанций, на конструктивные недостатки танка Т-54, только что поставленного на вооружение армии. Одной из главных причин множественных недоработок нового танка явился недостаток квалифицированных конструкторов и инженеров-технологов на «Уралвагонзаводе». Эта проблема возникла тогда, когда после освобождения Харькова в 1943-ем году, большинство специалистов завода им. Коминтерна, эвакуированного в начале войны на Урал, вернулось в родные края. Без того немногочисленное конструкторское бюро «Уралвагонзавода», сократилось до минимума. Для исправления сложившейся ситуации вышло специальное постановление Совета Министров СССР о направлении пятнадцати лучших выпускников Академии в распоряжение КБ нижнетагильского завода, которым тогда руководил один из создателей тридцатьчетверки Александр Александрович Морозов.
Практически все выпускники были фронтовиками, «технарями», в самом лучшем смысле этого слова. Двадцатисемилетний капитан запаса Леонид Николаевич Карцев был зачислен в группу трансмиссий, которой руководил один из главных создателей моторной части танка Т-54, лауреат Сталинской премии Абрам Иосифович Шпайхлер. Через три недели после начала работы Карцев подал рационализаторское предложение, которое не только значительно упростило планетарный механизм поворота (ПМП) танка, но и уменьшило количество его деталей и узлов, что позволило снизить трудоемкость производства и сократить сроки изготовления.
Интересная деталь того времени, о которой позже не раз с улыбкой вспоминал Леонид Николаевич. Кроме работ над военной продукцией, военным конструкторам зачастую поручалась разработка механизмов самого, что ни на есть мирного назначения. Молодой инженер всегда удивлялся увлеченности и быстроте, с которой в бюро трудились над такими проектами. Чуть позднее «секрет» энтузиазма ему раскрыл в разговоре один из начальников цеха, в котором был успешно закончен монтаж очередного «гражданского» заказа. Он показал Карцеву технологическую карту сборки оборудования, в которой был записан расход чистого спирта в объеме двадцати пяти литров на каждый агрегат. Никакой технологической необходимости в применении спирта не было, но он служил в качестве премиального стимула. Спирт же после этого распределялся среди отличившихся. Вот такая своеобразная государственная премия наряду с обувью, фотоаппаратами и радиоприемниками выдавалась в послевоенные времена.
И все-таки главным в работе Карцева было танковое дело. Однажды он вместе с еще одним конструктором разработал уникальную схему, позволившую без изменений конструкции увеличить объем камеры сгорания и обеспечить горение топлива по всей длине котла. К сожалению, А.А. Морозов не только отверг эту идею, но и запретил изготовление чертежей и опытных образцов. Молодые и увлеченные проектом инженеры не испугались. Тайно от всех они взяли старые ненужные чертежи и стерли на них все, кроме штампа и необходимых подписей. На эти чертежи они нанесли свою схему и отнесли их в опытный цех. Изготовленный по нелегальным чертежам котел подогревателя на испытаниях показал отличные характеристики. Лишь после этого два «подпольщика» пошли сдаваться Морозову. Узнав в чем дело, Александр Александрович только улыбнулся и благословил продолжение работ, но уже на законных основаниях. Однако вскоре был издан приказ, строжайше запрещавший выдавать на руки старые чертежи. Кстати, Морозов поощрил конструкторов-«нелегалов» денежной премией, на которую оба купили свои первые в жизни фотоаппараты «Зенит».
Из воспоминаний Л.Н. Карцева: «Как-то раз главных танковых конструкторов страны собрал замминистра С.Н. Махонин, чтобы опять нас «проработать». Когда мы покинули его кабинет, И.Я. Трашутин заявил: «Зачем он говорит с нами в таком тоне? Мы ответственные, серьезные люди. У Форда каждый начальник носит в кармане памятку, в самом начале которой черным по белому написано обеспечивать у каждого рабочего хорошее настроение...» Я запомнил его слова и сделал их законом на своей работе».
Изобретательность, творческий подход молодого конструктора к делу не остались «безнаказанными». В конце 1951-го года А.А. Морозов возвратился на родной Харьковский завод. Вместо него Главным конструктором «Уралвагонзавода» временно назначили А.В. Колесникова, который еще до войны работал в Харькове заместителем у М.И. Кошкина. Также он являлся выпускником Бронетанковой Академии и был награжден Сталинской премией. Вот только приказа о переводе его из статуса ВРИО в статус утвержденного Главного конструктора все не было. Так продолжалось два года. В январе 1953-го Карцева неожиданно вызвали в Москву в Главное управление танкостроения Министерства транспортного машиностроения СССР. Начальник Главтанка Н.А. Кучеренко, также выпускник Бронетанковой Академии и в годы войны заместитель А.А. Морозова, поговорив немного с Леонидом Николаевичем о заводских делах, ничего не объясняя, объявил молодому инженеру, что сейчас они пойдут на прием к министру Ю.Е. Максареву. О министре Карцев был много наслышан, поскольку в годы войны он был директором Уральского танкового завода в Нижнем Тагиле, организовавшим поточное производство Т-34. Только на приеме у Максарева Леонид Николаевич узнал о действительной цели своей командировки в Москву. В том памятном разговоре Кучеренко предложил назначить Карцева вначале замом Главного конструктора, а потом, когда тот наберется опыта, сделать его Главным конструктором предприятия. Министр не согласился. «В этом случае «старики» его подомнут. Нет, будем сразу рекомендовать его на должность Главного конструктора», – так потом описал тот разговор Леонид Николаевич.
Со слов коллеги Карцева, полковника Геннадия Пастернака: «Леонид Николаевич прекрасно понимал, что за простым словом «танк» стоит целая лавина войсковых средств: это и подвижные мастерские по обслуживанию, и танкоремонтные мастерские, и тягачи, и ремонтные части, и фронтовые подвижные заводы капремонта, и заводы капремонта двигателей. Наперекор мнению руководства он выдерживал эволюционный путь развития, сохраняя боеспособность войск и первым реализуя вызовы времени».
Через две-три недели после возвращения из Москвы на завод пришел приказ министра о назначении Л.Н. Карцева Главным конструктором Вагонки. Было ему тогда всего тридцать лет. Наследство Леонид Николаевич получил трудное. Хотя в конструкторском бюро числилось более ста двадцати сотрудников, о многих из них он был, что называется «ни сном, ни духом». Кто-то всего лишь играл за заводскую футбольную команду, кто-то работал в заводской бухгалтерии, одна дама, числившаяся в штате и получавшая положенную каждому сотруднику немалую по тем временам зарплату, была председателем заводского товарищеского суда (многие вряд ли даже слышали об этом уродливом и абсурдном порождении советской действительности). Не хватало мебели, помещений, сам Главный конструктор ютился вместе со своими замами в комнатенке площадью всего десять квадратных метров. Оборудование также было устаревшим, не имелось элементарных вещей, например, кульманов. Нельзя сказать, что для Карцева все это было неожиданностью.
Неожиданным было то, что эти проблемы теперь должен был решать именно он, и, как принято у нас, «без отрыва от основного производства», то есть одновременно с разработкой и созданием танков. Но А.А. Морозов оставил новому Главному не только одни проблемы, но и бесценный дар – талантливых людей. И Карцев распорядился этим наследством блестяще. Первым делом Леонид Николаевич, несмотря на отчаянное сопротивление, убрал из коллектива всех «подснежников». Введя новое штатное расписание, ему удалось значительно повысить оплату труда своим сотрудникам. Через министерство Леонид Николаевич выбил новейшее оборудование и полностью укомплектовал им конструкторское бюро, скорыми темпами было построено новое здание для персонала организации и испытательный цех, заложенный еще при Морозове.
Из воспоминаний Л.Н. Карцева: «У меня не было специальных часов или дней для приема по личным проблемам. Каждый мог зайти в любое время. Если выполнить просьбу я не мог, то не обнадеживал человека. Но если мог что-то сделать, то помогал».
Подробное описание неурядиц и проблем хорошо иллюстрирует то, в каких условиях Карцев начинал создавать свои танки. В 1953-ем году Леонид Николаевич приступил к разработке новой боевой машины, в будущем известной как танк «Т-55». Саму идею новой модели конструктор впоследствии называл «авантюрной». И это не в плане фантастичности каких-то идей по производству, здесь-то он как раз всегда твердо стоял обеими ногами на земле, а в том смысле, что отсутствовала необходимая производственная база и квалифицированные инженерно-конструкторские кадры, поскольку костяк бюро покинул Уральский танковый завод вместе с А.А. Морозовым и вернулся в Харьков. Однако, несмотря на эти, казалось бы, непреодолимые трудности, энергичный и увлеченный своим делом конструктор взялся за создание данного танка. Пройдя за два года хорошую школу, когда Карцеву в качестве рядового инженера пришлось участвовать в модернизации Т-54, Генеральный конструктор уже в октябре 1955-го года вплотную подошел к идее абсолютно новой, в полном смысле «своей» машины. После необходимых согласований и получения всех разрешений, бюро приступило к разработке «объекта 155», результатом которого и стал танк «Т-55».
Бронированная машина Т-55 вобрала в себя все принципиально новое, что было создано на то время советским танкостроением, в том числе и разработки самого Карцева. Конструктор подошёл к созданию танка, как комплексной и многофункциональной боевой единицы, ему удалось создать идеальную связку «ходовая часть – силовая передача – двигатель». Это оказало огромное влияние на дальнейшее развитие отечественных танковых войск. Кроме того, Т-55 стал первым танком в мире, созданным для действий в условиях ядерной войны.
Вслед за Т-55 КБ Карцева предложило правительству план еще более совершенного танка, будущего Т-62. К ноябрю 1958-го года было изготовлено три опытных образца «объекта 165». После испытаний и необходимых доработок «объект 165» превратился сначала в «объект 166», а затем в 167-ой. Все вместе они воплотятся летом 1961-го года в конкретный танк «Т-62». В серийное производство «Т-62» пошел 1 июля 1962-го года.
При разработке новых машин Карцев внимательно следил за велениями времени и угрозами со стороны возможных противников. На его танках были впервые установлены приборы ночного видения, двухплоскостной стабилизатор пушки для стрельбы с ходу, оборудование для защиты от поражающих факторов в ядерной войне. Леонид Николаевич стал инициатором разработки 115-мм гладкоствольной танковой пушки, а также применения газотурбинного двигателя в первом в мире танке («объект 167Т») с моторно-трансмиссионной установкой. В дальнейшем это направление развилось в танк Т-80. И это далеко не все, что придумал, сконструировал и внедрил Карцев.
22 октября 1962-го года во время очередного показа на бронетанковом полигоне Хрущев неожиданно сказал: «Танк должен, как крот, уметь закапываться в землю». Наступила пауза. Никто не был готов ответить главе государства, включая Р.Я. Малиновского и П.А. Ротмистрова. Видя их замешательство, вперед вышел Карцев и сказал: «Никита Сергеевич! Танк, зарытый в землю, уже не танк, а что-то другое. Танк – это наступательное оружие, с высокими требованиями к маневренности...».
В 1966-ом году его наградили орденом Ленина, а в 1968-ом присвоили последнее звание: генерал-майор-инженер. Кроме недюжинного таланта и поразительной работоспособности Леонид Николаевич поражал окружающих еще одной своей способностью. Умение одновременно успешно трудиться сразу над несколькими сложнейшими проектами. Например, невероятно трудная работа по разработке, испытаниям и внедрением в серийное производство Т-55 и Т-62 не мешала Карцеву заниматься идеей создания истребителя танков. В 1965-ом году истребитель танков «ИТ-1», вооруженный установкой радиоуправляемых ракет «Дракон», был принят на вооружение. Великолепная машина могла вести огонь и с места, и в движении по любой местности, активная зона поражения танков противника составляла от трехсот до трех тысяч метров. Потенциальные противники на Западе еще только начинали собственные разработки аналогов ИТ-1. За создание этого принципиально нового в оперативно-тактическом отношении оружия, опередившего мировое танкостроение на двадцать лет, Л.Н. Карцев был награжден Государственной премией СССР. К сожалению, вскоре эту машину сняли с вооружения, как объяснял сам Леонид Николаевич, из-за отрицательного отношения к ней ГБТУ и ГРАУ (Главного бронетанкового управления и Главного ракетно-артиллерийского управления). ИТ-1 требовал создания отдельных, самостоятельных подразделений на уровне батальонов и полков, что не укладывалось в устоявшиеся, более привычные военным формы использования бронетехники. Для этого пришлось бы ломать боевые уставы, вводить новый регламент взаимодействия с традиционными боевыми единицами, переучивать комсостав. Военная бюрократия ради спокойной жизни успешно «утопила» первенца новой ветки мирового танкостроения.Из воспоминаний Л.Н. Карцева: «Обнаруживая причины поломок узлов и механизмов, я часто убеждался в том, что они происходят из-за невнимания конструкторов к «нештатным» ситуациям. Этот опыт научил меня делать так, чтобы в разработке учитывались любые ситуации, особенно такие, которые сами конструкторы называют «расчетом на дурака».
К началу семидесятых годов в войска поступили усовершенствованные модели Т-62А и Т-62К. В это же время Леонид Николаевич проработал основные параметры будущего Т-72, признанного лучшим танком в мире во второй половине XX-го века и выпущенного в нашей стране в количестве более тридцати тысяч единиц, часть из которых и ныне стоит на вооружении в ряде стран мира. По критерию «стоимость-эффективность» этому танку нет конкурентов. После того, как прошли заводские и полигонные испытания образцов будущего Т-72, в начале 1972-го года приступили к войсковым испытаниям. Но...
…все это уже происходило без Карцева. Судьбы людей, а конструкторов вооружения в особенности, во многом зависят от политического руководства страной. В любые времена и при любых режимах. В 1964-ом году был снят Н.С. Хрущев и Первым секретарем ЦК КПСС стал Л.И. Брежнев. К 1968-му году Леонид Ильич уже неплохо «окопался» на своем месте, заменив многих руководителей хрущевской поры на своих людей. Те, в свою очередь, рассаживали везде, куда могли дотянуться, членов личных «команд». Изменения коснулись и Министерства обороны совместно с Министерством транспортного машиностроения.
В начале 1968-го года Карцева вместе с группой конструкторов, работавших над «объектом 172», вызвали в Москву. Тогдашний председатель Научно-технической комиссии (НТК ГБТУ) генерал Радус-Зенькович повел Карцева к маршалу П.П. Полубоярову, командующему танковыми войсками. В разговоре с ним Карцев узнал об истинной цели срочной командировки. Старый директор «Уралвагонзавода», не поладивший с новым министерским руководством, подал заявление об уходе, и Леонида Николаевича попросили высказать свое мнение по поводу нескольких кандидатур на столь высокую должность. Карцев, в котором на всю жизнь осталась бесконечно обаятельная наивность крестьянского паренька и видевший лишь хорошее в любом человеке, высказался в пользу некоего Крутякова Ивана Федоровича, трудившегося заместителем директора «Вагонки» по коммерческой деятельности. Новый директор, не проработав на своем посту и нескольких месяцев, выступил против реализации «объекта 172», назвав это стратегической ошибкой. Карцев, естественно, не согласился с ним. Конфликт принял такие угрожающие размеры, что Главный конструктор был вынужден обратиться с письмом в ЦК КПСС с просьбой освободить его от занимаемой должности. В августе 1969-го года просьба Карцева была удовлетворена. Система выплюнула неудобную и непослушную деталь.На организованном вечере Леонид Николаевич попрощался со своим коллективом. Инженеры конструкторского бюро, веселые ребята, зная, что Карцев никогда не был охотником, помимо прочих подарков торжественно вручили своему любимому руководителю целый охотничий комплект, включавший ружье и макеты подсадных уток. А рабочие опытного цеха подарили талантливому разработчику сделанный их руками макет будущего Т-72.
Леонид Николаевич навсегда покинул Нижний Тагил. В Москве ему дали должность заместителя председателя научно-танкового комитета ГБТУ, где он и проработал следующие десять лет. В 1973-ем году он участвовал в поездке в Египет, на Синайский полуостров. На новом месте неугомонный Карцев продолжил борьбу за Т-72 и добился своего – танк приняли на вооружение в 1973-ем году. Однако многие высокопоставленные чиновники из ЦК КПСС и Минобороны не смогли ему этого простить. В пятьдесят пять лет в расцвете сил его уволили из армии и отправили на пенсию. Далее уже пошла мелкая месть: «на гражданке» ему не дали работать по основной специальности, не отмечались на высшем уровне «круглые даты», хотя танкисты и танкостроители настаивали на этом, вычеркнули из списков «заслуженных». Долгие годы, вплоть до начала девяностых, Леонид Николаевич Карцев работал в московском НИИ двигателей. 13 апреля 2013-го года последнего из великих «К» не стало.
В 1974-ом году за разработку Т-72 группа лиц, практически не участвовавших в его создании, включая Крутякова, которому Леонид Николаевич по наивности помог усесться в кресло директора Уральского танкового завода, получила звание лауреатов Государственной премии СССР. А авторов уникальных узлов и механизмов танка Л.А. Вайсбурга, Ю.А. Ковалева, С.П. Петракова в этом списке не оказалось. Как впрочем, и самого Карцева, который не упомянут ни в одном официальном документе. Хотя все, имеющие отношение к отечественной бронетехнике, услышав его фамилию, вытягиваются в струнку, выражая тем самым бесконечное уважение. Стоит отметить, что наслаждаться наградами и властью Крутякову пришлось недолго, вскоре, после многочисленных неудач и падения уровня производства, он был снят с должности.
Главным конструктором Леонид Николаевич проработал всего шестнадцать лет. За этот не такой уж и длинный период под руководством Карцева было разработано двадцать шесть образцов бронетехники, десять из которых были приняты на вооружение и запущены в серийное производство. А танки «Т-55» и «Т-62» полтора десятка лет составляли хребет Советской Армии, а также армий стран Варшавского договора и десятков других зарубежных государств. Эти машины доказали свои великолепные боевые качества в условиях пустынь и джунглей, высоко в горах и на равнине. О танках Карцева говорили, что их нет лишь в Антарктике.
Тем не менее гениальный конструктор не получил от правительства никаких высоких званий, награды его скромны, как и характер этого потрясающего человека. Поощрения в нашей стране очень часто не соответствуют совершенным деяниям. Сегодня можно наблюдать, как звездам шоу-бизнеса вручают ордена «За заслуги перед Отечеством». А людей, чьи подвиги перед страной поистине огромны, государственное признание, наоборот, обходит стороной. Лишь благодаря усилиям бывших коллег Карцева пару лет назад в деревне Скомово Ивановской области, где родился великий конструктор, ему был установлен прижизненный памятник – танк Т-62.
Источники информации:
http://otvaga2004.ru/tanki/istoriya-sozdaniya/karcev-vospominaniya/
http://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=11250086@egNews
http://www.ualberta.ca/~khineiko/MK_2000_2003/1124011.htm
http://maxpark.com/user/3965372039/content/1751369
Информация