Легенды острова Кумбыш ч.2 . Кольцевые гонки
Продолжение воспоминаний моего друга Олега Болотникова о его службе в ЗРВ 10 ОА ПВО:
История вторая.
«Кольцевые гонки»
"У попа была собака,
Он ее любил…"
Стишок, повторяющийся бесконечно
Понадобилось как-то нам доставить на остров Кумбыш новые «изделия» (так было принято называть ракеты). Для нас перегон одной-то машины с острова на материк или обратно зачастую был сопряжен с кучей сложностей. Отправка колонны – это уже более серьезное мероприятие, а уж с таким грузом – чуть ли не боевая операция.
Вся сложность связана была с несколькими факторами: паршивой дорогой, отвратительной дорогой, отсутствием дороги и, как ни странно, с хорошей дорогой.
Ну, первые три из перечисленных – препятствия, хоть и с трудом, но преодолимые, а вот на хорошей дороге нас могли ждать большие неприятности. Водители, как и везде, были у нас разные – опытные и, чаще, не очень. В основном, свой шоферский талант они проявляли на острове, где для ТЗМ (транспортно-заряжающей машины), как известно, не слишком много вариантов выбора маршрутов – из гаража на позицию, там по кольцевой (не путать с московскими кольцами), от укрытия - к окопу, ну, там, заправить, помыть, да и обратно – в стойло.
Нет, ну конечно, и на рыбалочку, и за охотничьей добычей тоже, как без этого, но все это – по лесу, да по бережку. Зимой район поездок у них расширялся. Когда Северная Двина и море вокруг острова окончательно становились твердыми, начинала действовать наша ледовая трасса. О ней как-нибудь в другой раз.
Но все наши дорожные приключения на этой трассе – пустяки, по сравнению с тем, что могло ждать наших водителей – выпускников школ ДОСААФ и СПТУ, готовивших сельских механизаторов – на хорошей дороге! А на хорошей дороге их ждали: китайская грамота дорожных знаков, строгие сигналы светофоров, неведомая дорожная разметка и о, ужас! – другие машины и пешеходы… .
Вот ведь удивительное дело. В дивизионе такой водитель – орел. Гонит ТЗМ-ку с «изделием» на прицепе (чаще, все-таки – с учебным), все нормативы перекроет, на мостки перед пусковой встанет, как вкопанный, ни на миллиметр не ошибется.
Он и «двигун» переберет, и колесо разбортирует, на морозе голыми руками неисправность устранит, а на дороге (хорошей, в населенном пункте) будет, как оглоблей огретый.
В баранку вцепится, словно за мамку родную, глаза вытаращит, как член кружка «Хочу все знать», побелеет, оцепенеет – кыш с дороги, кому жить не надоело!
Не все поголовно такие были, но попадались. Что поделать, опыт – дело наживное.
Так вот, собрались за новыми ракетами. Притащить надо три, значит ехать надо пятью машинами.
Почему? А положено головной и замыкающей иметь машины «прикрытия».
Собрали все, что было на острове – три из дивизиона, да две из техбатареи. Те, кто в курсе, небось, сразу пальцы загнули и спросили: «Сколько ж их у вас было?» Да столько и было. На случай «готовности» остались еще две «священные коровы» те, что «специзделия» должны таскать.
Знаю, что эти машины трогать нельзя.
Так у нас много, чего нельзя. Но если командованию прямо не говорить, что в данный момент тебе приходится что-то нарушать, чтобы выполнить его же приказание, то вроде, как и нет нарушения.
Вот нельзя на ТЗМ людей возить (ТЗМ-ка на 75-м комплексе – обычный седельный тягач), а возим. К примеру, приказано к такому-то сроку представить (!) столько-то человек для… да, не важно для чего. А чем их 70 км везти? А хоть на палочке верхом. Представить!
И если не говорить, что мы 15 человек по льду на таком тягаче довезли («представили»!), то, значит, и нарушения не было. Много будет начальство знать – в лейтенантах состаришься!
Ушла колонна с острова ранехонько, часов в пять. До материка домчали шустро – дело было во второй половине марта и, на удивление, теплые дни свое дело сделали, растопили снег, лежащий поверху. Талой водой залило все вокруг, да это и не страшно, хуже, когда вода исчезнет – верный признак того, что лед уже рыхлый, с полыньями.
Эх, до чего же хорошо шла колонна! Воды – до бампера, волны – в стороны, буруны, брызги.
Не колонна машин, а прямо эскадра какая-то! Нашего вечного проклятия – глубокого снега, застругов – нет уже в помине, а от промоин – Бог избавил. Выбрались на «матерый берег».
До города еще километров 20 по шоссе. Народ с уважением поглядывает – выглядел наш кортеж не просто грозно, он выглядел страшно. С подножек, крыльев, рам, с прицепов ракетных (пэ-эрок, по-нашему) – сосульки до земли свисают, лед на радиаторах, на дверцах. Картина – та еще!
Шли не торопясь, давая водилам время пообвыкнуться на шоссе, присмотреться к дорожной обстановке.
Обратно ведь не пустыми пойдем.
Доехали до моста, там стационарный пост ГАИ-ВАИ, но «нашего», по счастью не было на месте. А то все эти сосульки пришлось бы собственными задницами на штрафстоянке отогревать!
С левого берега в Архангельск тогда был только один мост – одновременно железнодорожный и автомобильный. Один ряд машин – туда, один – обратно.
Идущие в город машины спускались по дороге, которая являлась частью улицы Смольный Буян (интересное название, правда?), выезжали на Ленинградский проспект, а уж там – кому - налево, кому – направо.
Нашей колонне – направо, в сторону расположения управления полка и техдивизиона.
А вот когда колонна пойдет обратно, ей надо будет протянуть по местной «Ленинградке», чуть дальше этого места (т.е., съезда с моста) до перекрестка, повернуть налево, огибая старый квартальчик. После еще раз повернуть налево в проулок и упереться снова в Смольный Буян. Там, на Т-образном перекрестке, повернуть направо на мост.
А налево здесь никто не ездит, так как это – съезд с моста на тот же Ленинградский проспект.
Постарайтесь запомнить это место.
В ходе рассказа мы сюда еще вернемся. И не один раз!
Получив в техдивизионе «изделия», поотшибали частично сосульки, заправились, пообедали и – обратно в путь.
Ехать далеко, груз – не самый безобидный. Ракеты, хотя и без БЧ, и не заправлены, но стартовые двигатели на наших «двадцатках» (одна из модификаций ракет 75-го комплекса) всегда при себе.
Поэтому колонна ползет аккуратненько. Пробок в те времена не было, но дороги не пустовали.
Водители прилично взмокли, да и старшим машин тоже было не до любования пейзажами.
Пока колонна ползет по Ленинградскому проспекту, переваливаясь на колдобинах, расплескивая жидкую грязь и роняя свои сосульки, пора познакомиться с некоторыми действующими лицами.
В головной – старшим машины ехал комбат «стартухи» Серега, в замыкающей – начальник штаба дивизиона Гена.
Эти машины, мы помним, идут без «пэ-эрок».
А в середине колонны, в третьей от головной ТЗМ-ке с прицепом, ехали два чудака – водитель, впервые оказавшийся в городе, и лейтенант – двугодичник.
Последний в Архангельске практически не бывал, его несложная география ему так же была не знакома. Ну, ничего страшного! Едешь в середине колонны смотри на впереди идущую машину и повторяй маневры, всего делов-то.
Но варежку все равно разевать не следует.
Так вот этой жертве всеобщей воинской обязанности в офицерских погонах никто на его военной кафедре не объяснил, что между старшим машины и обычным пассажиром есть очень большое различие.
С нашими водилами ведь как ездить? Заснешь в кабине – проснешься в кювете.
Если вообще проснешься.
Не думая о плохом, укачавшись и угревшись, дремал этот товарищ пресладко.
Колонна ползет, фарами светит, остальные машины не мешают.
Для Архангельска такое зрелище было не удивительным.
То мы, ПВО-шники, то моряки частенько таскали под брезентами что-то продолговатое и увесистое. Такой это город – труженик и воин.
Подъезжает колонна к перекрестку. Помните?
Надо сделать 2 поворота налево, дальше по Смольному Буяну вправо, на мост.
За мостом будет остановка у поста ГАИ-ВАИ – дать шоферам время встряхнуться, снять оцепенение. С нашим грузом проползти через город – дело непростое.
Так, для справки, название улицы Смольный Буян ничего общего с разгульными выпускными вечерами в знаменитом благородном Институте не имеет.
Не при чем здесь и подгулявший брутальный матрос с пулеметными лентами.
Буяном раньше называлась пристань. В старину на этом месте грузили на суда бочки со смолой (смола, деготь, воск – одни из основных товарных позиций российского экспорта в те времена), так что расхожее название «Остров-Буян» означает наличие на острове причалов и погрузо-разгрузочных приспособлений.
Подошли к перекрестку. Стоит постовой с палочкой, регулирует.
А место, в смысле организации движения, паршивенькое.
В Архангельске все улицы узкие (проспекты - тоже), а здесь еще трамвайные пути в три стороны расходятся.
Увидев колонну, сержант быстро сориентировался, «запер» всех на выезде, дал отмашку.
Может свою недавнюю службу по-доброму вспомнил, а может просто такой вежливый аккуратист попался. Пропускал он колонну подчеркнуто доброжелательно – все наши обратили внимание, кроме, естественно, пускающего слюни на воротник, старшего третьей машины.
Через сто метров колонна снова сворачивает налево.
И вот здесь, воспользовавшись нерешительностью и медлительностью водителя, перед этой третьей машиной втиснулся какой-то торопыга на легковушке.
Боец, и без того напуганный, одеревенелый, ничего, кроме «стопарей» замаячившего перед ним «Жигуля», не видел.
В это время колонна выползает на Смольный Буян, поворачивает направо и лезет на мост.
Первая машина, вторая, за нею этот шустрик на своей…, дальше очередь третьей.
По-видимому, уход направо этой роскошной по тем временам помехи водила воспринял с облегчением, но куда ушли головные машины, не заметил.
Он, не обращая внимания на истошные сигналы следующей за ним четвертой машины, выворачивает руль и шурует налево, изрядно смутив и напугав мирные транспортные средства, спускающиеся с моста. …
На левом берегу разорванная и на одну пятую поредевшая колонна встала.
Ну, как водится, суматоха, недолгие матюги, и Серега, развернувшись, погнал назад, через мост, ловить потерявшихся обалдуев.
А кому еще ехать? Ты – комбат, твой боец, твоя машина, ракета, в конце концов, тоже твоя.
А на правом, городском, берегу тем часом начинало разворачиваться удивительное действо.
Запаниковав, воин разбудил-таки «молодого специалиста», который спросонок вообще ни хрена не понимал, разглядывая незнакомый город.
Через минуту-другую они подъехали к Ленинградскому проспекту.
Еще не до конца потерявший голову водитель вспомнил, как несколько часов назад они именно здесь поворачивали направо в сторону расположения полка.
Справедливо рассудив, что им в другую сторону, сворачивает влево. Еще чуток, и они снова у перекрестка с давешним приветливым регулировщиком.
Постовой, углядев в общем потоке зажженные фары тягача с опасным грузом, заранее перекрыл движение, давая возможность отставшим, как он думал, от колонны, догнать своих. Те благополучно свернули налево, еще через сотню метров нашли нужный поворот, снова свернули налево в проулок, дальше – Смольный Буян.
Развешанные перед этим перекрестком знаки и указатели воспринимались ими, видимо, как обычные, но не обязательные городские украшения.
Им очень хотелось попасть на мост!
Понимали, что делают что-то не так, но что именно, в толк взять не могли.
Помня, как в прошлый раз они удачно вывернули здесь, заставив всех резко тормозить, пропуская, они опять, не говоря худого слова, повторили тот же изящный маневр.
Скрип тормозов, визг покрышек их не волновали, трехэтажных приветствий шоферской братии они не слышали. Надо же, незадача, опять моста впереди нет!
А есть впереди все тот же Ленинградский проспект.
Ну, что же, упорным счастье улыбнется – вперед и налево! То, что от них, как от прокаженных, шарахаются, и люди, и машины, им, похоже, начинало нравиться.
Страж порядка, и без того умученный трамваями, автобусами и другими участниками дорожной сумятицы, видит надвигающуюся на его перекресток «очередную» ТЗМ-ку.
Легкое ощущение дежа-вю посетило бравого служаку.
Он же видел, куда сворачивали все предыдущие, оттуда одна дорога – на мост.
Что там, на левом берегу, боевые действия начались? Куда столько ракет?!
То, что под брезентом везут не дрова, любому ясно, хоть издалека этот автопоезд и напоминает безобидный лесовоз, но только весьма условно.
В процессе поездки с машины постепенно отваливались кошмарные сосульки и наледь, зато взамен тягач и прицеп заляпывались городской мартовской грязюкой.
Всякий раз заблудившаяся транспортно-боевая единица являлась к перекрестку в новом «перекрашенном» виде, но, возможно, наметанный глаз профессионала все же зацепил некоторые индивидуальные особенности. …
Машина комбата тем временем в общем потоке перебралась через мост и устремилась к Ленинградскому проспекту. Серега надеялся, что «потеряшки», поняв ошибку, где-то здесь остановятся.
Он не знал, что разориентированные долбозвоны начали уже входить во вкус происходящего.
Когда его «легкая» (без прицепа) ТЗМ-ка съезжала с моста, в это время в сторону Смольного Буяна очумевшие путешественники в третий раз подвозили свою ракету.
Заметив промелькнувшую в сторону проспекта знакомую ТЗМ, поняли, что выбрали верный маршрут и, уже сознательно игнорируя все знаки, гудки, матерщину и скрип тормозов, на правах победителей повернули вдогонку, естественно, налево.
Не найдя у выезда на «Ленинградку» исчезнувшую машину с «изделием» Сергей пытался угадать направление, в котором она могла скрыться.
На выбор – только два.
Либо эти бабуины вообще повернули в сторону полка, либо, что вероятней, разобрались в обстановке, расспросили кого-нибудь и нашли-таки дорогу на мост, но застряли из-за технической неисправности.
Решив так, комбат двинул в сторону знакомого перекрестка, чтобы где-то дальше найти свою застрявшую технику.
Теперь мимо постового в полюбившемся направлении проследовала еще одна армейская машина, уже без прицепа, подарив тому надежду, что у военных наконец-то закончились боеприпасы. … Ан, нет!
Надежда умерла, едва родившись.
Через какую-то минуту в автомобильной толчее вновь предупреждающе засверкали фары очередного ЗИЛа, тянущего прицеп с опасной поклажей.
Что-то уже знакомое и родное угадывалось в беззастенчивой манере едущих в машине раздвигать транспортный поток, стремясь к известной им одним и недостижимой для других цели.
В этот раз перед выбором пришлось стоять милиционеру.
Тормозить боевую технику на марше? Это как-то не принято.
Наоборот, органы ГАИ должны оказывать содействие.
С другой стороны, что делать, если колонна нескончаемая, а этой «колонне», похоже, конца не будет никогда?
Третье «но» безусловно, небезопасный характер перевозимого груза. И нет рядом ни военных регулировщиков, ни других военнослужащих, обеспечивающих прохождение большой массы войск и техники.
Вопросов много, ответов – ни одного. Грозное транспортное средство приближалось. …
Сержант милиции сошел со своего «пятачка» и двинулся навстречу судьбе.
Коротко свистнув, решительно указал жезлом место у тротуара.
Ха! Не на тех напал. Уж если Красная армия куда-то двинулась – свистком ее не остановишь!
В азарте погони, пытаясь догнать комбатовскую машину, эти два остолопа, кажется, даже не поняли, кто им тут свистит.
Огибая досадное препятствие в тулупе и белых ремнях, машина вильнула, влезла на трамвайную линию, угрожающе покачала прицепом из стороны в сторону и рванула дальше.
Теперь путь этого ошалевшего от безуспешных попыток вырваться из города «экипажа машины боевой» пролегал по трамвайным путям, что значительно расширяло их возможности в выборе скорости передвижения.
Чем они и воспользовались.
Сумасшедшей кометой миновав перекресток, повернули налево, где их наконец-то встретил комбат, бескомпромиссно перекрывший дорогу своей ТЗМ-кой.
А на левом берегу начштаба Гена «метал икру».
Исчезнувшая машина с «изделием», не вернувшийся комбат, неизвестность – все это весьма способствовало адреналиновому выбросу у старшего колонны.
Махнув рукой, Генка садится на свою «легкую» машину, разворачивается и чешет по мосту в город.
В это время «чемпионы кольцевых гонок», получив свою порцию энергичных комбатовских «замечаний», занимали свои нагретые места в кабине.
Долго задерживаться было нельзя, позади уже начали скапливаться машины. К тому же «гаишник» недвусмысленно издали махал рукой, давая понять, что пора освобождать полосу.
Не пришло в голову Сереге, сразу сесть вместо унылого «студента» старшим в его машину, да показать балбесу-водителю, как надо выезжать здесь на мост.
Ну, не догадывался молодой капитан, старательный служака-комбат о пределах человеческой бестолковости!
Приказав следовать за собой, сел в свою машину и безотрывно смотрел назад, наблюдая, как ТЗМ с прицепом проследует, наконец, этот заколдованный перекресток на Смольном Буяне.
Машина комбата, включив «поворотник», повернула направо, двинулась на мост.
Дальнейшее объяснить не мог потом никто.
«Блудливая» ТЗМ тяжело стронула свою «пэ-эрку», вырулила с обочины, опять (опять!) пропустив пару-тройку легковух, подплыла к перекрестку и повернула… НАЛЕВО!
Определенно у этих дятлов «башни заклинило» основательно.
С уже приобретенной сноровкой распихали всех, съезжающих с моста, и двинулись к проспекту.
Следящий за ними с подножки Серега чуть не выпал из машины.
Развернуться нельзя и негде, значит, вперед – за мост, там, не теряя времени, разворот и назад, ловить этот не дающийся в руки автопоезд. Одно успокаивало комбат уже знал, где он их встретит.
Только не придумал, что он с ними сделает!
На мосту ему повстречалась машина Гены, который ошеломленно смотрел, не понимая, почему комбат возвращается один. Серега только смог показать рукой примерное направление вновь исчезнувшего «изделия».
Съезжая с моста, начштаба сам заметил прицеп, вильнувший влево по проспекту.
Постовой, видевший, как командир останавливал «неуловимых», показывал направление, а затем возглавил движение, немного успокоился.
Возникшая было по вине «вояк» пробка, постепенно рассасывалась, жезл регулировщика порхал веселой пчелкой, разгоняя урчащие потоки на четыре стороны.
Все возвращалось в норму, становилось привычным и надежным.
Ага, как бы ни так!
Издалека снова блеснули огоньки. Показалось?
От недоброго предчувствия засосало под ложечкой. Так и есть.
В потоке машин знакомо выделялся тягач ЗИЛ-131, упрямо тянущий ракету по знакомому маршруту.
Сержант присмотрелся. ... Ба! Знакомый радиатор.
Надо же, ускользнули все-таки! Вырвались. Ушли.
Что делать? Снова попытаться остановить?
Одного взгляда на отрешенно-сосредоточенные лица, видневшиеся сквозь заляпанный ветровик, было достаточно, чтобы отказаться от такой затеи.
Стало ясно – ЭТИХ уже не остановит ничто!
ЭТИ пойдут до конца.
На щеках – застывшая бледность, в глазах – холодная решимость самураев.
Дескать, врешь, не возьмешь!
Стрелять по колесам, кидаться в героическую погоню, использовать другие методы принудительной остановки этого очумелого «ракетовоза» полное безумие в двух шагах от центра города (и от штаба нашей армии, кстати).
Населенный пункт надо было спасать.
Дальше постовой только расчищал для этих зачарованных олухов перекресток во избежание аварии. Может быть, он приговаривал про себя слова генерала Бессонова из «Горячего снега»:
Все, что могу, братцы. Все, что могу!
Было похоже, ребята втянулись в процесс.
А что? Дорога знакомая. Путь свободен – все разбегаются. Бензина – под пробку.
Всей работы – четыре раза сбросить газ, да четыре раза баранку повернуть.
Налево. Без вариантов и изысков.
Но на «хвосте» у них уже плотно «висел» начштаба.
Еще через «виток» присоединился комбат.
Короче говоря, зажали, притерли, остановили.
Выдернув из кабины прибабахнутого водителя, Серега сам сел за руль.
Переехали, наконец, на левый берег.
Там деловито и быстро развели обоих «любителей автоспорта» по разные стороны от машины, где каждый из них «огреб в торец».
Для приведения в чувство. А как еще? Дураков учить надо.
Ехать-то еще далеко – по шоссе, по речкам, по морю.
Тронулись тем же порядком. Только старшие третьей и четвертой машин поменялись местами.
И доехали! Без приключений, без особых трудностей, единым духом. Даже ни разу не останавливались."
Информация