Октябрьская война 1973-го года
История знает немало примеров того, как нежелание идти на компромисс, безрассудность и политическая глухота приводила противоборствующие стороны к кровопролитным трагедиям, позорными пятнами ложащимся на виновников столкновения. Как яркий пример такого поведения – трагедия 6 октября 1973-го года – день, когда назревавший долгие годы конфликт между двумя ближневосточными государствами вылился в открытое военное противостояние. Именно в этот день сорок лет назад в еврейский праздник Йом-Киппур египетские вооруженные силы совместно с сирийскими военными внезапно атаковали расслабившийся Израиль. Данное столкновение длилось восемнадцать суток и было четвертым по счету масштабным арабо-израильским конфликтом, получившим название «войны Судного дня».
Инициатором военного наступления на территорию Израиля стали два государства Ближнего Востока: Египет и Сирия. Дипломаты этих стран неоднократно пытались вести переговоры с израильскими властями по вопросу возврата захваченных еще в 1967-ом году земель. Однако Израиль категорически отклонял поступающие от соседей предложения, вынудив арабов пойти на крайние меры и подписать так называемое «правило трех «нет», предполагающее отказ от переговоров, от признания и от мира с еврейским государством. Это положило начало вялотекущему политическому конфликту, который в истории остался под заглавием «война на истощение». Возвращение отнятых когда-то земель превратилось для арабов в дело принципа, запоздалое стремление отмыться от бесчестья, полученного в предыдущей «Шестидневной войне».
Одержав довольно быструю и убедительную победу в войне 1967-го года, Израиль был совершенно уверен в том, что арабы, не умеющие, по их мнению, толком воевать, не посмеют в ближайшие десятилетия нападать на них. Вдоль Суэцкого канала израильтяне возвели мощные укрепления, названные «линией Бар-Лева (от имени их разработчика – генерала Хаима Бар-Лева). Они состояли из нескольких полос обороны глубиной от тридцати до пятидесяти километров. Первая полоса проходила вдоль Суэцкого канала и включала в себя противотанковый вал двадцатиметровой высоты (протяженностью около ста шестидесяти километров) с оборудованными на гребне взводными опорными пунктами. Каждый взвод пехотинцев поддерживал танковый взвод. Внутри вала располагались трубопроводы, обеспечивающие поступление нефти в канал. В критической ситуации предполагалось ее выпустить и поджечь. Между полосами обороны шла дорога, патрулируемая группами танков и мотопехоты. Дорога предназначалась для переброски батареи САУ на угрожаемый участок. Основой второй линии были ротные опорные пункты, способные, по расчетам, держаться автономно более пяти дней. И, наконец, в тридцати километрах от канала в резерве стояли три бронетанковых бригады. Сооружение «линии Бар-Лева» обошлось Израилю в триста миллионов долларов. На Голанских высотах (сирийский фронт) также был возведен оборонительный рубеж протяженностью в семьдесят пять километров. Основу составляли расположенные на высотах опорные пункты, включавшие в себя вкопанные в грунт танки (около двенадцати единиц на один километр фронта). Был на высотах и свой канал – ров шириной шесть и глубиной четыре метра. И на Сирийском, и на Суэцком направлениях израильтяне готовились к оборонительной войне, а успех мотомеханизированных частей в предыдущих битвах на полуострове привел их командующих к переоценке значения танков и недооценке пехоты и артиллерии. За эти ошибки пришлось расплачиваться кровью.
Зародившееся еще в 1967-ом году стремление Египта вернуть оккупированные соседом Синайский полуостров и Голанские высоты и восстановить территориальную целостность, приобрели первостепенную важность после того, как осенью 1970-го к власти в Египте после смерти президента Гамаля Абдель Насера пришел его преемник Анвар Садат. Учтя совершенные ошибки, египтяне провели огромную работу по наращиванию и укреплению своей боевой мощи, а также разработке новой военной стратегии. Подготовка к будущему выступлению была начата жаждущими реванша арабами еще в 1971-ом, когда неподалеку от Александрии и Каира были построены специальные учебные центры, «кусочки линии Бар-Лева», на которых мобилизованные египетские вооруженные силы отрабатывали практические навыки по ведению боевых действий в условиях форсирования канала и преодоления высот в холмистой местности.
В составе египетских вооруженных сил возросло число саперных подразделений. Особое внимание уделялось доставке техники на плацдарм – втаскивать и спускать с вала тяжелые машины занятие медленное и не самое приятное. Кроме того египтяне решили использовать не совсем обычный подход для решения проблемы продвижения тяжелой техники через попадающиеся на пути песчаные валы. В течение лета 1973-го года в ФРГ и Англии ими были закуплены около ста шестидесяти водяных пушек – водометов. Задумка была проста и гениальна: вместо того, чтобы преодолевать препятствие через верх, было решено с помощью водометов размывать проходы в рыхлых песчаных валах.
Следующим шагом было привлечение к делу нападения на обидчиков еще одного недовольного соседа, Сирии. Для отвлечения внимания и сил израильтян она должна была начать боевые действия со стороны Голанских высот, а ведение Израилем войны сразу на двух направлениях позволяло значительно увеличить шансы египтян на победу. Согласно некоторым источникам дополнительным толчком к вступлению в войну этого арабского государства послужило нападение израильской авиации на сирийские МИГи 13 сентября 1973-го года. Воздушное столкновение, в котором израильтянами было сбито двенадцать сирийских самолетов, произошло над Ливано-Сирийской границей.
Одним из усвоенных уроков «Шестидневной войны» стало массовое перевооружение армий Сирии и Египта. Огромный вклад в их оснащение более современной военной техникой был внесен СССР, который поставлял в Египет не только свои танки различных модификаций, но и опытных инструкторов, обучавших солдат правильному ведению боя с использованием бронетанковой техники. Арабы оснастили свою армию большим количеством ПТУРов «Малютка», которые были способны быстро и эффективно уничтожать технику противника. Периодически проводимые учения, которые поначалу насторожили израильскую разведку и пограничные наряды, в конце концов, стали восприниматься соседями как норма.
Не менее внимательно арабы подошли и к вопросу о выборе дня наступления, которым стал один из главных иудейских праздников Йом-Киппур (День искупления). Им было известно, что Судный день израильтяне проводят в молитве, а города как будто бы вымирают: не работают учреждения и общественный транспорт, а радио и телевидение приостанавливают свое вещание. Однако хитрый противник не учел того факта, что именно отсутствие загруженности транспортных магистралей позволило израильтянам в конечном счете быстро провести мобилизацию и получить подкрепление вскоре после начала наступления.
Называть атаку египтян и сирийцев внезапной будет не совсем правильно, ибо доподлинно известно, что уже ранним утром, задолго до начала вторжения, в Израиле была объявлена мобилизация. Принятия срочных мер, некоторые члены правительства Израиля требовали давно, а регулярно поступающие сведения разведки о готовящемся наступлении беспокоили все правящие круги этой страны. Однако неуверенность и нерешительность премьер-министра Голды Меир, на которую оказывалось давление со стороны госсекретаря США, а также скептицизм тогдашнего министра обороны Моше Даяна оказались в итоге решающими.
Внезапной для израильских военных оказалась та мощь, с которой противник 6 октября обрушился на удерживаемую ими территорию Синая. Описывая танковые сражения Четвертой арабо-израильской войны, многие историки сравнивают их с такими грандиозными историческими событиями как Курская битва во Вторую мировую. Очевидцы боев вспоминают о расстилавшейся до горизонта бесчисленной армаде египетских танков, двинувшихся на израильтян. Земля постоянно содрогалась от разрывов артиллерийских снарядов. Это было одно из самых массовых танковых сражений в мировой истории. Ровно в 14:00 на позиции израильтян был совершен авиационный налет, а пятью минутами позже египетская артиллерия нанесла сокрушительный удар, в котором поучаствовало более двух тысяч орудий и минометов. О подготовленности наступления красноречиво свидетельствует тот факт, что всего через двадцать минут египтяне уже вывели из строя все огневые точки обороны израильтян, а спустя еще десять минут находились на вершине вала, перенеся огонь вглубь обороны. Их войска форсировали Суэцкий канал на всем протяжении, одновременно готовя проходы для техники в семидесяти заранее обозначенных местах. После обеда ликующий Анвар Садат позвонил послу Советского Союза в Каире Владимиру Виноградову и прокричал в трубку: «Мы пересекли канал! Мы на восточном берегу. Египетский флаг на восточном берегу!».
Хотя израильтяне и были обескуражены неожиданным напором противника, скоростью и масштабом наступления, их реакция не заставила себя долго ждать. Как только первые египетские солдаты ступили на израильскую землю, их немедленно атаковали танковые части. Из-за нехватки времени на подготовку действовали они вслепую, без данных разведки, что оказалось крайне опрометчивым решением. В результате к концу дня египетским расчетам ПТУР при поддержке пехоты удалось вывести из строя более двухсот танков израильтян. Поражение за поражением терпела и славная израильская авиация, всего за трое суток потерявшая более восьмидесяти самолетов.
Вечером 7 октября на территории Синая уже хозяйничали две танковые, одна механизированная и пять пехотных дивизий египтян. Количество пехотинцев достигло ста тысяч человек, танков – более восьми сотен. Одновременно вторая армия Египта вела наступление по направлению к средиземноморскому побережью, а третья армия атаковала в районе Суэца. Боевые действия продолжались даже в ночное время, и в этом плане у египтян и сирийцев было одно важное преимущество. Дело в том, что основную долю танкового парка арабов составляли советские Т-55, на которых имелись приборы ночного видения с возможностью управления командиром расчета и непосредственно наводчиком. Это давало возможность вести успешный обстрел бронетехники противника, которому приходилось сложнее – в израильских танках приборами ночного видения мог пользоваться лишь механик-водитель. Помимо этого маленькие размеры Т-55 и высокая маневренность за счет сравнительно небольшого веса делали их менее уязвимыми по сравнению с тяжелыми и более крупными танками израильтян. Однако при больших размерах и весе танки израильской армии обеспечивали более комфортные условия для работы своих экипажей, имели больший угол подъема и снижения орудия, в два-три раза больший по количеству боекомплект и объем топливных баков, а также более мощные двигатели. Данные факторы впоследствии сыграли важную роль в исходе той войны.
Успехи арабов на синайском направлении с лихвой компенсировались неудачами сирийцев в районе Голанских высот. Через два дня, прошедших с момента первой атаки, израильтяне пришли в себя и 8 октября перешли к решительным боевым действиям, довольно крепко поколотив сирийцев. До 14 октября израильской армии удалось значительно продвинуться в направлении Дамаска и прочно закрепиться на отвоеванных позициях, дабы не растягивать коммуникации.
На Синае же в течение всего 8 октября продолжалось жесточайшее танковое сражение, в котором израильские танковые бригады потеряли до шестидесяти процентов своей техники. В одной из отчаянных попыток прорвать оборону арабов бригада израильтян за восемнадцать минут умудрилась потерять двадцать четыре танка. Показательным было и то, что почти половину бронетехники уничтожили египетские вертолеты, вооруженные ПТУР, а всегда считавшаяся «непобедимой» израильская эскадрилья не смогла ничем помочь, так как силы ПВО египтян работали безукоризненно. 9 октября египетской армии удалось полностью уничтожить 190-ую израильскую танковую бригаду, а ее командир, Асаф Ягури, был взят в плен.
10 октября, после четырехдневных напряженных сражений, ситуация на поле битвы немного стабилизировалась и наступила небольшая передышка. Время от времени израильтяне проводили незначительные контратаки на египетские огневые точки. Затишье объяснялось очень просто: обе стороны военного конфликта ожидали подхода подкреплений от своих спонсоров, коими для израильтян были Соединенные Штаты, а для Египта и Сирии – СССР. Израильтяне предпочитали не рисковать, их положение и без того было весьма шатким, а любое наступление противника могло закончиться прорывом обороны, открыв арабам путь на север.
Активность на синайском фронте возобновилась в 6:30 утра 14 октября, когда четыре пехотных и две танковые дивизии египтян резко атаковали противника и с ходу продвинулись на десять километров вперед. Однако затем арабы налетели на две сотни окопавшихся израильских танков. При поддержке восемнадцати вертолетов, оснащенных ПТРК «TOW», израильтянам удалось уничтожить возле перевала Митла почти половину наступавшей танковой бригады Египта. Затем в последовавшем ночном сражении ими были разгромлены еще двести шестьдесят танков и две сотни БТРов египтян. Собственные потери израильской армии составили немногим более сорока танков. В этот же день погиб генерал Мендлер, командовавший бронетанковыми частями Израиля на Синае.
Потери обеих сторон настолько выросли, что без дополнительной поставки оружия и техники от заинтересованных «благодетелей» уже было не обойтись. Если говорить откровенно, то если бы не помощь США, вряд ли исход Октябрьской войны был бы таким благоприятным для Израиля. В те дни страны Европы полностью отказали стране в военной помощи. Голда Меир днем и ночью непрерывно звонила в Вашингтон и просила организовать ее встречу с президентом Америки и воздушный мост. Набор ее фраз звучал приблизительно так: «Помогите нам сегодня. Завтра уже будет слишком поздно». При этом премьер постоянно напоминала американцам, что в Сирию и Египет осуществляются «громадные поставки русского оружия». В конце концов, Никсон дал разрешение и 14 октября, на девятый день сражений, возник воздушный мост. Услышав, что в аэропорту приземлился первый военно-транспортный самолет, Голда Меир, по ее собственному признанию, разрыдалась от счастья. Радоваться действительно было от чего – далекие союзники не поскупились ни на танки, ни на снаряды и ракеты (особенно «воздух-воздух»). За последующие десять дней Израиль получил от США сто двадцать восемь боевых самолетов, сто пятьдесят танков М60, две тысячи ПТУРСов новейшего образца, множество ракет и кассетных авиабомб. Военных грузов было доставлено на двадцать семь тысяч тонн.
14 октября группа израильских диверсантов вывела из строя центр радиоперехвата египтян в районе Джебель-Атака. Данная потеря сильно усложнила последним управление войсками и ведение разведки. 15 октября силами девяти танковых бригад израильтяне начали первые фронтальные контратаки. И хотя интенсивные боевые действия велись в течение всего дня, добиться успеха ни одной из воюющих сторон так и не удалось.
Нестандартный и неожиданный выход из положения нашел один из самых талантливых израильских военачальников генерал-майор Ариэль Шарон. Отличник политической и боевой подготовки времен старых арабо-израильских войн был спешно выдернут из запаса. Чем вдохновлялся при разработке своего плана Шарон – конкретным историческим примером или общей безысходностью ситуации, подкрепленной невразумительным верховным командованием – сегодня сказать трудно. Известно лишь, что ранее он яростно критиковал строительство «линии Бар-Лева», отмечая, что очень похожая «линия Мажино» не помогла Франции в 1940-ом году.
Шарон решил применить весьма авантюрный прием – ударить 143-ей бронетанковой дивизией по ослабленному стыку второй и третьей египетских армий, охватывающих позиции израильтян. Что любопытно, немногим ранее Моше Даян отдал распоряжение о том, чтобы весь Южный округ воздерживался от наступлений. Стабилизация фронт была необходима правительству в преддверии вероятных переговоров о прекращении огня с египтянами. Однако Ариэль Шарон эту инструкцию проигнорировал.
Ночью с 15 на 16 октября 1973-го года небольшой израильский отряд, в состав которого входили семь танков и восемь БТРов, форсировали Большое Горькое озеро, заняв небольшой плацдарм на египетском берегу. Армия противника пропустила начавшееся движение израильтян, не выделив дополнительные средства для обороны западного берега. Именно благодаря наличию окопавшегося плацдарма на вражеском берегу части Шарона сумели возвести понтонный мост и переправить на противоположный берег танки.
Когда египтяне поняли, чем грозит им их беспечность, то немедленно атаковали, стремясь отрезать незначительную группировку противника, обосновавшуюся на западном берегу. Но даже поддержка с воздуха и мощь танковой и пехотной дивизий не смогли принести существенных результатов. Битва на Горьком озере возле «Китайской фермы» была, по мнению ряда обозревателей, самой ожесточенной. Ночной бой закончился весьма плачевно для египетской армии: войскам Шарона удалось подбить до полутора сотен египетских танков при личных потерях в семьдесят машин. На следующий день, 17 октября, египтяне потеряли еще столько же единиц бронетанковой техники, в то время как потери израильской армии составили лишь восемьдесят танков. В конце дня египтяне предприняли последнюю отчаянную попытку отбросить неприятеля, за что поплатились потерей восьмидесяти шести машин, тогда как израильтяне потеряли всего четыре единицы техники.
18 октября 252-ая и 162-ая дивизии Израиля, переправившись на другой берег канала, стали заходить в тыл основной группировки египетских войск в лице третьей армии. Одними из первых и самых важных потерь египтян стало фактически полное уничтожение их сил ПВО, размещенных западнее канала. А это, в свою очередь, открыло небо для авиации Израиля. 19 октября положение третьей армии из доминирующего превратилось в угрожаемое. Израильская армия готовилась нанести решающий удар по ненавистному соседу, однако в этот момент в отношения ближневосточных стран решила вмешаться ООН, потребовавшая немедленного прекращения боевых действий. Небольшое затишье обе стороны использовали для того, чтобы перевести дыхание и перегруппировать силы, подготовившись к новым сражениям. Израильская армия не спешила следовать советам «больших братьев» и остановилась лишь 25 октября после захвата Суэца, который стал последним аккордом битвы на Синае. Трехдневное психологическое давление на правящие круги Тель-Авива с демонстративным приведением в полную боевую готовность ядерных сил США и советских ВДВ дали свои плоды. Война была остановлена.
Все участники войны понесли заметные потери: за девятнадцать дней боев арабские государства потеряли триста шестьдесят восемь вертолетов и самолетов (причем шестьдесят девять из них из-за ошибок и недоразумений было сбиты «своими» силами ПВО), тысячу семьсот единиц бронетехники. Погибло более восемнадцати тысяч человек, ранено около пятидесяти тысяч. Израиль потерял сто четырнадцать вертолетов и самолетов, более восьмисот бронемашин и танков. Было убито около двух с половиной тысяч израильтян, ранено – семь с половиной тысяч.
До сих пор исследователи разных стран не пришли к одному мнению в вопросе об оценках итогов войны. Арабские страны считают, что в 1973-ем году они победили, уничтожив миф о неуязвимости армии израильтян. В Египте вообще 6 октября отмечают как День Победы. В доказательство приводят аргументы, что только после войны Израиль согласился на переговоры, результатом которых стало освобождение Синайского полуострова. В Израиле, наоборот, считают, что победили они, и с этим трудно спорить: спустя восемнадцать дней ЦАХАЛ оказался в сотне километров от Каира, третья армия египтян была окружена, а Дамаск лежал как на ладони перед израильскими артиллеристами. И все же если исходить из целей, которые поставили перед собой воюющие стороны, то ни одна из них не была достигнута полностью.
Четвертая арабо-израильская война, по мнению большинства историков, окончилась «ничьей» за исключением одного положительного момента – израильская элита, наконец, всерьез занялась налаживанием своих взаимоотношений со странами Ближнего Востока. После завершения боевых действий в Израиле была создана комиссия, которую возглавил председатель израильского Верховного суда Шимон Агранат. Именно ей было поручено разобраться в причинах произошедшего «недоразумения», едва не переросшего в национальную катастрофу. Предварительные выводы комиссии, которые были оглашены 1 апреля 1974-го года, потрясли общественность. Согласно ее заключению раскрыть подлинные намерения египетских военных израильским разведслужбам помещало прикрытие в виде проводимых учений, а преждевременная мобилизация сил была отложена, дабы не провоцировать арабов на конфликт.
Через четыре месяца после окончания конфликта Голда Меир открыто заявила о том, что высшими руководящими кругами Израиля были допущены грубые ошибки, едва не ставшие причиной поражения. В ответ большинство жителей страны признало ее основной виновницей «войны Судного дня». Спустя некоторое время, а точнее 11 апреля 1974-го года, на пике волны массовых уличных протестов, премьер была вынуждена покинуть свой пост, уступив его бывшему послу Израиля в США Ицхаку Рабину, который во время более удачной Шестидневной войны 1967-го командовал Генеральным штабом израильской армии. На прощание она бросила: «C меня достаточно. Пять лет тащила эту ношу, больше сил моих нет». Также полетели головы и военных: в отставку отправился начальник Генерального штаба Давид Элазар, командующий всем Южным округом Шмуэль Гонен, а также видные руководители военной разведки. Досталось и герою войны Шарону, который фактически в одиночку спас нацию от поражения, поскольку он до конца лета 1973-го года возглавлял Южный округ. Претворять в жизнь актуальную политику национального примирения пришлось преемнику Ицхака Рабина Менахему Бегину, который был назначен на пост премьера Израиля в 1977-ом году. Результатом этой политики стало подписание Кэмп-Дэвидских договоренностей в 1979-ом, которые фактически ознаменовали конец арабской борьбе с еврейским государством. Ирония истории – Бегин заключил с Садатом мир почти на тех же условиях, которые в 1971-ом году отвергла Голда Меир. Мощная затрещина «Октябрьской войны» в очередной раз доказала Израилю и всему миру, что гордыня – весьма плохой советчик в политике.
Октябрьская война обретает все большее значение по мере того, как она уходит в прошлое. В частности, она ознаменовала новую эпоху военных конфликтов, в которых стали широко использоваться различные ракеты классов «земля-воздух», «земля-земля», «море-земля» и «воздух-земля». В свете полученных данных военным стратегам пришлось заново осмысливать всю военную технику и науку. Кроме того арабо-израильская война была формальной причиной самого первого всемирного нефтяного кризиса. 17 октября 1973-го года основные экспортёры нефти из числа арабских стран приняли постановление уменьшить её добычу, а также ввести эмбарго на поставку в США. Данные меры оказали колоссальное влияние на мировую экономику.
В числе субъективных факторов стоит особо отметить внешнюю политику Анвара Садата, начавшего превращение Египта из союзника СССР во враждебную нам страну, открытую для сотрудничества с Соединенными Штатами. Советских дипломатов стали оттеснять от участия в процессах ближневосточного урегулирования, постепенно принимающих характер двусторонних договоров между Израилем и Египтом под патронажем Вашингтона. В 1976-ем году в Египет прилетели первые военно-транспортные самолеты С-130 из США. В это же время (14 марта 1976-го года, если быть точным) Садат объявил о разрыве договора с СССР о дружбе и сотрудничестве. В течение одного месяца все советские военные службы покинули страну.
Источники информации:
http://btvt.narod.ru/2/wsd.html
http://ria.ru/analytics/20131006/967823621.html
http://www.agentura.ru/dossier/izrail/nativ/kedmi/
http://www.polit.ru/article/2008/10/08/war/
Инициатором военного наступления на территорию Израиля стали два государства Ближнего Востока: Египет и Сирия. Дипломаты этих стран неоднократно пытались вести переговоры с израильскими властями по вопросу возврата захваченных еще в 1967-ом году земель. Однако Израиль категорически отклонял поступающие от соседей предложения, вынудив арабов пойти на крайние меры и подписать так называемое «правило трех «нет», предполагающее отказ от переговоров, от признания и от мира с еврейским государством. Это положило начало вялотекущему политическому конфликту, который в истории остался под заглавием «война на истощение». Возвращение отнятых когда-то земель превратилось для арабов в дело принципа, запоздалое стремление отмыться от бесчестья, полученного в предыдущей «Шестидневной войне».
Одержав довольно быструю и убедительную победу в войне 1967-го года, Израиль был совершенно уверен в том, что арабы, не умеющие, по их мнению, толком воевать, не посмеют в ближайшие десятилетия нападать на них. Вдоль Суэцкого канала израильтяне возвели мощные укрепления, названные «линией Бар-Лева (от имени их разработчика – генерала Хаима Бар-Лева). Они состояли из нескольких полос обороны глубиной от тридцати до пятидесяти километров. Первая полоса проходила вдоль Суэцкого канала и включала в себя противотанковый вал двадцатиметровой высоты (протяженностью около ста шестидесяти километров) с оборудованными на гребне взводными опорными пунктами. Каждый взвод пехотинцев поддерживал танковый взвод. Внутри вала располагались трубопроводы, обеспечивающие поступление нефти в канал. В критической ситуации предполагалось ее выпустить и поджечь. Между полосами обороны шла дорога, патрулируемая группами танков и мотопехоты. Дорога предназначалась для переброски батареи САУ на угрожаемый участок. Основой второй линии были ротные опорные пункты, способные, по расчетам, держаться автономно более пяти дней. И, наконец, в тридцати километрах от канала в резерве стояли три бронетанковых бригады. Сооружение «линии Бар-Лева» обошлось Израилю в триста миллионов долларов. На Голанских высотах (сирийский фронт) также был возведен оборонительный рубеж протяженностью в семьдесят пять километров. Основу составляли расположенные на высотах опорные пункты, включавшие в себя вкопанные в грунт танки (около двенадцати единиц на один километр фронта). Был на высотах и свой канал – ров шириной шесть и глубиной четыре метра. И на Сирийском, и на Суэцком направлениях израильтяне готовились к оборонительной войне, а успех мотомеханизированных частей в предыдущих битвах на полуострове привел их командующих к переоценке значения танков и недооценке пехоты и артиллерии. За эти ошибки пришлось расплачиваться кровью.
Зародившееся еще в 1967-ом году стремление Египта вернуть оккупированные соседом Синайский полуостров и Голанские высоты и восстановить территориальную целостность, приобрели первостепенную важность после того, как осенью 1970-го к власти в Египте после смерти президента Гамаля Абдель Насера пришел его преемник Анвар Садат. Учтя совершенные ошибки, египтяне провели огромную работу по наращиванию и укреплению своей боевой мощи, а также разработке новой военной стратегии. Подготовка к будущему выступлению была начата жаждущими реванша арабами еще в 1971-ом, когда неподалеку от Александрии и Каира были построены специальные учебные центры, «кусочки линии Бар-Лева», на которых мобилизованные египетские вооруженные силы отрабатывали практические навыки по ведению боевых действий в условиях форсирования канала и преодоления высот в холмистой местности.
В составе египетских вооруженных сил возросло число саперных подразделений. Особое внимание уделялось доставке техники на плацдарм – втаскивать и спускать с вала тяжелые машины занятие медленное и не самое приятное. Кроме того египтяне решили использовать не совсем обычный подход для решения проблемы продвижения тяжелой техники через попадающиеся на пути песчаные валы. В течение лета 1973-го года в ФРГ и Англии ими были закуплены около ста шестидесяти водяных пушек – водометов. Задумка была проста и гениальна: вместо того, чтобы преодолевать препятствие через верх, было решено с помощью водометов размывать проходы в рыхлых песчаных валах.
Следующим шагом было привлечение к делу нападения на обидчиков еще одного недовольного соседа, Сирии. Для отвлечения внимания и сил израильтян она должна была начать боевые действия со стороны Голанских высот, а ведение Израилем войны сразу на двух направлениях позволяло значительно увеличить шансы египтян на победу. Согласно некоторым источникам дополнительным толчком к вступлению в войну этого арабского государства послужило нападение израильской авиации на сирийские МИГи 13 сентября 1973-го года. Воздушное столкновение, в котором израильтянами было сбито двенадцать сирийских самолетов, произошло над Ливано-Сирийской границей.
Одним из усвоенных уроков «Шестидневной войны» стало массовое перевооружение армий Сирии и Египта. Огромный вклад в их оснащение более современной военной техникой был внесен СССР, который поставлял в Египет не только свои танки различных модификаций, но и опытных инструкторов, обучавших солдат правильному ведению боя с использованием бронетанковой техники. Арабы оснастили свою армию большим количеством ПТУРов «Малютка», которые были способны быстро и эффективно уничтожать технику противника. Периодически проводимые учения, которые поначалу насторожили израильскую разведку и пограничные наряды, в конце концов, стали восприниматься соседями как норма.
Не менее внимательно арабы подошли и к вопросу о выборе дня наступления, которым стал один из главных иудейских праздников Йом-Киппур (День искупления). Им было известно, что Судный день израильтяне проводят в молитве, а города как будто бы вымирают: не работают учреждения и общественный транспорт, а радио и телевидение приостанавливают свое вещание. Однако хитрый противник не учел того факта, что именно отсутствие загруженности транспортных магистралей позволило израильтянам в конечном счете быстро провести мобилизацию и получить подкрепление вскоре после начала наступления.
Называть атаку египтян и сирийцев внезапной будет не совсем правильно, ибо доподлинно известно, что уже ранним утром, задолго до начала вторжения, в Израиле была объявлена мобилизация. Принятия срочных мер, некоторые члены правительства Израиля требовали давно, а регулярно поступающие сведения разведки о готовящемся наступлении беспокоили все правящие круги этой страны. Однако неуверенность и нерешительность премьер-министра Голды Меир, на которую оказывалось давление со стороны госсекретаря США, а также скептицизм тогдашнего министра обороны Моше Даяна оказались в итоге решающими.
Внезапной для израильских военных оказалась та мощь, с которой противник 6 октября обрушился на удерживаемую ими территорию Синая. Описывая танковые сражения Четвертой арабо-израильской войны, многие историки сравнивают их с такими грандиозными историческими событиями как Курская битва во Вторую мировую. Очевидцы боев вспоминают о расстилавшейся до горизонта бесчисленной армаде египетских танков, двинувшихся на израильтян. Земля постоянно содрогалась от разрывов артиллерийских снарядов. Это было одно из самых массовых танковых сражений в мировой истории. Ровно в 14:00 на позиции израильтян был совершен авиационный налет, а пятью минутами позже египетская артиллерия нанесла сокрушительный удар, в котором поучаствовало более двух тысяч орудий и минометов. О подготовленности наступления красноречиво свидетельствует тот факт, что всего через двадцать минут египтяне уже вывели из строя все огневые точки обороны израильтян, а спустя еще десять минут находились на вершине вала, перенеся огонь вглубь обороны. Их войска форсировали Суэцкий канал на всем протяжении, одновременно готовя проходы для техники в семидесяти заранее обозначенных местах. После обеда ликующий Анвар Садат позвонил послу Советского Союза в Каире Владимиру Виноградову и прокричал в трубку: «Мы пересекли канал! Мы на восточном берегу. Египетский флаг на восточном берегу!».
Боевые действия на синайском фронте с 6 по 15 октября
Боевые действия на синайском фронте с 15 по 24 октября
Боевые действия на сирийском фронте
Здесь и далее приводятся отрывки из воспоминаний об Октябрьской войне одного из самых ярких представителей внешнеполитических служб Израиля Якова Кедми: «Одна из причин первых неудач – самоуверенность руководства нашей разведки. Накануне войны Моше Даян хотел рекомендовать Ариэля Шарона на должность главы генштаба, однако при наличии личной храбрости, у него совершенно не было политической. Премьер наложила вето, Даян стушевался и Арик отправился с поста командующего южным округом на свою ферму пасти овечек. Главой Генштаба сделали Элазара, который, бесспорно, уступал Шарону в профессиональном плане».
Хотя израильтяне и были обескуражены неожиданным напором противника, скоростью и масштабом наступления, их реакция не заставила себя долго ждать. Как только первые египетские солдаты ступили на израильскую землю, их немедленно атаковали танковые части. Из-за нехватки времени на подготовку действовали они вслепую, без данных разведки, что оказалось крайне опрометчивым решением. В результате к концу дня египетским расчетам ПТУР при поддержке пехоты удалось вывести из строя более двухсот танков израильтян. Поражение за поражением терпела и славная израильская авиация, всего за трое суток потерявшая более восьмидесяти самолетов.
Вечером 7 октября на территории Синая уже хозяйничали две танковые, одна механизированная и пять пехотных дивизий египтян. Количество пехотинцев достигло ста тысяч человек, танков – более восьми сотен. Одновременно вторая армия Египта вела наступление по направлению к средиземноморскому побережью, а третья армия атаковала в районе Суэца. Боевые действия продолжались даже в ночное время, и в этом плане у египтян и сирийцев было одно важное преимущество. Дело в том, что основную долю танкового парка арабов составляли советские Т-55, на которых имелись приборы ночного видения с возможностью управления командиром расчета и непосредственно наводчиком. Это давало возможность вести успешный обстрел бронетехники противника, которому приходилось сложнее – в израильских танках приборами ночного видения мог пользоваться лишь механик-водитель. Помимо этого маленькие размеры Т-55 и высокая маневренность за счет сравнительно небольшого веса делали их менее уязвимыми по сравнению с тяжелыми и более крупными танками израильтян. Однако при больших размерах и весе танки израильской армии обеспечивали более комфортные условия для работы своих экипажей, имели больший угол подъема и снижения орудия, в два-три раза больший по количеству боекомплект и объем топливных баков, а также более мощные двигатели. Данные факторы впоследствии сыграли важную роль в исходе той войны.
«В теории у нас все было замечательно, однако на практике ни один сценарий генерального штаба не сработал. Считалось, что кадровые части должны двадцать четыре часа удерживать линию обороны до подхода резерва, но они не смогли. На юге творился полный бардак. Стратегическое управление отсутствовало, части вступали в бой разрозненно. Людей бездумно отправляли на верную смерть. Уже позже выяснялись сказочные вещи, когда, например, дивизию атаковал танковый батальон. И не из-за тактических взглядов, а только вследствие тупости руководства. Или знаменитый девиз: «Ни шагу назад». И это где? В пустыне, где до ближайшего поселения километры пути. Это у Клочкова сзади была Москва, а наш противник даже не собирался идти по пескам, лишь захватить входы перевалов. Вместо того чтобы отвести войска, маневром выманить египтян из-под воздушного прикрытия и уничтожить, наше руководство приказывало удерживать пустыню. Все это в итоге привело к большим жертвам».
Успехи арабов на синайском направлении с лихвой компенсировались неудачами сирийцев в районе Голанских высот. Через два дня, прошедших с момента первой атаки, израильтяне пришли в себя и 8 октября перешли к решительным боевым действиям, довольно крепко поколотив сирийцев. До 14 октября израильской армии удалось значительно продвинуться в направлении Дамаска и прочно закрепиться на отвоеванных позициях, дабы не растягивать коммуникации.
На Синае же в течение всего 8 октября продолжалось жесточайшее танковое сражение, в котором израильские танковые бригады потеряли до шестидесяти процентов своей техники. В одной из отчаянных попыток прорвать оборону арабов бригада израильтян за восемнадцать минут умудрилась потерять двадцать четыре танка. Показательным было и то, что почти половину бронетехники уничтожили египетские вертолеты, вооруженные ПТУР, а всегда считавшаяся «непобедимой» израильская эскадрилья не смогла ничем помочь, так как силы ПВО египтян работали безукоризненно. 9 октября египетской армии удалось полностью уничтожить 190-ую израильскую танковую бригаду, а ее командир, Асаф Ягури, был взят в плен.
10 октября, после четырехдневных напряженных сражений, ситуация на поле битвы немного стабилизировалась и наступила небольшая передышка. Время от времени израильтяне проводили незначительные контратаки на египетские огневые точки. Затишье объяснялось очень просто: обе стороны военного конфликта ожидали подхода подкреплений от своих спонсоров, коими для израильтян были Соединенные Штаты, а для Египта и Сирии – СССР. Израильтяне предпочитали не рисковать, их положение и без того было весьма шатким, а любое наступление противника могло закончиться прорывом обороны, открыв арабам путь на север.
Активность на синайском фронте возобновилась в 6:30 утра 14 октября, когда четыре пехотных и две танковые дивизии египтян резко атаковали противника и с ходу продвинулись на десять километров вперед. Однако затем арабы налетели на две сотни окопавшихся израильских танков. При поддержке восемнадцати вертолетов, оснащенных ПТРК «TOW», израильтянам удалось уничтожить возле перевала Митла почти половину наступавшей танковой бригады Египта. Затем в последовавшем ночном сражении ими были разгромлены еще двести шестьдесят танков и две сотни БТРов египтян. Собственные потери израильской армии составили немногим более сорока танков. В этот же день погиб генерал Мендлер, командовавший бронетанковыми частями Израиля на Синае.
«В первых воздушных сражениях мы лишились лучших пилотов. Очередной просчет нашего руководства: атака египетской армии при работающих системах ПВО. Они расстреливали самолеты в упор, больше сотни было сбито. Вообще египтяне воевали очень мужественно. Профессиональный уровень у них был не очень, у руководства тоже проблемы, и чем выше, тем больше, но рядовые бойцы сражались отчаянно. Помню, как мы одного трижды переезжали. Он стоял напротив танка и поливал нас из Калашникова. Мы ехали на него, а он ложился между гусениц, потом вставал и снова стрелял. Мы разворачивали машину и снова в лоб на него... В итоге, когда он лег под гусеницы в третий раз, мы развернули танк на месте».
Потери обеих сторон настолько выросли, что без дополнительной поставки оружия и техники от заинтересованных «благодетелей» уже было не обойтись. Если говорить откровенно, то если бы не помощь США, вряд ли исход Октябрьской войны был бы таким благоприятным для Израиля. В те дни страны Европы полностью отказали стране в военной помощи. Голда Меир днем и ночью непрерывно звонила в Вашингтон и просила организовать ее встречу с президентом Америки и воздушный мост. Набор ее фраз звучал приблизительно так: «Помогите нам сегодня. Завтра уже будет слишком поздно». При этом премьер постоянно напоминала американцам, что в Сирию и Египет осуществляются «громадные поставки русского оружия». В конце концов, Никсон дал разрешение и 14 октября, на девятый день сражений, возник воздушный мост. Услышав, что в аэропорту приземлился первый военно-транспортный самолет, Голда Меир, по ее собственному признанию, разрыдалась от счастья. Радоваться действительно было от чего – далекие союзники не поскупились ни на танки, ни на снаряды и ракеты (особенно «воздух-воздух»). За последующие десять дней Израиль получил от США сто двадцать восемь боевых самолетов, сто пятьдесят танков М60, две тысячи ПТУРСов новейшего образца, множество ракет и кассетных авиабомб. Военных грузов было доставлено на двадцать семь тысяч тонн.
14 октября группа израильских диверсантов вывела из строя центр радиоперехвата египтян в районе Джебель-Атака. Данная потеря сильно усложнила последним управление войсками и ведение разведки. 15 октября силами девяти танковых бригад израильтяне начали первые фронтальные контратаки. И хотя интенсивные боевые действия велись в течение всего дня, добиться успеха ни одной из воюющих сторон так и не удалось.
Нестандартный и неожиданный выход из положения нашел один из самых талантливых израильских военачальников генерал-майор Ариэль Шарон. Отличник политической и боевой подготовки времен старых арабо-израильских войн был спешно выдернут из запаса. Чем вдохновлялся при разработке своего плана Шарон – конкретным историческим примером или общей безысходностью ситуации, подкрепленной невразумительным верховным командованием – сегодня сказать трудно. Известно лишь, что ранее он яростно критиковал строительство «линии Бар-Лева», отмечая, что очень похожая «линия Мажино» не помогла Франции в 1940-ом году.
Шарон решил применить весьма авантюрный прием – ударить 143-ей бронетанковой дивизией по ослабленному стыку второй и третьей египетских армий, охватывающих позиции израильтян. Что любопытно, немногим ранее Моше Даян отдал распоряжение о том, чтобы весь Южный округ воздерживался от наступлений. Стабилизация фронт была необходима правительству в преддверии вероятных переговоров о прекращении огня с египтянами. Однако Ариэль Шарон эту инструкцию проигнорировал.
Ночью с 15 на 16 октября 1973-го года небольшой израильский отряд, в состав которого входили семь танков и восемь БТРов, форсировали Большое Горькое озеро, заняв небольшой плацдарм на египетском берегу. Армия противника пропустила начавшееся движение израильтян, не выделив дополнительные средства для обороны западного берега. Именно благодаря наличию окопавшегося плацдарма на вражеском берегу части Шарона сумели возвести понтонный мост и переправить на противоположный берег танки.
«Египтяне преодолели канал быстро и под огнем. Ни одно из наших готовившихся под большим секретом средств форсирования не сработало. Лишь понтоны, закупленные в Германии... Наш успех стал результатом ошибки руководства египтян, которые решили, что танки там не пойдут. Если бы они оставили хотя бы одну бригаду, то вся история пошла по-другому… Захватив плацдарм на противоположной стороне Суэцкого канала, мы вышли на войска второго эшелона. Передав свои противотанковые средства в первую линию, они были лишены средств для борьбы с бронетехникой. Кстати, была забавная история с системами ПВО. Командование приказало выводить их из строя, но бить не по ракетам, а только по антеннам. Мы ликвидировали систему управления, антенны, однако в семье не без этого... Один шарахнул по ракете. Без управления она несколько минут выписывала синусоиды между танками, потом улетела куда-то в сторону, где и взорвалась. Потом мы этого умника крыли на всех языках».
Когда египтяне поняли, чем грозит им их беспечность, то немедленно атаковали, стремясь отрезать незначительную группировку противника, обосновавшуюся на западном берегу. Но даже поддержка с воздуха и мощь танковой и пехотной дивизий не смогли принести существенных результатов. Битва на Горьком озере возле «Китайской фермы» была, по мнению ряда обозревателей, самой ожесточенной. Ночной бой закончился весьма плачевно для египетской армии: войскам Шарона удалось подбить до полутора сотен египетских танков при личных потерях в семьдесят машин. На следующий день, 17 октября, египтяне потеряли еще столько же единиц бронетанковой техники, в то время как потери израильской армии составили лишь восемьдесят танков. В конце дня египтяне предприняли последнюю отчаянную попытку отбросить неприятеля, за что поплатились потерей восьмидесяти шести машин, тогда как израильтяне потеряли всего четыре единицы техники.
18 октября 252-ая и 162-ая дивизии Израиля, переправившись на другой берег канала, стали заходить в тыл основной группировки египетских войск в лице третьей армии. Одними из первых и самых важных потерь египтян стало фактически полное уничтожение их сил ПВО, размещенных западнее канала. А это, в свою очередь, открыло небо для авиации Израиля. 19 октября положение третьей армии из доминирующего превратилось в угрожаемое. Израильская армия готовилась нанести решающий удар по ненавистному соседу, однако в этот момент в отношения ближневосточных стран решила вмешаться ООН, потребовавшая немедленного прекращения боевых действий. Небольшое затишье обе стороны использовали для того, чтобы перевести дыхание и перегруппировать силы, подготовившись к новым сражениям. Израильская армия не спешила следовать советам «больших братьев» и остановилась лишь 25 октября после захвата Суэца, который стал последним аккордом битвы на Синае. Трехдневное психологическое давление на правящие круги Тель-Авива с демонстративным приведением в полную боевую готовность ядерных сил США и советских ВДВ дали свои плоды. Война была остановлена.
«Самое трудное было после войны. В нашем батальоне были огромные потери, семьдесят процентов убитыми и ранеными. Мы с одним парнем объезжали места сражений и извлекали из танков останки ребят. Не хотели, чтобы кто-то остался безымянным... Но смерть в танке... От сгоревшего человека остается только полукилограммовый комок желтой массы, похожей на пластилин. Ты берешь ее, разламываешь, ищешь солдатский медальон…
В каждой семье вопросы, вопросы... Начинаешь отвечать, а у них в глазах: он погиб, а ты живой. Да и говорить все до конца, я не мог. Скажем, были такие случаи, когда наших солдат накрывала собственная артиллерия. Как скажешь матери, что ее ребенок пал от израильского снаряда».
В каждой семье вопросы, вопросы... Начинаешь отвечать, а у них в глазах: он погиб, а ты живой. Да и говорить все до конца, я не мог. Скажем, были такие случаи, когда наших солдат накрывала собственная артиллерия. Как скажешь матери, что ее ребенок пал от израильского снаряда».
Все участники войны понесли заметные потери: за девятнадцать дней боев арабские государства потеряли триста шестьдесят восемь вертолетов и самолетов (причем шестьдесят девять из них из-за ошибок и недоразумений было сбиты «своими» силами ПВО), тысячу семьсот единиц бронетехники. Погибло более восемнадцати тысяч человек, ранено около пятидесяти тысяч. Израиль потерял сто четырнадцать вертолетов и самолетов, более восьмисот бронемашин и танков. Было убито около двух с половиной тысяч израильтян, ранено – семь с половиной тысяч.
До сих пор исследователи разных стран не пришли к одному мнению в вопросе об оценках итогов войны. Арабские страны считают, что в 1973-ем году они победили, уничтожив миф о неуязвимости армии израильтян. В Египте вообще 6 октября отмечают как День Победы. В доказательство приводят аргументы, что только после войны Израиль согласился на переговоры, результатом которых стало освобождение Синайского полуострова. В Израиле, наоборот, считают, что победили они, и с этим трудно спорить: спустя восемнадцать дней ЦАХАЛ оказался в сотне километров от Каира, третья армия египтян была окружена, а Дамаск лежал как на ладони перед израильскими артиллеристами. И все же если исходить из целей, которые поставили перед собой воюющие стороны, то ни одна из них не была достигнута полностью.
Четвертая арабо-израильская война, по мнению большинства историков, окончилась «ничьей» за исключением одного положительного момента – израильская элита, наконец, всерьез занялась налаживанием своих взаимоотношений со странами Ближнего Востока. После завершения боевых действий в Израиле была создана комиссия, которую возглавил председатель израильского Верховного суда Шимон Агранат. Именно ей было поручено разобраться в причинах произошедшего «недоразумения», едва не переросшего в национальную катастрофу. Предварительные выводы комиссии, которые были оглашены 1 апреля 1974-го года, потрясли общественность. Согласно ее заключению раскрыть подлинные намерения египетских военных израильским разведслужбам помещало прикрытие в виде проводимых учений, а преждевременная мобилизация сил была отложена, дабы не провоцировать арабов на конфликт.
«Высшее руководство заменили, однако принципы командования и армейской подготовки остались старыми. Вместо глубокого анализа люди впали в состояние эйфории. Всех, кто принял участие в боях, независимо от того, как они себя проявили, повысили в звании. В профессиональной армии оказалось множество людей, которые до войны не попадали на командирские курсы из-за несоответствия. По-настоящему высокий профессиональный уровень в нашей армии сохранили только спецназовцы, специалисты Хай-Тек, военно-морские офицеры и летчики».
Через четыре месяца после окончания конфликта Голда Меир открыто заявила о том, что высшими руководящими кругами Израиля были допущены грубые ошибки, едва не ставшие причиной поражения. В ответ большинство жителей страны признало ее основной виновницей «войны Судного дня». Спустя некоторое время, а точнее 11 апреля 1974-го года, на пике волны массовых уличных протестов, премьер была вынуждена покинуть свой пост, уступив его бывшему послу Израиля в США Ицхаку Рабину, который во время более удачной Шестидневной войны 1967-го командовал Генеральным штабом израильской армии. На прощание она бросила: «C меня достаточно. Пять лет тащила эту ношу, больше сил моих нет». Также полетели головы и военных: в отставку отправился начальник Генерального штаба Давид Элазар, командующий всем Южным округом Шмуэль Гонен, а также видные руководители военной разведки. Досталось и герою войны Шарону, который фактически в одиночку спас нацию от поражения, поскольку он до конца лета 1973-го года возглавлял Южный округ. Претворять в жизнь актуальную политику национального примирения пришлось преемнику Ицхака Рабина Менахему Бегину, который был назначен на пост премьера Израиля в 1977-ом году. Результатом этой политики стало подписание Кэмп-Дэвидских договоренностей в 1979-ом, которые фактически ознаменовали конец арабской борьбе с еврейским государством. Ирония истории – Бегин заключил с Садатом мир почти на тех же условиях, которые в 1971-ом году отвергла Голда Меир. Мощная затрещина «Октябрьской войны» в очередной раз доказала Израилю и всему миру, что гордыня – весьма плохой советчик в политике.
Октябрьская война обретает все большее значение по мере того, как она уходит в прошлое. В частности, она ознаменовала новую эпоху военных конфликтов, в которых стали широко использоваться различные ракеты классов «земля-воздух», «земля-земля», «море-земля» и «воздух-земля». В свете полученных данных военным стратегам пришлось заново осмысливать всю военную технику и науку. Кроме того арабо-израильская война была формальной причиной самого первого всемирного нефтяного кризиса. 17 октября 1973-го года основные экспортёры нефти из числа арабских стран приняли постановление уменьшить её добычу, а также ввести эмбарго на поставку в США. Данные меры оказали колоссальное влияние на мировую экономику.
В числе субъективных факторов стоит особо отметить внешнюю политику Анвара Садата, начавшего превращение Египта из союзника СССР во враждебную нам страну, открытую для сотрудничества с Соединенными Штатами. Советских дипломатов стали оттеснять от участия в процессах ближневосточного урегулирования, постепенно принимающих характер двусторонних договоров между Израилем и Египтом под патронажем Вашингтона. В 1976-ем году в Египет прилетели первые военно-транспортные самолеты С-130 из США. В это же время (14 марта 1976-го года, если быть точным) Садат объявил о разрыве договора с СССР о дружбе и сотрудничестве. В течение одного месяца все советские военные службы покинули страну.
Источники информации:
http://btvt.narod.ru/2/wsd.html
http://ria.ru/analytics/20131006/967823621.html
http://www.agentura.ru/dossier/izrail/nativ/kedmi/
http://www.polit.ru/article/2008/10/08/war/
- Игорь Сулимов
- Getty Images
Информация