Война, которую выиграл прусский учитель
Есть одна замечательная легенда. Звучит она так. В начале 1871 года, после победоносного завершения Франко-прусской войны, один из представителей прусского руководства, некто Бисмарк :), выступил с очень интересным заявлением. Он заявил, что своей победе страна обязана не кому-нибудь, а… прусскому учителю.
Это легенда. На самом деле апология прусскому учителю прозвучала не из уст Бисмарка и не по поводу победы над Францией. В июле 1866 г. после победы при Садовой, одержанной прусской армией в ходе австро-прусской войны профессор географии из Лейпцига Оскар Пешель написал в редактируемой им газете «Заграница»:
«…Народное образование играет решающую роль в войне… когда пруссаки побили австрийцев, то это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем».
Но кто такой Пешель? И что такое австро-прусская война по сравнению с катастрофой Франции, надолго изменившей политическую ситуацию в Европе. Ведь именно в результате блистательной победы Пруссии в этой войне возникла Германская империя. Вот почему в общественном сознании прочно утвердилось: «Бисмарк после победы над Францией сказал: эту войну выиграл прусский школьный учитель». Впрочем, вполне возможно, что Бисмарк и на самом деле сказал что-нибудь подобное, со ссылкой, допустим, на того же Пешеля. Вот только документально это ничем не подтверждается.
На самом деле, нам не так уж важно, кто именно и по поводу чего именно высказал эту мысль. Важно то, что вскоре после этого многие и очень многие страны, в первую очередь Англия, Франция и Россия, почему-то начали усиленно внедрять прусскую, а к тому времени уже германскую гимназическую систему.
В России, правда, в отличие от Германии, гимназии надолго остались элитарными учебными заведениями, в которых могли учиться только дети весьма состоятельных родителей, но «рушки» (реальные училища) организовывались, в принципе, на тех же основах. Другое дело, что в гимназиях и «рушках» вместе обучались не более 20% российской детворы, но это уже вопрос о социальной структуре тогдашнего российского общества, которое, даже вступив на путь капиталистического развития, во многом, и, прежде всего, в ментальности правящей элиты, продолжало оставаться феодальной империей.
Но вернемся к Бисмарку-Пешелю. И даже не к ним, а к Мольтке. Именно он, резко выступив против тезиса Пешеля, на самом деле его и подтвердил. Итак, слово генерал-фельдмаршалу обеих империй – Германской и Российской (кажется это единственный такой случай, зафиксированный в истории, других не было):
«Говорят, что школьный учитель выиграл наши сражения. Одно знание, однако, не доводит еще человека до той высоты, когда он готов пожертвовать жизнью ради идеи, во имя выполнения своего долга, чести и родины; эта цель достигается — его воспитанием».
«Не ученый выиграл наши сражения, а воспитатель…».
Хорош фельдмаршал! Ну, хорош, правда? И самое интересное, что Мольтке прав! Точно так же, впрочем, как прав Пешель (или, если хотите, Бисмарк :). Ибо прусская гимназическая система тем и отличалась, что, независимо от уровня знаний, и вообще независимо ни от каких знаний формировала у своих выпускников (и формировала, что называется по полной программе) вполне определенные качества. Как то: дисциплинированность, аккуратность, почтительность к старшим (не по возрасту, а по положению), «патриотизм» (в смысле абсолютного доверия правительству и полного принятия его внешней и внутренней политики).
Именно социальная миссия германской гимназической системы (органически включавшей в себя и «реальшуле» – прообраз российских «рушек») с этой точки зрения была наиболее значимой, ибо позволяла формировать такого «гражданина», из которого потом можно было легко сделать идеального солдата индустриальной эпохи. Чем и пользовалась Германия в ходе двух последующих мировых войн.
А теперь о том, в чем Мольтке неправ. Впрочем, это не его вина. Чтобы понять это, нужно было бы посмотреть на ситуацию из середины XX века или, как минимум, из времени после I Мировой войны. Помимо социально-воспитательной задачи прусская гимназическая система, конечно же, решала и собственно образовательные, точнее социально-образовательные задачи. Вот только смысл этих задач был не совсем таким, каким его обычно представляют.
Образовательный смысл прусской гимназической системы объективно (то есть независимо от того, что думали об этом ее создатели) заключался не в том, чтобы дать ее выпускникам блестящее образование. Все разговоры о том, что «количество знаний, которым обладал выпускник классической гимназии (в России), превышало то, которым обладает выпускник нынешней средней школы» – это досужие вымыслы людей, не знакомых с реальным положением дел. Укажу лишь на то, что в этом случае элитные учебные заведения, какими являлись классические гимназии, сравниваются со всей совокупностью средних образовательных учреждений современного общества. О прочем я уже не говорю. Социальный смысл такой системы заключался в том, чтобы дать всему населению необходимый базовый уровень культуры, без чего невозможно нормальное, а тем более, ускоренное научно-техническое развитие. В России это не произошло именно потому, что система охватывала слишком маленькое число детей.
О чем речь? Да все о той же закономерности, которая проявляется во всех сферах человеческой деятельности. Если вы хотите, чтобы ваши футболисты стали чемпионами мира, сделайте так, чтобы миллионы мальчишек играли в футбол. Если вы хотите, чтобы на ваших киностудиях каждый год создавались по десятку шедевров, обеспечьте производство 300-400 кинокартин в год. Да, две-три сотни из них будут «так себе», но они, вместе с сотней хороших фильмов создадут ту почву, на которой только и смогут вырасти десять шедевров. Именно такую интеллектуальную, культурную почву, на которой уже в свою очередь прорастала интеллектуальная, научно-техническая элита, и создавала прусская гимназическая система.
Таким образом, вторым эффектом прусского гимназического образования стало создание фундамента такой образовательной системы, которая позволила Германии не только быстро занять ведущие позиции в мировой науке и мировом техническом прогрессе, но и сохранять их в течение почти столетия. И это несмотря на то, что Германия дважды за это время терпела сокрушительные военные поражения, сводившие ее научно-технический потенциал до, казалось бы, нулевой величины. Так что немецкий школьный учитель, хотя и не выиграл для своей страны эти войны, но, во всяком случае, дал ей возможность их вести!
Информация