Пепел одесских мучеников стучит в наши сердца
Украинские патриоты, особенно из числа высокообразованных интеллигентов, так сказать, аристократов в первом поколении, страшно разочарованы, взбешены и даже где-то напуганы – одесские менты выпустили без суда и следствия несколько десятков сепаратистов. Курсивом выделен типичный и еще не самый пахучий как для наших неупередженных СМИ заголовок новости на одном из сайтов.Так вот, из одесского горуправления милиции оскорбленные, горюющие, пылающие гневом горожане смогли вызволить тех, кого убивали и жгли 2-го мая, и кто остался в живых, но потом был арестован по обвинению в организации массовых беспорядков и участии в них.
Уважаемая патриотическая публика возмущена и даже в недоумении спрашивает – как?! Теперь же они будут нам мстить и, возможно, даже захотят расправиться! Возможно, захотят... А ведь как чудесно все складывалось. Проклятых колорадосов замесили и испекли, наделали из них гриль и шашлычки, вой одобрения и победного экстаза покрывал просторы социальных сетей так плотно, что, казалось, был слышен с мониторов.
Лидеры общественного мнения из числа лучших патриотических журналистов, самых раскрученных блогеров, ярких публицистов, главных редакторов, народных депутатов двое суток возглавляли восторженную истерику. Губернатор Одесской области уверял всех, что борьба с террористами велась законно, и все действия патриотов надо признать правильными; лучшие борцы получили премии, Тимошенко благословила борцов за нашу Украину на будущие подвиги.
Казалось бы – чего желать?
Новая власть даже презрела ясные указания кураторов, которые внезапно решили заявить, что монополия на насилие должна быть только у государства. Новая власть убедилась, что кривляния кураторов не более чем необходимое лицемерие, и что она правильно понимает намеки, подмигивания и скрещенные под столом пальцы тех, кто, отчаянно кося, врет о монополии государства на насилие. Новая власть четко дала понять, что отныне каждый может убивать и жечь, если знает, как правильно назвать убиваемого и сжигаемого врага. Новая власть теперь твердо знает, что сколь бы людоедскими ни были ее собственные телодвижения или акции тех, кто считает себя патриотом, она всегда получит одобрительные оценки пресловутой мировой общественности – настолько слепой, глухой и немой, насколько этого требуют интересы их подопечных. Новая власть Одессы целый день целый день гоняла по экрану бегущую строку о том, что против террористов все было сделано правильно, а центральная власть объявила траур в связи с гибелью бойцов АТО...
Однако не эволюции власти пугают больше всего, они лишь отражение того, чего хочет признающий ее народ. Страшнее всего осознавать, каково качество нашего гражданского общества, так долго и настойчиво выращиваемого в пробирке – как некий экспериментальный мегагомункулус с заранее заданными свойствами. И среди них – жестокость, презрение к ближнему, крайняя нетерпимость к чужому мнению, сугубо тоталитарное мышление и катастрофическая холодность к страданиям других.
Когда нежные барышни с кровожадным восторгом пишут в своих аккаунтах, что на улице праздник в связи со смертью колорадосов – расстрелянных ли на блокпостах, сожженных ли в одесской Хатыни, убитых ли в упор карателями – это ведь не сегодня началось. Когда с плохо скрываемой радостью ведущие телеканалов, над головами которых висит огромная плашка «Единая страна», рапортуют о победе над террористами, имея в виду собственных сограждан, просто имеющих другой взгляд на будущее родины – это тоже не вдруг, это просто апогей многолетней истории расчеловечивания другого.
На протяжении всех лет независимости Украины, вместо создания единой политической нации, представителям которой комфортно бы жилось в общей стране независимо от этнической и языковой принадлежности, вместо гарантии сохранения каждому его собственной идентичности, одна часть страны упорно расчеловечивала другую.
Нет, конечно, не сам народ. На уровне обычного общежития и человеческих контактов ситуация довольно долго была вполне приемлемой. Дети Юго-Востока учили украинский язык, плели веночки, учились расписывать пасхальные яйца, с удовольствием пели народные песни, а на школьных каникулах ездили посмотреть экзотический для них Львов, восхищаясь аутентичной украинской культурой, вышиванками, архитектурой и прочими признаками украинства, которые для космополитичного городского Юго-Востока были чем-то таинственным и привлекательным. Школьники Крыма и Донбасса последовательно побеждали на всеукраинских олимпиадах по мове, учили историю и обычаи своей страны, и, в общем, жить было можно, если закрывать глаза на последовательное и упорное наступление на собственную идентичность.
Великодушные донбассцы долгое время не замечали, как среди всего этого благолепия, уже в 90-х, то и дело появлялись статьи, в которых о них писали с плохо скрытым презрением, высокомерием, слегка намекая на то, что они как бы недоукраинцы, не вполне способные к тонким чувствам, неотесанные, глуповатые, прямолинейные ватники. Нет, тогда этого слова еще не было, это модный современный новояз, но имелось в виду что-то подобное.
Чем дальше, тем меньше стеснялись образованцы. Начали с совков, потом донецких открыто начали называть то гопниками, то скотами, то быдлом, потом модно стало периодически упражняться в томных размышлениях «а может, пусть замшелые совки катятся колбаской, не мешая нам строить великолепные европейские демократические чертоги». Эти статьи лучших представителей укрсучлита, как правило, написанные в берлинских и пражских кафе, публиковались открыто, и никого, заметьте, никого даже не журили, не то чтобы называть сепаратистами.
После 2010-го и вовсе все пошло вразнос. Самые бойкие перья страны, окончательно не ограничивая себя в стилистических и лексических красивостях, писали о донбасских от вольного все, что желали, не заморачиваясь уже и минимальными приличиями вроде эвфемизмов и иносказаний. Несмотря на то, что в Межигорье сидел главный донецкий, счастливый обладатель золотого унитаза, того самого, что вызвал к жизни тома завистливых сочинений и килограммы грантовских денег на натирание предмета красноречивыми языками, донбассян трудолюбиво и совершенно бесстрашно умножали на ноль лучшие витии страны.
За нами не числилось никаких достоинств, а только беспримерная тупость, рабство, холопские замашки – в противовес великой галичанской ясновельможности. Технология действенная, прагматичная и, надо признать, эффективная. Сделать проект Нероссия можно было, только формируя жесткий императивный дискурс морального, культурного и интеллектуального ничтожества носителей русской идентичости. И никак иначе.
Изобразительное искусство тоже в долгу не оставалось, достаточно посмотреть на изображения «кацапской быдлоты с востока» - плюющих семки, бухающих из горла туповатых гоблинов. Раз в год львовяне устраивали у себя потемкинские деревни под общим названием «схидизахидразом», везли к себе темных луганских детишек и показывали им, как цивилизованное панство празднует пасху, например. Или на фоне тотального презрения вдруг объявляли лицемерно-циничный день русского языка…
Дегуманизация «донецких» (харьковских, луганских – юго-восточных, в общем) шла по экспоненте, и промежуточный апогей ее наступил в 2013-м, когда парень из Белой Церкви Вадим Титушко был назван символом донецкого гопничества, и его фамилия, ставшая нарицательной, лепилась к любому, кто вызывал гнев у украиноязычных патриотов. Титушки - все как на подбор - оказывались русскоязычными носителями свинцовых мерзостей жизни. Эту кликуху смело употребляли общественники и мытци, журналисты и народные депутаты, ею клеймили с высоких трибун и телевизионных экранов, применяли уже как официальный термин, и любой невежественный, но профессионально-патриотичный пан мог смело обзывать титушкой кого угодно совершенно невозбранно.
Потом титушки были заменены провокаторами, орками, животными, потом сепаратистами, наконец – террористами. Можно ли жалеть террориста или орка? Можно ли считать его равным себе? Можно ли вообще принимать всерьез быдло? Скота? Раба? Можно ли предполагать, что ему бывает больно?
Можно ли стесняться при нем? Учитывать его ничтожное мнение? Остановиться перед тем, чтобы плюнуть ему в лицо, дать по морде, поставить на колени? Сжечь, наконец, и устроить веселый праздник по тому поводу?
Если вы правильно назовете врага, да хоть бы он был вашим земляком или соотечественником, все вышеперечисленное сделать намного легче.
В апреле вот в Киеве устроили перформанс. С некоторых пор любой кусочек дерьма можно назвать артобъектом и ходить вокруг, восхищаясь глубиной авторского замысла и полетностью фантазии мытця, этот кусочек положившего. Собственно, в Европе мода на разнообразные бессмысленные инсталляции давно вчерашний день и даже пошлость, но до наших свиридов петровичей все доходит с большим опозданием, несмотря на их пламенные европейские амбиции. Поэтому куда конь с копытом, туда и Антин Мухарский с клешней.
В Центре современного искусства (sic!) он поставил клетку, посадил туда двоих москалей, плюющих семки и бухающих в режиме реального времени, грязных, отвратительных гоблинов, символизирующих, по замыслу мытця, весь русский мир. Клетка была обернута российским флагами, а вокруг стояли передовые киевские журналисты, довольные по самую маковку увиденным и чувством большой человеческой общности друг с другом и Антином. «Тварин не годувати», - просила табличка.
Намек был понят даже самыми тупыми – это не просто кацапы из Кацапии, это те самые пророссийские сепаратисты, которых так ненавидит патриотическая тусовка и которым она готова разнести головы и города, лишь бы не дать им уйти.
История, конечно, не нова. Холокост стал возможен не в последнюю очередь благодаря тому, что простым немецким обывателям, незлобивым, в общем, бюргерам, была массово имплантирована идея, что евреи не люди, и с ними поэтому можно делать что угодно – да хоть сумочки из их кожи носить, предварительно утилизировав ненужные останки. Жиды мыли мостовые зубными щетками, и маленькие немчики могли подойти и плюнуть в них – не люди же, чего их жалеть? Карикатуры тех лет изображали еврея примерно так же, как сегодняшние антины показывают москаля – расчеловеченным существом, животным, оно. Так, говорите, фашистов в стране нет?
Но даже при всей этой длительной истории унижения себе подобных реакция нашей образованщины, наших либералов и патриотов, долго исполнявших умеренный просвещенный национализм и воротивших носы от зловония фарионовской продукции, не может не изумлять. Ведь в Одессе произошло что-то запредельно ужасное, это не карикатурки чертить, не виршики поганые лепить. Страшно, мученически погибли люди.
Никакого сочувствия, никакой задумчивости даже. Два дня азартно обсуждаются версии, почему это прекрасно. Сначала – потому что это были российские диверсанты. Казалось бы, бинго! но не нет, оказалось, что все одесситы. Тогда в ход пошла версия о том, что они сами себя подожгли. Подробный разбор видеодокументов, опровергающих эту чушь, не впрок. Сами-сами. Черт с ним, что уже и подвига борцов нет, раз сами, ну ладно. Главное – результат. Так ведь это были люди, и они сгорели, вы понимаете, подонки? Разве донецкое быдло ликовало, когда вы хоронили погибших на Майдане? Разве кто-то злорадствовал?
Впереди пелетона, по обыкновению, дамы. Ангелоподобная румяная мамаша Оробец с ясными глазами и вокабуляром нацистской погромщицы; жалкая уже в своей многовекторной злобе Тимошенко, чествующая убийц как героев; редактриса одного из самых одиозных неуперовских сайтов и другая, жеманно и томно изображавшая из себя реющую на высоте птичьего полета над майданом бесстрастную бытописательницу… Читать их тексты по поводу победы над «колорадосами, которые сами виноваты», немыслимо, невозможно, за гранью.
Публика попроще и вовсе не стесняется. Конечно, какое может быть сочувствие к шашлыкам и грилю?
Что-то страшное и невозвратное произошло с общественными умонастроениями в едыной крайине, какая-то тотальная гуманитарная катастрофа национального масштаба, что-то важное человеческое потеряно. Навсегда? Почитайте, что пишет доктор из Одессы.
"Меня зовут Игорь Розовский, мне 39 лет, я живу в городе Одессе. В течение 15 лет я работаю врачом в службе скорой помощи.
Как вы знаете, в нашем города случилась страшная трагедия, одни люди убили других. Убили жестоко - сожгли живыми... потому что они не разделяют политических взглядов националистов. Сначала жестоко избивали, потом жгли.
Как врач я поспешил оказать помощь тем, кого можно было спасти, но меня остановили боевики, не дав подойти к раненому. Один из них грубо оттолкнул меня, пообещав, что скоро меня и других евреев Одессы ждет такая же участь.
Я видел парня, которого можно было спасти, если бы я смог забрать его в больницу, но все уговоры закончились ударом по моему лицу и потерей очков.
За 15 лет я видел очень многое, но вчера я хотел плакать нет, не от боли или унижения, а от бессилия, что то сделать. В моем городе произошло то, чего не было даже при фашистской оккупации. Я задаюсь вопросом, почему молчит весь мир?"
Правда больше никого не интересует, есть только свои и чужие, просветленные и рабы, патриоты и колорадосы, проукраинские и гриль. Что, скажите, что мешало вам услышать других? Нет ответа. Есть стрельба, пожары, вертолеты и танки, акции устрашения, ультиматумы и ненависть. Всепоглощающая, громкая, тотальная. Взаимная. Сегодня протестующие на Юго-Востоке повторяют ходы, предложенные высокообразованными киевскими интеллектуалами, годами науськивавшими украинцев друг против друга в бесконечных марафонах ненависти на телеканалах. Вы, либеральная образованщина, понимаете, что наделали?
Как помириться? На чем? Как жить после того, как близких тебе людей, которые всего-то хотели быть услышанными своими согражданами, называют грилем погромщики, пинающие сожженных ногами?
Пепел Одессы стучит в наши сердца. Как с этим жить?
Информация