Паны-атаманы: вольнолюбивые повстанцы Украины или просто бандиты?
В народе имеет достаточно широкое распространение термин «зеленые». В годы Гражданской войны так называли повстанческие отряды, воевавшие и против «белых», и против «красных». Часто к «зеленым» причисляют и самого батьку Махно, хотя феномен Нестора Ивановича – несколько другой природы. Махновская Революционная повстанческая армия все же имела внятную анархистскую идеологию, опиралась на поддержку широких слоев крестьянского населения Екатеринославщины, к тому же Махно и сам был не просто полевым командиром, а революционером – анархистом с дореволюционным стажем. Поэтому махновцев скорее можно назвать «черными», по цвету анархистского знамени, если уж писать о противоборствующих сторонах Гражданской, используя аналогии с цветовой гаммой.
«Зеленые» же – это отдельные отряды никому не подчиняющихся атаманов и «батек», как бы сейчас сказали – полевых командиров, не имеющие внятной идеологии и сколько-нибудь реальных шансов на утверждение своей власти в пределах даже отдельно взятой территории. Многие отряды «зеленых» промышляли откровенной уголовщиной, фактически смыкаясь с уголовным миром, другие – где в лидерах были более-менее образованные люди с собственным представлением о политическом устройстве общества, - все же старались следовать определенному политическому курсу, пусть и крайне размытому в идеологическом отношении.
В настоящей статье мы расскажем о нескольких таких отрядах, действовавших на территории Малороссии – современной Украины. Тем более, что в свете событий, происходящих в настоящее время на донецкой и луганской земле тема Гражданской войны, к сожалению, вновь стала актуальной.
Прежде всего, следует отметить, что как и в наши дни, в рядах украинских националистов начала ХХ века не наблюдалось единства. Гетман Павел Скоропадский фактически олицетворял интересы Германии и Австро-Венгрии, Симон Петлюра стремился к более независимой политике, ориентируясь на создание «самостийной» Украинской державы и включение в ее состав всех земель, включая даже Дон и Кубань.
В борьбе за «самостийность», которую приходилось вести и с белыми – сторонниками сохранения Российской империи, и с красными – сторонниками опять же включения малороссийских земель, только уже в коммунистическую империю, Петлюра полагался не только на сформированные им подразделения вооруженных сил Украинской народной республики, но и на многочисленные отряды «батек» и атаманов, действовавшие фактически по всей территории тогдашней Малороссии. При этом закрывались глаза на откровенно криминальные наклонности многих «полевых командиров», предпочитавших скорее грабить и терроризировать мирное население, нежели воевать с серьезным организованным противником в лице регулярной армии, будь то «белая» Добровольческая армия, или «красная» РККА.
«Зеленый» - Терпило
Один из наиболее крупных отрядов удалось сформировать человеку, известному под романтическим прозвищем «атаман Зеленый». В действительности он носил куда более прозаичную и даже неблагозвучную по современным меркам фамилию Терпило. Даниил Ильич Терпило. На момент Февральской революции 1917 года, за которой и последовал распад Российской империи и парад суверенитетов, в том числе и в Малороссии, Даниилу Ильичу был тридцать один год. Но, несмотря на молодость, за плечами был достаточно большой жизненный опыт – это и революционная деятельность в рядах Партии социалистов-революционеров в годы первой русской революции 1905-1907 гг., с последовавшей пятилетней ссылкой, и служба в императорской армии в Первую мировую с получением звания прапорщик и производством в Георгиевские кавалеры.
На снимке слева направо: сотник Д. Любименко, атаман Зеленый, артиллерист В. Дужанов (фото http://svpressa.ru)
Родом атаман Зеленый был из киевского Триполья, вернувшись куда после демобилизации из императорской армии, приступил к созданию там организации украинских социалистов националистического толка. Несмотря на левую фразеологию, Зеленый-Терпило поддерживал самостийные украинские власти, в том числе и киевскую Центральную Раду. Пользуясь определенным авторитетом среди крестьянского населения Киевщины, атаман Зеленый сумел сформировать достаточно внушительный повстанческий отряд.
После окончательного перехода на сторону Директории Украинской народной республики, отряд Зеленого получил наименование Днепровской повстанческой дивизии. Численность этого подразделения достигала трех тысяч бойцов. Выступив на стороне петлюровцев, Зеленый сверг власть сторонников Скоропадского в Триполье и разоружил гетманскую варту (стражу). Дивизия Зеленого была включена в состав корпуса, которым командовал Евген Коновалец. Будущий создатель Организации украинских националистов, Коновалец – на то время молодой двадцатисемилетний адвокат с Львовщины – был одним из наиболее заметных военных руководителей петлюровщины. Именно Осадный корпус Коновальца 14 декабря 1918 года взял Киев, свергнув гетмана Скоропадского и установив власть Директории УНР.
Однако, представления Зеленого о политическом будущем Украины шли вразрез с петлюровской доктриной самостийности. Зеленый придерживался более левых убеждений и не возражал против участия в украинском правительстве представителей большевиков и других левых организаций. На это петлюровцы пойти не могли и Зеленый стал искать союза собственно с большевиками. Однако и красные, в лице командовавшего силами РККА на Украине Владимира Антонова-Овсеенко, не согласились с предложенным Зеленым участием его дивизии как полностью автономной единицы в составе Красной армии.
Однако, поскольку к тому времени в Первый повстанческий кош Зеленого входили уже две повстанческих дивизии, атаман уверовал в собственный потенциал и возможность построить националистическое украинское государство без союза с какими-либо другими внешними силами. Первый повстанческий кош Зеленого перешел к активным боевым действиям против Красной армии, действуя совместно с другим атаманом – Григорьевым. «Зеленым» даже удалось освободить от «красных» Триполье.
15 июля 1919 года в занятом «зелеными» Переяславе атаман официально зачитал Манифест о денонсации Переяславского договора 1654 года. Таким образом, тридцатитрехлетний полевой командир Терпило отменил решение гетмана Богдана Хмельницкого о воссоединении с Россией. В сентябре 1919 года отказавшийся от прежних левых взглядов Зеленый опять признал верховенство Петлюры и по приказу Директории бросил свои повстанческие отряды против деникинцев. Впрочем, долго противостоять им атаман Зеленый не сумел. Осколок деникинского снаряда завершил бурную, но недолгую жизнь полевого командира.
Современный украинский историк Кость Бондаренко, противопоставляя Зеленого Нестору Махно, подчеркивает, что если последний был «носителем степного духа», то Зеленый концентрировал в себе центральноукраинское крестьянское мировоззрение. Однако именно у Махно, несмотря на недостаток образования, присутствовало мировоззрение, позволявшее возвысится над местечковыми комплексами, бытовым национализмом и антисемитизмом, высказать верность какой-то более глобальной идее переустройства общества. Атаман Зеленый за рамки местечкового национализма так и не вышел, почему и не смог создать ни армию, сравнимую с махновской, ни собственную систему социальной организации. И если Махно стал фигурой если не мирового, то по крайней мере общероссийского масштаба, то Зеленый и другие подобные ему атаманы, о которых мы расскажем ниже, таки остались региональными полевыми командирами.
Струковщина
Другой не менее значимой, чем Зеленый, фигурой Гражданской войны в Малороссии со стороны «повстанцев», был атаман Илья Струк. Это фигура в еще большей степени негативная, нежели Зеленый, имевший какие-никакие политические убеждения. Илья (Илько) Струк на период Февральской революции был еще младше Зеленого – ему исполнился лишь 21 год, за плечами – служба на Балтийском флоте, переход в сухопутные войска и окончание школы прапорщиков, «четыре Георгия». Воевать Струк любил и умел, но вот мыслить конструктивно, увы, не научился. Трехтысячный отряд, сформированный Струком из малороссийских крестьян, орудовал на Северной Киевщине.
Как и Зеленый, Струк пытался заигрывать с большевиками, видя в них серьезную силу и рассчитывая сделать военную карьеру в случае победы Красной армии. Однако, именно то самое отсутствие внутренней дисциплины и способности к конструктивному мышлению, через две недели после присоединения отрядов Струка к Красной армии в феврале 1919 года, заставило его повернуть оружие против недавних союзников. В частности, Струк не скрывал свой антисемитизм и организовал кровавые еврейские погромы в местечках Северной Киевщины.
Атаман Струк не был лишен известного самомнения и назвал свое соединение ни много, ни мало – Первой повстанческой армией. Обеспечение отряда продовольствием, деньгами, одеждой осуществлялось за счет постоянных грабежей мирного населения и банального рэкета еврейских торговцев и цеховиков Северной Киевщины. Амбиции Струка привели его к штурму Киева 9 апреля 1919 года. В этот день нынешняя украинская столица, обороняемая большевиками, выдерживала удары с трех сторон – на город наседали петлюровцы, повстанцы Зеленого и люди Струка. Впрочем, последние проявили себя во всей «красе» - как отъявленные погромщики и мародеры, но как никудышные воины. У струковцев получилось разграбить киевские окраины, но атака атамана на город была отбита малочисленными и слабыми в плане подготовки и вооружения красноармейскими отрядами – караульной ротой и партийными активистами.
Однако в сентябре 1919 года, когда Киев был взят деникинцами, отрядам Струка все же удалось ворваться в город, где они опять отметились погромами и грабежами, убив несколько десятков мирных жителей. В тот же период Первая повстанческая армия Струка официально вошла в состав Добровольческой армии А.И. Деникина. Таким образом, Струк оказался фактическим предателем собственной идеи «самостийности» - ведь деникинцы не хотели и слышать ни о какой Украине. В октябре 1919 года, когда деникинцы и красноармейцы взаимно уничтожали друг друга в Киеве, Струк, не теряя времени, опять ворвался в жилые районы на городских окраинах и повторил погромы и грабежи прошлого месяца. Тем не менее, деникинское командование, ценившее сам факт перехода на свою сторону одного из украинских полевых командиров, против погромной деятельности струковцев возражало не сильно. Атаман был произведен в полковники, что естественно льстило самолюбию 23-летнего «полевого командира», а по факту – атамана бандитской шайки.
После того, как в декабре 1919 года Киев окончательно был освобожден Красной армией, отряды Струка, вместе с деникинцами, отступили к Одессе. Однако свой героизм в обороне Одессы Струк показать не смог и после натиска «красных» отступил, через территорию Румынии на Тернополь и далее – в родную Киевщину. В начале 1920 года мы видим Струка уже в рядах союзников польской армии, наступающей на занятый большевиками Киев.
С 1920 и по 1922 гг. отряды струковцев, значительно сократившиеся в численности после разгрома большевиками, все еще продолжали действовать в Полесье, терроризируя местное население и занимаясь преимущественно убийствами и грабежами евреев. К осени 1922 года отряд Струка не превышал численность в 30-50 человек, то есть превратился в обыкновенную банду. Он прекратил свое существование после того, как сам Илья Струк чудом перебрался в Польшу. Кстати, дальнейшая судьба атамана сложилась достаточно счастливо. В отличие от других ведущих деятелей Гражданской войны на Украине, Струк благополучно дожил до старости и умер в 1969 году в Чехословакии, спустя полвека после Гражданской войны.
Даже на фоне других повстанческих атаманов времен Гражданской войны на Украине Илья Струк выглядит зловеще. По сути, он был не столько военачальником, сколько погромщиком и бандитом, хотя нельзя отнять у него и известной личной смелости и авантюрности. Также большой интерес представляет то, что Струк оставил после себя воспоминания о своей роли в украинском противостоянии, которые, несмотря на все преувеличения и стремление к самооправданию, представляют собой исторический интерес хотя бы потому, что другие атаманы уровня Струка таких воспоминаний не оставили (если, конечно, не «опускать» к Струку или Зеленому Нестора Ивановича Махно – человека совершенно иного порядка).
Погромщик Григорьев
Матвей Григорьев, как и Струк, ни политической щепетильностью, ни излишней нравственностью не отличался. Прославившийся невероятной жестокостью во время проводимых им погромов и грабежей, Григорьев был лично застрелен Нестором Махно – наверное, единственным атаманом, непримиримым к насилию в отношении мирного населения и к проявлениям национализма. Изначально Григорьева звали Никифор Александрович, но в украинской исторической литературе он получил известность также и по своему второму имени – прозвищу – Матвей.
Уроженец Херсонщины, Григорьев родился в 1885 году (по другим данным – в 1878) и получил среднее медицинское образование в фельдшерском училище. В отличие от других атаманов, Григорьев побывал сразу на двух войнах – Русско-японской, на которой дослужился до зауряд-прапорщика, и Первой мировой. После Русско-Японской войны Григорьев окончил пехотное училище в Чугуеве, получил звание прапорщика и некоторое время прослужил в пехотном полку, дислоцированном в Одессе. Первую мировую Григорьев встретил мобилизованным офицером 58-го пехотного полка, дослужился до штабс-капитана и на момент Февральской революции 1917 года был назначен начальником учебной команды 35-го запасного полка, дислоцированного в Феодосии.
Григорьев успел побывать и на стороне гетмана Скоропадского, и в рядах петлюровцев, и в Красной армии. Первое время после провозглашения власти гетмана Скоропадского, Григорьев сохранял лояльность Украинской Державе и служил в должности командира роты пехотного полка, однако затем перебрался в район Елисаветграда, где начал партизанскую войну против гетманской власти. К концу 1918 года под командованием Григорьева было около шести тысяч человек, объединенных в Херсонскую дивизию Украинской народной республики. «Мания величия» Григорьева проявилась в требовании поста военного министра от руководства Директории УНР, однако Петлюра максимум что сделал – присвоил Григорьеву чин полковника. Оскорбленный атаман не преминул перейти на сторону наступающей Красной армии.
Панцирный поезд атамана Григорьева. 1919
В составе РККА подразделение Григорьева, получившее название 1-й Заднепровской бригады, оказалось в составе одноименной 1-й Заднепровской дивизии, которой командовал легендарный матрос Павел Дыбенко, в тот период в идеологическом отношении «плававший» между леворадикальным большевизмом и анархизмом. После взятия Одессы именно Григорьев был назначен ее военным комендантом и это, во многом, обусловило многочисленные самочинные экспроприации и банальные грабежи, совершаемые его подчиненными не только в отношении продовольственных и иных запасов города, но и в отношении рядовых горожан. Бригада Григорьева была переименована в 6-ю Украинскую стрелковую дивизию и готовилась к отправке на Румынский фронт, однако атаман-комдив отказался следовать распоряжениям большевистского руководства и отвел свои части на отдых под Елисаветград.
Недовольство большевиков Григорьевым и Григорьева большевиками нарастало параллельно и вылилось в антибольшевистское восстание, начавшееся 8 мая 1919 года и получившее название Григорьевский мятеж. Вернувшись на националистические позиции, Григорьев призвал малороссийское население к формированию «Советов без коммунистов». Посланные командованием РККА чекисты были уничтожены григорьевцами. Атаман перестал скрывать и свой погромный настрой. Известно, что Григорьев был не только антисемитом, по своей ненависти к евреям дающим фору едва ли не всем другим «батькам-атаманам», но и отъявленным русофобом, ненавидевшим русских, проживавших в городах Малороссии и придерживавшимся убеждения в необходимости физического уничтожения русских на малороссийской земле.
Александрия, Елисаветград, Кременчуг, Умань, Черкассы – по всем этим городам и более мелким местечкам и предместьям – прокатилась волна кровавых погромов, жертвами которых становились не только евреи, но и русские. Численность убитых в результате григорьевских погромов мирных жителей достигает нескольких тысяч человек. Только в Черкассках было убито три тысячи евреев и несколько сотен русских. Русские, называемые григорьевцами «москали», также рассматривались в качестве важнейшей мишени погромов и массовых убийств.
Однако, в течение второй половины мая 1919 года большевикам удалось одержать верх над григорьевцами и значительно подсократить численность подконтрольных ему формирований. Атаман пошел на объединение с анархистским «батькой» Нестором Махно, которое в конечном итоге стоило ему жизни. Для анархиста и интернационалиста Махно любые проявления погромного национализма Григорьева были неприемлемы. В конечном итоге Махно, недовольный пропагандируемым Григорьевым украинским национализмом, установил за атаманом наблюдение и выявил, что последний ведет тайные переговоры с деникинцами. Это стало последней каплей. 27 июля 1919 года в помещении сельсовета в селе Сентово Махно и его помощники набросились на Григорьева. Адъютант Махно Чубенко лично застрелил Григорьева, а Махно – его телохранителя. Так закончил свою жизнь еще один украинский атаман, принесший много горя и страданий мирным людям.
"Атаманщина" как деструкт
Конечно, Зеленым, Струком и Григорьевым «батькивщина» на малороссийской и новороссийской земле в годы Гражданской войны не ограничивалась. Территорию современной Украины раздирали повстанческие армии, дивизии, отряды и просто банды десятков, а то и сотен крупных и мелких полевых командиров. Примеры жизненного пути трех рассмотренных атаманов позволяют нам выявить целый ряд общих черт в их поведении. Во-первых, это политическая беспринципность, позволявшая им блокироваться с кем угодно и против кого угодно, руководствуясь сиюминутной выгодой или просто корыстью. Во-вторых, это отсутствие внятной идеологии, популизм, основанный на эксплуатации националистических предрассудков «серой массы». В-третьих, это склонность к насилию и жестокости, позволяющая легко переходить грань, разделяющую повстанцев и просто бандитов.
Повстанцы-анархисты
В тоже время нельзя не признать и такие черты «атаманщины» как личная смелость ее лидеров, без которой они, наверное, не смогли бы возглавить собственные отряды; определенная поддержка со стороны крестьянства, чьи интересы действительно выражали лозунги распределения земли без выкупа или отмены продразверстки; эффективность организации партизанских отрядов, многие из которых действовали на протяжении трех – пяти лет, сохраняя мобильность и ускользая из-под ударов превосходящего по силе и организации противника.
Изучение истории Гражданской войны на Украине помогает осознать, насколько деконструктивен по своей природе местечковый национализм «панов-атаманов». Формировавшийся, прежде всего, как оппозиция всему русскому, то есть на основе «негативной идентичности», искусственный конструкт украинского национализма в критической ситуации неизбежно трансформируется в «батьковщину», в междоусобицы между «панами-атаманами», политический авантюризм и, в конечном итоге, уголовный бандитизм. Так начинали и заканчивали отряды «панов-атаманов» и в период Гражданской войны, и в период Великой Отечественной войны после разгрома гитлеровской Германии. Националистическим лидерам не удавалось договориться даже между собой, не говоря уже о построении эффективно действующего суверенного государства. Вот и резали друг друга Петлюра и Григорьев, Зеленый и Струк, в конечном итоге уступая политическое пространство для тех сил, которые были настроены более конструктивно.
«Зеленые» же – это отдельные отряды никому не подчиняющихся атаманов и «батек», как бы сейчас сказали – полевых командиров, не имеющие внятной идеологии и сколько-нибудь реальных шансов на утверждение своей власти в пределах даже отдельно взятой территории. Многие отряды «зеленых» промышляли откровенной уголовщиной, фактически смыкаясь с уголовным миром, другие – где в лидерах были более-менее образованные люди с собственным представлением о политическом устройстве общества, - все же старались следовать определенному политическому курсу, пусть и крайне размытому в идеологическом отношении.
В настоящей статье мы расскажем о нескольких таких отрядах, действовавших на территории Малороссии – современной Украины. Тем более, что в свете событий, происходящих в настоящее время на донецкой и луганской земле тема Гражданской войны, к сожалению, вновь стала актуальной.
Прежде всего, следует отметить, что как и в наши дни, в рядах украинских националистов начала ХХ века не наблюдалось единства. Гетман Павел Скоропадский фактически олицетворял интересы Германии и Австро-Венгрии, Симон Петлюра стремился к более независимой политике, ориентируясь на создание «самостийной» Украинской державы и включение в ее состав всех земель, включая даже Дон и Кубань.
В борьбе за «самостийность», которую приходилось вести и с белыми – сторонниками сохранения Российской империи, и с красными – сторонниками опять же включения малороссийских земель, только уже в коммунистическую империю, Петлюра полагался не только на сформированные им подразделения вооруженных сил Украинской народной республики, но и на многочисленные отряды «батек» и атаманов, действовавшие фактически по всей территории тогдашней Малороссии. При этом закрывались глаза на откровенно криминальные наклонности многих «полевых командиров», предпочитавших скорее грабить и терроризировать мирное население, нежели воевать с серьезным организованным противником в лице регулярной армии, будь то «белая» Добровольческая армия, или «красная» РККА.
«Зеленый» - Терпило
Один из наиболее крупных отрядов удалось сформировать человеку, известному под романтическим прозвищем «атаман Зеленый». В действительности он носил куда более прозаичную и даже неблагозвучную по современным меркам фамилию Терпило. Даниил Ильич Терпило. На момент Февральской революции 1917 года, за которой и последовал распад Российской империи и парад суверенитетов, в том числе и в Малороссии, Даниилу Ильичу был тридцать один год. Но, несмотря на молодость, за плечами был достаточно большой жизненный опыт – это и революционная деятельность в рядах Партии социалистов-революционеров в годы первой русской революции 1905-1907 гг., с последовавшей пятилетней ссылкой, и служба в императорской армии в Первую мировую с получением звания прапорщик и производством в Георгиевские кавалеры.
На снимке слева направо: сотник Д. Любименко, атаман Зеленый, артиллерист В. Дужанов (фото http://svpressa.ru)
Родом атаман Зеленый был из киевского Триполья, вернувшись куда после демобилизации из императорской армии, приступил к созданию там организации украинских социалистов националистического толка. Несмотря на левую фразеологию, Зеленый-Терпило поддерживал самостийные украинские власти, в том числе и киевскую Центральную Раду. Пользуясь определенным авторитетом среди крестьянского населения Киевщины, атаман Зеленый сумел сформировать достаточно внушительный повстанческий отряд.
После окончательного перехода на сторону Директории Украинской народной республики, отряд Зеленого получил наименование Днепровской повстанческой дивизии. Численность этого подразделения достигала трех тысяч бойцов. Выступив на стороне петлюровцев, Зеленый сверг власть сторонников Скоропадского в Триполье и разоружил гетманскую варту (стражу). Дивизия Зеленого была включена в состав корпуса, которым командовал Евген Коновалец. Будущий создатель Организации украинских националистов, Коновалец – на то время молодой двадцатисемилетний адвокат с Львовщины – был одним из наиболее заметных военных руководителей петлюровщины. Именно Осадный корпус Коновальца 14 декабря 1918 года взял Киев, свергнув гетмана Скоропадского и установив власть Директории УНР.
Однако, представления Зеленого о политическом будущем Украины шли вразрез с петлюровской доктриной самостийности. Зеленый придерживался более левых убеждений и не возражал против участия в украинском правительстве представителей большевиков и других левых организаций. На это петлюровцы пойти не могли и Зеленый стал искать союза собственно с большевиками. Однако и красные, в лице командовавшего силами РККА на Украине Владимира Антонова-Овсеенко, не согласились с предложенным Зеленым участием его дивизии как полностью автономной единицы в составе Красной армии.
Однако, поскольку к тому времени в Первый повстанческий кош Зеленого входили уже две повстанческих дивизии, атаман уверовал в собственный потенциал и возможность построить националистическое украинское государство без союза с какими-либо другими внешними силами. Первый повстанческий кош Зеленого перешел к активным боевым действиям против Красной армии, действуя совместно с другим атаманом – Григорьевым. «Зеленым» даже удалось освободить от «красных» Триполье.
15 июля 1919 года в занятом «зелеными» Переяславе атаман официально зачитал Манифест о денонсации Переяславского договора 1654 года. Таким образом, тридцатитрехлетний полевой командир Терпило отменил решение гетмана Богдана Хмельницкого о воссоединении с Россией. В сентябре 1919 года отказавшийся от прежних левых взглядов Зеленый опять признал верховенство Петлюры и по приказу Директории бросил свои повстанческие отряды против деникинцев. Впрочем, долго противостоять им атаман Зеленый не сумел. Осколок деникинского снаряда завершил бурную, но недолгую жизнь полевого командира.
Современный украинский историк Кость Бондаренко, противопоставляя Зеленого Нестору Махно, подчеркивает, что если последний был «носителем степного духа», то Зеленый концентрировал в себе центральноукраинское крестьянское мировоззрение. Однако именно у Махно, несмотря на недостаток образования, присутствовало мировоззрение, позволявшее возвысится над местечковыми комплексами, бытовым национализмом и антисемитизмом, высказать верность какой-то более глобальной идее переустройства общества. Атаман Зеленый за рамки местечкового национализма так и не вышел, почему и не смог создать ни армию, сравнимую с махновской, ни собственную систему социальной организации. И если Махно стал фигурой если не мирового, то по крайней мере общероссийского масштаба, то Зеленый и другие подобные ему атаманы, о которых мы расскажем ниже, таки остались региональными полевыми командирами.
Струковщина
Другой не менее значимой, чем Зеленый, фигурой Гражданской войны в Малороссии со стороны «повстанцев», был атаман Илья Струк. Это фигура в еще большей степени негативная, нежели Зеленый, имевший какие-никакие политические убеждения. Илья (Илько) Струк на период Февральской революции был еще младше Зеленого – ему исполнился лишь 21 год, за плечами – служба на Балтийском флоте, переход в сухопутные войска и окончание школы прапорщиков, «четыре Георгия». Воевать Струк любил и умел, но вот мыслить конструктивно, увы, не научился. Трехтысячный отряд, сформированный Струком из малороссийских крестьян, орудовал на Северной Киевщине. Как и Зеленый, Струк пытался заигрывать с большевиками, видя в них серьезную силу и рассчитывая сделать военную карьеру в случае победы Красной армии. Однако, именно то самое отсутствие внутренней дисциплины и способности к конструктивному мышлению, через две недели после присоединения отрядов Струка к Красной армии в феврале 1919 года, заставило его повернуть оружие против недавних союзников. В частности, Струк не скрывал свой антисемитизм и организовал кровавые еврейские погромы в местечках Северной Киевщины.
Атаман Струк не был лишен известного самомнения и назвал свое соединение ни много, ни мало – Первой повстанческой армией. Обеспечение отряда продовольствием, деньгами, одеждой осуществлялось за счет постоянных грабежей мирного населения и банального рэкета еврейских торговцев и цеховиков Северной Киевщины. Амбиции Струка привели его к штурму Киева 9 апреля 1919 года. В этот день нынешняя украинская столица, обороняемая большевиками, выдерживала удары с трех сторон – на город наседали петлюровцы, повстанцы Зеленого и люди Струка. Впрочем, последние проявили себя во всей «красе» - как отъявленные погромщики и мародеры, но как никудышные воины. У струковцев получилось разграбить киевские окраины, но атака атамана на город была отбита малочисленными и слабыми в плане подготовки и вооружения красноармейскими отрядами – караульной ротой и партийными активистами.
Однако в сентябре 1919 года, когда Киев был взят деникинцами, отрядам Струка все же удалось ворваться в город, где они опять отметились погромами и грабежами, убив несколько десятков мирных жителей. В тот же период Первая повстанческая армия Струка официально вошла в состав Добровольческой армии А.И. Деникина. Таким образом, Струк оказался фактическим предателем собственной идеи «самостийности» - ведь деникинцы не хотели и слышать ни о какой Украине. В октябре 1919 года, когда деникинцы и красноармейцы взаимно уничтожали друг друга в Киеве, Струк, не теряя времени, опять ворвался в жилые районы на городских окраинах и повторил погромы и грабежи прошлого месяца. Тем не менее, деникинское командование, ценившее сам факт перехода на свою сторону одного из украинских полевых командиров, против погромной деятельности струковцев возражало не сильно. Атаман был произведен в полковники, что естественно льстило самолюбию 23-летнего «полевого командира», а по факту – атамана бандитской шайки.
После того, как в декабре 1919 года Киев окончательно был освобожден Красной армией, отряды Струка, вместе с деникинцами, отступили к Одессе. Однако свой героизм в обороне Одессы Струк показать не смог и после натиска «красных» отступил, через территорию Румынии на Тернополь и далее – в родную Киевщину. В начале 1920 года мы видим Струка уже в рядах союзников польской армии, наступающей на занятый большевиками Киев.
С 1920 и по 1922 гг. отряды струковцев, значительно сократившиеся в численности после разгрома большевиками, все еще продолжали действовать в Полесье, терроризируя местное население и занимаясь преимущественно убийствами и грабежами евреев. К осени 1922 года отряд Струка не превышал численность в 30-50 человек, то есть превратился в обыкновенную банду. Он прекратил свое существование после того, как сам Илья Струк чудом перебрался в Польшу. Кстати, дальнейшая судьба атамана сложилась достаточно счастливо. В отличие от других ведущих деятелей Гражданской войны на Украине, Струк благополучно дожил до старости и умер в 1969 году в Чехословакии, спустя полвека после Гражданской войны.
Даже на фоне других повстанческих атаманов времен Гражданской войны на Украине Илья Струк выглядит зловеще. По сути, он был не столько военачальником, сколько погромщиком и бандитом, хотя нельзя отнять у него и известной личной смелости и авантюрности. Также большой интерес представляет то, что Струк оставил после себя воспоминания о своей роли в украинском противостоянии, которые, несмотря на все преувеличения и стремление к самооправданию, представляют собой исторический интерес хотя бы потому, что другие атаманы уровня Струка таких воспоминаний не оставили (если, конечно, не «опускать» к Струку или Зеленому Нестора Ивановича Махно – человека совершенно иного порядка).
Погромщик Григорьев
Матвей Григорьев, как и Струк, ни политической щепетильностью, ни излишней нравственностью не отличался. Прославившийся невероятной жестокостью во время проводимых им погромов и грабежей, Григорьев был лично застрелен Нестором Махно – наверное, единственным атаманом, непримиримым к насилию в отношении мирного населения и к проявлениям национализма. Изначально Григорьева звали Никифор Александрович, но в украинской исторической литературе он получил известность также и по своему второму имени – прозвищу – Матвей. Уроженец Херсонщины, Григорьев родился в 1885 году (по другим данным – в 1878) и получил среднее медицинское образование в фельдшерском училище. В отличие от других атаманов, Григорьев побывал сразу на двух войнах – Русско-японской, на которой дослужился до зауряд-прапорщика, и Первой мировой. После Русско-Японской войны Григорьев окончил пехотное училище в Чугуеве, получил звание прапорщика и некоторое время прослужил в пехотном полку, дислоцированном в Одессе. Первую мировую Григорьев встретил мобилизованным офицером 58-го пехотного полка, дослужился до штабс-капитана и на момент Февральской революции 1917 года был назначен начальником учебной команды 35-го запасного полка, дислоцированного в Феодосии.
Григорьев успел побывать и на стороне гетмана Скоропадского, и в рядах петлюровцев, и в Красной армии. Первое время после провозглашения власти гетмана Скоропадского, Григорьев сохранял лояльность Украинской Державе и служил в должности командира роты пехотного полка, однако затем перебрался в район Елисаветграда, где начал партизанскую войну против гетманской власти. К концу 1918 года под командованием Григорьева было около шести тысяч человек, объединенных в Херсонскую дивизию Украинской народной республики. «Мания величия» Григорьева проявилась в требовании поста военного министра от руководства Директории УНР, однако Петлюра максимум что сделал – присвоил Григорьеву чин полковника. Оскорбленный атаман не преминул перейти на сторону наступающей Красной армии.
Панцирный поезд атамана Григорьева. 1919
В составе РККА подразделение Григорьева, получившее название 1-й Заднепровской бригады, оказалось в составе одноименной 1-й Заднепровской дивизии, которой командовал легендарный матрос Павел Дыбенко, в тот период в идеологическом отношении «плававший» между леворадикальным большевизмом и анархизмом. После взятия Одессы именно Григорьев был назначен ее военным комендантом и это, во многом, обусловило многочисленные самочинные экспроприации и банальные грабежи, совершаемые его подчиненными не только в отношении продовольственных и иных запасов города, но и в отношении рядовых горожан. Бригада Григорьева была переименована в 6-ю Украинскую стрелковую дивизию и готовилась к отправке на Румынский фронт, однако атаман-комдив отказался следовать распоряжениям большевистского руководства и отвел свои части на отдых под Елисаветград.
Недовольство большевиков Григорьевым и Григорьева большевиками нарастало параллельно и вылилось в антибольшевистское восстание, начавшееся 8 мая 1919 года и получившее название Григорьевский мятеж. Вернувшись на националистические позиции, Григорьев призвал малороссийское население к формированию «Советов без коммунистов». Посланные командованием РККА чекисты были уничтожены григорьевцами. Атаман перестал скрывать и свой погромный настрой. Известно, что Григорьев был не только антисемитом, по своей ненависти к евреям дающим фору едва ли не всем другим «батькам-атаманам», но и отъявленным русофобом, ненавидевшим русских, проживавших в городах Малороссии и придерживавшимся убеждения в необходимости физического уничтожения русских на малороссийской земле.
Александрия, Елисаветград, Кременчуг, Умань, Черкассы – по всем этим городам и более мелким местечкам и предместьям – прокатилась волна кровавых погромов, жертвами которых становились не только евреи, но и русские. Численность убитых в результате григорьевских погромов мирных жителей достигает нескольких тысяч человек. Только в Черкассках было убито три тысячи евреев и несколько сотен русских. Русские, называемые григорьевцами «москали», также рассматривались в качестве важнейшей мишени погромов и массовых убийств.
Однако, в течение второй половины мая 1919 года большевикам удалось одержать верх над григорьевцами и значительно подсократить численность подконтрольных ему формирований. Атаман пошел на объединение с анархистским «батькой» Нестором Махно, которое в конечном итоге стоило ему жизни. Для анархиста и интернационалиста Махно любые проявления погромного национализма Григорьева были неприемлемы. В конечном итоге Махно, недовольный пропагандируемым Григорьевым украинским национализмом, установил за атаманом наблюдение и выявил, что последний ведет тайные переговоры с деникинцами. Это стало последней каплей. 27 июля 1919 года в помещении сельсовета в селе Сентово Махно и его помощники набросились на Григорьева. Адъютант Махно Чубенко лично застрелил Григорьева, а Махно – его телохранителя. Так закончил свою жизнь еще один украинский атаман, принесший много горя и страданий мирным людям.
"Атаманщина" как деструкт
Конечно, Зеленым, Струком и Григорьевым «батькивщина» на малороссийской и новороссийской земле в годы Гражданской войны не ограничивалась. Территорию современной Украины раздирали повстанческие армии, дивизии, отряды и просто банды десятков, а то и сотен крупных и мелких полевых командиров. Примеры жизненного пути трех рассмотренных атаманов позволяют нам выявить целый ряд общих черт в их поведении. Во-первых, это политическая беспринципность, позволявшая им блокироваться с кем угодно и против кого угодно, руководствуясь сиюминутной выгодой или просто корыстью. Во-вторых, это отсутствие внятной идеологии, популизм, основанный на эксплуатации националистических предрассудков «серой массы». В-третьих, это склонность к насилию и жестокости, позволяющая легко переходить грань, разделяющую повстанцев и просто бандитов.
Повстанцы-анархисты
В тоже время нельзя не признать и такие черты «атаманщины» как личная смелость ее лидеров, без которой они, наверное, не смогли бы возглавить собственные отряды; определенная поддержка со стороны крестьянства, чьи интересы действительно выражали лозунги распределения земли без выкупа или отмены продразверстки; эффективность организации партизанских отрядов, многие из которых действовали на протяжении трех – пяти лет, сохраняя мобильность и ускользая из-под ударов превосходящего по силе и организации противника.
Изучение истории Гражданской войны на Украине помогает осознать, насколько деконструктивен по своей природе местечковый национализм «панов-атаманов». Формировавшийся, прежде всего, как оппозиция всему русскому, то есть на основе «негативной идентичности», искусственный конструкт украинского национализма в критической ситуации неизбежно трансформируется в «батьковщину», в междоусобицы между «панами-атаманами», политический авантюризм и, в конечном итоге, уголовный бандитизм. Так начинали и заканчивали отряды «панов-атаманов» и в период Гражданской войны, и в период Великой Отечественной войны после разгрома гитлеровской Германии. Националистическим лидерам не удавалось договориться даже между собой, не говоря уже о построении эффективно действующего суверенного государства. Вот и резали друг друга Петлюра и Григорьев, Зеленый и Струк, в конечном итоге уступая политическое пространство для тех сил, которые были настроены более конструктивно.
Информация