«Ни патронов, ни снарядов»
В конце осени 1914-го германский главнокомандующий на Востоке Пауль Гинденбург и его начальник штаба Эрих Людендорф (бессменный тандем, в котором никак нельзя преуменьшать роль начальника штаба) решили повторить свой успех в Восточной Пруссии и начали операцию по окружению 2-й (новосформированной) и 5-й русских армий в районе Лодзи.
Русские армии сумели отбиться и отступили, оставив Лодзь немцам. Тогда от полного поражения русских спасла не только доблесть солдат, но во многом упорное нежелание Эриха Фалькенгайна, начальника полевого генерального штаба, перебрасывать войска с Запада на Восток. Фалькенгайн считал тогда приоритетным именно Западный театр военных действий.
Тем не менее, к концу первого года войны Германия оказалась в патовой ситуации: «план Шлиффена», а вместе с ним и расчёт на «молниеносную войну» на Западе провалился, а русские выстояли после тяжелого поражения в Восточной Пруссии и последующих сражений под Варшавой, Ивангородом и Лодзью. Более того, успешное русское наступление в Галиции создало предпосылки для последующего разгрома и вывода из войны Австро-Венгрии. В долговременной перспективе положение Второго рейха выглядело угрожающим. В условиях морской блокады со стороны Британии уже начал ощущаться продовольственный кризис: ведь до войны Германия являлась одним из крупнейших европейских импортеров сельскохозяйственной продукции. Германия была вынуждена перейти на карточную систему распределения продовольствия. Неблагоприятной была ситуация и на международной арене: вступление в войну нейтральной Италии против Австро-Венгрии было лишь вопросом времени.
В этой ситуации Гинденбург и Людендорф предложили Фалькенгайну в кампании 1915 года осуществить блицкриг на Восточном фронте и вывести Россию из войны.
Гинденбург намеревался окружить целый фронт — от четырех до шести армий, расположенных в Польском выступе («мешке») между Восточной Пруссией и Карпатами. План был не новый: совместное австро-германское командование так или иначе намеревалось следовать ему ещё в 1914 году. Однако в связи с затишьем на Западном фронте и целенаправленным решением сосредоточиться против России у немцев впервые появились силы, которые они могли использовать не только для обороны, но и для наступления.
В то же время русское командование запланировало на кампанию 1915 года свои два наступления, но по расходящимся направлениям: в Восточную Пруссию и на Карпаты…
Одновременное наступление противников превратилось на первом этапе в серию кровопролитных встречных сражений. Кампания началась с грандиозной встречной битвы в Карпатах в январе-апреле. Ни одна из сторон не достигла поставленных целей, однако австро-венгерские войска были настолько измотаны боями, что германцы были вынуждены латать их фронт своими соединениями. Русские сумели продвинуться до 20 км на некоторых участках, но потеряли около миллиона убитыми, ранеными и пленными, а немцы и австро-венгры — до 800 000 человек.
На Северо-Западном русском фронте немецкому тандему едва не удалось повторить свой успех под Танненбергом после провалившейся русской операции под Лансдененом. На этот раз целью новых «Канн» должна была стать 10-я армия. В результате Августовской операции в феврале немцы при почти полуторном превосходстве в пехоте и полном — в артиллерии, особенно тяжелой, сумели достичь лишь частичного успеха. В Августовских лесах попал в окружение 20-й корпус 10-й армии, но ценой своей гибели предотвратил прорыв немцев в тыл Северо-Западного фронта.
Юго-западнее Августова и севернее Варшавы в конце февраля - начале марта Гинденбург и Людендорф испытывали на прочность 1-ю и 12-ю русские армии, однако Второе Праснышское сражение закончилось для немцев неудачей. Русские войска сумели отразить вражеские атаки и сами перешли в контрнаступление.
В то же время на австро-венгерском фронте после Карпатского сражения немцы и австро-венгры постепенно сосредоточивали крупные силы против войск Юго-Западного фронта.
Лорд Китченер, статс-секретарь Великобритании по военным делам, за месяц предупредил российскую Ставку Верховного главнокомандования о готовящемся наступлении в районе городка Горлицы. Однако российские генералы не придали значения сосредоточению германской тяжелой артиллерии и войск на этом участке. На момент начала операции на главном участке прорыва немцы сумели сосредоточить в 2 раза больше пехоты, в 2,5 — пулеметов, в 4,5 — легкой артиллерии. 160 тяжелых орудий приходилось против 4 русских, кроме того, у немцев было 96 минометов. В результате 2 мая (все даты приведены по новому стилю) немцы после 13-часовой артиллерийской подготовки сравняли с землей русские траншеи. Однако полностью систему русского огня они подавить не смогли, и бои на передовых позициях русских шли ещё три дня. Обескровленная 3-я армия не смогла сопротивляться врагу, и начала постепенно отступать. Вместе с нею были вынуждены отступать и соседние армии — иначе в результате прорыва они оказывались под угрозой окружения в Карпатах.
Весь май и июнь войска Юго-Западного фронта, огрызаясь, медленно откатывались к государственной границе и дальше. К концу июня линия фронта отодвинулась на 200 и даже больше километров к Ивангороду, Люблину, Холму, Бродам. Была потеряна с большим трудом завоеванная в 1914-1915 гг. Галиция и Карпаты, города Радом, Львов и Перемышль.
Войска были обескровлены — во многом потому, что снарядов, патронов и даже винтовок, растраченных зимой на штурм Карпат, катастрофически не хватало, а новые пополнения были набраны уже не из резервистов, как в 1914 году, а из новобранцев. Их боевая выучка, мягко говоря, оставляла желать лучшего: из-за нехватки винтовок многие из них не были знакомы с их устройством и даже не умели заряжать. В то же время выздоровевших от ран ветеранов не возвращали обратно в свои полки, а направляли в первые попавшиеся части.
Большие потери понёс и русский офицерский корпус: к исходу 1915 г. было выбито свыше 60 % всего офицерского корпуса, в основном кадровых офицеров и офицеров запаса.
Успех Горлицкого прорыва и постепенное отступление русских войск заставили немецкое командование на Востоке задуматься о прорыве на германском участке фронта. Именно с этой целью немцы попытались навязать русским войскам Третье Праснышское сражение, однако русские войска не приняли его, и с тяжелыми арьергардными боями начали отход из «Польского мешка».
Июль–август стали месяцами постоянного непрекращающегося отступления, Великого отступления русских войск на всем Восточно-Европейском театре военных действий. Это было не просто отступление от врага, это было медленное (танков ещё не было, а кавалерия показала свою неэффективность), но умелое и напористое продавливание врагом русской обороны, в основном с помощью артиллерии. И зачастую не на подготовленных рубежах, а по сути, в чистом поле. При этом отпуска солдат и офицеров были отменены, у частей не было возможности сменяться. Враг постоянно прорывал линию фронта, и на ликвидацию угрозы Ставка бросала последние резервы: дивизии, превратившиеся в полки, а потом – даже в батальоны и роты.
А.И. Деникин так вспоминал об этом периоде:
«Весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия русской армии — отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость — физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть...».
Именно в июле-августе у Гинденбурга были наиболее выгодные предпосылки для окружения и разгрома русских войск в Польше. Однако его план был сорван, благодаря как отчаянной доблести русских войск, так и разногласиям тандема Гинденбурга и Людендорфа с такой же «сладкой парой Фалькенгайна и Конрада фон Гётцендорфа, начальника австро-венгерского полевого генштаба. Фалькенгайн настаивал на более умеренном варианте окружения и предполагал поймать в «Польский мешок» 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю русские армии, тогда как Гинденбург и Людендорф надеялись «прихватить» ещё части 10-й и 12-й армий. Фон Гётцендорф же был озабочен больше захватом Галиции и рвался наступать на восток, а не на север. В результате кайзер Вильгельм принял решение поддержать все три точки зрения. Получилось, что на севере вместо одного смертельного для русских войск удара немцы наносили одновременно два — чувствительных, но не критичных. Тогда как на юге австрийцы отправили на поддержку Гинденбургу едва половину своих дивизий…
К тому же в 1915 году произошли существенные кадровые перестановки в русском генералитете, явно в лучшую сторону. Так, вместо заболевшего любимца Николая Николаевича, генерала Н.В. Рузского, командующим Северо-Западным фронтом в марте стал генерал М.В. Алексеев. Он настоял на отмене приказа «Ни шагу назад» и вынудил Верховного главнокомандующего разрешить отвод войск на рубежи с естественными преградами, чтобы не лить реки русской крови в чистом поле.
Тяжелые сражения продолжались вплоть до конца сентября 1915 года. Последней попыткой осуществить окружение стал Свенцянский прорыв Северо-Западного фронта немецкой кавалерией. Однако благодаря умелому руководству Алексеева русские войска сумели отбить удар и залатали в линии фронта пробитые бреши. В результате ни одна русская армия не попала в окружение.
Но Алексеев, увы, тоже допустил ряд просчетов. Так, например, непонятно зачем были оставлены крупные гарнизоны в крепостях Новогеоргиевск и Ковно, хотя русские генералы прекрасно знали бесполезность такого использования войск на примере Перемышля (тогда австрийцы «отпустили» в русский плен 120 тысяч человек). В Новогеоргиевске генерал Н.П. Бобырь отдал приказ о капитуляции «во избежание кровопролития», уже находясь в немецком плену. После десятидневной осады добычей врага стали 83 000 человек и свыше 1100 орудий. На один день больше продержалась крепость Ковно, в которой 20 000 человек с 405 орудиями сдались, деморализованные бегством коменданта генерала В.Н. Григорьева, как он утверждал, «за подкреплениями».
Справедливости ради нельзя не привести и примеры беззаветной доблести русских войск. В февральской Августовской операции до последнего человека погиб в окружении Малоярославский полк. Оставшиеся от него 40 человек во главе с полковником Вицнудой были окружены превосходящими силами немцев, но отказались сдаться и погибли в неравном бою.
Несколько сот раненых солдат полка, которые не могли уже двигаться, расстреляли все патроны и погибли на своих позициях, зная, что немцы всё равно в лучшем случае если не приколют, то бросят их умирать в зимнем лесу (так в большинстве своем и произошло с ранеными при Августове русскими солдатами).
В том же феврале 1915-го одиннадцать дней сводный полк полковника Барыбина оборонял город Прасныш, который штурмовал целый немецкий корпус. Последними в рукопашный бой вступили офицеры штаба полка...
В ходе Карпатской операции в Буковине отличились конные корпуса лучших кавалерийских генералов: 2-й Каледина (знаменитая «Дикая» дивизия и 12-я кавалерийская дивизия) и 3-й графа Келлера (1-я Донская и Терская казачьи, 10-я кавалерийская дивизии, а также Варшавская гвардейская кавалерийская бригада).
Немало во время сражений кампании 1915 года случалось и курьезных событий — и с той, и с другой стороны. Так, на Пасху 26 марта немцы заключили временное перемирие с нашими войсками у печально известной высоты 992 рядом с Козювкой. Однако перемирие было нужно только для отвода глаз: дождавшись, когда русские отпразднуют Пасху, немцы стремительным ударом захватили высоту.
Сходная история приключилась с Тирольским 14-м корпусом австро-венгров. Празднуя назначенную передислокацию на Итальянский фронт (он им представлялся не таким страшным, как Русский), солдаты противника никак не предполагали, что русские нападут на заре, прямо перед самой отправкой, и возьмут в плен 7000 человек...
В мае, в канун Горлицкого наступления, при ликвидации прорывов прославилась 4-я «Железная» стрелковая бригада (потом дивизия) А. И. Деникина, не в первый раз выручая 8-ю армию Брусилова.
В это же время в Литве искусно действовала Уссурийская кавалерийская бригада генерала А. М. Крымова, ставшего больше известным в русской истории по событиям 1917 года (мятеж Л.Г. Корнилова). В бою под Попелянами в июне 1915 г. Крымов, лично командуя Приморским драгунским полком, в решительной атаке последовательно разгромил пять вражеских кавалерийских полков.
Между тем сам Корнилов в мае попал в плен вместе с передовым отрядом 48-й дивизии, пытаясь прикрыть её отход. Через год и три месяца, летом 1916 года, он сумел бежать из неволи.
В июле свои великолепные боевые качества под Наревом показали знаменитые сибирские дивизии (2-я и 11-я), сдержавшие натиск восемь немецких под ураганным артиллерийским огнем в первый день Третьего Праснышского сражения. Через несколько дней, правда, немцы прорвали русский фронт. Тогда возник критический момент, когда казалось, что 1-я армия обречена попасть в окружение. В сдерживании вражеского прорыва отличились митавские гусары. Им помогали донские казаки 14-го полка. Когда же немецкая кавалерия попыталась повторить их подвиг — она была исколота штыками 21-го Туркестанского полка, и отступила.
Несмотря на доблесть русских войск и локальные успехи, истерзанная и по сути лишенная артиллерии русская армия была вынуждена отступать. В начале августа почти одновременно были потеряны уже упоминавшиеся крепости Новогеоргиевск и Ковно, Гродно, а также знаменитый Осовец, была оставлена тогда небоеспособная и заброшенная крепость Брест-Литовска.
Царство Польское было завоевано врагом, русские потеряли Западную Белоруссию и всю Литву. К сентябрю русские войска откатились на отдельных участках на расстояние до 400 километров.
Линия фронта подошла вплотную к Риге, Молодечно, Барановичам, Пинску, Ровно. Единственный участок, где австро-венгры не сумели добиться существенного успеха, была Буковина, граничащая с Румынией.
Неудивительно, что в конце лета смена Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича была неизбежна. Правда, никто не ожидал, что новым Верховным станет сам император.
К тому времени по инициативе великого князя уже развернулась кампания шпиономании. Чтобы обелить себя в глазах общественности, великий князь Николай Николаевич свалил вину за свои поражения на пресловутых немецких шпионов. По обвинению в измене был отстранен от должности даже военный министр (!) В.А. Сухомлинов. Некоторые подозревали в измене даже августейшую фамилию...
Не предвидела Ставка и последствия применения тактики «выжженной земли», направленной на то, чтобы не дать немцам лишние запасы продовольствия на оставляемой территории. Более четырех миллионов озлобленных, обнищавших беженцев скопилось в центральных областях России — в Гражданской войне эти люди примут самое деятельное участие. Кроме того, приказы Ставки привили войскам привычку к грабежу и насилию в отношении мирного населения, предвосхитив тем самым ужасы братоубийственной войны.
Уставшие от войны солдаты воюющих сторон всё больше были склонны не доверять офицерам, тем более — своим правительствам...
Возвращение телесных наказаний в русской армии летом 1915-го также способствовало озлоблению солдат. Многие уже не верили в саму возможность выиграть эту войну.
На дипломатических фронтах тоже было не всё гладко: и страны Антанты, и Россия были взаимно разочарованы. Российские военачальники упрекали союзников в том, что они упрямо отсиживались в окопной войне на Западном фронте и переложили всю тяжесть войны на русские плечи. Ведь за весь 1915 год союзники предприняли лишь три крупные операции. Две из них провалились весной и осенью в Шампани и Артуа (300 000 человек убитыми и ранеными у союзников). Немцы применили химическое оружие (фосген) в Ипрском сражении, но это было сражение, не имевшее особенных последствий для линии фронта. Дарданелльская авантюра Уинстона Черчилля, направленная на захват Стамбула и вывод Турции из войны, тоже потерпела крах (150 000 убитых и раненых). Главное, что операции на Западном фронте и в Дарданеллах так и не отвлекли силы немцев: ни одна их дивизия не был снята с Восточного фронта.
Мало помогло союзникам вступление в войну Италии 23 мая 1915 г. Четыре сражения на реке Изонцо показали полную неспособность итальянцев проводить наступательные операции. Австро-венгры, правда, остановили наступление в Галиции на две недели, опасаясь растратить войска, нужные против «макаронников», на Русском фронте. А вот присоединение Болгарии к Центральным державам в сентябре 1915 года привело к падению Сербии к концу осени.
Всё же грандиозный план Гинденбурга был сорван, хотя русские войска понесли ужасающие тяжелейшие потери убитыми, ранеными и пленными. Главная цель немецких стратегов — полный разгром Русского фронта и вывод России из войны — не была достигнута. План «молниеносной» войны на Востоке провалился — в результате Германия начала упускать инициативу в пользу Антанты…
До победы союзников было ещё очень далеко, и они, не сумев помочь России, только сами продлили войну (впереди были «мясорубки» на Сомме и у Вердена).
Всё же в стратегической перспективе положение Германии ухудшилось, ведь затягивание войны было на пользу только Антанте, а никак не Центральным державам. К тому же после уничтожения «Лузитании» в мае 1915 г. США начали готовиться к вступлению войны на стороне Антанты…
Для России же, к сожалению, колоссальные жертвы, принесенные в Великом отступлении, из-за революций и Гражданской войны в итоге оказались напрасными…
Информация