Сетевое крестьянское восстание в 1902 году
Сорок лет после отмены крепостного права понадобилось для того, чтобы крестьяне вновь захотели земельного передела
До 1917 года количество ежегодных крестьянских восстаний было лучшим индикатором политической и социальной обстановки в Российской империи. В начале XIX века ежегодно их происходило в среднем по 26. Под эту категорию попадали одиночные и коллективные выступления. Это время отмечено полной консервацией ситуации в деревне — ни одна попытка большой крестьянской реформы властями не была доведена до конца.
После поражения в Крымской войне, накануне отмены крепостного права, крестьяне бунтовали все чаще: в 1856 году — 66 случаев; в 1857 году — 100; в 1858 году — 378; в 1859 году — 797. Позже историки назовут это главной приметой складывания на тот момент в России революционной ситуации. Отмена крепостного права становилась актом самосохранения имперской власти.
После Великих реформ Александра II количество выступлений пошло на убыль. В 1870-е годы, в пик деятельности народников, крестьяне бунтовали уже с гораздо меньшим желанием, чем в прежние десятилетия — в среднем 36 случаев в год. В 1880-е годы — время контрреформ Александра III — фиксируется в среднем 73 ежегодных выступления, а в 1890-е годы число восстаний возрастает до 57 в год.
Относительно низкий уровень социальных брожений среди крестьян продолжал убеждать монарха и сторонников самодержавия в том, что крестьянство, согласно теории официальной народности, остается опорой трона. При этом никто не мог предложить вариантов главной, с каждым годов увеличивающейся проблемы пореформенного села — крестьянского малоземелья. Фактически, повторялась ситуация первой половины XIX века, когда все понимали необходимость отмены крепостного права, но никто не хотел брать на себя ответственность за это решение. Революционная ситуация в России снова стала созревать именно в деревне.
И целой России мало
В 1861 году в России от крепостной зависимости были освобождены около 23 миллионов человек, из которых 22 миллиона проживали в Европейской части империи на землях нынешней Украины, Белоруссии и России. Это число не включало в себя еще 18 миллионов государственных крестьян, которых окончательно освободили через пять лет, в 1866 году. В конце XIX века крестьянство составляли около 100 миллионов человек по всей Российской империи. За сорок лет, прошедших после крестьянской реформы, сельское население страны выросло более чем в два раза.
«Освобождение крестьян (Чтение манифеста)» Бориса Кустодиева
Перед государством вставала проблема крестьянского малоземелья. Если сразу после реформы на одну душу сельского населения приходилось в среднем около 3,3 десятины земли, то к началу XX века из-за роста населения один крестьянин иногда довольствовался меньше чем одной десятиной (1 десятина — 1,01 га), что неизбежно вело к снижению и жизненного уровня земледельцев, и темпов модернизации села.
Решение проблемы малоземелья тормозила не только нерешительность власти, но и косность крестьянских общин. Они управлялись сельскими сходами, которые выбирали старосту. Сходы ведали перераспределением земли между членами общины и выплатой налогов государству. Официальная история этого института в начале XX века не насчитывала и ста лет. Общину сделали главным инструментом регулирования крестьянской жизни только во времена Николая I, но за короткий срок она превратилась в одно из важнейших явлений русской жизни. Существующие по принципу круговой поруки (общей ответственности) общинники не были заинтересованы в уходе своих членов, да и государство не способствовало общинной реформе.
При этом крестьяне знали, где взять землю, не выходя из общины, — у помещиков. Несмотря на общий упадок в пореформенной России «дворянских гнезд», помещичье землевладение продолжало оставаться значительным. Хотя в собственности помещиков было сосредоточенно всего 13% пригодных для ведения сельского хозяйства земель, а также какое-то количество лесных и водных угодий.
Кто-то из помещиков смог после 1860-х годов превратить свое поместье в сельскохозяйственное предприятие, пользующееся услугами наемных работников, а кто-то пошел по пути наименьшего сопротивления и сдавал в аренду землю крестьянам, которым приходилось не только оплачивать использование пахотной земли, но и, например, платить за право собирать грибы и ягоды в помещичьих лесах. Некоторых малоземельных крестьян возможность аренды земли очень устраивала: способные ее оплачивать богатели и превращались кулаков. Но было немало и тех, для кого аренда не стала спасением от тяжелого материального положения.
Социально-экономическое расслоение в деревне росло. В публицистику о ситуации в деревне на рубеже XIX—XX веков вошли несуществовавшие ранее термины, отразившие этот процесс: кулак, середняк и бедняк. При этом большинство крестьян оставались солидарны в том, что помещичье землевладение должно быть ликвидировано, землей должен владеть тот, кто ее обрабатывает.
«Раздача хлеба голодным детям священником Модератовым», 1891—1892 года. Фото: Максим Дмитриев
Государство же с очередным витком крестьянской реформы не спешило. Помещики, особенно освоившиеся в новых капиталистических реалиях, ратовали за сохранение и приумножение крупной собственности на землю. Крестьяне роптали. Пробуждались после нескольких десятилетий народники — русские аграрные социалисты, делавшие ставку на крестьянство как революционный класс.
В начале XX века в пору было перефразировать первого шефа жандармов графа Александра Бенкендорфа, назвавшего в конце 1830-х годов крепостное право пороховой бочкой под государством. Теперь такой «бочкой» было унаследованное от крепостничества малоземелье. И взрыв не заставил себя ждать.
«Нет хлеба! Нет земли! А не дадите — все равно возьмем!»
Первый год XX века в России выдался неурожайным. Его последствия не привели к масштабному голоду, но заставили крестьян в европейской части империи затянуть потуже пояса.
К весне 1902 года немногие продукты, оставшиеся у крестьян, начали заканчиваться — в ход пошли припасенные для посевной семена. Перед многими губерниями серьезно встала угроза массового голода.
Особенно тяжелой ситуация была в Харьковской и Полтавской губерниях. Черноземные богатые земли после прихода сюда Российской империи стали местом активного развития помещичьего землевладения. После 1861 года помещики здесь продолжали сохранять большую часть земель при сокращении крестьянских наделов. В ситуации угрозы голода и обнищания многих семей в начале 1902 года социальное напряжение в деревне стало расти.
Начали вспыхивать волнения. Власти вначале не обращали на них пристального внимания, считая их обычными, случавшимися до того неоднократно. Но на этот раз они ошибались.
Первые беспорядки начались в селе Поповка Константиноградского (ныне Красноград) уезда Полтавской губернии 9 марта по старому стилю. Местные крестьяне напали на экономию (ферму. — РП) герцогов Мекленбург-Стрелицких. Выгнав сторожей, нападавшие вывезли картофель и сено, которых особенно не хватало в округе.
Через несколько недель загорелось имение помещика Роговского. Вновь основной целью восставших крестьян были помещичьи амбары: вывозились продовольствие и корма. К концу марта уже каждый день в Полтавской губернии горели новые усадьбы. Быстро наружу вышел и другой конфликт из-за социального расслоения в селе — теперь наряду с помещиками нападению подвергались и кулаки.
В начале апреля вслед за Полтавской губернией крестьянские мятежи охватили и Харьковскую. Только первого апреля одновременно было совершенно 22 нападения на помещичьи хозяйства. Свидетели восстания с удивлением замечали, что крестьяне стремились тут же засеять захваченные помещичьи земли, надеясь, что потом их не отнимут.
Украинская деревня, начало XX века. Фото: Culture Club / Getty Images / Fotobank.ru
В следственных материалах так описывают причины, побудившие крестьян к восстанию: «Когда потерпевший Фесенко обратился к толпе, пришедшей его грабить, с вопросом, за что они хотят его разорить, обвиняемый Зайцев сказал: "У тебя одного 100 десятин, а у нас по одной десятине на семью. Попробовал бы ты прожить на одну десятину земли..."».
Один из крестьян жаловался следователю: «Позвольте рассказать вам о нашей мужичьей, несчастной жизни. У меня отец и шесть малолетних без матери детей и надо жить с усадьбой в 3/4 десятины и 1/4 десятины полевой земли. За пастьбу коровы мы платим 12 рублей, а за десятину под хлеб надо работать три десятины уборки (то есть отрабатывать у помещика. — РП). Жить нам так нельзя. Мы в петле. Что же нам делать? Обращались мы, мужики, всюду... нигде нас не принимают, нигде нам нет помощи».
Позже следователи отмечали, что восстание проходило под общим лозунгом «Нет хлеба! Нет земли! А не дадите — все равно возьмем!» Всего в нем приняли участие около 40 тысяч крестьян из 337 сел.
Сухие цифры статистики о положении крестьян в Полтавской и Харьковской губерниях говорят следующее. В Константиноградском уезде Полтавской губернии на 250 тысяч проживающих там крестьян приходилось только 225 тысяч десятин земли. В Валковском уезде Харьковской губернии 100 тысяч крестьян довольствовались всего 60 тысячами десятин. Подобная ситуация была и в других уездах, охваченных восстанием.
Только через три недели в Санкт-Петербурге осознали всю тяжесть положения. К этому моменту в Полтавской и Харьковской губерниях были разгромлены 105 дворянских усадеб и экономий. Войска начали ответную карательную операцию. К ней были привлечены девять батальонов пехоты и 10 казачьих сотен.
Полиция и армия обычно окружали восставшие деревни, после чего в них начиналась первичная экзекуция, сводившая к порке кнутом и изъятии награбленного. В селе Ковалевка в Полтавском уезде была расстреляна толпа собравшихся крестьян за оказанное ими сопротивление: были убиты двое и семеро ранено. Надо отметить, что во время Полтавско-Харьковского восстания ни один помещик не погиб от рук крестьян.
Началось следствие. К суду были привлечены около тысячи человек. В декабре к тюремным срокам до четырех с половиной лет приговорили около 800 человек, из которых 761 человек был помилован. Вместо тюремного срока Николай II наложил на крестьян обязанность выплатить пострадавшим помещикам в совокупности 800 тысяч рублей. Полностью оправданы были только 123 человека.
Русская революция началась на Украине
Полтавско-Харьковское восстание украинских крестьян потянуло за собой целую цепочку мятежей. Только в 1902 году они вспыхнули в Киевской, Орловской, Черниговской, Курской, Саратовской, Пензенской, Рязанской губерниях. В этих регионах они развивались по сценарию весеннего восстания: мятеж и разграбление помещичьей экономии в одной деревне приводил к цепной реакции — дворянские усадьбы загорались в соседних населенных пунктах. Общим в указанных регионах было наличие высокой концентрации помещичьего землевладения, а следовательно, и высокого уровня крестьянского малоземелья.
Со времен Пугачевского восстания (1773—1775) имперские власти отвыкли от масштабных бунтов крестьян. В течение всего XIX столетия волнения охватывали только один населенный пункт — соседи редко решались на поддержку. В 1902 году крестьянское восстание и дальнейшие волнения стали происходить по сетевому, вирусному принципу: беспорядки в одной деревне перекидывались на соседние, постепенно захватывая новые территории. Всего же за 1901—1904 годы их произошло в два раза больше, чем за 1897—1900 годы — 577 против 232 случая.
Новый характер крестьянских выступлений означал, что в деревне произошли глубокие социальные перемены. Крестьяне начали постепенно осознавать себя как класс, имеющий общие цели: прежде всего это раздел земли на справедливых, как они их понимали, условиях.
Полицейский запрещает крестьянину пахать землю своего помещика, 1906 год. Фото: Slava Katamidze Collection / Getty Images
За прошедшие после отмены крепостного права годы у русской интеллигенции успел сложиться образ крестьянина как долготерпца и мученика, который предпочитал страдать, но не бороться за свои права. Поражение народничества в 1870-80-х годах во многом объяснялось невосприимчивостью крестьян к политической пропаганде. Но, как показало время, во времена Александра II в селе еще не сложились необходимые условия для революционной агитации.
В партии неонародников, взявших в начале XX века название социалистов-революционеров (эсеров), долго велись споры о том, что крестьянин ныне не представляет интереса для революционной агитации и необходимо сосредоточиться на рабочем классе и интеллигенции. События первых лет XX века заставили эсеров вновь вернуться к корням — к работе среди крестьян.
В начале декабря 1904 года директор Департамента полиции Алексей Лопухин написал докладную записку императору Николаю II об итогах расследования и анализа причин Полтавско-Харьковского восстания. Лопухин в документе подчеркивал, что в деревне уже все готово для еще больших выступлений. «Беспорядки эти, поистине достойные названия бунта, были до того ужасны, что, оценивая их теперь, почти через три года, нельзя не содрогаться от основанного на наблюдении над ними сознания той неожиданной простоты, с которой может вспыхнуть в России и разрастись народный мятеж. Если наступит минута, когда в значительном количестве губерний империи крестьянам станет жить невмоготу, и если в одной из этих губерний появится какой-либо внешний толчок для беспорядков, они могут разрастись в такое разнузданное движение, волны которого охватят территорию столь обширную, что с ними нельзя будет справиться без кровавой расправы», — писал Лопухин царю.
И минута, и кровавая расправа не заставили себя долго ждать — через месяц в Петербурге случилось «Кровавое воскресение», с которого началась Первая русская революция. За 1905—1907 годы, пока она длилась, в Российской империи произошли 7165 крестьянских выступлений.
Министр земледелия Алексей Ермолов позже специально подчеркивал в письме Николаю II: «Лозунгом восставших служила идея о принадлежности всей земли крестьянам».
Информация