Неизбежен ли был крах ГДР?
После отставки «железного Эриха», занимавшего также пост председателя Госсовета Германской Демократической Республики (ГДР), судьба страны была предрешена, её поглощение Западной Германией оставалось вопросом времени. Уже через год, 3 октября 1990 года, конституцию страны отменили, и ГДР стала частью Федеративной Республики Германии. О строительстве социализма в ГДР существует много домыслов, в основном доминируют критические оценки. При этом критики проходят мимо фактов, которые просто не укладываются в их обличительные схемы.1. Восточногерманское экономическое чудо
Многое о ГДР у нас остаётся неизвестным, большинство твёрдо уверено, что она всегда была намного слабее ФРГ, по крайней мере, в экономическом плане. А это не совсем так, даже можно сказать, что совсем не так.
Историк Н. Платошкин утверждает, что «экономические достижения ГДР в 50-е годы можно назвать феноменальными. Если ФРГ (а ее темпы роста в разы превосходили показатели Великобритании и Франции) увеличила с 1950 по 1958 гг. выпуск промышленной продукции на 210%, то ГДР – на 241%. Средний ежегодный прирост промышленного производства в ГДР в 1950-58 гг. составлял 10%, а в ФРГ – 8,5%. В 1957 г. ГДР обошла ФРГ и по объему роста промышленности в сравнении с 1936 г. Если взять уровень этого года за 100%, то в 1957 г. промышленный потенциал ГДР вырос в 2,4 раза, а ФРГ – в 2,26 раза. Причем стартовые позиции обеих стран в 1950 г. были примерно одинаковыми: ГДР – 110,6% от уровня 1936 года, ФРГ – 110,9% [4]. Особенно явным стало наращивание темпов развития Восточной Германии по сравнению с Западной именно во второй половине 50-х годов. Еще в 1956 г. индустриальный рост в ФРГ составлял 7,9%, а в ГДР – 6,3%. Но уже в следующем году ГДР вырвалась в лидеры – 7,4% против 5,7% в ФРГ (а ведь еще в 1955 г. Западная Германия «выдала на гора» невиданный в истории послевоенного капитализма показатель – 15%!). В 1958 г. дела для ФРГ обстояли еще печальнее: промышленность ГДР выросла на 10,9%, а западногерманская - всего лишь на 3,1%».
И это в условиях крайней скудости природных ресурсов – в ГДР добывалось только 2,3% каменного угля, 5,1% железной руды и 0,02% нефти всей Германии! Кроме того, не следует забывать, что республика не получала таких кредитов, которые получала ФРГ по плану Маршалла. К слову, об источниках пресловутого западногерманского «экономического чуда». Многое здесь опрокидывает привычные представления, сформированные апологетами неолиберального социально-экономического курса, которые постоянно возвеличивают послевоенные реформы Людвига Эрхарда. Вот мнение эксперта МГИМО, профессора кафедры международных отношений и внешней политики России Александра Борисова: «До сих пор существует представление, что так называемое «немецкое чудо» — восстановление Западной Германии после Второй мировой войны — явилось следствием американского плана Маршалла и самоотверженного труда и патриотического порыва немцев.
На самом деле основой западногерманского «чуда» являлись капиталы, накопленные за время войны и надежно упрятанные за рубежом — в Латинской Америке, Швейцарии и других нейтральных странах… Когда ажиотаж вокруг так называемой послевоенной денацификации Германии спал, капиталы стали возвращаться в ФРГ.
Именно они, а не план Маршалла, стали основой германского восстановления. Возьмем, к примеру, концерн Siemens, который сегодня активно работает во всем мире: никто не может сказать точно, насколько его первоначальный капитал состоял из тех самых капиталов, привезенных из оккупированных восточноевропейских стран. Однако тема настолько надежно спрятана в архивах — а скорее, в умах отдельных людей, — что до сих пор существует миф об экономическом чуде, которое ассоциируют с именем Людвига Эрхарда». («Несостоявшийся суд над спонсорами нацизма» // МГИМО.Ру).
СССР и его союзники, конечно, оказывали помощь восточным немцам, но её объем не шёл ни в какое сравнение с объёмом западной помощи. По сути, можно говорить о некоем восточногерманском экономическом чуде. И ГДР вполне могла бы «догнать и перегнать» ФРГ, на что её, кстати, ориентировал V съезд СЕПГ, прошедший в 1958 году. Но последняя объявила Восточной Германии самую настоящую экономическую войну, воспользовавшись тем, что ГДР была весьма зависима от западногерманского экспорта. Например, в первой половине 1960 года фирмы Западной Германии взяли да и задержали отгрузку на восток 28 тыс. тонн металла, которую должны были сделать по договору 1959 года. Одновременно стали затягиваться переговоры по заключению нового соглашения. И вместо ожидаемых 99 тыс. тонн толстого прокатного листа ГДР получила 59, 2 тыс. В результате торговой войны начались простои в работе химической промышленности и перебои в снабжении электроэнергией. По экономике был нанесён мощный удар, потери оказались колоссальными. Например, план по производству трансформаторов удалось выполнить лишь на 10 %, холодильников – на 16, 9 %. В конечном итоге ФРГ просто денонсировала торговое соглашение с ГДР. Вот таким путём она и выиграла экономическое соревнование со страной, которая значительно уступала ей и по территории, и по количеству разнообразных ресурсов.
Однако, восточногерманское экономическое чудо свидетельствует об огромных возможностях социалистической плановой экономики, которая могла достигать таких ошеломляющих результатов даже в неблагоприятных условиях и при наличии командно-административных искажений. Можно только представить себе, каких вершин достигла бы единая социалистическая Германия!
2. Мирная социализация
В ГДР были созданы довольно-таки гибкие механизмы расширения социалистического сектора экономики. В 1956 году руководство взяло курс на создание смешанных (государственно-частных) предприятий. Вопрос этот обсуждался открыто, СЕПГ вела консультации с другими партиями – союзниками по единому Демократическому блоку. Было заявлено о том, что к строительству социализма надо привлекать не только рабочих и крестьян, но и «средние слои». И последние откликнулись - восемь частных предпринимателей демонстративно заявили о согласии на то, чтобы государство стало совладельцем их предприятий.
Почин был подхвачен и другими бизнесменами, причем речь шла не только об уступке. Полугосударственные предприятия получали большие выгоды. Так, они в первую очередь обеспечивались новым оборудованием. А их владельцы, которые продолжали оставаться руководителями своего предприятия, получали, помимо прибыли, еще и жалование, которое не облагалось налогом. В результате такой взаимовыгодной социализации, уже в 1957 году успешно функционировало 440 государственно-частных предприятий. А в 1960 году их количество выросло в три раза.
Примерно по такой же схеме проводилась и социалистическая реорганизация торговли. Государство заключало особые комиссионные соглашения с владельцами торговых предприятий. Одновременно оно способствовало развитию ремесленных кооперативов.
Практически был взят курс на форсированную кооперацию сельского хозяйства – при опоре на все слои. Государство поощряло вступление в производственные кооперативы не только середняков, но и зажиточных крестьян. Последних несколько поприжали в самом начала существования ГДР, но уже в 1954 году все ограничения были сняты.
И через шесть лет, в 1960 году, в стране существовало почти 20 тысяч «колхозов», в распоряжении которых находилось 85, 4 % всей сельскохозяйственной площади. Заметим, что всё это происходило без каких-либо особых конфликтов.
В начале 1960-х годов социалистический сектор производил 85 % всего совокупного общественного продукта. Однако руководство ГДР не торопилось доводить социализацию до «логического конца», проявив в этом вопросе большую гибкость. Только в декабре 1971 года было принято решение о выкупе частных и полугосударственных предприятий. Тогда в руки государства перешли 11 тысяч средних и мелких предприятий. Почти все бывшие их владельцы стали директорами. Тогда доля народных (государственных) предприятий в промышленном производстве составила 94, 9 %. Но даже и тогда частные предприятия сохранились в сфере торговли и услуг.
3. Странная стагнация
Безусловно, для социально-экономической модели ГДР были присущи все недостатки, характерные для «командно-административной системы» государственного социализма. Однако там, как и в других странах, предпринимались попытки реформировать систему. В 1960-е годы в стране развернулась широкомасштабная экономическая реформа, призванная повысить самостоятельность предприятий и перевести их на хозрасчёт. Предпринимались и меры по укреплению «экономической демократии». На крупных предприятиях создавались производственные комитеты, была введена практика регулярных совещаний трудовых коллективов. Реформа однако же очень скоро заглохла, как и другие реформы в соцстранах.
Принято считать, что в стране начался период стагнации, который и привёл её к кризису. Обращают внимание на то, что в 1980-е годы государственные планы не выполнялись, в экономике сложились большие диспропорции, увеличился дефицит государственного бюджета и выросла внешняя задолженность (26 миллиардов долларов). Большие массы людей мигрировали на Запад, что тоже нанесло мощнейший удар по экономике. Только в январе 1989 года было подано 400 тысяч заявлений на выезд. Сильно «удружила» ГДР Венгрия, открывшая свою австрийскую границу. После этого туда рванули десятки тысяч «туристов», которые немедленно переправлялись в Австрию, а потом – в ФРГ.
Да, не обошлось без кризисных тенденций. Однако ГДР все равно находилась в положении, гораздо лучшем, чем другие страны, в том числе и СССР.
Всё дело в том, что «стагнация» почему-то не помешала ГДР осуществить информационную IT-революцию, бывшую, по сути, второй индустриализацией. В Дрездене даже была создана своя собственная «Силиконовая долина», которую государство отлично финансировало.
В СССР тоже наличествовали замечательные наработки в области микроэлектроники, но очень многие из них были положены под сукно.
В ГДР наблюдался экономический рост, причем даже более быстрый, чем в ФРГ. Для последней он составил 117, 7% (в 1980-1989 годах), в то время как для «стагнирующей» ГДР – 127, 7%. В 1984 году ВВП Восточной Германии составлял 164 миллиарда долларов, а уже в 1988 он перевалил за отметку в 207, 2 миллиарда долларов.
Конечно, трудности были, и серьезные. Сказались «рыночные реформы» в странах во всю уже трещавшего по швам социалистического содружества. «Дело в том, что экономика Восточной Германии была все-таки заточена на страны СЭВ, - читаем в ЖЖ-блоге haspar_arnery. - Туда шло 70% восточногерманского экспорта. Когда в Польше, Чехословакии, Венгрии и СССР начались эффективные рыночные реформы и их экономики стали рушится одна за другой. ГДР стала терять свои рынки сбыта. Если в 1988 году восточногерманский экспорт составлял 30 672 миллиона долларов, в 1989 он упал до 22 200 миллионов долларов, ну в 1990 году он свалился аж до 10 876 миллионов. (Кстати, что-то похожее произошло после распада СССР и с Финляндией). За экономическим кризисом последовал политических развал, ну а потом и аншлюс 2.0».
4. Падение народной Германии
Получилось, что народная Германия снова стала жертвой внешних обстоятельств. И если в 1960-е годы ей был нанесен геостратегический удар с Запада, то в 1980-е годы «били» уже с Востока, где демонтировали социализм, называя происходящее «перестройкой». Руководство ГДР пыталось всячески сопротивляться этому демонтажу, а лидер ГДР Э. Хонеккер был одним из самых сильных противников «перестройки».
Тут надо сделать небольшое отступление, коснувшись истории отношений между СССР и ГДР. Они всегда были очень и очень теплыми, но ведь, как известно, и на солнце бывают пятна. Надо сказать, что некоторые трения между руководителями СССР и ГДР случались и до перестройки.
Даже И.В. Сталин был вынужден «поправлять» немецких товарищей, требуя от них большей гибкости по вопросу общегерманского единства. Он же настоятельно советовал меньше увлекаться администрированием и, напротив, больше внимания уделять методам убеждения (агитация и пропаганда).
И, как выяснилось позже, уже после смерти вождя СССР, он был абсолютно прав – в июне 1953 года в стране вспыхнуло антисоветское и антикоммунистическое восстание. Германское руководство признало собственные ошибки и сделало должные выводы. Было принято решение снизить темпы роста в некоторых отраслях тяжелой промышленности с тем, чтобы направить высвободившиеся средства на производство товаров широкого потребления и жилищное строительство. Кроме того, руководство снизило налоги на крестьянские хозяйства, а бежавшим крестьянам позволили вернуться назад и вернуть своё имущество. Прекратился «нажим» на частных предпринимателей и ремесленников.
Эти и многие другие меры (о которых сказано выше) сделали ГДР «витриной социализма», что было предметом гордости первого секретаря ЦК СЕПГ и председателя Госсовета ГДР Вальтера Ульбрихта. Он попытался внести свой, особый вклад в разработку марксистко-ленинской теории. Согласно ему, социализм представлял собой некий самостоятельный общественный порядок (даже формацию), а вовсе не какой-то там кратковременный переход к коммунизму.
Любопытно, что именно Ульбрихт, сформулировал термин «развитой социализм», который был в 1970-е годы заимствован руководством СССР, без ссылок на авторство.
Советские догматики «сусловского разлива» насторожились, унюхав «ревизионизм». Ульбрихт стал сильно раздражать Кремль, который в конечном итоге поддержал его противников, предопределив исход борьбы за власть.
На смену Ульбрихту пришёл Э. Хонеккер, не претендовавший на статус выдающегося идеолога. Он был вполне лоялен «старшему брату», но и к нему возникали вопросы. В 1970-е годы отношения между ГДР и ФРГ нормализовались и можно было даже говорить о некотором сближении двух стран. В условиях этого сближения в ГДР не особенно-то хотели серьезно обострять отношения с западным соседом, хотя в Берлине время от времени делали выпады против Бонна. Однако усиления конфронтации в ГДР не желали. И Хонеккер даже намекнул, что восточные немцы совсем не в восторге от размещения советских ракет, пусть даже и в ответ на размещение «Першингов» по соседству. Потом, правда, он, для «равновесия», выдвинул к ФРГ ряд требований (признание гражданства ГДР и др.) И вот через некоторое время похолодание вновь сменилось потеплением.
«Стабилизирующий характер отношений ФРГ и ГДР продемонстрировало посещение ГДР канцлером Шмидтом в декабре 1981 г., – пишет А. Ватлин. – В ходе переговоров Хонеккер проявил готовность к компромиссу... Хотя до конкретных договоренностей дело не дошло, сам факт возвращения к германо-германскому диалогу на высшем уровне вызвал непонимание в Вашингтоне и Москве. Американская пресса стала строить предположения о возможной «финляндизации» ФРГ, канцлеру пришлось выдержать жесткую атаку оппозиции в бундестаге. К востоку от «железного занавеса» реакция на визит, широко освещавшийся в прессе, выглядела иначе. Оппоненты Хонеккера в Политбюро ЦК СЕПГ забили тревогу, докладывая в Москву, что тот ведет двойную игру и едва ли не идет на поводу у империалистов. В июне 1984 г. К.У. Черненко в ходе переговоров с Хонеккером потребовал более жесткой реакции на давление со стороны западногерманских политиков: «Как можно объяснить сдержанность ГДР в отношении подобных выпадов, разве это помогает делу социализма?… Нельзя позволять ФРГ создавать впечатление, будто отношения между двумя германскими государствами развиваются независимо от общей международной обстановки». («История Германии в XX веке»)
Понятно, что эти разногласия не носили принципиального характера и были проявлением обычных противоречий, которые неизбежны в любых союзнических отношениях. Но в период «перестройки» речь шла о судьбе самого социалистического строя – в ГДР, в СССР и других странах Восточной Европы. Хонеккер упорно не хотел проводить никакой перестройки в ГДР, предсказывая, что в СССР она завершится крахом социализма. Это сильнейшим образом раздражало Москву, где и дали отмашку на смещение упрямого «ортодокса». Однако лидер ГДР мог бы и удержаться, несмотря на массовое недовольство внутри страны и раздражение Кремля.
Дело в том, что при всем своём антикоммунизме Вашингтон, Лондон и Париж весьма опасались воссоздания единой Германии, что было неизбежно в случае ослабления и крушения коммунистического режима.
Незадолго до смещения упрямого генсека Маргарет Тэтчер заявила во время беседы с Михаилом Горбачёвым: «Нас очень беспокоят процессы, происходящие в Восточной Германии. Там зреют большие перемены, вызванные состоянием общества и в какой-то мере болезнью Э. Хонеккера. Примером тому бегство тысяч людей из ГДР в ФРГ. Это все внешняя сторона, она имеет для нас большое значение, но еще более важно другое. Англия и Западная Европа не заинтересованы в объединении Германии… Объединения Германии мы не хотим. Оно привело бы к изменению послевоенных границ, а этого мы не можем допустить, поскольку такое развитие подорвало бы стабильность всей международной обстановки и было бы чревато угрозой для нашей безопасности».
Другими словами, Хонеккер вполне мог бы сыграть на страхе перед германским реваншизмом. Можно было и опереться на восточноевропейских лидеров, недовольных Горбачевым. В последнее время он и чехословацкий правитель Милош Якеш весьма сблизились с румынским правителем Николае Чаушеску, который, вообще, вынашивал планы создания мощного экономического союза социалистических государств, не желающих идти за кремлевскими перестройщиками.
Да ведь и очень многие восточные немцы не хотели демонтажа социализма и поглощения своей страны ФРГ. Это показали массовые левые демонстрации, состоявшиеся уже после ухода в отставку прежнего руководства. Так, 19 декабря в Берлине 50 тысяч человек вышли на демонстрацию «за независимую ГДР, против воссоединения и распродажи страны».
Проведенные в декабре опросы показали следующие результаты : 73% выступили за независимую ГДР, 71% поддержали социализм как идею и лишь 39% заявили, что предпочитают западногерманскую экономическую систему.
Но для опоры на сторонников социализма Хонеккеру было необходимо открыто выступить против Горбачёва и перестройщиков. А Хонеккер этого не хотел, надеясь обойтись без противостояния с СССР, пусть даже и разрушающим социалистический строй. Безусловно, надеялся он и на то, что Горбачев будет смещён, а власть перейдет к его противникам (будущее показало их слабость). В результате, восточногерманский лидер пал жертвой аппаратного заговора, который всегда эффективен в условиях, когда замалчиваются важные проблемы, требующие всенародного обсуждения.
Информация