Южные Курилы. Ложь, предательство и вероломство. Часть 2
Территориальный спор, тем более такой серьёзный, как Курильский, — это всегда потенциальный повод если не для крупной войны, то для очень неприятного конфликта. Достаточно вспомнить, что с подобного и началась Вторая мировая война, когда Германия выдвигала требования передать ей Данциг (который не был частью Польши, но состоял в союзе с ней) и предоставить экстерриториальный коридор к нему.
У России есть богатый опыт разрешения территориальных споров путём компромисса. Например, заключение в 1970 году Московского договора между СССР и ФРГ. До этого Западная Германия не признавала новых границ на востоке, однако по итогам совместных консультаций было решено, что Бонн отказывается от прав на Калининград, а взамен СССР не будет препятствовать объединению двух Германий, если для того представится возможность. Есть и другие, более свежие примеры.
В первые два срока в президентском кресле Владимир Путин уже пытался решить территориальный конфликт с Японией, опираясь на советско-японскую декларацию 1956 года, предусматривающую возврат маленьких островов Шикотан и Хабомаи после заключения мирного договора. В ответ из Токио был следующим: «объектом территориального спора являются все четыре острова и вы это сами признали ранее». К тому же, подстрекаемые американцами (и полностью от них зависимые) прошлые японские руководители бескомпромиссно требовали все четыре острова и никак иначе. Естественно, ни о каком диалоге в такой атмосфере речи быть не могло. На том вопрос и повис.
Посещение президентом Медведевым острова Кунашир в ноябре 2010 года вызвало бурю гнева в Японии и такую же волну неумеренного патриотизма в Российской Федерации. На первый взгляд мы видим президента-государственника, блюстителя интересов страны… Но кое-что не сходится. Зачем либералу до мозга костей Дмитрию Анатольевичу вдруг понадобилось перекрашиваться в державника и защитника интересов государства? Ведь в других аспектах он без стеснения показывал свою сущность, не важно, во внутренней (реформа МВД, Сколково) или во внешней (сдача Ливии на растерзание НАТО) политике. А дело в том, что Дмитрий Медведев — фактически был человеком Запада, США и ЕС, в Кремле — тут, как говорится, всё видно по его делам. И Соединённым Штатам и Евросоюзу категорически невыгодно примирение Москвы и Токио, поэтому из шкафа были вытащены Курилы, как старый проверенный способ. Отношения с Японией были отброшены назад на много лет, и газопровод с Сахалина в центральные районы Страны восходящего солнца так и не был построен.
Давайте на миг вообразим, что было бы, если бы сейчас газопровод функционировал или находился на финальной стадии строительства. Что бы это изменило, скажем, на украинском направлении? Да всё изменило! Москва могла бы проводить гораздо более жёсткую в отношении зарвавшегося ЕС и киевского нацистского режима (вплоть до прямого военного вмешательства), не боясь потерять крупный рынок сбыта газа. Ведь на востоке у неё гарантировано был бы ещё один. Не нравится Россия — топите дровами! Да и Китай не посмел бы столь нагло диктовать условия, как сейчас, зная, что Москве есть кому продать драгоценное углеводородное сырьё.
Польза в России была лишь для господина Медведева лично, который не только выполнил заказ «партнёров» по ослаблению позиций России, но и заработал политические очки на дешёвом популизме. Соединённые Штаты чужими руками вновь получили то, что хотели.
Когда в кресло президента вернулся В. В. Путин, то он начал с того, что стал разгребать провалы своего предшественника, в том числе и дипломатические. В том числе и на японском направлении. Так получилось, что это желание совпало с желанием нового премьера Японии Синдзо Абэ избавиться от американской зависимости и улучшить отношения с РФ. По существу, это первый политик в послевоенной истории Японии, который стремится сделать из своей страны самостоятельную силу. И первые полтора года всё шло хорошо: контакты налаживались, товарооборот неуклонно рос.
Что до Курил, то тут тоже пришло согласие. Абэ прекрасно понимал, что возвращения всех четырёх островов ждать не стоит, Путин же осознавал, что отделаться от Японии крошечными Хабомаи и Шикотаном не удастся. Так оба лидера пришли к выводу, что нужно искать компромисс в тишине кабинетов, без оглядки на общественное мнение в обеих странах — и так родился термин «хикивакэ» («ничья»). Что именно в него вкладывалось, сказать невозможно, но это, очевидно, было именно то, что устраивало и Москву и Токио. Ещё в конце 2013 года дипломаты двух стран проводили активные контакты, и большие надежды возлагались на итоговую встречу в Токио, но тут снова вмешались американцы…
Переворот в Киеве, события в Крыму и на Донбассе смешали все карты. Соединённые Штаты оказали громадное давление на Японию, чтобы та разорвала отношения с РФ или ввела максимально жёсткие санкции. В Токио отчаянно сопротивлялись этому, понимая, что нет смысла жертвовать стратегическими интересами ради американских махинаций на Украине, поэтому там делают всё, чтобы санкции носили как можно более косметический характер. Также Абэ (в отличие, кстати, от европейских лидеров) пытается сохранить и хорошие личные отношения с Владимиром Путиным.
И Путин, и Абэ понимают, что снова стали заложниками ситуации, когда проамериканские силы в обеих странах вновь мешают им договориться, как уже не раз бывало. Получится у них это снова, или нет — вопрос исключительно важный для безопасности по меньшей мере всего региона.
У России есть богатый опыт разрешения территориальных споров путём компромисса. Например, заключение в 1970 году Московского договора между СССР и ФРГ. До этого Западная Германия не признавала новых границ на востоке, однако по итогам совместных консультаций было решено, что Бонн отказывается от прав на Калининград, а взамен СССР не будет препятствовать объединению двух Германий, если для того представится возможность. Есть и другие, более свежие примеры.
В первые два срока в президентском кресле Владимир Путин уже пытался решить территориальный конфликт с Японией, опираясь на советско-японскую декларацию 1956 года, предусматривающую возврат маленьких островов Шикотан и Хабомаи после заключения мирного договора. В ответ из Токио был следующим: «объектом территориального спора являются все четыре острова и вы это сами признали ранее». К тому же, подстрекаемые американцами (и полностью от них зависимые) прошлые японские руководители бескомпромиссно требовали все четыре острова и никак иначе. Естественно, ни о каком диалоге в такой атмосфере речи быть не могло. На том вопрос и повис.
Посещение президентом Медведевым острова Кунашир в ноябре 2010 года вызвало бурю гнева в Японии и такую же волну неумеренного патриотизма в Российской Федерации. На первый взгляд мы видим президента-государственника, блюстителя интересов страны… Но кое-что не сходится. Зачем либералу до мозга костей Дмитрию Анатольевичу вдруг понадобилось перекрашиваться в державника и защитника интересов государства? Ведь в других аспектах он без стеснения показывал свою сущность, не важно, во внутренней (реформа МВД, Сколково) или во внешней (сдача Ливии на растерзание НАТО) политике. А дело в том, что Дмитрий Медведев — фактически был человеком Запада, США и ЕС, в Кремле — тут, как говорится, всё видно по его делам. И Соединённым Штатам и Евросоюзу категорически невыгодно примирение Москвы и Токио, поэтому из шкафа были вытащены Курилы, как старый проверенный способ. Отношения с Японией были отброшены назад на много лет, и газопровод с Сахалина в центральные районы Страны восходящего солнца так и не был построен.
Давайте на миг вообразим, что было бы, если бы сейчас газопровод функционировал или находился на финальной стадии строительства. Что бы это изменило, скажем, на украинском направлении? Да всё изменило! Москва могла бы проводить гораздо более жёсткую в отношении зарвавшегося ЕС и киевского нацистского режима (вплоть до прямого военного вмешательства), не боясь потерять крупный рынок сбыта газа. Ведь на востоке у неё гарантировано был бы ещё один. Не нравится Россия — топите дровами! Да и Китай не посмел бы столь нагло диктовать условия, как сейчас, зная, что Москве есть кому продать драгоценное углеводородное сырьё.
Польза в России была лишь для господина Медведева лично, который не только выполнил заказ «партнёров» по ослаблению позиций России, но и заработал политические очки на дешёвом популизме. Соединённые Штаты чужими руками вновь получили то, что хотели.
Когда в кресло президента вернулся В. В. Путин, то он начал с того, что стал разгребать провалы своего предшественника, в том числе и дипломатические. В том числе и на японском направлении. Так получилось, что это желание совпало с желанием нового премьера Японии Синдзо Абэ избавиться от американской зависимости и улучшить отношения с РФ. По существу, это первый политик в послевоенной истории Японии, который стремится сделать из своей страны самостоятельную силу. И первые полтора года всё шло хорошо: контакты налаживались, товарооборот неуклонно рос.
Что до Курил, то тут тоже пришло согласие. Абэ прекрасно понимал, что возвращения всех четырёх островов ждать не стоит, Путин же осознавал, что отделаться от Японии крошечными Хабомаи и Шикотаном не удастся. Так оба лидера пришли к выводу, что нужно искать компромисс в тишине кабинетов, без оглядки на общественное мнение в обеих странах — и так родился термин «хикивакэ» («ничья»). Что именно в него вкладывалось, сказать невозможно, но это, очевидно, было именно то, что устраивало и Москву и Токио. Ещё в конце 2013 года дипломаты двух стран проводили активные контакты, и большие надежды возлагались на итоговую встречу в Токио, но тут снова вмешались американцы…
Переворот в Киеве, события в Крыму и на Донбассе смешали все карты. Соединённые Штаты оказали громадное давление на Японию, чтобы та разорвала отношения с РФ или ввела максимально жёсткие санкции. В Токио отчаянно сопротивлялись этому, понимая, что нет смысла жертвовать стратегическими интересами ради американских махинаций на Украине, поэтому там делают всё, чтобы санкции носили как можно более косметический характер. Также Абэ (в отличие, кстати, от европейских лидеров) пытается сохранить и хорошие личные отношения с Владимиром Путиным.
И Путин, и Абэ понимают, что снова стали заложниками ситуации, когда проамериканские силы в обеих странах вновь мешают им договориться, как уже не раз бывало. Получится у них это снова, или нет — вопрос исключительно важный для безопасности по меньшей мере всего региона.
Информация