Пивной путч: как работает связка «корпорация – иностранное государство» против России
Пивоваренная компания «Балтика» намерена закрыть два завода в России — в Красноярске и Челябинске. Без работы останутся около 800 человек.
На наших глазах разворачивается классический сюжет конфликта интересов международной корпорации и государства. Пивные заводы и в Челябинске и в Красноярске не имеют никакого отношения к корпорации «Карлсберг», которой сейчас принадлежат. Так, сибирский завод был основан ещё в XIX веке, а завод на Урале построили при Брежневе.
Финансовый капитал взял под контроль пивзаводы в 90-х, когда индустриальные объекты стоили дешевле, чем материалы, из которых они построены, и монополизировал рынок. Так шаг за шагом Россия теряла суверенитет в пищепроме.
На примере пивной отрасли схема выглядит следующим образом. Сначала корпорации поглотили провинциальные пивные заводы, которые выпускали натуральный продукт по союзным ГОСТам. Потом с помощью рекламы и маркетинга «подсадили» потребителей на химическое пиво, которое не пенится и хранится около года. Теперь, когда в России началось сокращение потребительского рынка, корпорации выходят в кэш. В финале мы видим бегство капитала, выведение прибыли, почти тысячу безработных, неработающие заводы и законсервированные цеха. Причём государство ничего не может с этим сделать. Потому что в России экономический либерализм является господствующей религией и права инвесторов священны.
Если двигаться в логике финансового капитала, когда значение имеет только прибыль, то, конечно же, корпорация может распоряжаться своими активами как угодно. Однако государство не может позволить себе существовать исключительно в финансовой логике. Потому что дело вовсе не в прибыли. И даже не в рабочих местах.
Разрушение одного производства влечёт за собой разрушение всей хозяйственной цепочки. Так, если разобраться с пивной отраслью, то мы увидим, что удар нанесён не только по конкретным трудовым коллективам. Закрытие двух заводов — это ещё и потеря заказов для стеклодувов. Так, ликвидация двух заводов на Урале и в Сибири будет означать простой или закрытие цехов в Гусь-Хрустальном или Дятьково. Одновременно потеряют работу занятые в сбытовой инфраструктуре, полиграфисты, производители клея и так далее. Ущерб будет намного больше, чем просто уволенные 800 сотрудников заводов в Челябинске и Красноярске.
Но в итоге все последующие издержки всё равно упадут на государство. Которое у нас не мыслит в хозяйственной логике, а так же, как и корпорация, двигается в логике сугубо финансовой. То есть безработные пойдут на биржу труда и будут получать пособия, пока не найдут себе работу — причём не факт, что найдут. Следовательно, государство либо получит безработных, потенциально нелояльных, либо будет вынуждено заняться переквалификацией этих 800 человек. А так как государственной пищевой промышленности у нас практически нет, то и перебросить свободную рабочую силу в другой регион вряд ли получится. Значит, квалифицированному работнику придётся либо заниматься неквалифицированным трудом, либо менять профессию.
В любом случае Россия потеряет пивовара. И всё только потому, что где-то в Дании топ-менеджер решил закрыть два завода. Не сменить профиль производства, например, на безалкогольный. А просто закрыть, потому что падают показатели прибыли. И ещё непонятно, почему падает прибыль — потому что сокращается потребительский рынок или потому что тот самый топ-менеджер в последнюю очередь откажется от ежегодного бонуса. Да и какое ему дело в своей Дании до проблем уральцев и сибиряков?
Логику корпорации можно было бы принять, если бы против России не вели торгово-финансовую войну. Получается, что пока валят цены на нефть биржевыми спекуляциями, государство не может выступить хозяином на своей же территории.
И это при том, что иностранные государства не стесняются играть в российской же юрисдикции. Так, послы Бельгии, Нидерландов и той самой Дании написали коллективное письмо к трём российским вице-премьерам и главе Госдумы, где прямо просят не запрещать продавать пиво в пластиковых бутылках. Хотя такой закон уже давно внесён в Госдуму, принят в первом чтении, но явно «попал под сукно». А вот, например, в Казахстане запрещено разливать алкогольную продукцию в пластик ещё с 1998 года. До сих пор не ясно, годится ли пластиковая тара для розлива алкоголя или нет. Эксперты не дают стопроцентных гарантий, что от взаимодействия этилового спирта и пластика на выходе не получится яд.
Плюс ко всему стеклодувная отрасль является стратегически важной. Целые районы центральной России заточены под производство именно стеклянной тары. Не говоря о том, что стеклянная тара предполагает многоразовое использование, а пластиковая бутылка будет гнить неизвестно сколько лет в российской земле. Потому что далеко не в каждом субъекте федерации есть мусороперерабатывающие заводы.
Но государство, живущее в либеральной финансовой логике, обречено нести издержки, которые создало своей же антихозяйственной политикой.
Ведь это иностранные корпорации:
— создали культуру массового потребления пива сомнительного качества;
— наладили массовое производство в пластиковой таре;
— поглотили, перепрофилировали, а теперь закрывают заводы, работавшие по ГОСТам;
— лоббируют свои интересы с помощью посольств и разнообразных международных организаций.
Государство же продолжает играть роль статиста и подсчитывать, сколько ещё надо денег выделить из резервного фона в связи с санкциями. Хотя у него под носом занимаются открытым лоббизмом и провоцируют безработицу (то есть — реальное социальное напряжение) те же «западные партнёры», которые ведут с Россией торгово-экономическую войну, вводят санкции и устраивают обструкции в ПАСЕ.
Если высшее руководство России не будет исходить из того, что торгово-экономическая война, которую с нами ведут, является многоуровневой и системной работой по ограничению суверенитета, — то хозяйственной системе страны будет нанесён непоправимый ущерб. Потому что вслед за пивными заводами начнут закрываться другие производства. Корпорации пустят под нож скот. Молочные фермы закроют, потому что где-нибудь в Париже, в штаб-квартире корпорации решат, что больше не стоит производить йогурты в России. А кефиры и простокваши государство производить если и не разучилось, то уж точно не хочет этим заниматься. Потому что управлять отраслью — это не просить денег из резервного фонда.
Санкции, которые вводят против России, — это уникальный шанс восстановить собственное производство и вытеснить чужие корпорации из стратегически важных отраслей. Но для этого надо избавиться от либеральных иллюзий о «приоритете прав инвесторов» и перестать мыслить финансовыми категориями. Придётся перейти к хозяйственному мышлению, когда каждая отрасль рассматривается не в логике прибыли, а в логике важности для страны, области и населённого пункта. В такой логике, если частный инвестор решил закрыть завод, то государство не будет мямлить о святости частного капитала, а заберёт производство в государственную собственность и ещё наложит штрафные санкции за подрыв социально-экономической стабильности в регионе.
Только для этого нужно перестать полагаться на «невидимую руку рынка», а вспомнить, что в хозяйственном подходе главное — планирование и контроль. И что прибыль для государства измеряется не в условных миллионах и миллиардах, а в единицах готовой продукции, уровне безработицы и насыщении внутреннего рынка товарами собственного производства. Потому что губит государство не пиво.
На наших глазах разворачивается классический сюжет конфликта интересов международной корпорации и государства. Пивные заводы и в Челябинске и в Красноярске не имеют никакого отношения к корпорации «Карлсберг», которой сейчас принадлежат. Так, сибирский завод был основан ещё в XIX веке, а завод на Урале построили при Брежневе.
Финансовый капитал взял под контроль пивзаводы в 90-х, когда индустриальные объекты стоили дешевле, чем материалы, из которых они построены, и монополизировал рынок. Так шаг за шагом Россия теряла суверенитет в пищепроме.
На примере пивной отрасли схема выглядит следующим образом. Сначала корпорации поглотили провинциальные пивные заводы, которые выпускали натуральный продукт по союзным ГОСТам. Потом с помощью рекламы и маркетинга «подсадили» потребителей на химическое пиво, которое не пенится и хранится около года. Теперь, когда в России началось сокращение потребительского рынка, корпорации выходят в кэш. В финале мы видим бегство капитала, выведение прибыли, почти тысячу безработных, неработающие заводы и законсервированные цеха. Причём государство ничего не может с этим сделать. Потому что в России экономический либерализм является господствующей религией и права инвесторов священны.
Если двигаться в логике финансового капитала, когда значение имеет только прибыль, то, конечно же, корпорация может распоряжаться своими активами как угодно. Однако государство не может позволить себе существовать исключительно в финансовой логике. Потому что дело вовсе не в прибыли. И даже не в рабочих местах.
Разрушение одного производства влечёт за собой разрушение всей хозяйственной цепочки. Так, если разобраться с пивной отраслью, то мы увидим, что удар нанесён не только по конкретным трудовым коллективам. Закрытие двух заводов — это ещё и потеря заказов для стеклодувов. Так, ликвидация двух заводов на Урале и в Сибири будет означать простой или закрытие цехов в Гусь-Хрустальном или Дятьково. Одновременно потеряют работу занятые в сбытовой инфраструктуре, полиграфисты, производители клея и так далее. Ущерб будет намного больше, чем просто уволенные 800 сотрудников заводов в Челябинске и Красноярске.
Но в итоге все последующие издержки всё равно упадут на государство. Которое у нас не мыслит в хозяйственной логике, а так же, как и корпорация, двигается в логике сугубо финансовой. То есть безработные пойдут на биржу труда и будут получать пособия, пока не найдут себе работу — причём не факт, что найдут. Следовательно, государство либо получит безработных, потенциально нелояльных, либо будет вынуждено заняться переквалификацией этих 800 человек. А так как государственной пищевой промышленности у нас практически нет, то и перебросить свободную рабочую силу в другой регион вряд ли получится. Значит, квалифицированному работнику придётся либо заниматься неквалифицированным трудом, либо менять профессию.
В любом случае Россия потеряет пивовара. И всё только потому, что где-то в Дании топ-менеджер решил закрыть два завода. Не сменить профиль производства, например, на безалкогольный. А просто закрыть, потому что падают показатели прибыли. И ещё непонятно, почему падает прибыль — потому что сокращается потребительский рынок или потому что тот самый топ-менеджер в последнюю очередь откажется от ежегодного бонуса. Да и какое ему дело в своей Дании до проблем уральцев и сибиряков?
Логику корпорации можно было бы принять, если бы против России не вели торгово-финансовую войну. Получается, что пока валят цены на нефть биржевыми спекуляциями, государство не может выступить хозяином на своей же территории.
И это при том, что иностранные государства не стесняются играть в российской же юрисдикции. Так, послы Бельгии, Нидерландов и той самой Дании написали коллективное письмо к трём российским вице-премьерам и главе Госдумы, где прямо просят не запрещать продавать пиво в пластиковых бутылках. Хотя такой закон уже давно внесён в Госдуму, принят в первом чтении, но явно «попал под сукно». А вот, например, в Казахстане запрещено разливать алкогольную продукцию в пластик ещё с 1998 года. До сих пор не ясно, годится ли пластиковая тара для розлива алкоголя или нет. Эксперты не дают стопроцентных гарантий, что от взаимодействия этилового спирта и пластика на выходе не получится яд.
Плюс ко всему стеклодувная отрасль является стратегически важной. Целые районы центральной России заточены под производство именно стеклянной тары. Не говоря о том, что стеклянная тара предполагает многоразовое использование, а пластиковая бутылка будет гнить неизвестно сколько лет в российской земле. Потому что далеко не в каждом субъекте федерации есть мусороперерабатывающие заводы.
Но государство, живущее в либеральной финансовой логике, обречено нести издержки, которые создало своей же антихозяйственной политикой.
Ведь это иностранные корпорации:
— создали культуру массового потребления пива сомнительного качества;
— наладили массовое производство в пластиковой таре;
— поглотили, перепрофилировали, а теперь закрывают заводы, работавшие по ГОСТам;
— лоббируют свои интересы с помощью посольств и разнообразных международных организаций.
Государство же продолжает играть роль статиста и подсчитывать, сколько ещё надо денег выделить из резервного фона в связи с санкциями. Хотя у него под носом занимаются открытым лоббизмом и провоцируют безработицу (то есть — реальное социальное напряжение) те же «западные партнёры», которые ведут с Россией торгово-экономическую войну, вводят санкции и устраивают обструкции в ПАСЕ.
Если высшее руководство России не будет исходить из того, что торгово-экономическая война, которую с нами ведут, является многоуровневой и системной работой по ограничению суверенитета, — то хозяйственной системе страны будет нанесён непоправимый ущерб. Потому что вслед за пивными заводами начнут закрываться другие производства. Корпорации пустят под нож скот. Молочные фермы закроют, потому что где-нибудь в Париже, в штаб-квартире корпорации решат, что больше не стоит производить йогурты в России. А кефиры и простокваши государство производить если и не разучилось, то уж точно не хочет этим заниматься. Потому что управлять отраслью — это не просить денег из резервного фонда.
Санкции, которые вводят против России, — это уникальный шанс восстановить собственное производство и вытеснить чужие корпорации из стратегически важных отраслей. Но для этого надо избавиться от либеральных иллюзий о «приоритете прав инвесторов» и перестать мыслить финансовыми категориями. Придётся перейти к хозяйственному мышлению, когда каждая отрасль рассматривается не в логике прибыли, а в логике важности для страны, области и населённого пункта. В такой логике, если частный инвестор решил закрыть завод, то государство не будет мямлить о святости частного капитала, а заберёт производство в государственную собственность и ещё наложит штрафные санкции за подрыв социально-экономической стабильности в регионе.
Только для этого нужно перестать полагаться на «невидимую руку рынка», а вспомнить, что в хозяйственном подходе главное — планирование и контроль. И что прибыль для государства измеряется не в условных миллионах и миллиардах, а в единицах готовой продукции, уровне безработицы и насыщении внутреннего рынка товарами собственного производства. Потому что губит государство не пиво.
Информация