Украина – не Европа, Донбасс – не Ирак
Начавшаяся весной прошлого года антитеррористическая операция на юго-востоке Украины находится под пристальным вниманием средств массовой информации. Освещаются малейшие изменения в обстановке. Но до сих пор нет ответа на вопрос: почему в июне-июле прошлого года, не только обладая численным преимуществом в личном составе, но и значительно превосходя силы ополченцев в вооружении и военной технике, имея поддержку с воздуха, украинские части и подразделения, понеся значительные потери, оказались несколько раз в окружении и фактически потерпели поражение?
Аналитических материалов, сравнивавших силы АТО и противостоящего Киеву ополчения, а также оценивавших оперативную обстановку, прогнозировавших ее возможное развитие, было достаточно много. Однако так и не появилось описания действий в звене отделение-батальон. Нет данных о реальной укомплектованности личным составом, вооружением и военной техникой, применяемых тактических приемах. Хотя именно так называемые ротные тактические и батальонные тактические группы ВСУ, МВД и национальной гвардии Украины являлись основными инструментами решения не только тактических и оперативно-тактических, но даже и оперативных задач руководством АТО.
Во время летних боев в так называемом южном котле группировка украинских сил и средств оценивалась не более чем в пять-шесть батальонных тактических групп, из которых только от двух до трех действовали на направлении сосредоточения основных усилий.
Организационно-штатные структуры
В настоящий момент в зоне АТО действуют следующие части и подразделения: батальонные тактические и ротные тактические группы из состава танковых, механизированных, аэромобильных бригад, батальоны территориальной обороны, оперативные и резервные батальоны нацгвардии, а также батальоны особого назначения Министерства внутренних дел Украины.
Но в полном составе развернуты только 25-я воздушно-десантная бригада и два полка специального назначения. Во время боев за Мариуполь в августе прошлого года на короткое время в город была переброшена 1-я бригада оперативного назначения НГУ.
Ротные тактические группы в механизированной бригаде ВСУ формируются на базе механизированной пехотной роты, которая усиливается одним-двумя танковыми взводами, гаубичной артиллерийской батареей, отделением снайперов, разведвзводом, а также подразделениями войскового ремонта и органов материально-технического обеспечения бригад. РТГ танковых бригад формируются на базе танковых рот, которым придаются пехотные взводы.
Следует отметить, что в конце июля в ходе подготовки к наступлению и по опыту боев в «южном котле» организационно-штатная структура РТГ была изменена. Каждая уже состояла из одной роты механизированной пехоты и одной танковой роты. Часть РТГ вместо гаубичных батарей была усилена артиллерийскими дивизионами и батареями РСЗО «Град». Такая структура сохраняется и поныне.
В настоящее время РТГ – это примерно 250 (в некоторых случаях до 450) человек личного состава, 20–25 БМП/БТР, 10–12 танков, 6–12 самоходных либо буксируемых гаубиц, до 6 реактивных систем залпового огня.
Батальонные тактические группы механизированных бригад ВСУ формировались на базе пехотного батальона, которому придавались танковая рота, гаубичный дивизион, батарея РСЗО, взвод снайперов, разведывательная рота, сводная ремонтно-восстановительная рота со средствами эвакуации и рота материального обеспечения. В танковых бригадах БТГ формировались на базе танковых батальонов.
В августе часть БТГ (1 отбр, 24 мехбр, 30 мехбр и ряд других) перешли на новую структуру, когда батальонная тактическая группа состояла не из одного батальона с приданными частями и подразделениями, а уже из трех (танкового, механизированного, разведывательного) и роты снайперов плюс артиллерийские и реактивные дивизионы, противотанковая батарея, а также органы ремонта и МТО.
Причиной массового формирования БТГ и РТГ стали нехватка личного состава в общевойсковых бригадах, восполнить которую не позволила даже мобилизация, и отсутствие подготовленных резервов. Фактическая укомплектованность на момент начала боевых действий большинства общевойсковых бригад оценивалась в 30–50 процентов от штата мирного времени. Только в 25-й воздушно-десантной, 80-й аэромобильной и 1-й танковой бригадах было 70–80 процентов от штата мирного времени.
В ходе первой и второй волны мобилизации общевойсковые бригады получили не более 30 процентов личного состава, необходимого для перехода на штат военного времени. В частности, в 30-й механизированной бригаде после перехода на «военные штаты», по некоторым данным, не хватало от 1000 до 1500 человек.
Фактически командование ВСУ собирало из каждой бригады все боеспособные части и подразделения (украинские батальоны и дивизионы – не линейные, а отдельные воинские части) и формировало из них РТГ или БТГ (на что хватало техники и людей), при этом оставляя часть техники и личного состава в пунктах постоянной дислокации для восполнения потерь, а также текущего и временного некомплекта.
Стоит отметить, что во всех БТГ или РТГ наблюдается большой некомплект техники в ремотно-восстановительных подразделениях и подразделениях материально-технического обеспечения, который доходит до 70–80 процентов от штатной численности. Но если с автомобилями подвоза во многом проблема решается поставками гражданской техники, то с отсутствием средств эвакуации (БРЭМ, КЭТ-Л и т. д.), специализированных подвижных мастерских (МТО-АТ и т. д.) пока никак. В частности, в большинстве БТГ бывает не более одной-двух БРЭМ и двух-трех подвижных ремонтных мастерских. Как признает само командование ВСУ, в войсках могут осуществлять только текущее техническое обслуживание и устранение неполадок. Ремонт, связанный с заменой электроники, сложных систем и даже стрелкового оружия, практически невозможен.
БТО разворачивались в случае начала боевых действий на базе каждого военного комиссариата по указу президента Украины. Каждый батальон состоит из трех стрелковых рот, без минометной батареи и противотанкового взвода. БТР и БМП не предусматриваются, автомобильная техника предназначается только для перевозки материальных запасов. Задача батальона во время войны – борьба с диверсантами, помощь правоохранительным органам и местной власти. Всего по штату в БТО должно быть 200–300 человек личного состава.
Фактически же во время стихийного развертывания батальонов в мае – августе прошлого года БТО комплектовались только добровольцами, тогда как их приписной личный состав ушел на доукомплектование общевойсковых бригад ВСУ.
Первые шесть БТО (24 БТО «Айдар», 11 БТО «Киевская Русь», 40 БТО «Кривбас» и т. д.) были укомплектованы по штату. За счет спонсорской помощи они получили современную экипировку, средства связи и наблюдения, индивидуальной защиты и т. д. Примечательно, что укомплектованность этих подразделений личным составом, несмотря на понесенные потери, постоянно поддерживалась на уровне от 60 до 80 процентов.
БТО второй и третьей волны были укомплектованы личным составом не более чем на 20–30 процентов, почти не располагали средствами связи и наблюдения, даже устаревшими, а автомобильную технику брали в основном из народного хозяйства – типа рейсовых автобусов и даже маршрутных такси.
В марте 2014 года внутренние войска МВД Украины были переименованы в национальную гвардию. В зоне АТО от НГУ действовали одновременно как регулярные батальоны оперативного назначения, так и два резервных (добровольческих) батальона. Стоит отметить, что оба резервных («Донбасс» и «Имени Кульчицкого») развернуты по штату частей специального назначения. В частности, в составе каждого батальона две роты специального назначения и одна разведывательно-диверсионная. Оперативные батальоны НГУ по своей организационно-штатной структуре – это механизированные батальоны на БТР (кстати, они первыми получили новейшие БТР-4 и БТР-3). В то же время их главная задача – не ведение общевойскового боя, а поддержание режима правопорядка, адресные проверки и борьба с ДРГ противника.
Отдельно стоит сказать о так называемых милицейских батальонах особого назначения. Их точное количество неизвестно, по разным данным – от 25 до 40. До начала августа эти воинские части вообще не имели правового статуса, так как формировались хаотически из добровольцев, которые самостоятельно выбрав себе командиров и придумав штат, убывали в зону АТО. За редким исключением в таких батальонах личного состава было не более 100–200 человек, при этом по приказу министра внутренних дел Арсена Авакова оружие личному составу выдавалось под расписку со складов МВД. Позже за батальонами был закреплен правовой статус и даже разработана организационно-штатная структура. В июле – начале августа часть новых БОН была сформирована за счет сотрудников министерства, в частности батальонов патрульно-постовой службы. Правда, до сих пор не определены те боевые задачи, которые должны выполнять эти батальоны. Нет даже временной инструкции по боевому применению БОН, а также единой программы боевой подготовки. Примечательно, что к БОН МВД относятся два батальона «Правого сектора», а БОН «Азов» относительно недавно стал полком.
Во всей группировке АТО в настоящее время наиболее идейные «свидомые» военнослужащие проходят службу именно в БОН МВД, БТО и двух добровольческих батальонах НГУ.
Неправильные повстанцы
В первых столкновениях в конце мая – начале июня украинское командование во многом действовало, основываясь на американском опыте ведения противоповстанческих боевых действий в Афганистане и Ираке. Причем не только в штабе АТО, но и в командованиях секторов было достаточно много офицеров, прошедших подготовку в вузах стран НАТО. По опыту участия украинского контингента в военных действиях в Ираке было издано и распространено в войсках несколько учебных и методических пособий по совершению маршей, организации блокирования населенных пунктов, установлению контроля над дорогами и осуществлению досмотровых мероприятий на блокпостах. На передовой появились переведенные американские полевые уставы и наставления по разведывательному обеспечению в условиях локального конфликта, штурму, городскому бою и т. д.
В начале июня после взятия Славянска штаб АТО принял решение о нанесении удара на юге в направлении Свердловска с последующим выходом к КПП «Изварино» и захватом города Краснодона.
Задачи командирам привлеченных частей и подразделений в связи с отсутствием штабов бригад (кроме 25-й воздушно-десантной) ставились непосредственно командованием секторов. Первоначально за основу был взят американский опыт борьбы с боевиками на западе Ирака в 2004–2005 годах. Тогда механизированные группы решительным маневром по дорогам совершали марш к назначенным объектам и занимали их, попутно выставляя на маршрутах движения блокпосты. Нападения противника отражались огнем БМП и танков с ходу, а в случае необходимости – приданными артиллерийскими подразделениями (минометные взводы, отдельные минометы). Такие действия позволяли не только взять под контроль основные дороги, населенные пункты, перекрестки и высоты, но и значительно сковать противника, ограничив его передвижение определенными районами. В 2004–2005-м американские военные пусть с трудом, но выполнили все поставленные задачи.
Командование АТО планировало использовать РТГ и БТГ аналогично американским механизированным группам. При этом маршруты групп, как и в Ираке, планировались вдоль дорог. Во время марша в большинстве случаев для движения ротных тактических и батальонных тактических групп использовалась только одна дорога с наибольшей пропускной способностью, а в местах ее пересечения с проселками и съездами к населенным пунктам выставлялись блокпосты, которые занимались и оборудовались личным составом из подразделений БТО, добровольческих батальонов НГУ, изредка БОП МВД.
При этом населенные пункты должны были блокироваться блокпостами на всех въездных дорогах. При выполнении марша из состава РТГ и БТГ выделялась только головная и тыльная походная застава. Так как командование не ожидало активного противодействия противника, оснащенного современными средствами поражения, то боковые походные заставы не выставлялись, их задачу должны были решать подразделения, занимавшие блокпосты. Фактически расчет строился на том, что, как в Ираке, украинцам будут противостоять отряды повстанцев, вооруженные автоматами и ручными противотанковыми гранатометами.
Украинское командование не учло при планировании, что в Ираке американские механизированные группы представляли собой всего два-три усиленных пехотных взвода плюс один-два взвода для выставления блокпостов. При этом действовали в пустынной местности, характеризующейся большой дальностью обзора, а марши совершали преимущественно ночью, используя свое преимущество в приборах ночного видения и тепловизорах. Снабжение же мобильных групп осуществлялось в основном вертолетами и только после установки блокпостов и блокирования населенных пунктов начинался централизованный подвоз автомобильным транспортом.
Командование ВСУ выделило в качестве маневренных групп громоздкие РТГ и БТГ с десятками, а то и сотнями единиц техники, требующие постоянного налаженного снабжения всеми видами имущества.
Операция планировалась в два этапа. На первом – взятие под контроль населенных пунктов по оси Березовое, Новый Свет, Старабешево, Кутейниково, Степаново и Амвросиевка, представляющих почти сплошную городскую агломерацию, и блокирование в этом районе с помощью блокпостов отрядов ополченцев с последующим их уничтожением силами БТО, НГУ и БОН МВД.
На втором этапе после выхода из городской агломерации в районе Тореза, Снежного, Бондарева украинские БТГ и РТГ, используя относительно ровную местность, которая начинается сразу за Донецким кряжем и рекой Миус, должны были совершить прорыв в сторону Зеленополья с последующим поворотом на Свердловск. Как и на первом этапе, планировалось установить контроль за населенными пунктами и участками местности с помощью блокпостов. Они изначально не предназначались для отражения нападения противника с тяжелым вооружением. Соответственно командование сектора посчитало, что только некоторые блокпосты должны быть стационарными, в частности у населенных пунктов и на перекрестках дорог, а остальные – временными, выставляющимися только для обеспечения беспрепятственного движения колонн снабжения.
Для действия на южном фланге были выделены БТГ и РТГ из состава 79-й аэромобильной, 24, 28, 30, 51 и 72-й механизированных бригад, а также отдельные взводы и роты БТО, БОН МВД и НГУ. Для ведения разведки в состав группировки был включен 3-й полк специального назначения. Правда, его бойцы должны были не выводиться в тыл противника в составе штатных РДГ, а действуя на автомобилях УАЗ и БТР, вести разведку местности перед совершающими марш основными силами украинской группировки. Такое использование разведорганов – калька с американского опыта вторжения в Ирак весной 2003 года, когда группы «зеленых беретов» выполняли аналогичные задачи.
Если подвести краткий итог, то ни штаб АТО, ни тем более командование сектора не ожидали значительного сопротивления ополченцев. Фактически был спланирован обычный марш в условиях локального конфликта при слабом противодействии противника либо его полном отсутствии.
Первоначально задача по организации и ведению боевых действий по блокированию самопровозглашенных Донецкой и Луганской республик на юге была возложена на развернутый еще в мае штаб сектора Д. В то же время в штабе сектора в начале июня была развернута оперативная группа Генштаба вооруженных сил Украины.
На украинские действия на юге сильно повлияла оборона Славянска группой Стрелкова. Так, согласно первоначальным планам к моменту начала наступления на юге город должен был быть уже зачищен, ополченцы уничтожены. После взятия Славянска высвободившиеся украинские части и подразделения намеревались начать наступление на Донецк, сковав оставшиеся силы сопротивления и не позволив задействовать их против наступающих на юге частей и подразделений сектора Д. Но к началу июня Славянск не был взят, а у ополченцев помимо захваченной легкой бронетехники появились танки.
Стоит отметить, что во время операции «Свобода Ираку» даже в Фалудже, где шли самые сложные бои, у повстанцев не было ни артиллерии, ни тем более бронетехники, даже легкой. В Донбассе в начале июня стало очевидным, что планировать и организовывать надо не противопостанческие действия, а общевойсковой бой.
Но штаб АТО и Генштаб Украины приняли решение начать наступление в секторе Д, вероятно, в уверенности, что хотя Славянск еще не взят и группа Стрелкова не уничтожена, ополченцы надежно заблокированы и в ближайшее время будут разбиты. На деле оперативная обстановка, сложившаяся на тот момент на северо-востоке зоны АТО, к такому оптимизму не располагала.
Неожиданный прорыв
К 12 июня задачи первого этапа южного наступления в основном были выполнены, но при этом возникли объективные причины, затруднившие последующие действия. В частности, украинское командование обнаружило, что силами ополченцев было занято село Дмитровка, где находятся три автомобильных моста через реку Миус, способные выдержать автомобильную и гусеничную технику и остро необходимые для продвижения ротных и батальонных тактических групп. Еще один мост такой же пропускной способности имелся только в находящемся значительно севернее Миусинске, также контролировавшемся на тот момент ополченцами.
Высота 27, или ставший потом знаменитым курган Саур-Могила, уже была занята отрядами самообороны. Примечательно, что по изначальному плану еще до первого этапа наступления она должна была быть взята батальоном особого назначения МВД «Азов». Но 4 июня добровольцы неожиданно столкнулись на высоте с ополченцами, уже занявшими там оборону. Личный состав «Азова» выдвигался к Саур-Могиле на обычных микроавтобусах, которые были уничтожены в первые же минуты боя у служебных построек мемориала.
Помимо кургана 5 июня отряды народного ополчения Донецкой республики заняли находившееся в нескольких километрах от Саур-Могилы Снежное, тем самым заблокировав трассу М-21.
Фактически еще до начала южного наступления ополченцы вскрыли замысел противника и на первом этапе его плана предпочли, не ввязываясь в бой, занять важные позиции, не позволявшие украинской стороне приступить ко второму.
К тому же выявилась неготовность задействованных украинских частей и подразделений совершать длительные марши. Техника при практически полном отсутствии сопротивления со стороны ополченцев постоянно выходила из строя не только из-за поломок, но и в результате дорожно-транспортных происшествий, возникавших вследствие низкой дисциплины на марше. Как и следовало ожидать, наибольшее число вышедших из строя образцов ВВТ пришлось на автомобили, перевозившие материально-технические средства. По некоторым данным, БТГ 24 и 72-й механизированных, 79-й аэромобильной бригад лишились до 60 процентов имевшегося автопарка, причем порядка 20 процентов автомобилей требовали длительного ремонта или вообще не подлежали восстановлению. Отметим, что еще до начала наступления эти подразделения и так были укомплектованы средствами подвоза всего от 30 до 50 процентов. Еще перед началом второго этапа участвовавшие в наступлении части и подразделения сектора Д остались без автомобилей обеспечения.
Штаб АТО во главе с генерал-лейтенантом Виктором Муженко принял решение начать второй этап южного наступления 12 июня со штурма высоты Саур-Могила. Руководство операции посчитало, что Дмитровку, число ополченцев в которой оценивалось украинской разведкой в 400–600 человек, усиленных БМП и БТР, а по некоторым данным, и танками, не получится взять с ходу. А поскольку силами ДНР контролировались трасса М-21 и Снежное, то взять Миусинск также не представлялось возможным. Поэтому штабу сектора Д была поставлена задача найти удобное место для переправы с помощью понтонов на юге от Дмитровки. Выбор пал на брод, расположенный в лесном массиве у села Кожевня, обнаруженный разведгруппами 3-го полка специального назначения.
12 июня для взятия Саур-Могилы была выделена РТГ из состава 79-й аэромобильной бригады. Одновременно со штурмом кургана украинские военные попытались обойти его с севера, отрезав от Снежного и трассы М-21.
Наступление на Саур-Могилу было отбито, подошедшие со Снежного отряды ополченцев отразили попытку обойти высоту с севера. В то же время начавшие марш из района Амвросиевки первые украинские подразделения уже к исходу дня вышли к селу Кожевня и на следующие сутки приступили к наведению понтонов.
В результате силы сектора Д смогли начать форсирование реки Миус и выйти на относительно ровную степную местность, позволявшую реализовать все возможности механизированных бригад. Но установить контроль над Донецким кряжем, нависающим над северным флангом сектора Д, не удалось. А переправа у Кожевни не имела достаточной пропускной способности.
Хотя и замысел ополченцев удержать противника на северном берегу Миуса как можно дольше и нанести ему большие потери не удался.
Лучшее время
Руководство АТО и штаб сектора Д сразу после форсирования реки предполагали продолжить наступление в сторону Дьяково и с ходу захватить этот населенный пункт. Затем группировка разделялась надвое. Первая группа, действуя по оси Бобриково – Зеленополье – Верхнетузлово, должна была взять Должанский, где находился погранпереход с Россией, после чего повернуть на север, выйти в район Свердловска и захватить погранпереход Гуково. Второй оперативной группе предстояло выйти к трассе М3 и нанести удар на север в район Ровенек. Фактически сил и средств остановить прорыв сил сектора Д у ополченцев не было.
После выполнения задач второго этапа южного наступления украинская сторона устанавливала контроль над двумя пограничными переходами и брала под контроль трассу М3, связывающую Луганск и Донецк с Россией. На третьем этапе штаб АТО планировал совместными действиями наступающих с севера на Луганск частей и подразделений сектора А и действующих на юге сил сектора Д захватить Краснодон и погранпереход Изварино с последующей блокадой Луганска.
Уже 15–16 июня разведгруппы 3-го полка СпН вышли не только в район Дьяково и Зеленополья, но и, по некоторым данным, даже в окрестности Должанского. Правда, для захвата и удержания этих населенных пунктов сил у украинского спецназа не хватило.
А успешно форсировать Миус 12 июня украинской стороне не удалось из-за проблем с организацией маршей. Постоянные поломки ВВТ срывали все сроки. К тому же низкая пропускная способность переправы под Кожевней привела к скоплению украинской техники, ожидавшей очереди форсировать Миус.
Только к 22 июня части и подразделения ВСУ смогли накопить достаточно сил и средств на южном берегу реки для продолжения наступления. Но ополченцы Луганской народной республики уже начали сосредоточивать в районе свои отряды для организации сопротивления.
25 июня украинскими подразделениями было взято Дьяково, а 1 июля – Должанский. 21 июня разведгруппы 3-го полка СпН, по одним данным, произвели разведку боем позиции ополченцев в Изварино, а по другим – попытались обойти поселок и взять штурмом КПП на границе. Во всяком случае спецназовцам это не удалось, но уже 28 июня к населенному пункту вышли подразделения 30-й механизированной бригады.
После взятия Должанского украинские части и подразделения повернули на юг и вышли в район Свердловска. И хотя оперативная группа, действовавшая на направлении Ровеньки, не смогла взять этот населенный пункт, фактически силы АТО приступили к реализации третьего этапа наступления.
Начало конца
Важным фактором, повлиявшим на действия сектора Д, стал успешный выход 5 июля из Славянска группы Стрелкова. Прорыв оказался полной неожиданностью для штаба АТО и командования оперативной группы, осуществлявшей руководство частями и подразделениями вооруженных сил, национальной гвардии и СБУ, выделенными для взятия города и ликвидации отрядов ополченцев.
В начале июля украинская сторона начала нести значительные потери от действий мобильных отрядов ополченцев, наносивших удары минометами и РСЗО. Несмотря на то, что на втором этапе подразделения АТО смогли выдвинуться в район Изварино, Свердловска, Краснодона и Должанского, локализовать сопротивление ополченцев с помощью блокпостов, как предусматривалось первоначальным планом, не удалось. Стала очевидной ошибочность применения иракского опыта американцев в масштабах юго-востока Украины.
Личного состава БТО и БОН МВД не хватало для выставления запланированного количества временных блокпостов. Более того, штабу сектора Д пришлось отказаться от оборудования некоторых из них, а на уже установленных не были выполнены необходимые фортификационные работы. Использовались в основном местные подручные средства (шины, доски, кирпичи и т. п.), техника практически не окапывалась, а если окапывалась, то на недостаточную глубину. Не были оборудованы укрытия для личного состава, огневые позиции и т. д. К тому же блокпосты никак не могли воспрепятствовать действиям отрядов ополченцев, оснащенных артиллерийскими системами с большой дальностью стрельбы, – РСЗО и гаубицами.
Низкая пропускная способность переправы у Кожевни не только не обеспечивала стабильную доставку материально-технических средств и военного имущества, но и привела к тому, что некоторые украинские части и подразделения оказались разорванными. В частности, командование БТГ 24-й механизированной бригады было вынуждено оставить часть мотопехотной роты, почти всю артиллерию и автомобили с запасами материальных средств на западном берегу Миуса. Переправить все остальное получилось только через несколько дней.
Первый звонок для сектора Д прозвучал 11 июля, когда внезапным огневым налетом был уничтожен полевой лагерь БТГ 79-й аэромобильной и 24-й механизированной бригад. По официальным сводкам штаба АТО, были потеряны 19 военнослужащих, около 100 получили ранения. По другим данным, потери составили более 200 человек и несколько десятков единиц автомобильной и бронетанковой техники. Расположенные поблизости украинские блокпосты не смогли предотвратить действия ополченцев.
Большие потери частей и подразделений АТО во многом можно связать с неадекватной работой командиров и личного состава при расположении на месте. Не учитывались особенности возможных действий ополченцев, не велось инженерное оборудование мест расположения, техника выставлялась скученно, зачастую вообще «борт к борту», без соблюдения интервалов и т. д. При выполнении марша техническое замыкание не осуществлялось. Сломавшаяся техника либо бралась на буксир другими машинами в колонне, либо оставалась со своим штатным экипажем для ремонта, а в некоторых случаях просто уничтожалась.
Ликвидация колонны под Зеленопольем и начавшиеся следом внезапные обстрелы лагерей украинских частей и подразделений приостановили наступление сектора Д. Более того, на восточном берегу Миуса войска АТО утратили связь между собой и распались на отдельные слабо взаимодействующие, практически не связанные группы.
Наиболее крупная из них, состоявшая из нескольких БТГ (в частности 79 оаэмбр, 24 и 72 мехбр), действовала на севере в районе Краснодона, Изварино, Свердловска и Червонопартизанска. Вторая группа находилась под Ровеньками, а третья – в районе Должанского. Проходящую на севере трассу М3 украинским военным, несмотря на выставленные блокпосты, так и не удалось взять под контроль.
В связи с невозможностью доставки материальных средств в нужных объемах штаб АТО привлек для организации снабжения действующих на восточном берегу войск вертолеты армейской авиации и военно-транспортные самолеты.
В то же время ополчение Донецка приступило к активным действиям, перебросив 10 июля первые отряды в район Иловайска и немедленно начав наносить удары по украинским частям. На следующий день силы самообороны значительно усилили свои отряды в районе Снежного, у Саур-Могилы, Дмитровки и Степановки. Руководство ополчения ДНР планировало нанести удары в направлении Кожевни и Мариновки с целью окружения группировки противника на восточном берегу Миуса.
Несмотря на бытующее мнение, что так называемый южный котел образовался с началом наступления ополченцев на Кожевню и Мариновку, это не так. Украинское командование вскрыло замысел противника и оперативно приняло ответные меры, выдвинув дополнительные силы и средства. 13 и 14 июля стали днями, когда было совершено максимальное количество вылетов для переброски материальных средств частям и подразделениям сектора Д на восточном берегу Миуса. Грузы доставлялись вертолетами с посадкой на временных площадках, сбрасывались военно-транспортной авиацией.
12 июля штабом сектора командирам частей и подразделений была поставлена задача подобрать участки местности для организации временных ВПП, способных принимать самолеты типа Ан-26 и Ан-32. Но уже 14 июля после уничтожения средствами ПВО ополченцев транспортного Ан-26 в районе Краснодона воздушный мост был свернут.
Наступление ополченцев 12 июля не увенчалось успехом. Украинские части и подразделения смогли отразить наступление и удержать Мариновку и Таран. Но уже 15 июля командование сектора Д было вынуждено отдать приказ частям и подразделениям на восточном берегу перейти к обороне. Прорабатывался план вывода еще недавно наступавшей группировки. Предполагалось, что на первом этапе краснодонская и должанская группы отходят к Зеленополью, а действовавшая у Ровенек – к Егоровке и Дьяково для обеспечения защиты переправы у Кожевни.
Но части и подразделения сектора А, находившиеся на севере Луганска со стороны Счастья и станицы Луганская, к этому времени не смогли соединиться с группой сектора Д, действовавшей под Краснодоном и Изварино. Отряды ДНР на западном берегу продолжали активно атаковать Таран и Мариновку с целью завершения окружения украинских частей и подразделений. И уже к 20–22 июля ополченцы, нанеся существенные потери оборонявшимся украинским военным в Мариновке, смогли обеспечить почти непрерывное огневое поражение маршрутов снабжения группировки на восточном берегу. Чуть позже, отказавшись от штурма Кожевни, отряды ДНР начали непрерывный обстрел самой переправы.
В сложившейся ситуации штабы АТО и сектора Д попытались нанести контрудар силами срочно переброшенных на юг 51-й механизированной (одна БТГ), 25-й воздушно-десантной (одна БТГ и одна РТГ) и 95-й аэромобильной (одна БТГ) бригад. Направлением сосредоточения основных усилий была выбрана Саур-Могила. По мнению украинского военного руководства, падение этой высоты позволило бы очистить от отрядов ополченцев Донецкий кряж и в последующем развить успех в районе Дмитровки.
Второй удар украинское командование планировало нанести на Степановку. Для обеспечения защиты флангов и тыла оперативной группы было решено нанести вспомогательный удар на Шахтерск.
Брать Саур-Могилу и атаковать Шахтерск выпало 25 и 79-й бригадам (при поддержке танков 51-й бригады). А выдвигаться на Степановку – 51-й бригаде при поддержке уже действовавших там частей и подразделений. Контрудар начался 25 июля.
Если в районе Степановки и Шахтерска удары украинских частей и подразделений были отражены, то 27 июля бойцы 25-й воздушно-десантной бригады смогли на некоторое время закрепиться на вершине кургана, но позже все же были вынуждены отойти. Ополченцы смогли удержать ранее занятые позиции и одновременно нанести противнику чувствительный урон.
На восточном берегу Миуса отряды Луганской народной республики, используя сложившуюся тяжелую ситуацию у украинских частей и подразделений с боеприпасами и горюче-смазочными материалами, начали наносить постоянные беспокоящие удары. Но основные усилия были сосредоточены на ликвидации украинских блокпостов, которые не имели достаточно сил, чтобы обороняться, и не могли рассчитывать на помощь.
25 июля украинским частям и подразделениям на восточном берегу была дана команда отступать согласно ранее разработанному плану. Если изваринская группа, хоть и с потерями, смогла в начале августа отойти и почти соединиться с должанской, то ровеньская оказалась частично рассеяна. Используя трассу М3, ополченцы не только прижали оставшиеся украинские войска к российской границе, но и фактически разрубили их на две части.
В начале августа, используя ситуацию на севере зоны АТО, где части и подразделения сектора А смогли окружить Луганск, украинское командование попыталось повторно провести контрудар и вывести остатки частей и подразделений с восточного берега. На этот раз удар на Саур-Могилу наносили БТГ 25-й воздушно-десантной, 79 и 95-й аэромобильных, 51-й механизированной бригад, а на Степановку – недавно переброшенная на юг из пункта постоянной дислокации БТГ 30 мехбр. Штурмом Саур-Могилы руководил командир БТГ 51 мехбр Павел Процюк.
В результате начавшегося 6 августа контрудара взять Саур-Могилу в очередной раз не удалось, за что Процюк был отстранен. БТГ 30-й бригады смогла взять Степановку и даже начать наступление на Миусинск с целью отрезать отряды ополченцев в районе Донецкого кряжа и Саур-Могилы от Дмитровки и Мариновки.
По заявлению официальных представителей украинского Минобороны, благодаря новому контрудару удалось вывести с восточного берега все окруженные там части и подразделения сектора Д. Хотя фактически на западный берег Миуса переправились только остатки ровеньской группы, не уничтоженной окончательно лишь потому, что основная часть отрядов ополченцев ушла на север под Луганск.
Смогли выйти на восточный берег прорвавшиеся через трассу М3 разрозненные подразделения изварино-должанской группы. Но из-за низкой пропускной способности переправы вышедшие из окружения подразделения бросили почти все танки, БМП, САУ и т. д.
9 августа украинские десантники 25-й бригады повторно заняли Саур-Могилу, а БТГ 30-й мехбригады прорвалась в Миусинск и завязала там бой. В тот же день ополченцы после огневого поражения освободили Степановку, после чего подразделения 30-й бригады были вынуждены с боями отступить от Миусинска. На этом бои в «южном котле» закончились. Но перед сектором Д уже маячили «южный котел 2.0» и разгром под Иловайском.
Аналитических материалов, сравнивавших силы АТО и противостоящего Киеву ополчения, а также оценивавших оперативную обстановку, прогнозировавших ее возможное развитие, было достаточно много. Однако так и не появилось описания действий в звене отделение-батальон. Нет данных о реальной укомплектованности личным составом, вооружением и военной техникой, применяемых тактических приемах. Хотя именно так называемые ротные тактические и батальонные тактические группы ВСУ, МВД и национальной гвардии Украины являлись основными инструментами решения не только тактических и оперативно-тактических, но даже и оперативных задач руководством АТО.
Во время летних боев в так называемом южном котле группировка украинских сил и средств оценивалась не более чем в пять-шесть батальонных тактических групп, из которых только от двух до трех действовали на направлении сосредоточения основных усилий.
Организационно-штатные структуры
В настоящий момент в зоне АТО действуют следующие части и подразделения: батальонные тактические и ротные тактические группы из состава танковых, механизированных, аэромобильных бригад, батальоны территориальной обороны, оперативные и резервные батальоны нацгвардии, а также батальоны особого назначения Министерства внутренних дел Украины.
Коллаж Андрея Седых
Но в полном составе развернуты только 25-я воздушно-десантная бригада и два полка специального назначения. Во время боев за Мариуполь в августе прошлого года на короткое время в город была переброшена 1-я бригада оперативного назначения НГУ.
Ротные тактические группы в механизированной бригаде ВСУ формируются на базе механизированной пехотной роты, которая усиливается одним-двумя танковыми взводами, гаубичной артиллерийской батареей, отделением снайперов, разведвзводом, а также подразделениями войскового ремонта и органов материально-технического обеспечения бригад. РТГ танковых бригад формируются на базе танковых рот, которым придаются пехотные взводы.
Следует отметить, что в конце июля в ходе подготовки к наступлению и по опыту боев в «южном котле» организационно-штатная структура РТГ была изменена. Каждая уже состояла из одной роты механизированной пехоты и одной танковой роты. Часть РТГ вместо гаубичных батарей была усилена артиллерийскими дивизионами и батареями РСЗО «Град». Такая структура сохраняется и поныне.
В настоящее время РТГ – это примерно 250 (в некоторых случаях до 450) человек личного состава, 20–25 БМП/БТР, 10–12 танков, 6–12 самоходных либо буксируемых гаубиц, до 6 реактивных систем залпового огня.
Батальонные тактические группы механизированных бригад ВСУ формировались на базе пехотного батальона, которому придавались танковая рота, гаубичный дивизион, батарея РСЗО, взвод снайперов, разведывательная рота, сводная ремонтно-восстановительная рота со средствами эвакуации и рота материального обеспечения. В танковых бригадах БТГ формировались на базе танковых батальонов.
В августе часть БТГ (1 отбр, 24 мехбр, 30 мехбр и ряд других) перешли на новую структуру, когда батальонная тактическая группа состояла не из одного батальона с приданными частями и подразделениями, а уже из трех (танкового, механизированного, разведывательного) и роты снайперов плюс артиллерийские и реактивные дивизионы, противотанковая батарея, а также органы ремонта и МТО.
Причиной массового формирования БТГ и РТГ стали нехватка личного состава в общевойсковых бригадах, восполнить которую не позволила даже мобилизация, и отсутствие подготовленных резервов. Фактическая укомплектованность на момент начала боевых действий большинства общевойсковых бригад оценивалась в 30–50 процентов от штата мирного времени. Только в 25-й воздушно-десантной, 80-й аэромобильной и 1-й танковой бригадах было 70–80 процентов от штата мирного времени.
В ходе первой и второй волны мобилизации общевойсковые бригады получили не более 30 процентов личного состава, необходимого для перехода на штат военного времени. В частности, в 30-й механизированной бригаде после перехода на «военные штаты», по некоторым данным, не хватало от 1000 до 1500 человек.
Фактически командование ВСУ собирало из каждой бригады все боеспособные части и подразделения (украинские батальоны и дивизионы – не линейные, а отдельные воинские части) и формировало из них РТГ или БТГ (на что хватало техники и людей), при этом оставляя часть техники и личного состава в пунктах постоянной дислокации для восполнения потерь, а также текущего и временного некомплекта.
Стоит отметить, что во всех БТГ или РТГ наблюдается большой некомплект техники в ремотно-восстановительных подразделениях и подразделениях материально-технического обеспечения, который доходит до 70–80 процентов от штатной численности. Но если с автомобилями подвоза во многом проблема решается поставками гражданской техники, то с отсутствием средств эвакуации (БРЭМ, КЭТ-Л и т. д.), специализированных подвижных мастерских (МТО-АТ и т. д.) пока никак. В частности, в большинстве БТГ бывает не более одной-двух БРЭМ и двух-трех подвижных ремонтных мастерских. Как признает само командование ВСУ, в войсках могут осуществлять только текущее техническое обслуживание и устранение неполадок. Ремонт, связанный с заменой электроники, сложных систем и даже стрелкового оружия, практически невозможен.
БТО разворачивались в случае начала боевых действий на базе каждого военного комиссариата по указу президента Украины. Каждый батальон состоит из трех стрелковых рот, без минометной батареи и противотанкового взвода. БТР и БМП не предусматриваются, автомобильная техника предназначается только для перевозки материальных запасов. Задача батальона во время войны – борьба с диверсантами, помощь правоохранительным органам и местной власти. Всего по штату в БТО должно быть 200–300 человек личного состава.
Фактически же во время стихийного развертывания батальонов в мае – августе прошлого года БТО комплектовались только добровольцами, тогда как их приписной личный состав ушел на доукомплектование общевойсковых бригад ВСУ.
Первые шесть БТО (24 БТО «Айдар», 11 БТО «Киевская Русь», 40 БТО «Кривбас» и т. д.) были укомплектованы по штату. За счет спонсорской помощи они получили современную экипировку, средства связи и наблюдения, индивидуальной защиты и т. д. Примечательно, что укомплектованность этих подразделений личным составом, несмотря на понесенные потери, постоянно поддерживалась на уровне от 60 до 80 процентов.
БТО второй и третьей волны были укомплектованы личным составом не более чем на 20–30 процентов, почти не располагали средствами связи и наблюдения, даже устаревшими, а автомобильную технику брали в основном из народного хозяйства – типа рейсовых автобусов и даже маршрутных такси.
В марте 2014 года внутренние войска МВД Украины были переименованы в национальную гвардию. В зоне АТО от НГУ действовали одновременно как регулярные батальоны оперативного назначения, так и два резервных (добровольческих) батальона. Стоит отметить, что оба резервных («Донбасс» и «Имени Кульчицкого») развернуты по штату частей специального назначения. В частности, в составе каждого батальона две роты специального назначения и одна разведывательно-диверсионная. Оперативные батальоны НГУ по своей организационно-штатной структуре – это механизированные батальоны на БТР (кстати, они первыми получили новейшие БТР-4 и БТР-3). В то же время их главная задача – не ведение общевойскового боя, а поддержание режима правопорядка, адресные проверки и борьба с ДРГ противника.
Отдельно стоит сказать о так называемых милицейских батальонах особого назначения. Их точное количество неизвестно, по разным данным – от 25 до 40. До начала августа эти воинские части вообще не имели правового статуса, так как формировались хаотически из добровольцев, которые самостоятельно выбрав себе командиров и придумав штат, убывали в зону АТО. За редким исключением в таких батальонах личного состава было не более 100–200 человек, при этом по приказу министра внутренних дел Арсена Авакова оружие личному составу выдавалось под расписку со складов МВД. Позже за батальонами был закреплен правовой статус и даже разработана организационно-штатная структура. В июле – начале августа часть новых БОН была сформирована за счет сотрудников министерства, в частности батальонов патрульно-постовой службы. Правда, до сих пор не определены те боевые задачи, которые должны выполнять эти батальоны. Нет даже временной инструкции по боевому применению БОН, а также единой программы боевой подготовки. Примечательно, что к БОН МВД относятся два батальона «Правого сектора», а БОН «Азов» относительно недавно стал полком.
Во всей группировке АТО в настоящее время наиболее идейные «свидомые» военнослужащие проходят службу именно в БОН МВД, БТО и двух добровольческих батальонах НГУ.
Неправильные повстанцы
В первых столкновениях в конце мая – начале июня украинское командование во многом действовало, основываясь на американском опыте ведения противоповстанческих боевых действий в Афганистане и Ираке. Причем не только в штабе АТО, но и в командованиях секторов было достаточно много офицеров, прошедших подготовку в вузах стран НАТО. По опыту участия украинского контингента в военных действиях в Ираке было издано и распространено в войсках несколько учебных и методических пособий по совершению маршей, организации блокирования населенных пунктов, установлению контроля над дорогами и осуществлению досмотровых мероприятий на блокпостах. На передовой появились переведенные американские полевые уставы и наставления по разведывательному обеспечению в условиях локального конфликта, штурму, городскому бою и т. д.
В начале июня после взятия Славянска штаб АТО принял решение о нанесении удара на юге в направлении Свердловска с последующим выходом к КПП «Изварино» и захватом города Краснодона.
Задачи командирам привлеченных частей и подразделений в связи с отсутствием штабов бригад (кроме 25-й воздушно-десантной) ставились непосредственно командованием секторов. Первоначально за основу был взят американский опыт борьбы с боевиками на западе Ирака в 2004–2005 годах. Тогда механизированные группы решительным маневром по дорогам совершали марш к назначенным объектам и занимали их, попутно выставляя на маршрутах движения блокпосты. Нападения противника отражались огнем БМП и танков с ходу, а в случае необходимости – приданными артиллерийскими подразделениями (минометные взводы, отдельные минометы). Такие действия позволяли не только взять под контроль основные дороги, населенные пункты, перекрестки и высоты, но и значительно сковать противника, ограничив его передвижение определенными районами. В 2004–2005-м американские военные пусть с трудом, но выполнили все поставленные задачи.
Командование АТО планировало использовать РТГ и БТГ аналогично американским механизированным группам. При этом маршруты групп, как и в Ираке, планировались вдоль дорог. Во время марша в большинстве случаев для движения ротных тактических и батальонных тактических групп использовалась только одна дорога с наибольшей пропускной способностью, а в местах ее пересечения с проселками и съездами к населенным пунктам выставлялись блокпосты, которые занимались и оборудовались личным составом из подразделений БТО, добровольческих батальонов НГУ, изредка БОП МВД.
При этом населенные пункты должны были блокироваться блокпостами на всех въездных дорогах. При выполнении марша из состава РТГ и БТГ выделялась только головная и тыльная походная застава. Так как командование не ожидало активного противодействия противника, оснащенного современными средствами поражения, то боковые походные заставы не выставлялись, их задачу должны были решать подразделения, занимавшие блокпосты. Фактически расчет строился на том, что, как в Ираке, украинцам будут противостоять отряды повстанцев, вооруженные автоматами и ручными противотанковыми гранатометами.
Украинское командование не учло при планировании, что в Ираке американские механизированные группы представляли собой всего два-три усиленных пехотных взвода плюс один-два взвода для выставления блокпостов. При этом действовали в пустынной местности, характеризующейся большой дальностью обзора, а марши совершали преимущественно ночью, используя свое преимущество в приборах ночного видения и тепловизорах. Снабжение же мобильных групп осуществлялось в основном вертолетами и только после установки блокпостов и блокирования населенных пунктов начинался централизованный подвоз автомобильным транспортом.
Командование ВСУ выделило в качестве маневренных групп громоздкие РТГ и БТГ с десятками, а то и сотнями единиц техники, требующие постоянного налаженного снабжения всеми видами имущества.
Операция планировалась в два этапа. На первом – взятие под контроль населенных пунктов по оси Березовое, Новый Свет, Старабешево, Кутейниково, Степаново и Амвросиевка, представляющих почти сплошную городскую агломерацию, и блокирование в этом районе с помощью блокпостов отрядов ополченцев с последующим их уничтожением силами БТО, НГУ и БОН МВД.
На втором этапе после выхода из городской агломерации в районе Тореза, Снежного, Бондарева украинские БТГ и РТГ, используя относительно ровную местность, которая начинается сразу за Донецким кряжем и рекой Миус, должны были совершить прорыв в сторону Зеленополья с последующим поворотом на Свердловск. Как и на первом этапе, планировалось установить контроль за населенными пунктами и участками местности с помощью блокпостов. Они изначально не предназначались для отражения нападения противника с тяжелым вооружением. Соответственно командование сектора посчитало, что только некоторые блокпосты должны быть стационарными, в частности у населенных пунктов и на перекрестках дорог, а остальные – временными, выставляющимися только для обеспечения беспрепятственного движения колонн снабжения.
Для действия на южном фланге были выделены БТГ и РТГ из состава 79-й аэромобильной, 24, 28, 30, 51 и 72-й механизированных бригад, а также отдельные взводы и роты БТО, БОН МВД и НГУ. Для ведения разведки в состав группировки был включен 3-й полк специального назначения. Правда, его бойцы должны были не выводиться в тыл противника в составе штатных РДГ, а действуя на автомобилях УАЗ и БТР, вести разведку местности перед совершающими марш основными силами украинской группировки. Такое использование разведорганов – калька с американского опыта вторжения в Ирак весной 2003 года, когда группы «зеленых беретов» выполняли аналогичные задачи.
Если подвести краткий итог, то ни штаб АТО, ни тем более командование сектора не ожидали значительного сопротивления ополченцев. Фактически был спланирован обычный марш в условиях локального конфликта при слабом противодействии противника либо его полном отсутствии.
Первоначально задача по организации и ведению боевых действий по блокированию самопровозглашенных Донецкой и Луганской республик на юге была возложена на развернутый еще в мае штаб сектора Д. В то же время в штабе сектора в начале июня была развернута оперативная группа Генштаба вооруженных сил Украины.
На украинские действия на юге сильно повлияла оборона Славянска группой Стрелкова. Так, согласно первоначальным планам к моменту начала наступления на юге город должен был быть уже зачищен, ополченцы уничтожены. После взятия Славянска высвободившиеся украинские части и подразделения намеревались начать наступление на Донецк, сковав оставшиеся силы сопротивления и не позволив задействовать их против наступающих на юге частей и подразделений сектора Д. Но к началу июня Славянск не был взят, а у ополченцев помимо захваченной легкой бронетехники появились танки.
Стоит отметить, что во время операции «Свобода Ираку» даже в Фалудже, где шли самые сложные бои, у повстанцев не было ни артиллерии, ни тем более бронетехники, даже легкой. В Донбассе в начале июня стало очевидным, что планировать и организовывать надо не противопостанческие действия, а общевойсковой бой.
Но штаб АТО и Генштаб Украины приняли решение начать наступление в секторе Д, вероятно, в уверенности, что хотя Славянск еще не взят и группа Стрелкова не уничтожена, ополченцы надежно заблокированы и в ближайшее время будут разбиты. На деле оперативная обстановка, сложившаяся на тот момент на северо-востоке зоны АТО, к такому оптимизму не располагала.
Неожиданный прорыв
К 12 июня задачи первого этапа южного наступления в основном были выполнены, но при этом возникли объективные причины, затруднившие последующие действия. В частности, украинское командование обнаружило, что силами ополченцев было занято село Дмитровка, где находятся три автомобильных моста через реку Миус, способные выдержать автомобильную и гусеничную технику и остро необходимые для продвижения ротных и батальонных тактических групп. Еще один мост такой же пропускной способности имелся только в находящемся значительно севернее Миусинске, также контролировавшемся на тот момент ополченцами.
Высота 27, или ставший потом знаменитым курган Саур-Могила, уже была занята отрядами самообороны. Примечательно, что по изначальному плану еще до первого этапа наступления она должна была быть взята батальоном особого назначения МВД «Азов». Но 4 июня добровольцы неожиданно столкнулись на высоте с ополченцами, уже занявшими там оборону. Личный состав «Азова» выдвигался к Саур-Могиле на обычных микроавтобусах, которые были уничтожены в первые же минуты боя у служебных построек мемориала.
Помимо кургана 5 июня отряды народного ополчения Донецкой республики заняли находившееся в нескольких километрах от Саур-Могилы Снежное, тем самым заблокировав трассу М-21.
Фактически еще до начала южного наступления ополченцы вскрыли замысел противника и на первом этапе его плана предпочли, не ввязываясь в бой, занять важные позиции, не позволявшие украинской стороне приступить ко второму.
К тому же выявилась неготовность задействованных украинских частей и подразделений совершать длительные марши. Техника при практически полном отсутствии сопротивления со стороны ополченцев постоянно выходила из строя не только из-за поломок, но и в результате дорожно-транспортных происшествий, возникавших вследствие низкой дисциплины на марше. Как и следовало ожидать, наибольшее число вышедших из строя образцов ВВТ пришлось на автомобили, перевозившие материально-технические средства. По некоторым данным, БТГ 24 и 72-й механизированных, 79-й аэромобильной бригад лишились до 60 процентов имевшегося автопарка, причем порядка 20 процентов автомобилей требовали длительного ремонта или вообще не подлежали восстановлению. Отметим, что еще до начала наступления эти подразделения и так были укомплектованы средствами подвоза всего от 30 до 50 процентов. Еще перед началом второго этапа участвовавшие в наступлении части и подразделения сектора Д остались без автомобилей обеспечения.
Штаб АТО во главе с генерал-лейтенантом Виктором Муженко принял решение начать второй этап южного наступления 12 июня со штурма высоты Саур-Могила. Руководство операции посчитало, что Дмитровку, число ополченцев в которой оценивалось украинской разведкой в 400–600 человек, усиленных БМП и БТР, а по некоторым данным, и танками, не получится взять с ходу. А поскольку силами ДНР контролировались трасса М-21 и Снежное, то взять Миусинск также не представлялось возможным. Поэтому штабу сектора Д была поставлена задача найти удобное место для переправы с помощью понтонов на юге от Дмитровки. Выбор пал на брод, расположенный в лесном массиве у села Кожевня, обнаруженный разведгруппами 3-го полка специального назначения.
12 июня для взятия Саур-Могилы была выделена РТГ из состава 79-й аэромобильной бригады. Одновременно со штурмом кургана украинские военные попытались обойти его с севера, отрезав от Снежного и трассы М-21.
Наступление на Саур-Могилу было отбито, подошедшие со Снежного отряды ополченцев отразили попытку обойти высоту с севера. В то же время начавшие марш из района Амвросиевки первые украинские подразделения уже к исходу дня вышли к селу Кожевня и на следующие сутки приступили к наведению понтонов.
В результате силы сектора Д смогли начать форсирование реки Миус и выйти на относительно ровную степную местность, позволявшую реализовать все возможности механизированных бригад. Но установить контроль над Донецким кряжем, нависающим над северным флангом сектора Д, не удалось. А переправа у Кожевни не имела достаточной пропускной способности.
Хотя и замысел ополченцев удержать противника на северном берегу Миуса как можно дольше и нанести ему большие потери не удался.
Лучшее время
Руководство АТО и штаб сектора Д сразу после форсирования реки предполагали продолжить наступление в сторону Дьяково и с ходу захватить этот населенный пункт. Затем группировка разделялась надвое. Первая группа, действуя по оси Бобриково – Зеленополье – Верхнетузлово, должна была взять Должанский, где находился погранпереход с Россией, после чего повернуть на север, выйти в район Свердловска и захватить погранпереход Гуково. Второй оперативной группе предстояло выйти к трассе М3 и нанести удар на север в район Ровенек. Фактически сил и средств остановить прорыв сил сектора Д у ополченцев не было.
Коллаж Андрея Седых
После выполнения задач второго этапа южного наступления украинская сторона устанавливала контроль над двумя пограничными переходами и брала под контроль трассу М3, связывающую Луганск и Донецк с Россией. На третьем этапе штаб АТО планировал совместными действиями наступающих с севера на Луганск частей и подразделений сектора А и действующих на юге сил сектора Д захватить Краснодон и погранпереход Изварино с последующей блокадой Луганска.
Уже 15–16 июня разведгруппы 3-го полка СпН вышли не только в район Дьяково и Зеленополья, но и, по некоторым данным, даже в окрестности Должанского. Правда, для захвата и удержания этих населенных пунктов сил у украинского спецназа не хватило.
А успешно форсировать Миус 12 июня украинской стороне не удалось из-за проблем с организацией маршей. Постоянные поломки ВВТ срывали все сроки. К тому же низкая пропускная способность переправы под Кожевней привела к скоплению украинской техники, ожидавшей очереди форсировать Миус.
Только к 22 июня части и подразделения ВСУ смогли накопить достаточно сил и средств на южном берегу реки для продолжения наступления. Но ополченцы Луганской народной республики уже начали сосредоточивать в районе свои отряды для организации сопротивления.
25 июня украинскими подразделениями было взято Дьяково, а 1 июля – Должанский. 21 июня разведгруппы 3-го полка СпН, по одним данным, произвели разведку боем позиции ополченцев в Изварино, а по другим – попытались обойти поселок и взять штурмом КПП на границе. Во всяком случае спецназовцам это не удалось, но уже 28 июня к населенному пункту вышли подразделения 30-й механизированной бригады.
После взятия Должанского украинские части и подразделения повернули на юг и вышли в район Свердловска. И хотя оперативная группа, действовавшая на направлении Ровеньки, не смогла взять этот населенный пункт, фактически силы АТО приступили к реализации третьего этапа наступления.
Начало конца
Важным фактором, повлиявшим на действия сектора Д, стал успешный выход 5 июля из Славянска группы Стрелкова. Прорыв оказался полной неожиданностью для штаба АТО и командования оперативной группы, осуществлявшей руководство частями и подразделениями вооруженных сил, национальной гвардии и СБУ, выделенными для взятия города и ликвидации отрядов ополченцев.
Коллаж Андрея Седых
В начале июля украинская сторона начала нести значительные потери от действий мобильных отрядов ополченцев, наносивших удары минометами и РСЗО. Несмотря на то, что на втором этапе подразделения АТО смогли выдвинуться в район Изварино, Свердловска, Краснодона и Должанского, локализовать сопротивление ополченцев с помощью блокпостов, как предусматривалось первоначальным планом, не удалось. Стала очевидной ошибочность применения иракского опыта американцев в масштабах юго-востока Украины.
Личного состава БТО и БОН МВД не хватало для выставления запланированного количества временных блокпостов. Более того, штабу сектора Д пришлось отказаться от оборудования некоторых из них, а на уже установленных не были выполнены необходимые фортификационные работы. Использовались в основном местные подручные средства (шины, доски, кирпичи и т. п.), техника практически не окапывалась, а если окапывалась, то на недостаточную глубину. Не были оборудованы укрытия для личного состава, огневые позиции и т. д. К тому же блокпосты никак не могли воспрепятствовать действиям отрядов ополченцев, оснащенных артиллерийскими системами с большой дальностью стрельбы, – РСЗО и гаубицами.
Низкая пропускная способность переправы у Кожевни не только не обеспечивала стабильную доставку материально-технических средств и военного имущества, но и привела к тому, что некоторые украинские части и подразделения оказались разорванными. В частности, командование БТГ 24-й механизированной бригады было вынуждено оставить часть мотопехотной роты, почти всю артиллерию и автомобили с запасами материальных средств на западном берегу Миуса. Переправить все остальное получилось только через несколько дней.
Первый звонок для сектора Д прозвучал 11 июля, когда внезапным огневым налетом был уничтожен полевой лагерь БТГ 79-й аэромобильной и 24-й механизированной бригад. По официальным сводкам штаба АТО, были потеряны 19 военнослужащих, около 100 получили ранения. По другим данным, потери составили более 200 человек и несколько десятков единиц автомобильной и бронетанковой техники. Расположенные поблизости украинские блокпосты не смогли предотвратить действия ополченцев.
Большие потери частей и подразделений АТО во многом можно связать с неадекватной работой командиров и личного состава при расположении на месте. Не учитывались особенности возможных действий ополченцев, не велось инженерное оборудование мест расположения, техника выставлялась скученно, зачастую вообще «борт к борту», без соблюдения интервалов и т. д. При выполнении марша техническое замыкание не осуществлялось. Сломавшаяся техника либо бралась на буксир другими машинами в колонне, либо оставалась со своим штатным экипажем для ремонта, а в некоторых случаях просто уничтожалась.
Ликвидация колонны под Зеленопольем и начавшиеся следом внезапные обстрелы лагерей украинских частей и подразделений приостановили наступление сектора Д. Более того, на восточном берегу Миуса войска АТО утратили связь между собой и распались на отдельные слабо взаимодействующие, практически не связанные группы.
Наиболее крупная из них, состоявшая из нескольких БТГ (в частности 79 оаэмбр, 24 и 72 мехбр), действовала на севере в районе Краснодона, Изварино, Свердловска и Червонопартизанска. Вторая группа находилась под Ровеньками, а третья – в районе Должанского. Проходящую на севере трассу М3 украинским военным, несмотря на выставленные блокпосты, так и не удалось взять под контроль.
В связи с невозможностью доставки материальных средств в нужных объемах штаб АТО привлек для организации снабжения действующих на восточном берегу войск вертолеты армейской авиации и военно-транспортные самолеты.
В то же время ополчение Донецка приступило к активным действиям, перебросив 10 июля первые отряды в район Иловайска и немедленно начав наносить удары по украинским частям. На следующий день силы самообороны значительно усилили свои отряды в районе Снежного, у Саур-Могилы, Дмитровки и Степановки. Руководство ополчения ДНР планировало нанести удары в направлении Кожевни и Мариновки с целью окружения группировки противника на восточном берегу Миуса.
Несмотря на бытующее мнение, что так называемый южный котел образовался с началом наступления ополченцев на Кожевню и Мариновку, это не так. Украинское командование вскрыло замысел противника и оперативно приняло ответные меры, выдвинув дополнительные силы и средства. 13 и 14 июля стали днями, когда было совершено максимальное количество вылетов для переброски материальных средств частям и подразделениям сектора Д на восточном берегу Миуса. Грузы доставлялись вертолетами с посадкой на временных площадках, сбрасывались военно-транспортной авиацией.
12 июля штабом сектора командирам частей и подразделений была поставлена задача подобрать участки местности для организации временных ВПП, способных принимать самолеты типа Ан-26 и Ан-32. Но уже 14 июля после уничтожения средствами ПВО ополченцев транспортного Ан-26 в районе Краснодона воздушный мост был свернут.
Наступление ополченцев 12 июля не увенчалось успехом. Украинские части и подразделения смогли отразить наступление и удержать Мариновку и Таран. Но уже 15 июля командование сектора Д было вынуждено отдать приказ частям и подразделениям на восточном берегу перейти к обороне. Прорабатывался план вывода еще недавно наступавшей группировки. Предполагалось, что на первом этапе краснодонская и должанская группы отходят к Зеленополью, а действовавшая у Ровенек – к Егоровке и Дьяково для обеспечения защиты переправы у Кожевни.
Но части и подразделения сектора А, находившиеся на севере Луганска со стороны Счастья и станицы Луганская, к этому времени не смогли соединиться с группой сектора Д, действовавшей под Краснодоном и Изварино. Отряды ДНР на западном берегу продолжали активно атаковать Таран и Мариновку с целью завершения окружения украинских частей и подразделений. И уже к 20–22 июля ополченцы, нанеся существенные потери оборонявшимся украинским военным в Мариновке, смогли обеспечить почти непрерывное огневое поражение маршрутов снабжения группировки на восточном берегу. Чуть позже, отказавшись от штурма Кожевни, отряды ДНР начали непрерывный обстрел самой переправы.
В сложившейся ситуации штабы АТО и сектора Д попытались нанести контрудар силами срочно переброшенных на юг 51-й механизированной (одна БТГ), 25-й воздушно-десантной (одна БТГ и одна РТГ) и 95-й аэромобильной (одна БТГ) бригад. Направлением сосредоточения основных усилий была выбрана Саур-Могила. По мнению украинского военного руководства, падение этой высоты позволило бы очистить от отрядов ополченцев Донецкий кряж и в последующем развить успех в районе Дмитровки.
Второй удар украинское командование планировало нанести на Степановку. Для обеспечения защиты флангов и тыла оперативной группы было решено нанести вспомогательный удар на Шахтерск.
Брать Саур-Могилу и атаковать Шахтерск выпало 25 и 79-й бригадам (при поддержке танков 51-й бригады). А выдвигаться на Степановку – 51-й бригаде при поддержке уже действовавших там частей и подразделений. Контрудар начался 25 июля.
Если в районе Степановки и Шахтерска удары украинских частей и подразделений были отражены, то 27 июля бойцы 25-й воздушно-десантной бригады смогли на некоторое время закрепиться на вершине кургана, но позже все же были вынуждены отойти. Ополченцы смогли удержать ранее занятые позиции и одновременно нанести противнику чувствительный урон.
На восточном берегу Миуса отряды Луганской народной республики, используя сложившуюся тяжелую ситуацию у украинских частей и подразделений с боеприпасами и горюче-смазочными материалами, начали наносить постоянные беспокоящие удары. Но основные усилия были сосредоточены на ликвидации украинских блокпостов, которые не имели достаточно сил, чтобы обороняться, и не могли рассчитывать на помощь.
25 июля украинским частям и подразделениям на восточном берегу была дана команда отступать согласно ранее разработанному плану. Если изваринская группа, хоть и с потерями, смогла в начале августа отойти и почти соединиться с должанской, то ровеньская оказалась частично рассеяна. Используя трассу М3, ополченцы не только прижали оставшиеся украинские войска к российской границе, но и фактически разрубили их на две части.
В начале августа, используя ситуацию на севере зоны АТО, где части и подразделения сектора А смогли окружить Луганск, украинское командование попыталось повторно провести контрудар и вывести остатки частей и подразделений с восточного берега. На этот раз удар на Саур-Могилу наносили БТГ 25-й воздушно-десантной, 79 и 95-й аэромобильных, 51-й механизированной бригад, а на Степановку – недавно переброшенная на юг из пункта постоянной дислокации БТГ 30 мехбр. Штурмом Саур-Могилы руководил командир БТГ 51 мехбр Павел Процюк.
В результате начавшегося 6 августа контрудара взять Саур-Могилу в очередной раз не удалось, за что Процюк был отстранен. БТГ 30-й бригады смогла взять Степановку и даже начать наступление на Миусинск с целью отрезать отряды ополченцев в районе Донецкого кряжа и Саур-Могилы от Дмитровки и Мариновки.
По заявлению официальных представителей украинского Минобороны, благодаря новому контрудару удалось вывести с восточного берега все окруженные там части и подразделения сектора Д. Хотя фактически на западный берег Миуса переправились только остатки ровеньской группы, не уничтоженной окончательно лишь потому, что основная часть отрядов ополченцев ушла на север под Луганск.
Смогли выйти на восточный берег прорвавшиеся через трассу М3 разрозненные подразделения изварино-должанской группы. Но из-за низкой пропускной способности переправы вышедшие из окружения подразделения бросили почти все танки, БМП, САУ и т. д.
9 августа украинские десантники 25-й бригады повторно заняли Саур-Могилу, а БТГ 30-й мехбригады прорвалась в Миусинск и завязала там бой. В тот же день ополченцы после огневого поражения освободили Степановку, после чего подразделения 30-й бригады были вынуждены с боями отступить от Миусинска. На этом бои в «южном котле» закончились. Но перед сектором Д уже маячили «южный котел 2.0» и разгром под Иловайском.
Информация