Британский психолог о Путине
Британский профессор психологии Иан Робертсон в свой статье для Daily Telegraph написал, что Владимир Путин не считается с простейшими правилами приличия и может легко нарушить минские договорённости. Он посоветовал западным стратегам не унижать российского президента, но сдерживать его решительно и твёрдо. Цитирует профессора канал RT.
«В июне 2005 года Владимир Путин увидел на руке у собеседника кольцо Суперкубка с бриллиантом. Он попросил дать его посмотреть, сказал "таким и убить можно", положил его в карман и покинул комнату. Что это нам говорит о психологии правителя России?», – спрашивает Робертсон. Он уверен, что в свете минских договорённостей этот вопрос не праздный.
«При демократии власть лидера ограничивает система сдержек и противовесов, так что его психология может не иметь такого значения, отмечает автор. Но власть Путина над российскими СМИ, судами и бизнесом может означать, что его психика играет куда большую роль. Скорее всего, у него значительное влияние на повстанцев на Украине, и известно, что он считает себя истинным главой русскоязычных в бывших советских сателлитах от Украины до Литвы и что развал СССР он считает катастрофой века», – пишет психолог.
«Через три месяца после случая с кольцом ему показали в Музее Гуггенхайма стеклянный автомат Калашникова, наполненный внутри водкой. По знаку Путина один из его охранников прикарманил и этот объект», – напоминает газета.
На основании этого профессор делает первый вывод о личности Путина: «Он не считает себя связанным простыми правилами приличия. И это может означать, что он не склонен следовать и более серьезным правилам – например, договоренностям, заключенным в Минске».
«Справедливости ради стоит отметить, что Путин почти наверняка уверен, что Запад нарушил куда более серьёзные договоренности с Россией, касающиеся целостности той империи, которой он служил. Его раздражают истребители НАТО вдоль российских границ и флирт бывших колоний, таких как Грузия и Украина, с идеей членства в НАТО. Поэтому в его искаженном представлении вполне оправданно нарушать более мелкие правила частной собственности слабого и упаднического, по его мнению, Запада», – продолжает Робертсон.
Вторая черта характера российского лидера, по мнению автора, – это склонность к презрению. «Презрение – это чувство, которое мы испытываем к тем, кого считаем нижестоящими, и наверняка Путин считает Запад – особенно Западную Европу – во многом нижестоящим, не в последнюю очередь в военном плане», – поясняет автор и добавляет, что «чувство презрения плохо тем, что мешает понимать другого».
Ещё одна черта, которую разглядел профессор в Путине, – это страх. «Небольшой, выросший в бедности выходец из Ленинграда, где гуляли воспоминания о голоде и смерти, стал свидетелем падения СССР. Для него страх потери власти и последствия этого – отнюдь не абстрактное явление: толпы разъяренных восточных немцев брали штурмом его резиденцию в Дрездене в 1989 году», – напоминает автор.
«Наверняка раньше Путин надеялся на уважение Запада, но многие явления – например то, что высокопоставленные американские чиновники называли его страну "Верхней Вольтой с ракетами", – могли подтолкнуть этого чувствительного к унижениям человека к позиции всестороннего, вызывающего память о холодной войне, неприятия Запада», – пишет учёный.
«Это серьезная проблема, потому что нельзя быть уверенным, что Путин будет вести себя совершенно предсказуемо в соответствии с некоторыми логическими представлениями о выгодах и издержках», – рассуждает он.
По мнению профессора, «в руках Путина слишком долго находилось слишком много власти, что изменило его сознание, и теперь для него нет разницы между его страной и собственным я».
«А для защиты своего собственного я люди порой склонны к саморазрушению. Так что попытки унизить Путина и Россию в дипломатии применяться не должны», – советует автор.
«Правда, никакая похвала не развеет презрение Путина к Западу, а по-настоящему сдержать его сможет только твердость Европы и США», – заключает Робертсон.
«В июне 2005 года Владимир Путин увидел на руке у собеседника кольцо Суперкубка с бриллиантом. Он попросил дать его посмотреть, сказал "таким и убить можно", положил его в карман и покинул комнату. Что это нам говорит о психологии правителя России?», – спрашивает Робертсон. Он уверен, что в свете минских договорённостей этот вопрос не праздный.
«При демократии власть лидера ограничивает система сдержек и противовесов, так что его психология может не иметь такого значения, отмечает автор. Но власть Путина над российскими СМИ, судами и бизнесом может означать, что его психика играет куда большую роль. Скорее всего, у него значительное влияние на повстанцев на Украине, и известно, что он считает себя истинным главой русскоязычных в бывших советских сателлитах от Украины до Литвы и что развал СССР он считает катастрофой века», – пишет психолог.
«Через три месяца после случая с кольцом ему показали в Музее Гуггенхайма стеклянный автомат Калашникова, наполненный внутри водкой. По знаку Путина один из его охранников прикарманил и этот объект», – напоминает газета.
На основании этого профессор делает первый вывод о личности Путина: «Он не считает себя связанным простыми правилами приличия. И это может означать, что он не склонен следовать и более серьезным правилам – например, договоренностям, заключенным в Минске».
«Справедливости ради стоит отметить, что Путин почти наверняка уверен, что Запад нарушил куда более серьёзные договоренности с Россией, касающиеся целостности той империи, которой он служил. Его раздражают истребители НАТО вдоль российских границ и флирт бывших колоний, таких как Грузия и Украина, с идеей членства в НАТО. Поэтому в его искаженном представлении вполне оправданно нарушать более мелкие правила частной собственности слабого и упаднического, по его мнению, Запада», – продолжает Робертсон.
Вторая черта характера российского лидера, по мнению автора, – это склонность к презрению. «Презрение – это чувство, которое мы испытываем к тем, кого считаем нижестоящими, и наверняка Путин считает Запад – особенно Западную Европу – во многом нижестоящим, не в последнюю очередь в военном плане», – поясняет автор и добавляет, что «чувство презрения плохо тем, что мешает понимать другого».
Ещё одна черта, которую разглядел профессор в Путине, – это страх. «Небольшой, выросший в бедности выходец из Ленинграда, где гуляли воспоминания о голоде и смерти, стал свидетелем падения СССР. Для него страх потери власти и последствия этого – отнюдь не абстрактное явление: толпы разъяренных восточных немцев брали штурмом его резиденцию в Дрездене в 1989 году», – напоминает автор.
«Наверняка раньше Путин надеялся на уважение Запада, но многие явления – например то, что высокопоставленные американские чиновники называли его страну "Верхней Вольтой с ракетами", – могли подтолкнуть этого чувствительного к унижениям человека к позиции всестороннего, вызывающего память о холодной войне, неприятия Запада», – пишет учёный.
«Это серьезная проблема, потому что нельзя быть уверенным, что Путин будет вести себя совершенно предсказуемо в соответствии с некоторыми логическими представлениями о выгодах и издержках», – рассуждает он.
По мнению профессора, «в руках Путина слишком долго находилось слишком много власти, что изменило его сознание, и теперь для него нет разницы между его страной и собственным я».
«А для защиты своего собственного я люди порой склонны к саморазрушению. Так что попытки унизить Путина и Россию в дипломатии применяться не должны», – советует автор.
«Правда, никакая похвала не развеет презрение Путина к Западу, а по-настоящему сдержать его сможет только твердость Европы и США», – заключает Робертсон.
Информация