Российские подводные ракетоносцы вернулись к полноценному боевому дежурству
Главком ВМФ Виктор Чирков заявил о повышении в полтора раза интенсивности боевой службы российских стратегических подлодок. Об этом сообщает газета Взгляд.
«Могу отметить, что интенсивность боевой службы стратегических и многоцелевых атомных подводных лодок в Мировом океане поддерживается на том уровне, который гарантирует безопасность нашей страны. Более того, скажу, что за период с января 2014 года по март 2015 года интенсивность выходов подводных лодок на боевую службу увеличилась почти на 50% по сравнению с 2013 годом», – сказал Чирков.
«Главком знает, что говорит, – сказал газете председатель клуба моряков-подводников капитан 1-го ранга Игорь Курдин. – Наши вероятные противники это дело отслеживают. И если главком сделает заявление, не соответствующее действительности, тут же из-за бугра товарищ Псаки заявит: "Русское военное руководство вводит в заблуждение. У них нет столько кораблей, и ничего они не могут". Может, она и промолчит, но поверьте, они очень тщательно за этим следят».
В настоящее время ВМФ России располагает формально 15-ю ракетными подводными крейсерами стратегического назначения, среди которых подлодки проектов 667 БДРМ «Дельфин», 667 БДР «Кальмар», 955 «Борей» и 941 «Акула».
Фактически же готовы к выполнению боевых задач только 10 – три подлодки «Акула» выведены из состава флота и две проектов «Кальмар» и «Дельфин» находится в ремонте. Если говорить точнее, то готовятся к списанию только 2 «Акулы», а третья – «Дмитрий Донской» – хоть и прошла модернизацию под ракету «Булава», однако на боевые дежурства не заступает, так как изначально была предназначена для испытательных и учебных целей.
Эксперты подсчитали, что исходя из существующих нормативов, регламентирующих жизненный цикл подлодок, «ВМФ России может себе позволить постоянно держать на боевом дежурстве в Мировом океане два–три подводных ракетоносца, каждый из которых несет 16 баллистических ракет». Это большой шаг вперёд, учитывая ситуацию, которая сложилась после распада СССР.
«Тогда бывали периоды, когда в море не было ни одного подводного крейсера, и только несколько из них несли боевое дежурство прямо у пирсов в своих базах. Да, они были готовы к нанесению удара – мы можем стрелять и от пирса, – но был такой период, когда просто некому было выходить в море, и по технической готовности корабля, по готовности оружия и готовности экипажа», – рассказал Игорь Кудрин.
«Сейчас Россия может позволить себе постоянное присутствие в море как минимум двух стратегических ракетоносцев – по одному от Северного и Тихоокеанского флота, – считает председатель Общероссийского движения поддержки флота капитан 1-го ранга Михаил Ненашев. – А в угрожаемый период в море могут длительное время находиться по три лодки с каждого из этих флотов».
«Если раньше флот был ограничен финансово-экономическими условиями, то сейчас АПЛ выходят, чтобы реально обеспечить безопасность страны. Теперь мы можем говорить о том, что сколько надо для обороны и безопасности, столько они и будут находиться в море», – заключает Ненашев.
«Могу отметить, что интенсивность боевой службы стратегических и многоцелевых атомных подводных лодок в Мировом океане поддерживается на том уровне, который гарантирует безопасность нашей страны. Более того, скажу, что за период с января 2014 года по март 2015 года интенсивность выходов подводных лодок на боевую службу увеличилась почти на 50% по сравнению с 2013 годом», – сказал Чирков.
«Главком знает, что говорит, – сказал газете председатель клуба моряков-подводников капитан 1-го ранга Игорь Курдин. – Наши вероятные противники это дело отслеживают. И если главком сделает заявление, не соответствующее действительности, тут же из-за бугра товарищ Псаки заявит: "Русское военное руководство вводит в заблуждение. У них нет столько кораблей, и ничего они не могут". Может, она и промолчит, но поверьте, они очень тщательно за этим следят».
В настоящее время ВМФ России располагает формально 15-ю ракетными подводными крейсерами стратегического назначения, среди которых подлодки проектов 667 БДРМ «Дельфин», 667 БДР «Кальмар», 955 «Борей» и 941 «Акула».
Фактически же готовы к выполнению боевых задач только 10 – три подлодки «Акула» выведены из состава флота и две проектов «Кальмар» и «Дельфин» находится в ремонте. Если говорить точнее, то готовятся к списанию только 2 «Акулы», а третья – «Дмитрий Донской» – хоть и прошла модернизацию под ракету «Булава», однако на боевые дежурства не заступает, так как изначально была предназначена для испытательных и учебных целей.
Эксперты подсчитали, что исходя из существующих нормативов, регламентирующих жизненный цикл подлодок, «ВМФ России может себе позволить постоянно держать на боевом дежурстве в Мировом океане два–три подводных ракетоносца, каждый из которых несет 16 баллистических ракет». Это большой шаг вперёд, учитывая ситуацию, которая сложилась после распада СССР.
«Тогда бывали периоды, когда в море не было ни одного подводного крейсера, и только несколько из них несли боевое дежурство прямо у пирсов в своих базах. Да, они были готовы к нанесению удара – мы можем стрелять и от пирса, – но был такой период, когда просто некому было выходить в море, и по технической готовности корабля, по готовности оружия и готовности экипажа», – рассказал Игорь Кудрин.
«Сейчас Россия может позволить себе постоянное присутствие в море как минимум двух стратегических ракетоносцев – по одному от Северного и Тихоокеанского флота, – считает председатель Общероссийского движения поддержки флота капитан 1-го ранга Михаил Ненашев. – А в угрожаемый период в море могут длительное время находиться по три лодки с каждого из этих флотов».
«Если раньше флот был ограничен финансово-экономическими условиями, то сейчас АПЛ выходят, чтобы реально обеспечить безопасность страны. Теперь мы можем говорить о том, что сколько надо для обороны и безопасности, столько они и будут находиться в море», – заключает Ненашев.
Информация