Краснодарский «майдан»: как провокаторы зажгли рыночную толпу и попытались разгромить крайком
Массовые беспорядки в Новочеркасске в 1962 году, закончившиеся, как известно, трагедией (войска были вынуждены открыть огонь по толпе), к сожалению, не были единственным примером подобных волнений в Советском Союзе начала 1960-х гг. Политика страны, у руля которой в те годы стоял Никита Сергеевич Хрущев, отличалась не только высокими достижениями, но и многочисленными ошибками. И если во внешнеполитической сфере Советский Союз демонстрировал растущую мощь, то социально-экономическая ситуация в стране характеризовалась наличием целого ряда серьезных проблем. Серьезным просчетом руководства страны было введение ограничительных мер в отношении личных подсобных хозяйств. Это вызвало дефицит мяса и молока в стране, сопровождавшийся повышением цен на мясомолочную продукцию.
С другой стороны, государство увеличило нормы выработки в промышленности, что автоматически повлекло за собой снижение уровня жизни рабочих — не все могли «тянуть» новые нормы, а значит, снижались заработные платы, что на фоне повышения цен становилось потенциально взрывоопасным фактором. Наконец, государство пыталось ограничить и те свободы населения, к которым оно привыкло, и расставаться с которыми не собиралось. Предпринимались меры по борьбе с самогоноварением, была усилена борьба с хулиганством и пьянством. Естественно, что в определенных слоях населения все эти особенности «хрущевской» политики начала 1960-х гг. вызывали негодование. Порой оно выливалось в народные бунты, иногда даже заканчивавшиеся человеческими жертвами.
Волнения в Новочеркасске получили всеобщую известность, во-первых, потому что были наиболее масштабными и закончились применением оружия со стороны военнослужащих внутренних войск, а во-вторых, потому что там «застрельщиками» выступили рабочие Новочеркасского электровозостроительного завода — то есть, представители рабочего класса, того самого «гегемона», чьи интересы и должна была соблюдать советская власть. Историки-антисоветчики и антисоветские информационные ресурсы практически любой идеологической направленности (от либералов до троцкистов, от анархистов до националистов) очень любят приводить трагедию в Новочеркасске в качестве примера кровожадности советской власти, но почему-то не слишком распространяются о других подобных проявлениях массового недовольства властью. Ответ здесь очень прост — и дело даже ни в количестве жертв. Просто массовые волнения в других городах не приняли ярко выраженной «рабочей» окраски и уж никак не тянули на забастовку или стачку.
Солдат Василий Грень и сердобольные рыночники
15 января 1961 года, в первой половине дня, на Сенном рынке в Краснодаре появился рядовой Василий Грень. Он покинул свою часть самовольно и пришел на рынок с вполне конкретной целью — продать похищенное солдатское белье. Скорее всего, покупатель бы гарантированно нашелся, и солдатик мог весело провести вечер с горячительным напитком и закуской. Но, к несчастью для Греня, на рынке появился военный патруль. Как раз когда патруль поравнялся с самовольщиком, Грень нечаянно выронил белье, которое прятал под шинелью, на землю. Патрульные, поняв что к чему, потребовали от рядового Греня проследовать в военную комендатуру для выяснения обстоятельств. Солдат прекрасно понял, что в этот раз наказанием за самовольное оставление части не отделается — могут привлечь и за кражу. Поэтому, надеясь скрыться от патруля, он стал звать на помощь людей — покупателей и продавцов рынка. Народ там был бесшабашный и готовый прийти на помощь хорошему человеку, особенно если последнего «под белы рученьки» пытаются отвести в милицию или, в данном случае, в комендатуру. Посетители рынка вступили в перепалку с патрульными, стали хватать их за руки, не давая увести Греня.
Тем временем, солдат воспользовался переполохом и бросился бежать. Он спрятался в районе торговых ларьков, за кучей ящиков и корзин, надеясь отсидеться до ухода патруля, и потом спокойно покинуть рынок и вернуться в часть. Однако Греню определенно не везло в этот день. На рынке находился наряд дружинников, которым руководил комсомолец Васадзе. Этот парень работал на заводе измерительных приборов и, судя по всему, был «правильным активистом», причем духовитым, — рыночные пьяницы и дебоширы его побаивались и не любили. Васадзе со своими товарищами хорошо знали рынок и, быстро сориентировавшись, помогли военному патрулю задержать Греня и доставить его в оперативный пункт на рынке. На рынок прибыл военный автомобиль с подкреплением, чтобы все же увезти задержанного солдата в военную комендатуру. Но этого сделать не удалось. В рыночной толпе появились провокаторы.
Юрию Буянину на момент рассматриваемых событий было всего лишь двадцать три года и не очень впечатляющий уровень образования — пять классов. Однако, несмотря на молодой возраст, он имел судимость. В 1956 году тогда еще девятнадцатилетнего Буянина приговорили к 15 годам лишения свободы за грабеж. Но долго «топтать зону» Буянину не пришлось — «самый гуманный суд в мире» спустя три года выпустил его условно-досрочно. Молодой человек надлежащих выводов из предоставленного ему шанса начать новую жизнь не сделал. Он так и не устроился на работу, а время коротал в систематическом пьянстве, сопровождающемся регулярными драками и попаданиями в милицию. Особую злобу Буянин таил на дружинников, которые постоянно задерживали его в нетрезвом состоянии. Поэтому, оказавшись 15 января в собравшейся на рынке толпе, он стал подстрекать людей криками, что у солдата сломаны руки и ноги, а дружинники побили девушку. По классическому сценарию, после провокационных криков и без того возбужденная толпа быстро перешла от слов к действиям. Командира дружинников Васадзе повалили на землю и жестоко избили. Избивал его и Буянин, стараясь как можно более явно оправдать свою фамилию. Толпа требовала отпустить «солдатика» и выдать для расправы военнослужащих патруля. В этой ситуации офицер, командовавший патрулем, принял решение отпустить Греня, тем самым надеясь снять накал толпы. Он взял с рядового обязательство явиться в военную комендатуру и отпустил солдата. Надо сказать, что Василий Грень оказался не в пример разумнее других собравшихся в тот день на рынке людей — после того, как его отпустили, он сам явился в комендатуру.
Штурм комендатуры. Бомж как «народный трибун»
Освобождением Греня разъяренную толпу было уже не остановить. Началась, как сказали бы современные либералы, «стихийная демонстрация за права человека». Провокаторы из числа собравшихся стали кричать, что «солдатик ненастоящий» и что надо идти в комендатуру освобождать «настоящего солдатика». Для этого зачинщики беспорядков схватили военнослужащего Паишева, бывшего в задерживавшем Греня патруле, и направились на улицу Красную, где находилось здание военной комендатуры. Вели с собой и Паишева — то ли в качестве заложника, то ли просто как объект для издевательств. В этот момент у толпы появился «трибун». Им стал двадцатипятилетний Николай Остроух. Несмотря на то, что у него на иждивении была жена и двое детей, Остроух 15 января также пьянствовал на рынке. Находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения он участвовал и в избиении дружинника, и в нападении на патрульных. Когда толпа шла в комендатуру, Остроух проявлял наибольшую активность и требовал повесить несчастного патрульного Паишева на ближайшем дереве.
В 14.30 у здания военной комендатуры Краснодарского гарнизона собралось человек 150 агрессивно настроенных людей. Они стали кричать, требуя освободить задержанного «солдатика». Василий Грень, который находился в комендатуре и давал объяснения, выходил несколько раз к толпе, объясняя, что с ним все нормально, никто его не избивал. Но толпа оставалась непреклонной — перед ними подставной солдат, а настоящего солдата с рынка зверски избили в подвале комендатуры. Пока шли препирательства у комендатуры, численность собравшихся увеличилась до трех тысяч человек. Стянулась молодежь и подростки со всего центра, блуждавшие по улицам пьяницы, и разный полууголовный элемент, но было много и вполне приличных людей, попавших в круговорот толпы и загоревшихся ее активностью.
Как и на рынке, у здания комендатуры толпа обрела «трибунов», из чьих уст звучали вполне определенные лозунги. Одним из зачинщиков погрома комендатуры стал Владимир Никулин. Ему было уже пятьдесят четыре года, но солидный возраст не остепенил этого многократно судимого человека. С тех пор, как в 1929 г. Никулин получил свой первый годичный условный срок за хулиганство, его жизнь стремительно понеслась под откос. В 1934 г. его сослали на три года в ссылку, в 1935 г. добавили три года лишения свободы за побег из ссылки, в 1938 г. осудили на месяц исправительных работ за потерю паспорта, в 1939 г. — осудили за злостное хулиганство и антисоветскую агитацию, в 1946 г. — за злостное хулиганство. После освобождения Никулин вел образ жизни бомжа, не имел постоянного дома, семьи и близких, не работал. Смысл его существования сводился к систематическому пьянству и бродяжничеству.
В Краснодаре Никулин оказался 15 января, приехав на товарном поезде, и сразу же примкнул к толпе, обнаружив ее в центре города. Пьяный Никулин стал кричать, что власть издевается над народом, коммунистов надо уничтожать, устроив восстание как в Венгрии. Конечно, Никулину, человеку опустившемуся и потратившему всю свою жизнь на бесконечное пьянство и тюремные отсидки, любить советскую власть было не за что. Судьба «солдатика» его, конечно, не интересовала, но пройти мимо такого события как погром комендатуры, он, разумеется, не мог. Предоставлялся прекрасный шанс хоть как то отомстить за «лучшие годы», в потере которых Никулин винил, конечно же, не самого себя, а советское государство. Впрочем, двигала ли Никулиным только личная обида, или он выполнял чью-то волю, сегодня уже не скажет никто. Хотя факт приезда этого человека в Краснодар именно в день погрома и моментальное включение в события сами по себе не могут не настораживать.
Убитый десятиклассник и поход на крайком
Начался погром комендатуры. Толпа стала бить стекла в окнах первого этажа, затем молодые люди стали швырять железными гайками в окна второго этажа. Один из них, Петр Симоненко, требовал выдать «офицеров и генералов» и стал ломиться в двери комендатуры. Дежурившие за дверьми солдаты смогли втащить его внутрь и задержать. Так у толпы появился «политический заключенный». Возбужденным погромщикам все же удалось сломать двери и ворваться в здание комендатуры. Солдаты и офицеры, дежурившие внутри, стали стрелять — сначала холостыми патронами. Однако когда погромщики стали ломиться в кабинеты, где хранилась секретная документация гарнизона, раздались боевые выстрелы. Погиб семнадцатилетний учащийся десятого класса средней школы.
Убийство полицейскими или солдатами гражданского человека — широко известный повод для начала массовых беспорядков. Вплоть до настоящего времени в тех же Соединенных Штатах Америки регулярно вспыхивают волнения афроамериканского населения, в основе которых лежат схожие мотивы. Достаточно вспомнить недавнее восстание в Фергюссоне, усмирять которое пришлось с помощью подразделений национальной гвардии.
Погибшего десятиклассника по фамилии Савельев доставили в одну из больниц Краснодара. Вскоре возле больницы собралась большая толпа, перешедшая туда от здания комендатуры. Тело Савельева восемь человек положили на кушетку и понесли во главе стихийной демонстрации, направившейся к зданию Краснодарского краевого комитета КПСС. Роль «трибунов» в этот раз примерили на себя Александр Капасов и Юрий Покровский. Капасову было всего лишь 19 лет, но юный возраст не помешал иметь опыт привлечения за кражи и хулиганство. К тому же, парень отличался буйным нравом и был готов по поводу и без повода пускать в дело кулаки, а то и более тяжелые предметы. Старший и опытный 25-летний Покровский привлекался за хулиганство, но скрывался и находился два года в розыске, пока не дождался амнистии, после чего продолжил пьянствовать и хулиганить, уже не опасаясь разоблачения. Оба молодых хулигана возглавили шествие, выкрикивая антисоветские лозунги и требуя расправы над военным комендантом, который, якобы, лично застрелил школьника Савельева. Интересно, что толпа пела песню «Вихри враждебные!», тем самым, связывая свои действия с революционной романтикой, знакомой по советским фильмам. Дойдя до здания краевого комитета КПСС, толпа остановилась. Кушетку, на которой лежал труп Савельева, поставили на самое видное место. Численность собравшихся к 19.00 достигла двух тысяч человек. Некий Иван Беленков, безработный пожилой человек 66 лет, утверждал, что милиция заламывала ему руки за торговлю тремя рыбами, а в конце призвал «менять власть».
Люди, ворвавшиеся в здание крайкома КПСС, занялись банальным погромом и грабежом кабинетов. Все, что можно было унести, забирали с собой, что не могли унести — ломали и разбивали. Сотрудники аппарата крайкома были вынуждены прыгать в окна, чтобы спастись от бушующей толпы. Несколько человек сломали себе ноги. Уже знакомый нам хулиган Капасов потребовал «звонить в Москву». Ему удалось найти телефон правительственной связи и позвонить в Москву, потребовав к телефону лично Хрущева. Естественно, что сотрудник КГБ на другом конце провода выполнить требования погромщиков отказался. Тогда Капасов сотоварищи ушли из крайкома «искать телеграф». Тем временем на площади перед крайкомом действовал новый провокатор. Двадцатичетырехлетний Виктор Божанов сначала агитировал против коммунистов, а затем, чтобы сохранить боевой задор толпы, стал истошно кричать, что его «задерживают». Толпа принялась избивать ни в чем неповинного человека, который просто предлагал прекратить погромные действия. Другого прохожего, в котором погромщики опознали коммуниста, угрозами заставили выступить с речью в поддержку происходящего.
Второй день погрома. «Немецкий пособник»
Около одиннадцати часов вечера толпа постепенно стала расходиться. Ее остатки были разогнаны милицией, солдатами и мобилизованным партийным активом. Однако на следующий день, 16 января, у здания крайкома стали вновь собираться люди. Там же появились и новые «народные трибуны». Гавриилу Александрову, родившемуся на Украине, было 46 лет. В 1944 году за пособничество гитлеровским оккупантам его осудили на семь лет лагерей. Потом Александров получил еще одну судимость. Оказавшись на площади, он постоянно общался с людьми, при этом вовсе не на тему «избитого солдатика» и «убитого десятиклассника». Александров объяснял, что цены в стране растут, а продукты с рынков исчезают, поэтому надо «разгромить здание крайкома».
У здания военной комендатуры также были люди. Первый секретарь Краснодарского горкома партии Александр Качанов попытался обратиться к народу с балкона комендатуры, однако в него полетели камни. Качанов едва избежал серьезных травм и ушел внутрь здания. Толпа постепенно разошлась и перетекла к зданию крайкома.
Когда численность толпы у крайкома достигла тысячи человек, вновь начались крики с угрозами и оскорблениями в адрес партийного и городского начальства. В 15 часов к собравшимся вышли первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Г.И. Воробьев и командующий войсками СКВО генерал И.А. Плиев. Они призвали народ успокоиться и уходить с площади. Часть людей, сохранявшая привычное уважение к партии и военным, стала уходить. Но здесь снова появился Гавриил Александров. Когда выступали Воробьев и Плиев, он стал свистеть, выкрикивал ругательства в адрес коммунистов, утверждал, что власть захватывает лучшее жилье. Александров призывал толпу перекрыть движение на улице Красной и останавливать автомобили. Некоторые люди последовали за ним. Сорокалетний Алексей Черненко, постоянно пьянствующий и попадающий в поле зрения милиции за хулиганство, остановил грузовой автомобиль и залез на него, призвав людей сделать Краснодар «городом всеобщего восстания». Когда Черненко пытались задержать, он ударил милиционера ногой в грудь. На улице Мира появился уже знакомый нам «бомж» Владимир Никулин. Он все еще надеялся «сделать как в Венгрии» и выкрикивал лозунги против советской власти.
Для разгона толпы в Краснодаре задействовать войсковые подразделения не пришлось. Люди постепенно расходились сами. Остатки погромщиков были рассеяны партийными и комсомольскими дружинами из рабочих. Были произведены задержания подозреваемых в организации беспорядков. Таковых набралось 32 человека. Но проявлять свою «кровавую сущность» советские чекисты и милиционеры не стали — 13 человек отпустили сразу, установив, что они не играли ключевой роли в подстрекательстве толпы. В результате за участие в массовых беспорядках к уголовной ответственности было привлечено 15 человек, 7 из них также были привлечены к ответственности за хулиганство. По статье 79 УК РСФСР были осуждены Владимир Никулин, Анатолий Ляшенко, Петр Симоненко, Николай Цыбенко, Александр Капасов, Юрий Покровский, Алексей Черненко, Николай Остроух, Юрий Буянин и Гавриил Александров. Как мы видим — это полный перечень наиболее активных участников массовых беспорядков, упоминающихся в тексте. Однако далеко не факт, что уголовную ответственность понесли все те люди, кто осуществлял противоправные действия 15 и 16 января 1961 г. Многим из них, возможно, удалось избежать ответственности. Суд приговорил двоих человек к смертной казни через расстрел, остальных — к различным срокам лишения свободы от трех до десяти лет.
Позже некоторые приговоры были пересмотрены в сторону смягчения. Интересно, что в 2001 г., спустя сорок лет после произошедшего, Президиумом Верховного Суда РФ были сняты обвинения с гражданина Никулина Владимира Ивановича, 1907 г.р., без определенного места жительства, судимого неоднократно. Российский суд счел, что, хотя провокационные выкрики имели место со стороны Никулина, «антисоветской агитации» он не вел и организацией массовых беспорядков не занимался. По остальным участникам беспорядков в Краснодаре протестов в Верховный Суд РФ и другие судебные инстанции не поступало.
После подавления беспорядков в Краснодар прибыл министр внутренних дел СССР Вадим Тикунов. Он провел проверку местных органов внутренних дел, по итогам которой были уволены начальник ГУВД, его заместители. Увольнения последовали и в органах прокуратуры, прежде всего — в следственном отделе.
Попытка поднять рабочих
Повествуя о массовых беспорядках в Краснодаре 15-16 января 1961 года, нельзя не упомянуть эпизод, который прямо не связан с событиями на рынке, у комендатуры и крайкома партии, но вписывается в общий контекст происходящего. Как видно из предыдущего повествования, массовые беспорядки в Краснодаре были вызваны банальной потасовкой на рынке между сердобольными обывателями и воинским патрулем, задерживавшим солдата — самовольщика. За два дня волнений в городе, они так и не перекинулись с «уличной среды» на рабочих краснодарских предприятий. Между тем, именно последнее могло представлять наибольшую опасность, в том числе и информационную, для советской власти. Одно дело, когда пьяные хулиганы с рынка бьют стекла в комендатуре и совсем другое — когда бастуют рабочие предприятий. Ведь Советский Союз позиционировал себя как государство трудящихся и, соответственно, массовых волнений среди рабочего класса в нем, по идее, вообще быть не могло. Так, новочеркасские события вошли в историю именно благодаря их «рабочему» характеру. Будь на месте трудящихся НЭВЗа краснодарские базарные завсегдатаи, вряд ли события в Новочеркасске получили бы такой резонанс, даже при условии адекватного финала.
Как нельзя в тему событий, на второй день 16 января 1961 г., на ремонтно-механическом заводе № 4 в городе Краснодаре появилось несколько листовок, содержавших критику политического курса партии. «Дорогие товарищи! Помните, что положение нашей Родины критическое. И спасти это положение можете только вы; больше спасать некому. Вы должны объединиться вокруг честных, твердых избранных вами товарищей, которые сумеют объединить вас в твердую ударную силу для борьбы с советским капитализмом», — говорилось в листовке, начинавшейся как «Обращение ко всем рабочим, крестьянам, солдатам, офицерам и трудовой интеллигенции» (Цит. по: Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе).
Авторство текста принадлежало тридцатипятилетнему инвалиду Владимиру Горлопанову. Бывший военный, прослуживший в армии 14 лет, с 1943 по 1957 гг., он был уволен из рядов Советской Армии «за моральное бытовое разложение». Возможно, он стал одной из жертв «хрущевского» сокращения вооруженных сил, когда многие офицеры и сверхсрочники были демобилизованы и оказались «на гражданке» без профессий и толком неадаптированные к изменившимся условиям жизни. Судя по всему, к действующей власти Владимир Горлопанов относился критически, но от идей коммунизма не отказывался. В знакомых у Горлопанова значился слесарь как раз того самого ремонтно-механического завода № 4 Лунев. Человек с пятиклассным образованием, 31 года от роду, Лунев больше был озабочен материальными проблемами и проявлял недовольство повышением нормы выработки и ростом цен. Именно он и раскидал листовки по месту работы. Однако трудящиеся ремонтно-механического завода на провокацию не поддались. Две листовки сдали в партком завода, одну листовку порвали. После расследования, личности автора и распространителя были выявлены, и их привлекли к уголовной ответственности.
Краснодарский бунт не был единичным
Помимо массовых беспорядков в Краснодаре, в 1961 г. в Советском Союзе произошло еще несколько подобных волнений, проходивших по сходному сценарию. Практически калькированным с краснодарских оказались беспорядки в Александрове Владимирской области 23-24 июля 1961 года, где милиционеры задержали двух пьяных солдат. Ставшие очевидицами произошедшего женщины созвали толпу криками «солдатиков убивают», после чего лидерство в толпе взяли такие же, как и в Краснодаре, пьяные маргиналы. События в Александрове были еще более «пьяными» и «буйными», чем в Краснодаре, и сопровождались нападением на тюрьму и избиениями сотрудников милиции, военнослужащих и любых подвернувшихся под руку «подозрительных граждан».
В Муроме в конце июня 1961 г. также прошла волна массовых беспорядков, вызванная смертью выпившего рабочего одного из местных предприятий в отделе милиции. Возмущенные коллеги покойного и другие горожане разгромили здания местной милиции и КГБ, освободили заключенных из муромского КПЗ.
В алтайском Бийске 25 июня 1961 г. бунт начался, как и в Краснодаре, с событий на городском рынке. Здесь милиция задержала подвыпивших колхозников, которые обвинили милиционеров в краже сумки с деньгами. Как и в Александрове, заступниками «обиженного милицией» выступили городские маргиналы и пьяницы, собиравшиеся на бийском рынке.
Таким образом, события в Краснодаре, открывшие череду массовых беспорядков в 1961 году, были лишь первыми в числе прочих. Несмотря на то, что в других городах Советского Союза, где произошли подобные волнения, о краснодарских событиях, скорее всего, не знали, общая направленность массовых беспорядков и характер их организации и проведения имеют несомненное сходство.
Народный всплеск или провокация?
Массовые беспорядки в Краснодаре стали очередным свидетельством социально-экономических сложностей, вызванных рядом ошибок политического курса Никиты Хрущева. Рост цен и дефицит ряда продуктов, повышение норм выработки, общая социально-бытовая неустроенность многих людей — все это в совокупности создавало благоприятную почву для общественного недовольства. Нельзя сказать, что это недовольство охватывало все слои советского общества. Антисоветские настроения распространялись, прежде всего, среди социальных низов. Именно эти люди, малообразованные и неквалифицированные, с судимостями, с алкогольной зависимостью чаще всего и становились «ударной силой» и «стихийными лидерами» массовых беспорядков.
Волнения в Краснодаре, произошедшие 15-16 января 1961 года, имеют много общего с событиями в Новочеркасске. Как и новочеркасские события, они продолжались два дня. Как и в Новочеркасске, большую роль в действиях толпы в Краснодаре сыграли пьяные и ранее судимые люди. О сходстве сценариев говорит и наличие «формального повода». Если в Новочеркасске это была глупая и оскорбительная фраза директора завода, то в Краснодаре — задержание солдата — самовольщика. Раздутые провокаторами, осознанными или неосознанными, эти поводы катализировали масштабные беспорядки, приведшие к гибели людей и тюремным заключениям участников волнений, а также тех, кто по ошибке к последним был причислен.
В то же время, имеется и ряд очевидных отличий. В Новочеркасске, городе промышленном, бунт носил «производственный характер». Он начался на электровозостроительном заводе, а позже к волнениям подключились рабочие ряда других предприятий. В Краснодаре волнения не имели никакой связи с производством. Они начались на рынке и главной движущей силой стали не рабочие предприятий, а городские маргиналы. Попытка разжечь волнения среди рабочих краснодарских заводов, предпринятая Владимиром Горлопановым, не принесла желаемых результатов. В отличие от Новочеркасска, в Краснодаре власти не стали применять войска для разгона населения, единственным примером стрельбы по толпе стала оборона кабинетов военной комендатуры. Несравнимы и масштабы последовавших репрессий. В Краснодаре было осуждено меньшее количество людей, и наказания в целом были мягче. В Новочеркасске при разгоне толпы погибло минимум 24 человека, из числа задержанных 7 человек были приговорены к смертной казни. Возможно, именно большая кровь и «рабочий характер» Новочеркасских событий позволили оппонентам советской власти выделять именно их в общей череде массовых волнений, характерных для хрущевской эпохи.
Общая черта массовых беспорядков в СССР в начале 1960-х гг. — наличие провокаторов, подстрекающих и заводящих толпу антисоветскими лозунгами. Среди этих провокаторов мы можем обнаружить как банальных пьяниц и хулиганов, так и лиц с более серьезной мотивировкой, обиженных советской властью. Следует отметить, что начало массовых волнений в СССР совпало с начавшимся освобождением гитлеровских пособников и участников антисоветского сопротивления на Западной Украине и в Прибалтике. Вчерашние заключенные, тем более настроенные антисоветски, разбавляли маргинальную среду советских городов и становились потенциальными провокаторами и застрельщиками протестных настроений. Не исключено, что они могли как действовать по собственной инициативе, пытаясь разжечь антисоветские настроения, так и выполнять заказ заинтересованных структур — каких именно, остается только догадываться.
В любом случае массовые беспорядки начала 1960-х гг., последовавшие за «хрущевской либерализацией» и социально-экономическим кризисом, можно рассматривать и как «первую ласточку» волнений и конфликтов, захлестнувших многие советские республики в конце 1980-х гг. Только в конце 1980-х гг. был использован куда более надежный инструмент — межнациональные отношения. Ставка на межнациональные конфликты оказалась беспроигрышной — массовые беспорядки в Средней Азии, Закавказье, на Северном Кавказе, в Молдавии и Прибалтике оказались на порядок более кровопролитными и серьезными по своим последствиям, чем попытки социальных волнений в советских городах при Никите Хрущеве.
Использованы материалы:
1. Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (1953 — начало 1980-х гг.). М., 2009.
2. Козлов В.А. Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти. 1953-1985 гг. М., 2006.
3. «Объединяйтесь вокруг Христа — большевики повысили цены» (Отношение населения СССР к повышению цен на продукты питания в 1962 г.) // Неизвестная Россия. XX век. М., 1993.
4. Крамола. Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе (Под редакцией В.А. Козлова и С.В. Мироненко). М., 2005.
С другой стороны, государство увеличило нормы выработки в промышленности, что автоматически повлекло за собой снижение уровня жизни рабочих — не все могли «тянуть» новые нормы, а значит, снижались заработные платы, что на фоне повышения цен становилось потенциально взрывоопасным фактором. Наконец, государство пыталось ограничить и те свободы населения, к которым оно привыкло, и расставаться с которыми не собиралось. Предпринимались меры по борьбе с самогоноварением, была усилена борьба с хулиганством и пьянством. Естественно, что в определенных слоях населения все эти особенности «хрущевской» политики начала 1960-х гг. вызывали негодование. Порой оно выливалось в народные бунты, иногда даже заканчивавшиеся человеческими жертвами.
Волнения в Новочеркасске получили всеобщую известность, во-первых, потому что были наиболее масштабными и закончились применением оружия со стороны военнослужащих внутренних войск, а во-вторых, потому что там «застрельщиками» выступили рабочие Новочеркасского электровозостроительного завода — то есть, представители рабочего класса, того самого «гегемона», чьи интересы и должна была соблюдать советская власть. Историки-антисоветчики и антисоветские информационные ресурсы практически любой идеологической направленности (от либералов до троцкистов, от анархистов до националистов) очень любят приводить трагедию в Новочеркасске в качестве примера кровожадности советской власти, но почему-то не слишком распространяются о других подобных проявлениях массового недовольства властью. Ответ здесь очень прост — и дело даже ни в количестве жертв. Просто массовые волнения в других городах не приняли ярко выраженной «рабочей» окраски и уж никак не тянули на забастовку или стачку.
Солдат Василий Грень и сердобольные рыночники
15 января 1961 года, в первой половине дня, на Сенном рынке в Краснодаре появился рядовой Василий Грень. Он покинул свою часть самовольно и пришел на рынок с вполне конкретной целью — продать похищенное солдатское белье. Скорее всего, покупатель бы гарантированно нашелся, и солдатик мог весело провести вечер с горячительным напитком и закуской. Но, к несчастью для Греня, на рынке появился военный патруль. Как раз когда патруль поравнялся с самовольщиком, Грень нечаянно выронил белье, которое прятал под шинелью, на землю. Патрульные, поняв что к чему, потребовали от рядового Греня проследовать в военную комендатуру для выяснения обстоятельств. Солдат прекрасно понял, что в этот раз наказанием за самовольное оставление части не отделается — могут привлечь и за кражу. Поэтому, надеясь скрыться от патруля, он стал звать на помощь людей — покупателей и продавцов рынка. Народ там был бесшабашный и готовый прийти на помощь хорошему человеку, особенно если последнего «под белы рученьки» пытаются отвести в милицию или, в данном случае, в комендатуру. Посетители рынка вступили в перепалку с патрульными, стали хватать их за руки, не давая увести Греня.
Тем временем, солдат воспользовался переполохом и бросился бежать. Он спрятался в районе торговых ларьков, за кучей ящиков и корзин, надеясь отсидеться до ухода патруля, и потом спокойно покинуть рынок и вернуться в часть. Однако Греню определенно не везло в этот день. На рынке находился наряд дружинников, которым руководил комсомолец Васадзе. Этот парень работал на заводе измерительных приборов и, судя по всему, был «правильным активистом», причем духовитым, — рыночные пьяницы и дебоширы его побаивались и не любили. Васадзе со своими товарищами хорошо знали рынок и, быстро сориентировавшись, помогли военному патрулю задержать Греня и доставить его в оперативный пункт на рынке. На рынок прибыл военный автомобиль с подкреплением, чтобы все же увезти задержанного солдата в военную комендатуру. Но этого сделать не удалось. В рыночной толпе появились провокаторы.
Юрию Буянину на момент рассматриваемых событий было всего лишь двадцать три года и не очень впечатляющий уровень образования — пять классов. Однако, несмотря на молодой возраст, он имел судимость. В 1956 году тогда еще девятнадцатилетнего Буянина приговорили к 15 годам лишения свободы за грабеж. Но долго «топтать зону» Буянину не пришлось — «самый гуманный суд в мире» спустя три года выпустил его условно-досрочно. Молодой человек надлежащих выводов из предоставленного ему шанса начать новую жизнь не сделал. Он так и не устроился на работу, а время коротал в систематическом пьянстве, сопровождающемся регулярными драками и попаданиями в милицию. Особую злобу Буянин таил на дружинников, которые постоянно задерживали его в нетрезвом состоянии. Поэтому, оказавшись 15 января в собравшейся на рынке толпе, он стал подстрекать людей криками, что у солдата сломаны руки и ноги, а дружинники побили девушку. По классическому сценарию, после провокационных криков и без того возбужденная толпа быстро перешла от слов к действиям. Командира дружинников Васадзе повалили на землю и жестоко избили. Избивал его и Буянин, стараясь как можно более явно оправдать свою фамилию. Толпа требовала отпустить «солдатика» и выдать для расправы военнослужащих патруля. В этой ситуации офицер, командовавший патрулем, принял решение отпустить Греня, тем самым надеясь снять накал толпы. Он взял с рядового обязательство явиться в военную комендатуру и отпустил солдата. Надо сказать, что Василий Грень оказался не в пример разумнее других собравшихся в тот день на рынке людей — после того, как его отпустили, он сам явился в комендатуру.
Штурм комендатуры. Бомж как «народный трибун»
Освобождением Греня разъяренную толпу было уже не остановить. Началась, как сказали бы современные либералы, «стихийная демонстрация за права человека». Провокаторы из числа собравшихся стали кричать, что «солдатик ненастоящий» и что надо идти в комендатуру освобождать «настоящего солдатика». Для этого зачинщики беспорядков схватили военнослужащего Паишева, бывшего в задерживавшем Греня патруле, и направились на улицу Красную, где находилось здание военной комендатуры. Вели с собой и Паишева — то ли в качестве заложника, то ли просто как объект для издевательств. В этот момент у толпы появился «трибун». Им стал двадцатипятилетний Николай Остроух. Несмотря на то, что у него на иждивении была жена и двое детей, Остроух 15 января также пьянствовал на рынке. Находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения он участвовал и в избиении дружинника, и в нападении на патрульных. Когда толпа шла в комендатуру, Остроух проявлял наибольшую активность и требовал повесить несчастного патрульного Паишева на ближайшем дереве.
В 14.30 у здания военной комендатуры Краснодарского гарнизона собралось человек 150 агрессивно настроенных людей. Они стали кричать, требуя освободить задержанного «солдатика». Василий Грень, который находился в комендатуре и давал объяснения, выходил несколько раз к толпе, объясняя, что с ним все нормально, никто его не избивал. Но толпа оставалась непреклонной — перед ними подставной солдат, а настоящего солдата с рынка зверски избили в подвале комендатуры. Пока шли препирательства у комендатуры, численность собравшихся увеличилась до трех тысяч человек. Стянулась молодежь и подростки со всего центра, блуждавшие по улицам пьяницы, и разный полууголовный элемент, но было много и вполне приличных людей, попавших в круговорот толпы и загоревшихся ее активностью.
Как и на рынке, у здания комендатуры толпа обрела «трибунов», из чьих уст звучали вполне определенные лозунги. Одним из зачинщиков погрома комендатуры стал Владимир Никулин. Ему было уже пятьдесят четыре года, но солидный возраст не остепенил этого многократно судимого человека. С тех пор, как в 1929 г. Никулин получил свой первый годичный условный срок за хулиганство, его жизнь стремительно понеслась под откос. В 1934 г. его сослали на три года в ссылку, в 1935 г. добавили три года лишения свободы за побег из ссылки, в 1938 г. осудили на месяц исправительных работ за потерю паспорта, в 1939 г. — осудили за злостное хулиганство и антисоветскую агитацию, в 1946 г. — за злостное хулиганство. После освобождения Никулин вел образ жизни бомжа, не имел постоянного дома, семьи и близких, не работал. Смысл его существования сводился к систематическому пьянству и бродяжничеству.
В Краснодаре Никулин оказался 15 января, приехав на товарном поезде, и сразу же примкнул к толпе, обнаружив ее в центре города. Пьяный Никулин стал кричать, что власть издевается над народом, коммунистов надо уничтожать, устроив восстание как в Венгрии. Конечно, Никулину, человеку опустившемуся и потратившему всю свою жизнь на бесконечное пьянство и тюремные отсидки, любить советскую власть было не за что. Судьба «солдатика» его, конечно, не интересовала, но пройти мимо такого события как погром комендатуры, он, разумеется, не мог. Предоставлялся прекрасный шанс хоть как то отомстить за «лучшие годы», в потере которых Никулин винил, конечно же, не самого себя, а советское государство. Впрочем, двигала ли Никулиным только личная обида, или он выполнял чью-то волю, сегодня уже не скажет никто. Хотя факт приезда этого человека в Краснодар именно в день погрома и моментальное включение в события сами по себе не могут не настораживать.
Убитый десятиклассник и поход на крайком
Начался погром комендатуры. Толпа стала бить стекла в окнах первого этажа, затем молодые люди стали швырять железными гайками в окна второго этажа. Один из них, Петр Симоненко, требовал выдать «офицеров и генералов» и стал ломиться в двери комендатуры. Дежурившие за дверьми солдаты смогли втащить его внутрь и задержать. Так у толпы появился «политический заключенный». Возбужденным погромщикам все же удалось сломать двери и ворваться в здание комендатуры. Солдаты и офицеры, дежурившие внутри, стали стрелять — сначала холостыми патронами. Однако когда погромщики стали ломиться в кабинеты, где хранилась секретная документация гарнизона, раздались боевые выстрелы. Погиб семнадцатилетний учащийся десятого класса средней школы.
Убийство полицейскими или солдатами гражданского человека — широко известный повод для начала массовых беспорядков. Вплоть до настоящего времени в тех же Соединенных Штатах Америки регулярно вспыхивают волнения афроамериканского населения, в основе которых лежат схожие мотивы. Достаточно вспомнить недавнее восстание в Фергюссоне, усмирять которое пришлось с помощью подразделений национальной гвардии.
Погибшего десятиклассника по фамилии Савельев доставили в одну из больниц Краснодара. Вскоре возле больницы собралась большая толпа, перешедшая туда от здания комендатуры. Тело Савельева восемь человек положили на кушетку и понесли во главе стихийной демонстрации, направившейся к зданию Краснодарского краевого комитета КПСС. Роль «трибунов» в этот раз примерили на себя Александр Капасов и Юрий Покровский. Капасову было всего лишь 19 лет, но юный возраст не помешал иметь опыт привлечения за кражи и хулиганство. К тому же, парень отличался буйным нравом и был готов по поводу и без повода пускать в дело кулаки, а то и более тяжелые предметы. Старший и опытный 25-летний Покровский привлекался за хулиганство, но скрывался и находился два года в розыске, пока не дождался амнистии, после чего продолжил пьянствовать и хулиганить, уже не опасаясь разоблачения. Оба молодых хулигана возглавили шествие, выкрикивая антисоветские лозунги и требуя расправы над военным комендантом, который, якобы, лично застрелил школьника Савельева. Интересно, что толпа пела песню «Вихри враждебные!», тем самым, связывая свои действия с революционной романтикой, знакомой по советским фильмам. Дойдя до здания краевого комитета КПСС, толпа остановилась. Кушетку, на которой лежал труп Савельева, поставили на самое видное место. Численность собравшихся к 19.00 достигла двух тысяч человек. Некий Иван Беленков, безработный пожилой человек 66 лет, утверждал, что милиция заламывала ему руки за торговлю тремя рыбами, а в конце призвал «менять власть».
Люди, ворвавшиеся в здание крайкома КПСС, занялись банальным погромом и грабежом кабинетов. Все, что можно было унести, забирали с собой, что не могли унести — ломали и разбивали. Сотрудники аппарата крайкома были вынуждены прыгать в окна, чтобы спастись от бушующей толпы. Несколько человек сломали себе ноги. Уже знакомый нам хулиган Капасов потребовал «звонить в Москву». Ему удалось найти телефон правительственной связи и позвонить в Москву, потребовав к телефону лично Хрущева. Естественно, что сотрудник КГБ на другом конце провода выполнить требования погромщиков отказался. Тогда Капасов сотоварищи ушли из крайкома «искать телеграф». Тем временем на площади перед крайкомом действовал новый провокатор. Двадцатичетырехлетний Виктор Божанов сначала агитировал против коммунистов, а затем, чтобы сохранить боевой задор толпы, стал истошно кричать, что его «задерживают». Толпа принялась избивать ни в чем неповинного человека, который просто предлагал прекратить погромные действия. Другого прохожего, в котором погромщики опознали коммуниста, угрозами заставили выступить с речью в поддержку происходящего.
Второй день погрома. «Немецкий пособник»
Около одиннадцати часов вечера толпа постепенно стала расходиться. Ее остатки были разогнаны милицией, солдатами и мобилизованным партийным активом. Однако на следующий день, 16 января, у здания крайкома стали вновь собираться люди. Там же появились и новые «народные трибуны». Гавриилу Александрову, родившемуся на Украине, было 46 лет. В 1944 году за пособничество гитлеровским оккупантам его осудили на семь лет лагерей. Потом Александров получил еще одну судимость. Оказавшись на площади, он постоянно общался с людьми, при этом вовсе не на тему «избитого солдатика» и «убитого десятиклассника». Александров объяснял, что цены в стране растут, а продукты с рынков исчезают, поэтому надо «разгромить здание крайкома».
У здания военной комендатуры также были люди. Первый секретарь Краснодарского горкома партии Александр Качанов попытался обратиться к народу с балкона комендатуры, однако в него полетели камни. Качанов едва избежал серьезных травм и ушел внутрь здания. Толпа постепенно разошлась и перетекла к зданию крайкома.
Когда численность толпы у крайкома достигла тысячи человек, вновь начались крики с угрозами и оскорблениями в адрес партийного и городского начальства. В 15 часов к собравшимся вышли первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Г.И. Воробьев и командующий войсками СКВО генерал И.А. Плиев. Они призвали народ успокоиться и уходить с площади. Часть людей, сохранявшая привычное уважение к партии и военным, стала уходить. Но здесь снова появился Гавриил Александров. Когда выступали Воробьев и Плиев, он стал свистеть, выкрикивал ругательства в адрес коммунистов, утверждал, что власть захватывает лучшее жилье. Александров призывал толпу перекрыть движение на улице Красной и останавливать автомобили. Некоторые люди последовали за ним. Сорокалетний Алексей Черненко, постоянно пьянствующий и попадающий в поле зрения милиции за хулиганство, остановил грузовой автомобиль и залез на него, призвав людей сделать Краснодар «городом всеобщего восстания». Когда Черненко пытались задержать, он ударил милиционера ногой в грудь. На улице Мира появился уже знакомый нам «бомж» Владимир Никулин. Он все еще надеялся «сделать как в Венгрии» и выкрикивал лозунги против советской власти.
Для разгона толпы в Краснодаре задействовать войсковые подразделения не пришлось. Люди постепенно расходились сами. Остатки погромщиков были рассеяны партийными и комсомольскими дружинами из рабочих. Были произведены задержания подозреваемых в организации беспорядков. Таковых набралось 32 человека. Но проявлять свою «кровавую сущность» советские чекисты и милиционеры не стали — 13 человек отпустили сразу, установив, что они не играли ключевой роли в подстрекательстве толпы. В результате за участие в массовых беспорядках к уголовной ответственности было привлечено 15 человек, 7 из них также были привлечены к ответственности за хулиганство. По статье 79 УК РСФСР были осуждены Владимир Никулин, Анатолий Ляшенко, Петр Симоненко, Николай Цыбенко, Александр Капасов, Юрий Покровский, Алексей Черненко, Николай Остроух, Юрий Буянин и Гавриил Александров. Как мы видим — это полный перечень наиболее активных участников массовых беспорядков, упоминающихся в тексте. Однако далеко не факт, что уголовную ответственность понесли все те люди, кто осуществлял противоправные действия 15 и 16 января 1961 г. Многим из них, возможно, удалось избежать ответственности. Суд приговорил двоих человек к смертной казни через расстрел, остальных — к различным срокам лишения свободы от трех до десяти лет.
Позже некоторые приговоры были пересмотрены в сторону смягчения. Интересно, что в 2001 г., спустя сорок лет после произошедшего, Президиумом Верховного Суда РФ были сняты обвинения с гражданина Никулина Владимира Ивановича, 1907 г.р., без определенного места жительства, судимого неоднократно. Российский суд счел, что, хотя провокационные выкрики имели место со стороны Никулина, «антисоветской агитации» он не вел и организацией массовых беспорядков не занимался. По остальным участникам беспорядков в Краснодаре протестов в Верховный Суд РФ и другие судебные инстанции не поступало.
После подавления беспорядков в Краснодар прибыл министр внутренних дел СССР Вадим Тикунов. Он провел проверку местных органов внутренних дел, по итогам которой были уволены начальник ГУВД, его заместители. Увольнения последовали и в органах прокуратуры, прежде всего — в следственном отделе.
Попытка поднять рабочих
Повествуя о массовых беспорядках в Краснодаре 15-16 января 1961 года, нельзя не упомянуть эпизод, который прямо не связан с событиями на рынке, у комендатуры и крайкома партии, но вписывается в общий контекст происходящего. Как видно из предыдущего повествования, массовые беспорядки в Краснодаре были вызваны банальной потасовкой на рынке между сердобольными обывателями и воинским патрулем, задерживавшим солдата — самовольщика. За два дня волнений в городе, они так и не перекинулись с «уличной среды» на рабочих краснодарских предприятий. Между тем, именно последнее могло представлять наибольшую опасность, в том числе и информационную, для советской власти. Одно дело, когда пьяные хулиганы с рынка бьют стекла в комендатуре и совсем другое — когда бастуют рабочие предприятий. Ведь Советский Союз позиционировал себя как государство трудящихся и, соответственно, массовых волнений среди рабочего класса в нем, по идее, вообще быть не могло. Так, новочеркасские события вошли в историю именно благодаря их «рабочему» характеру. Будь на месте трудящихся НЭВЗа краснодарские базарные завсегдатаи, вряд ли события в Новочеркасске получили бы такой резонанс, даже при условии адекватного финала.
Как нельзя в тему событий, на второй день 16 января 1961 г., на ремонтно-механическом заводе № 4 в городе Краснодаре появилось несколько листовок, содержавших критику политического курса партии. «Дорогие товарищи! Помните, что положение нашей Родины критическое. И спасти это положение можете только вы; больше спасать некому. Вы должны объединиться вокруг честных, твердых избранных вами товарищей, которые сумеют объединить вас в твердую ударную силу для борьбы с советским капитализмом», — говорилось в листовке, начинавшейся как «Обращение ко всем рабочим, крестьянам, солдатам, офицерам и трудовой интеллигенции» (Цит. по: Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе).
Авторство текста принадлежало тридцатипятилетнему инвалиду Владимиру Горлопанову. Бывший военный, прослуживший в армии 14 лет, с 1943 по 1957 гг., он был уволен из рядов Советской Армии «за моральное бытовое разложение». Возможно, он стал одной из жертв «хрущевского» сокращения вооруженных сил, когда многие офицеры и сверхсрочники были демобилизованы и оказались «на гражданке» без профессий и толком неадаптированные к изменившимся условиям жизни. Судя по всему, к действующей власти Владимир Горлопанов относился критически, но от идей коммунизма не отказывался. В знакомых у Горлопанова значился слесарь как раз того самого ремонтно-механического завода № 4 Лунев. Человек с пятиклассным образованием, 31 года от роду, Лунев больше был озабочен материальными проблемами и проявлял недовольство повышением нормы выработки и ростом цен. Именно он и раскидал листовки по месту работы. Однако трудящиеся ремонтно-механического завода на провокацию не поддались. Две листовки сдали в партком завода, одну листовку порвали. После расследования, личности автора и распространителя были выявлены, и их привлекли к уголовной ответственности.
Краснодарский бунт не был единичным
Помимо массовых беспорядков в Краснодаре, в 1961 г. в Советском Союзе произошло еще несколько подобных волнений, проходивших по сходному сценарию. Практически калькированным с краснодарских оказались беспорядки в Александрове Владимирской области 23-24 июля 1961 года, где милиционеры задержали двух пьяных солдат. Ставшие очевидицами произошедшего женщины созвали толпу криками «солдатиков убивают», после чего лидерство в толпе взяли такие же, как и в Краснодаре, пьяные маргиналы. События в Александрове были еще более «пьяными» и «буйными», чем в Краснодаре, и сопровождались нападением на тюрьму и избиениями сотрудников милиции, военнослужащих и любых подвернувшихся под руку «подозрительных граждан».
В Муроме в конце июня 1961 г. также прошла волна массовых беспорядков, вызванная смертью выпившего рабочего одного из местных предприятий в отделе милиции. Возмущенные коллеги покойного и другие горожане разгромили здания местной милиции и КГБ, освободили заключенных из муромского КПЗ.
В алтайском Бийске 25 июня 1961 г. бунт начался, как и в Краснодаре, с событий на городском рынке. Здесь милиция задержала подвыпивших колхозников, которые обвинили милиционеров в краже сумки с деньгами. Как и в Александрове, заступниками «обиженного милицией» выступили городские маргиналы и пьяницы, собиравшиеся на бийском рынке.
Таким образом, события в Краснодаре, открывшие череду массовых беспорядков в 1961 году, были лишь первыми в числе прочих. Несмотря на то, что в других городах Советского Союза, где произошли подобные волнения, о краснодарских событиях, скорее всего, не знали, общая направленность массовых беспорядков и характер их организации и проведения имеют несомненное сходство.
Народный всплеск или провокация?
Массовые беспорядки в Краснодаре стали очередным свидетельством социально-экономических сложностей, вызванных рядом ошибок политического курса Никиты Хрущева. Рост цен и дефицит ряда продуктов, повышение норм выработки, общая социально-бытовая неустроенность многих людей — все это в совокупности создавало благоприятную почву для общественного недовольства. Нельзя сказать, что это недовольство охватывало все слои советского общества. Антисоветские настроения распространялись, прежде всего, среди социальных низов. Именно эти люди, малообразованные и неквалифицированные, с судимостями, с алкогольной зависимостью чаще всего и становились «ударной силой» и «стихийными лидерами» массовых беспорядков.
Волнения в Краснодаре, произошедшие 15-16 января 1961 года, имеют много общего с событиями в Новочеркасске. Как и новочеркасские события, они продолжались два дня. Как и в Новочеркасске, большую роль в действиях толпы в Краснодаре сыграли пьяные и ранее судимые люди. О сходстве сценариев говорит и наличие «формального повода». Если в Новочеркасске это была глупая и оскорбительная фраза директора завода, то в Краснодаре — задержание солдата — самовольщика. Раздутые провокаторами, осознанными или неосознанными, эти поводы катализировали масштабные беспорядки, приведшие к гибели людей и тюремным заключениям участников волнений, а также тех, кто по ошибке к последним был причислен.
В то же время, имеется и ряд очевидных отличий. В Новочеркасске, городе промышленном, бунт носил «производственный характер». Он начался на электровозостроительном заводе, а позже к волнениям подключились рабочие ряда других предприятий. В Краснодаре волнения не имели никакой связи с производством. Они начались на рынке и главной движущей силой стали не рабочие предприятий, а городские маргиналы. Попытка разжечь волнения среди рабочих краснодарских заводов, предпринятая Владимиром Горлопановым, не принесла желаемых результатов. В отличие от Новочеркасска, в Краснодаре власти не стали применять войска для разгона населения, единственным примером стрельбы по толпе стала оборона кабинетов военной комендатуры. Несравнимы и масштабы последовавших репрессий. В Краснодаре было осуждено меньшее количество людей, и наказания в целом были мягче. В Новочеркасске при разгоне толпы погибло минимум 24 человека, из числа задержанных 7 человек были приговорены к смертной казни. Возможно, именно большая кровь и «рабочий характер» Новочеркасских событий позволили оппонентам советской власти выделять именно их в общей череде массовых волнений, характерных для хрущевской эпохи.
Общая черта массовых беспорядков в СССР в начале 1960-х гг. — наличие провокаторов, подстрекающих и заводящих толпу антисоветскими лозунгами. Среди этих провокаторов мы можем обнаружить как банальных пьяниц и хулиганов, так и лиц с более серьезной мотивировкой, обиженных советской властью. Следует отметить, что начало массовых волнений в СССР совпало с начавшимся освобождением гитлеровских пособников и участников антисоветского сопротивления на Западной Украине и в Прибалтике. Вчерашние заключенные, тем более настроенные антисоветски, разбавляли маргинальную среду советских городов и становились потенциальными провокаторами и застрельщиками протестных настроений. Не исключено, что они могли как действовать по собственной инициативе, пытаясь разжечь антисоветские настроения, так и выполнять заказ заинтересованных структур — каких именно, остается только догадываться.
В любом случае массовые беспорядки начала 1960-х гг., последовавшие за «хрущевской либерализацией» и социально-экономическим кризисом, можно рассматривать и как «первую ласточку» волнений и конфликтов, захлестнувших многие советские республики в конце 1980-х гг. Только в конце 1980-х гг. был использован куда более надежный инструмент — межнациональные отношения. Ставка на межнациональные конфликты оказалась беспроигрышной — массовые беспорядки в Средней Азии, Закавказье, на Северном Кавказе, в Молдавии и Прибалтике оказались на порядок более кровопролитными и серьезными по своим последствиям, чем попытки социальных волнений в советских городах при Никите Хрущеве.
Использованы материалы:
1. Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (1953 — начало 1980-х гг.). М., 2009.
2. Козлов В.А. Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти. 1953-1985 гг. М., 2006.
3. «Объединяйтесь вокруг Христа — большевики повысили цены» (Отношение населения СССР к повышению цен на продукты питания в 1962 г.) // Неизвестная Россия. XX век. М., 1993.
4. Крамола. Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе (Под редакцией В.А. Козлова и С.В. Мироненко). М., 2005.
Информация