Свой на своей земле?
Иногда достаточно безобидные события могут стать поводом для крупного международного скандала. Так получилось и в истории с посещением норвежского архипелага Шпицберген вице-премьером РФ Дмитрием Рогозиным. Сам визит состоялся 18 апреля, после чего Рогозин продолжил свой путь в Арктику, где принял участие в открытии российской дрейфующей станции «Северный полюс — 2015». Никаких заслуживающих осуждения высказываний или поступков известный государственный деятель во время посещения российских объектов на норвежской территории себе не позволил.
Тем не менее, Норвегия отреагировала резко, пригрозив ужесточить правила въезда россиян в страну вообще и на архипелаг в частности, что, кстати, является прямым нарушением Шпицбергенского трактата 1920 года. Ответ российской блогосферы был вполне предсказуем. Мол, не пора ли проводить референдум и на Шпицбергене? Нет, последнее предположение, конечно же, шутка, но в ней есть доля истины. Долгое время число советских, а российских граждан на Шпицбергене превышала количество норвежцев, что вызывало известную тревогу у наших северных соседей. Но если до распада СССР Осло вёл себя достаточно тактично, то после 1991 года началось активное и беспардонное давление практически по всем вопросам двухсторонних отношений. Достаточно вспомнить о задержании российских рыболовецких судов в нейтральных водах или запреты на строительство новых сооружений на Шпицбергене. Очевидно, норвежцы поддались общеевропейской эйфории, решив, что медведь на востоке уже сдох, а его шкуру можно безнаказанно пинать. Теперь с иллюзиями приходится расставаться, что всегда болезненно, но необходимо.
Впрочем, вернёмся к нашей истории. Точнее к её юридическим моментам. Итак, Статья 3 Договора о Шпицбергене от 9 февраля 1920 года гласит следующее:
Граждане всех Высоких Договаривающихся Сторон будут иметь одинаковый свободный доступ для любой цели и задачи в воды, фиорды и порты местностей, указанных в статье 1, и право остановки в них; они могут заниматься в них без каких-либо препятствий, при условии соблюдения местных законов и постановлений, всякими судоходными, промышленными, горными и торговыми операциями на условиях полного равенства.
Таким образом, Шпицберген не является провинцией Норвегии в полном смысле этого слова, а его статус больше подходит для подмандатной территории. Российскому посольству, которому и были адресованы претензии норвежцев, стоило бы указать на данный договор, а самому Рогозину — не только снова посетить острова на обратном пути, но и произнести там несколько зажигательных речей. То, что вице-премьер не нарушал норвежских законов, в конечном итоге вынуждены были признать и в МИД этой страны. Единственное, что он нарушил, так это санкционный режим, введённый против его персоны. Впрочем, Рогозин нигде никогда и не говорил, что намерен его соблюдать.
В довесок можно было бы упомянуть даже скандально-известное «Хождение Ивана Новгородца», но не будем уподобляться нашим украинским друзьям в плане фальсификаций истории. Так или иначе, соседям не помешало бы напомнить, что Россию лучше иметь другом, а не врагом.
Пока же введённые Норвегией санкции против кого-либо, это исключительно её головная боль и её проблемы. В случае же односторонней попытки Осло изменить статус Шпицбергена, Россия вообще может выйти из договора 1920 года, что равносильно отказу признания суверенитета Норвегии над данными территориями. Попутно под нож имеет все шансы пойти и договор 2010 года о демаркации границ — тот самый, по которому Россия отдавала соседям газоносные участки собственного шельфа.
Завершим обзор на иронической ноте. При всём уважении к эпатажным заявлениям и акциям Рогозина, он всегда был значимой политической фигурой, но не более. Куда больше норвежцам стоило бы беспокоиться, если бы на островах неожиданно появился другой фигурант санкционного списка, который не отличается многословием, зато прославлен реальными делами. В народе тот человек известен под именем Игоря Ивановича Стрелкова…
Тем не менее, Норвегия отреагировала резко, пригрозив ужесточить правила въезда россиян в страну вообще и на архипелаг в частности, что, кстати, является прямым нарушением Шпицбергенского трактата 1920 года. Ответ российской блогосферы был вполне предсказуем. Мол, не пора ли проводить референдум и на Шпицбергене? Нет, последнее предположение, конечно же, шутка, но в ней есть доля истины. Долгое время число советских, а российских граждан на Шпицбергене превышала количество норвежцев, что вызывало известную тревогу у наших северных соседей. Но если до распада СССР Осло вёл себя достаточно тактично, то после 1991 года началось активное и беспардонное давление практически по всем вопросам двухсторонних отношений. Достаточно вспомнить о задержании российских рыболовецких судов в нейтральных водах или запреты на строительство новых сооружений на Шпицбергене. Очевидно, норвежцы поддались общеевропейской эйфории, решив, что медведь на востоке уже сдох, а его шкуру можно безнаказанно пинать. Теперь с иллюзиями приходится расставаться, что всегда болезненно, но необходимо.
Впрочем, вернёмся к нашей истории. Точнее к её юридическим моментам. Итак, Статья 3 Договора о Шпицбергене от 9 февраля 1920 года гласит следующее:
Граждане всех Высоких Договаривающихся Сторон будут иметь одинаковый свободный доступ для любой цели и задачи в воды, фиорды и порты местностей, указанных в статье 1, и право остановки в них; они могут заниматься в них без каких-либо препятствий, при условии соблюдения местных законов и постановлений, всякими судоходными, промышленными, горными и торговыми операциями на условиях полного равенства.
Таким образом, Шпицберген не является провинцией Норвегии в полном смысле этого слова, а его статус больше подходит для подмандатной территории. Российскому посольству, которому и были адресованы претензии норвежцев, стоило бы указать на данный договор, а самому Рогозину — не только снова посетить острова на обратном пути, но и произнести там несколько зажигательных речей. То, что вице-премьер не нарушал норвежских законов, в конечном итоге вынуждены были признать и в МИД этой страны. Единственное, что он нарушил, так это санкционный режим, введённый против его персоны. Впрочем, Рогозин нигде никогда и не говорил, что намерен его соблюдать.
В довесок можно было бы упомянуть даже скандально-известное «Хождение Ивана Новгородца», но не будем уподобляться нашим украинским друзьям в плане фальсификаций истории. Так или иначе, соседям не помешало бы напомнить, что Россию лучше иметь другом, а не врагом.
Пока же введённые Норвегией санкции против кого-либо, это исключительно её головная боль и её проблемы. В случае же односторонней попытки Осло изменить статус Шпицбергена, Россия вообще может выйти из договора 1920 года, что равносильно отказу признания суверенитета Норвегии над данными территориями. Попутно под нож имеет все шансы пойти и договор 2010 года о демаркации границ — тот самый, по которому Россия отдавала соседям газоносные участки собственного шельфа.
Завершим обзор на иронической ноте. При всём уважении к эпатажным заявлениям и акциям Рогозина, он всегда был значимой политической фигурой, но не более. Куда больше норвежцам стоило бы беспокоиться, если бы на островах неожиданно появился другой фигурант санкционного списка, который не отличается многословием, зато прославлен реальными делами. В народе тот человек известен под именем Игоря Ивановича Стрелкова…
Информация