За молодёжью хотят следить. Есть ли перспективы у молодёжной политики?
Министерство образования и науки Российской Федерации получило предложение об организации в высших и средних учебных заведениях службы профилактики радикальных настроений. Направил его министру Дмитрию Ливанову, по сообщениям ряда российских СМИ, председатель Общества защиты прав потребителей образовательных услуг Виктор Панин. Обеспокоенность Виктора Панина возможным массовым распространением радикальных взглядов среди российских студентов и школьников была вызвана недавней скандальной историей с попыткой девятнадцатилетней Варвары Карауловой пробраться в Сирию для участия в деятельности экстремистской организации «Исламское государство». Напомним, что студентка МГУ Варя Караулова исчезла 27 мая 2015 года. Приблизительно в 10 часов утра она отправилась в университет, прихватив с собой не только смартфон и планшет, но и ноутбук. Вечером студентка так и не пришла домой. Ее телефон был выключен. Родители девушки обратились в полицию. Спустя несколько дней Варин отец Павел сумел узнать, что девушка вылетела из аэропорта «Шереметьево» в Стамбул. Практически сразу же возникли подозрения в том, что девушка была завербована какой-то из радикальных фундаменталистских организаций. Эти подозрения основывались на сведениях об образе жизни и интересах девушки в последнее время.
Странная история московской студентки
Варя Караулова отличается, судя по всему, недюжинным интеллектом и разносторонними интересами. Умная и неординарная девушка — спортсменка, студентка, отличница. Среднюю школу она окончила с золотой медалью, после чего поступила на отделение культурологии философского факультета МГУ. В этом году девушка училась на втором курсе университета. Учеба ей давалась легко, Варя получала отличные оценки. Кроме того, она владеет несколькими языками и активно занимается спортом, являясь профессиональной спортсменкой стиля «муай тай» (тайский бокс). В последнее время Варвара Караулова заинтересовалась арабским языком и арабской культурой. Сразу же после исчезновения она сменила русское имя «Варвара» в своем аккаунте в одной из популярных социальных сетей на «Амина».
Незадолго до бегства девушка сняла крестик, объясняя это тем, что порвалась цепочка. Уже позже стало известно, что она, выходя из дома в обычной для российской девушки ее возраста одежде, по приходе в университет переодевалась в традиционную мусульманскую одежду — хиджаб и темное платье с длинными рукавами. Однако особых подозрений у преподавателей и других студентов подобное поведение Варвары Карауловой не вызывало. Ведь для многих молодых людей ее возраста свойственен поиск мировоззрения, что особенно актуально в условиях идейного и ценностного вакуума современного российского общества. Варвара Караулова интересовалась исламом, другие студенты интересовались буддизмом, третьи — политикой. Ничего предосудительного в этом никто не видел. По крайней мере, на философском факультете, студенты которого вообще люди особенные, склонные к мировоззренческому поиску в еще большей степени, чем их остальные ровесники.
Однако интерес к исламу, вероятно, быстро перерос в увлечение радикальными течениями. Несмотря на то, что ортодоксальные исламские богословы России и многие политические деятели, исповедующие ислам, относятся к радикальным организациям с подозрением или прямым осуждением, среди молодых людей радикальные идеи пользуются особым спросом. Молодежи вообще свойственны максималистские настроения, проявляющиеся по-разному. Кто-то ударяется в ультранационализм, кто-то — примыкает к различным левацким течениям, а среди молодых мусульман, особенно новообращенных, некоторые проявляют симпатии к радикально-фундаменталистским взглядам. Это широко известно всем, кто хоть как-то интересуется политической и религиозной ситуацией в современной России. Однако принадлежность конкретно Варвары Карауловой к радикальным движениям или даже симпатии к радикальным направлениям в современном исламе пока не доказана. Все остается на уровне подозрений, которые лишь усилились после того, как Варвара Караулова была задержана турецкими правоохранительными органами 4 июня 2015 года.
Как оказалось, девушка в составе организованной группы из 18 человек, среди которых находились граждане России и Азербайджана, находилась в турецком городе Килия, что на границе страны с Сирией. Известно, что через турецко-сирийскую границу, как и через границу Сирии с другими государствами Ближнего Востока, периодически просачиваются последователи радикальных взглядов, собирающиеся воевать в рядах «Исламского государства». Среди этих людей не только исламская молодежь из той же Турции, арабских стран, Афганистана, Пакистана, но и выходцы из России, в том числе из республик Северного Кавказа, а также европейцы, принявшие ислам и ставшие последователями его радикальных направлений. Не исключено, что Варвара Караулова была одним из таких добровольцев, убежденных в необходимости создания «Исламского государства» на Ближнем Востоке. По крайней мере, отец Варвары Павел Караулов, который также срочно вылетел в Турцию, заявил, что на его дочь оказывалось сильнейшее психологическое давление. Проще говоря, она стала жертвой вербовки экстремистской организации.
В настоящее время девушка находится в Турции, откуда может быть в ближайшие дни депортирована в Российскую Федерацию. Правда, неизвестно, что именно можно предъявить ей по российским законам — она не подходит ни под один из них, поскольку нет доказательств участия ее в экстремистской деятельности на территории российского государства, в наемничестве или иных уголовно преследуемых деяниях. Некоторые журналисты выдвигают более приземленные версии. Одна из них заключается в том, что неординарная девушка, очень интересующаяся арабским миром и исламом, собиралась предпринять путешествие в Сирию в ознакомительных целях. Возможно даже с целью последующего научного исследования или описания поездки в средствах массовой информации. Но среди определенной части российской общественности история Варвары Карауловой вызвала настоящий ажиотаж. Прежде всего потому, что наглядно продемонстрировала неосведомленность органов власти, образовательных учреждений и даже родителей о подлинных интересах и образе жизни молодых россиян. «Мы очень плохо знаем нашу молодежь» — этот тезис стал одним из наиболее распространенных в российских СМИ в последние дни. Газета «Известия» приводит слова Виктора Панина: «История, произошедшая со студенткой МГУ, отражает уже заметную тенденцию, когда молодые люди увлекаются чуждыми нашей культуре мировоззренческими взглядами, носящими к тому же радикальный, человеконенавистнический характер. А молодежная среда, как известно, в силу особенностей восприятия происходящего является наиболее уязвимой частью общества и особенно подвержена влиянию и вербовке. (Цит. по: http://izvestia.ru/news/587445#ixzz3cUqKAwtF).
Профилактика радикальных настроений
Обращаясь к министру образования и науки Дмитрию Ливанову, общественный деятель Виктор Панин подчеркнул, что «молодежная среда, как известно, в силу особенностей восприятия происходящего является наиболее уязвимой частью общества и особенно подвержена влиянию и вербовке». Именно для того, чтобы предотвратить возможные негативные последствия, такие как массовое распространение экстремистских взглядов в молодежной среде, по мнению Панина и необходимо создание специальной службы в вузах и школах. Однако это предложение общественного деятеля сразу вызвало неоднозначную реакцию российского общества. Некоторые консервативно настроенные российские политики и молодежные активисты подтвердили правоту слов Панина, ссылаясь на многочисленные примеры участия молодежи в радикальных акциях. Кстати, то, что происходило на Украине в конце 2013 — начале 2014 гг., также явилось следствием отсутствия полноценной работы с молодежью в украинском государстве. Именно по причине этого упущения тысячи молодых украинцев еще задолго до событий на Майдане попали в орбиту влияния радикальных националистических организаций.
Служба профилактики радикальных настроений в молодежной среде, по мнению Виктора Панина, должна быть укомплектована высококвалифицированными специалистами — психологами, которые будут составлять психологические портреты учащихся, отслеживать изменения их настроений и поведения, проводить беседы профилактического характера, встречаться с родителями и друзьями студентов и школьников и даже анализировать информацию на аккаунтах учащихся в социальных сетях. Естественно, что это предложение вызывает целый ряд вопросов. Прежде всего, возникают подозрения в нарушении личного пространства учащихся, особенно совершеннолетних студентов. Во-вторых, не очень понятно, каким образом будет осуществляться контроль над настроениями студенчества и какие меры смогут предпринимать эти службы — информировать компетентные органы или принимать какие-либо самостоятельные санкции в отношении подозреваемых в радикальных настроениях. Да и что считать радикальными настроениями? Скажем, студент, изучающий марксизм или симпатизирующий национал-патриотическим движениям, будет попадать в орбиту внимания этой службы, или нет? Не станет ли эта служба орудием выявления неугодных и последующих репрессий в отношении них со стороны образовательных учреждений или органов власти?
Наконец, в условиях экономических неурядиц в стране создание дополнительных структур в каждом учебном заведении влетит государству в копеечку, да и сомнительна возможность укомплектовать каждое образовательное учреждение квалифицированными специалистами. Либо вакансии будут пустовать, либо на них будут работать по совместительству люди, не имеющие никакого профессионального образования и не разбирающиеся в современной молодежной политике, в религиях, в психологии. Естественно, что предложение о создании службы профилактики радикальных настроений не было поддержано Министерством образования и науки. Пресс-служба Минобрнауки сообщила, что в каждом образовательном учреждении и так работают службы медицинской помощи, которые способны оказать и психологическую помощь всем нуждающимся в ней студентам и школьникам. Создания каких-либо дополнительных структур для этих целей не требуется. Кроме того, как сообщили в Министерстве образования и науки, в высших и средних образовательных учреждениях читаются курсы по обеспечению безопасности жизнедеятельности, которые содержат и разделы антитеррористической направленности. Таким образом, учащиеся информируются о возможной противоправной деятельности экстремистских группировок и получают сведения об основах информационной безопасности, в том числе — поведения в сети Интернет.
Молодежь действительно под ударом
Однако не является секретом тот факт, что против современной России ведется информационная война. Более того — многочисленные организации самой разной направленности, финансируемые из зарубежных фондов, ведут подрывную работу, направленную на радикализацию и разложение российских граждан, в первую очередь — молодежи. Молодежная политика в современной России сильно «хромает» и это абсолютный факт. После распада Советского Союза и ликвидации комсомольских и пионерских организаций, охватывавших практически все юное население страны, молодежь России оказалась без всякого контроля со стороны государства. К каким последствиям это привело в 1990-е годы, всем известно. Сотни тысяч молодых людей ушли в криминал, в наркоманию, в тоталитарные секты. Многие из них закончили свой жизненный путь в самом начале — от пуль конкурирующих «бригад», от наркотиков и алкоголя, в результате суицидов и пьяных драк, значительное количество превратилось в инвалидов. Это был первый этап операции по разложению российской молодежи, а то и ее физическому уничтожению. Многие талантливые молодые люди, которые могли бы стать кем угодно — полководцами, изобретателями, певцами и поэтами, художниками и учеными, просто добросовестными работниками, — преждевременно почили, морально и физически деградировали. Это нанесло колоссальнейший урон безопасности российского государства, его демографии, экономике, науке и культуре. Последствия происходивших в 1990-е годы событий Россия будет расхлебывать еще очень долго.
В настоящее время взятый еще в 1980-е — 1990-е гг. курс на идейное и морально-нравственное разложение российской молодежи продолжается. Он осуществляется по нескольким направлениям — через пропаганду разврата и социальных девиаций, через популяризацию экстремистских организаций и расширение их деятельности в молодежной среде, через деятельность всевозможных прозападных «правозащитных» организаций и фондов, через псевдоискусство. Не надо думать, что основным объектом разлагающего влияния иностранных агентов является социально неадаптированная молодежь из маргинальных слоев населения. Как раз молодые люмпены из трущоб, депрессивных маленьких городков и рабочих поселков интересуют иностранных агентов влияния менее всего — по причине своей, в общем, бесполезности для подрывной деятельности на территории страны.
Гораздо больший интерес представляет студенческая молодежь. Чем талантливее студенты, тем интереснее они иностранным организациям. Из талантливого молодого человека можно «выжать» максимум пользы для заинтересованной организации, использовав его креативный потенциал и определенные способности. Варвара Караулова как раз и является примером такого талантливого молодого человека. Нельзя отказать в неординарности и способностях большинству членов всевозможных экстремистских организаций, работающих на Запад «правозащитных» групп и фондов и прочих подобных структур. В целом, это люди грамотные, инициативные, в чем-то идеалистичные. Своей родной стране они могли бы принести очень много пользы, если бы государство задумывалось о реально эффективной молодежной политике и предпринимало бы шаги по утверждению позитивных стратегий в молодежной среде. Однако пока существует вакуум молодежной политики, талантливые и способные будут «утекать» в ряды прозападных или экстремистских организаций. И никакие «карманные» государственные молодежные организации, состоящие из нескольких бюрократов «на зарплате» и тысяч «мертвых душ» на бумаге, ситуацию не исправят, а скорее только усугубят.
Как губили инициативы
Как справедливо заметил российский политик Федор Бирюков («Родина»), «нужно создавать привлекательную альтернативную теорию и практику, а не заниматься созданием стукаческих структур, которые бы в условиях школы или вуза по фактически стимулировали бы уход молодёжи в контрсистемный радикализм» (Цит. по: За радикалами хотят следить с детства // http://zavtra.ru/content/view/profilaktika/). Это утверждение лучше всего передает смысл подлинной стратегии организации молодежной политики в современной России. В 1970-е г., несмотря на то, что ВЛКСМ по-прежнему охватывал миллионы советских юношей и девушек, постепенно усугублялась бюрократизация комсомольских структур, на первый план выходила отчетность и прочие «бумажные дела», но молодежи, особенно романтической, творческой, хотелось «настоящих дел». Тем более, когда в мире бушевали революционные страсти: в Азии, Африке, Латинской Америке коммунистические партизаны сражались с американским империализмом и европейским колониализмом, вели подпольную борьбу против реакционных режимов, а в СССР комсомольские структуры все больше погружались в волокиту бесконечных собраний.
В результате, некоторые активные молодые люди пытались создавать собственные объединения коммунистического толка. В отличие от диссидентствующей интеллигенции, участники этих объединений отнюдь не восторгались Западом, а, напротив, позиционировали себя как горячих последователей коммунистической идеологии. Они пытались быть «большими коммунистами», чем официальные партийные и комсомольские структуры, и, надо сказать, многим из них это удавалось. По крайней мере, в коммунистическую идею они верили искренне, а не выдавали себя за коммунистов из соображений карьерного роста и извлечения какой-либо иной выгоды. Так, в 1984 г. в Москве существовала «Интернациональная бригада имени Эрнесто Че Гевары». Она была создана по образцу официально существовавших интернациональных клубов при дворцах пионеров. Бригада стремилась действовать легально и состояла из студентов, придерживавшихся коммунистических убеждений. Образцами для подражания участники «Бригады» считали Эрнесто Че Гевару и других героических латиноамериканских революционеров, в том числе своих современников — бойцов Сандинистского фронта национального освобождения Никарагуа и Фронта национального освобождения Фарабундо Марти Сальвадора. Казалось бы, официальные комсомольские структуры должны были только радоваться появлению неформальной молодежной группы коммунистической направленности, оказывать ей всяческое содействие и привлекать для участия в организации работы с молодежью. Но не тут то было! В середине 1980-х гг. комсомольские организации в СССР уже превратились в окостеневшие бюрократические структуры, практически не способные к новым идеям и практическим действиям. К низовым инициативам комсомольские руководители относились с большим подозрением, поскольку опасались, что создание таких неформальных организаций ударит по их карьере — «старшие товарищи» решат, что они плохо контролируют молодежную среду.
Участников Интербригады вызывали для бесед в органы государственной безопасности, трижды лишали помещения, а Московский горком ВЛКСМ пытался ликвидировать Интербригаду всеми доступными способами. В конце концов, во второй половине 1980-х г. большинство представителей Интербригады перешли на антисоветские позиции и стали участниками Конфедерации анархо-синдикалистов. Николай Муравин (1966-1996) стал одним из ведущих активистов анархо-синдикалистской организации. Вот такой грустный пример того, как официальные структуры, отвечавшие за молодежную политику, вместо того, чтобы всеми силами поддерживать полезную молодежную инициативу и использовать творческий потенциал неравнодушных молодых людей для популяризации коммунистической идеологии в обществе и привлечения менее активных юношей и девушек к общественной работе, всячески препятствовали инициативе и, в конечном итоге, настроили ее участников против советской власти.
Приведенный пример не единичный. Во многих городах Советского Союза комсомольские организации вместо того, чтобы поддерживать аналогичные инициативы молодых людей, губили их на корню. Результат подобных упущений в молодежной политике был весьма плачевен. В 1980-е гг. среди молодежи распространилось негативное отношение к советской системе, к коммунистической идеологии, что привело ко всем известным негативным последствиям 1991 г. Современная российская власть повторяет недочеты и упущения своих предшественников из СССР. В этом нет ничего удивительного — ведь многие из чиновников сами начинали карьеру еще в партии и комсомоле, восприняв методы работы этих структур, причем методы далеко не лучшего периода в истории КПСС и ВЛКСМ. Еще в 1990-е г. уполномоченные руководить молодежной политикой государственные структуры пытались создавать общероссийские молодежные организации, однако отсутствие внятной идеологии, бюрократизированность, склонность к «действию ради отчетности» обусловили «мертворожденность» этих проектов. Даже более креативные структуры, вроде «Идущих вместе» и «Наших», оказались нежизнеспособными в силу своей искусственности. Они не сумели предложить молодежи внятные патриотические лозунги, создать привлекательный стиль, разработать символику. Честных и патриотически настроенных молодых людей гораздо проще было отыскать в радикальных националистических и левых организациях, чем в прокремлевских молодежных движениях. Эти молодые люди вставали на путь борьбы с существующим политическим строем, руководствуясь как раз лучшими побуждениями, многие из них попадали в поле зрения правоохранительных органов и даже получали тюремные срока за совершение каких-либо публичных акций.
Типичный пример — история Национал-большевистской партии России. Как известно, ее деятельность была запрещена как экстремистская. Прокремлевские молодежные движения вроде «Наших» позиционировали себя как основных идейных и практических противников национал-большевиков, публиковали против них статьи на своих информационных ресурсах, осуществляли агитацию среди студенческой молодежи. Прошло несколько лет — и мы видим, что многие из бывших национал-большевиков, а ныне «другороссов», добровольцами отправились воевать в Новороссию. Действует целый отряд, укомплектованный активистами «Другой России». Представитель питерского отделения партии Евгений Павленко — 35-летний молодой мужчина, отец двоих детей, геройски погиб в Новороссии в начале 2015 года. Знаменитый темнокожий нацбол Айо Бенес, преследовавшийся в родной Латвии за свои выступления в защиту русскоязычного населения, служит в ЛНР командиром артиллерийского орудия. До этого он участвовал в крымских событиях, в массовых выступлениях против нового киевского режима в Донецкой области. Кроме нацболов, можно вспомнить и представителей других национально-патриотических организаций России, казаков, коммунистов-добровольцев. Так, многие российские молодые коммунисты воюют в знаменитой бригаде «Призрак», которой командовал покойный Алексей Борисович Мозговой. А где активисты официозных молодежных структур недавнего прошлого и настоящего? Кто из них погиб, защищая русское население Донецка и Луганска от карателей киевского режима? Получается, что те, кого называли «экстремистами», на деле принесли большую пользу государству российскому, отдали за него свои жизни. Однако ни положительного отношения со стороны государственных структур, ни каких-либо знаков внимания они не заслужили, более того — им по-прежнему не доверяют, они по-прежнему в «поле зрения» всевозможных контрольных служб, и уж точно им невозможно сделать карьеру в российских официальных структурах.
Нужна патриотическая молодежная политика
Сегодня, после патриотического поворота российской власти, воссоединения Крыма с Россией, у государства есть прекрасная возможность направить энергию склонной к радикальным настроениям молодежи в конструктивное русло. Использовать ее потенциал, ее юношеский идеализм в интересах российского государства. Но сделать это возможно только при учете формирования привлекательной для молодежи модели организации. Пойдет ли на это государство — вот в чем вопрос. Ведь молодые и старые бюрократы пуще всего боятся самоорганизации и инициативы рядовых граждан. Они живут по принципу «инициатива наказуема» и в каждом политически активном молодом человеке видят потенциального врага. Поэтому бюрократам гораздо проще в очередной раз изобретать мертворожденные организации, выбивая денежные средства на их финансирование, которые благополучно исчезают в карманах функционеров или расходуются на никому не нужную и неинтересную деятельность. Самодеятельность же молодежи чиновники стремятся поставить «под контроль», а по возможности вообще ликвидировать. Между тем, именно эта стратегическая линия и представляет подлинную опасность для России, ее национальной безопасности. Профанация государственной молодежной политики, тем более — создание репрессивных механизмов, в конечном итоге и будет способствовать распространению радикальных настроений среди молодежи. То есть попытки формирования каких-то структур по контролю за студенческой и школьной молодежью приведут к прямо противоположному эффекту. Молодежь устремится в радикальные организации, спасаясь от контроля со стороны «скучных» бюрократов из всевозможных «комитетов», «департаментов» и «служб профилактики».
Привлекательная для молодежи идея сегодня может быть сформулирована на основе российского патриотизма. Молодым людям нужна героика — пожалуйста, вот «вежливые люди», вот Крым, вот сражающиеся против западных ставленников героические ополченцы Новороссии. Нужны образцы для подражания — опять же, вот замечательные молодые патриоты, которые не побоялись с оружием в руках встать против проамериканского киевского режима. События на Украине 2013-2014 гг. стали мощным мобилизующим фактором для российского общества. Тысячи молодых людей, в том числе и тех, кто прежде не интересовался политикой и не имел никакого отношения к общественной деятельности, осознали себя причастными к творящейся истории. Кто-то отправился добровольцем в Новороссию, кто-то принимает участие в сборе гуманитарной помощи или размещении беженцев, кто-то проводит митинги солидарности. Именно это конструктивную энергию власти и следует использовать, если она действительно стремится не допустить разрушающего воздействия на умы российской молодежи.
Возможно, в Кремле это и понимают, но «на местах» за дело берутся все те же бюрократы комсомольского разлива, которые рубят любую инициативу. В бесстрашных патриотах они видят, прежде всего, опасность для самих себя, своего привилегированного положения, больших зарплат и бесконтрольно расходуемых на всякие глупости государственных денег. Ведь те, кто воюет в Новороссии, помогает беженцам или митингует в поддержку русских Прибалтики или Украины — люди совершенно иного порядка, чем бюрократы из официальных структур. Но именно на таких людей государству и следует опираться в строительстве новой молодежной политики. Должна быть создана эффективная молодежная организация или сеть таких организаций, у руля руководства которыми необходимо поставить совершенно новых людей — чистых, честных, привлекательных для молодых людей. Таких людей много среди ветеранов Новороссии, среди освободителей Крыма, среди тех же участников патриотических организаций в самых разных регионах России. Когда это произойдет, тогда у молодежи и не будет возникать потребность в поиске какой-то альтернативы «на стороне», будь то прозападные либеральные и левацкие тусовки или радикально-фундаменталистские организации. И тогда и Варя Караулова, и многие другие молодые люди, в силу идеалистических и максималистских устремлений оказавшиеся под влиянием каких-либо экстремистских и радикальных течений, смогут использовать свои силы и способности во благо российского государства.
Странная история московской студентки
Варя Караулова отличается, судя по всему, недюжинным интеллектом и разносторонними интересами. Умная и неординарная девушка — спортсменка, студентка, отличница. Среднюю школу она окончила с золотой медалью, после чего поступила на отделение культурологии философского факультета МГУ. В этом году девушка училась на втором курсе университета. Учеба ей давалась легко, Варя получала отличные оценки. Кроме того, она владеет несколькими языками и активно занимается спортом, являясь профессиональной спортсменкой стиля «муай тай» (тайский бокс). В последнее время Варвара Караулова заинтересовалась арабским языком и арабской культурой. Сразу же после исчезновения она сменила русское имя «Варвара» в своем аккаунте в одной из популярных социальных сетей на «Амина».
Незадолго до бегства девушка сняла крестик, объясняя это тем, что порвалась цепочка. Уже позже стало известно, что она, выходя из дома в обычной для российской девушки ее возраста одежде, по приходе в университет переодевалась в традиционную мусульманскую одежду — хиджаб и темное платье с длинными рукавами. Однако особых подозрений у преподавателей и других студентов подобное поведение Варвары Карауловой не вызывало. Ведь для многих молодых людей ее возраста свойственен поиск мировоззрения, что особенно актуально в условиях идейного и ценностного вакуума современного российского общества. Варвара Караулова интересовалась исламом, другие студенты интересовались буддизмом, третьи — политикой. Ничего предосудительного в этом никто не видел. По крайней мере, на философском факультете, студенты которого вообще люди особенные, склонные к мировоззренческому поиску в еще большей степени, чем их остальные ровесники.
Однако интерес к исламу, вероятно, быстро перерос в увлечение радикальными течениями. Несмотря на то, что ортодоксальные исламские богословы России и многие политические деятели, исповедующие ислам, относятся к радикальным организациям с подозрением или прямым осуждением, среди молодых людей радикальные идеи пользуются особым спросом. Молодежи вообще свойственны максималистские настроения, проявляющиеся по-разному. Кто-то ударяется в ультранационализм, кто-то — примыкает к различным левацким течениям, а среди молодых мусульман, особенно новообращенных, некоторые проявляют симпатии к радикально-фундаменталистским взглядам. Это широко известно всем, кто хоть как-то интересуется политической и религиозной ситуацией в современной России. Однако принадлежность конкретно Варвары Карауловой к радикальным движениям или даже симпатии к радикальным направлениям в современном исламе пока не доказана. Все остается на уровне подозрений, которые лишь усилились после того, как Варвара Караулова была задержана турецкими правоохранительными органами 4 июня 2015 года.
Как оказалось, девушка в составе организованной группы из 18 человек, среди которых находились граждане России и Азербайджана, находилась в турецком городе Килия, что на границе страны с Сирией. Известно, что через турецко-сирийскую границу, как и через границу Сирии с другими государствами Ближнего Востока, периодически просачиваются последователи радикальных взглядов, собирающиеся воевать в рядах «Исламского государства». Среди этих людей не только исламская молодежь из той же Турции, арабских стран, Афганистана, Пакистана, но и выходцы из России, в том числе из республик Северного Кавказа, а также европейцы, принявшие ислам и ставшие последователями его радикальных направлений. Не исключено, что Варвара Караулова была одним из таких добровольцев, убежденных в необходимости создания «Исламского государства» на Ближнем Востоке. По крайней мере, отец Варвары Павел Караулов, который также срочно вылетел в Турцию, заявил, что на его дочь оказывалось сильнейшее психологическое давление. Проще говоря, она стала жертвой вербовки экстремистской организации.
В настоящее время девушка находится в Турции, откуда может быть в ближайшие дни депортирована в Российскую Федерацию. Правда, неизвестно, что именно можно предъявить ей по российским законам — она не подходит ни под один из них, поскольку нет доказательств участия ее в экстремистской деятельности на территории российского государства, в наемничестве или иных уголовно преследуемых деяниях. Некоторые журналисты выдвигают более приземленные версии. Одна из них заключается в том, что неординарная девушка, очень интересующаяся арабским миром и исламом, собиралась предпринять путешествие в Сирию в ознакомительных целях. Возможно даже с целью последующего научного исследования или описания поездки в средствах массовой информации. Но среди определенной части российской общественности история Варвары Карауловой вызвала настоящий ажиотаж. Прежде всего потому, что наглядно продемонстрировала неосведомленность органов власти, образовательных учреждений и даже родителей о подлинных интересах и образе жизни молодых россиян. «Мы очень плохо знаем нашу молодежь» — этот тезис стал одним из наиболее распространенных в российских СМИ в последние дни. Газета «Известия» приводит слова Виктора Панина: «История, произошедшая со студенткой МГУ, отражает уже заметную тенденцию, когда молодые люди увлекаются чуждыми нашей культуре мировоззренческими взглядами, носящими к тому же радикальный, человеконенавистнический характер. А молодежная среда, как известно, в силу особенностей восприятия происходящего является наиболее уязвимой частью общества и особенно подвержена влиянию и вербовке. (Цит. по: http://izvestia.ru/news/587445#ixzz3cUqKAwtF).
Профилактика радикальных настроений
Обращаясь к министру образования и науки Дмитрию Ливанову, общественный деятель Виктор Панин подчеркнул, что «молодежная среда, как известно, в силу особенностей восприятия происходящего является наиболее уязвимой частью общества и особенно подвержена влиянию и вербовке». Именно для того, чтобы предотвратить возможные негативные последствия, такие как массовое распространение экстремистских взглядов в молодежной среде, по мнению Панина и необходимо создание специальной службы в вузах и школах. Однако это предложение общественного деятеля сразу вызвало неоднозначную реакцию российского общества. Некоторые консервативно настроенные российские политики и молодежные активисты подтвердили правоту слов Панина, ссылаясь на многочисленные примеры участия молодежи в радикальных акциях. Кстати, то, что происходило на Украине в конце 2013 — начале 2014 гг., также явилось следствием отсутствия полноценной работы с молодежью в украинском государстве. Именно по причине этого упущения тысячи молодых украинцев еще задолго до событий на Майдане попали в орбиту влияния радикальных националистических организаций.
Служба профилактики радикальных настроений в молодежной среде, по мнению Виктора Панина, должна быть укомплектована высококвалифицированными специалистами — психологами, которые будут составлять психологические портреты учащихся, отслеживать изменения их настроений и поведения, проводить беседы профилактического характера, встречаться с родителями и друзьями студентов и школьников и даже анализировать информацию на аккаунтах учащихся в социальных сетях. Естественно, что это предложение вызывает целый ряд вопросов. Прежде всего, возникают подозрения в нарушении личного пространства учащихся, особенно совершеннолетних студентов. Во-вторых, не очень понятно, каким образом будет осуществляться контроль над настроениями студенчества и какие меры смогут предпринимать эти службы — информировать компетентные органы или принимать какие-либо самостоятельные санкции в отношении подозреваемых в радикальных настроениях. Да и что считать радикальными настроениями? Скажем, студент, изучающий марксизм или симпатизирующий национал-патриотическим движениям, будет попадать в орбиту внимания этой службы, или нет? Не станет ли эта служба орудием выявления неугодных и последующих репрессий в отношении них со стороны образовательных учреждений или органов власти?
Наконец, в условиях экономических неурядиц в стране создание дополнительных структур в каждом учебном заведении влетит государству в копеечку, да и сомнительна возможность укомплектовать каждое образовательное учреждение квалифицированными специалистами. Либо вакансии будут пустовать, либо на них будут работать по совместительству люди, не имеющие никакого профессионального образования и не разбирающиеся в современной молодежной политике, в религиях, в психологии. Естественно, что предложение о создании службы профилактики радикальных настроений не было поддержано Министерством образования и науки. Пресс-служба Минобрнауки сообщила, что в каждом образовательном учреждении и так работают службы медицинской помощи, которые способны оказать и психологическую помощь всем нуждающимся в ней студентам и школьникам. Создания каких-либо дополнительных структур для этих целей не требуется. Кроме того, как сообщили в Министерстве образования и науки, в высших и средних образовательных учреждениях читаются курсы по обеспечению безопасности жизнедеятельности, которые содержат и разделы антитеррористической направленности. Таким образом, учащиеся информируются о возможной противоправной деятельности экстремистских группировок и получают сведения об основах информационной безопасности, в том числе — поведения в сети Интернет.
Молодежь действительно под ударом
Однако не является секретом тот факт, что против современной России ведется информационная война. Более того — многочисленные организации самой разной направленности, финансируемые из зарубежных фондов, ведут подрывную работу, направленную на радикализацию и разложение российских граждан, в первую очередь — молодежи. Молодежная политика в современной России сильно «хромает» и это абсолютный факт. После распада Советского Союза и ликвидации комсомольских и пионерских организаций, охватывавших практически все юное население страны, молодежь России оказалась без всякого контроля со стороны государства. К каким последствиям это привело в 1990-е годы, всем известно. Сотни тысяч молодых людей ушли в криминал, в наркоманию, в тоталитарные секты. Многие из них закончили свой жизненный путь в самом начале — от пуль конкурирующих «бригад», от наркотиков и алкоголя, в результате суицидов и пьяных драк, значительное количество превратилось в инвалидов. Это был первый этап операции по разложению российской молодежи, а то и ее физическому уничтожению. Многие талантливые молодые люди, которые могли бы стать кем угодно — полководцами, изобретателями, певцами и поэтами, художниками и учеными, просто добросовестными работниками, — преждевременно почили, морально и физически деградировали. Это нанесло колоссальнейший урон безопасности российского государства, его демографии, экономике, науке и культуре. Последствия происходивших в 1990-е годы событий Россия будет расхлебывать еще очень долго.
В настоящее время взятый еще в 1980-е — 1990-е гг. курс на идейное и морально-нравственное разложение российской молодежи продолжается. Он осуществляется по нескольким направлениям — через пропаганду разврата и социальных девиаций, через популяризацию экстремистских организаций и расширение их деятельности в молодежной среде, через деятельность всевозможных прозападных «правозащитных» организаций и фондов, через псевдоискусство. Не надо думать, что основным объектом разлагающего влияния иностранных агентов является социально неадаптированная молодежь из маргинальных слоев населения. Как раз молодые люмпены из трущоб, депрессивных маленьких городков и рабочих поселков интересуют иностранных агентов влияния менее всего — по причине своей, в общем, бесполезности для подрывной деятельности на территории страны.
Гораздо больший интерес представляет студенческая молодежь. Чем талантливее студенты, тем интереснее они иностранным организациям. Из талантливого молодого человека можно «выжать» максимум пользы для заинтересованной организации, использовав его креативный потенциал и определенные способности. Варвара Караулова как раз и является примером такого талантливого молодого человека. Нельзя отказать в неординарности и способностях большинству членов всевозможных экстремистских организаций, работающих на Запад «правозащитных» групп и фондов и прочих подобных структур. В целом, это люди грамотные, инициативные, в чем-то идеалистичные. Своей родной стране они могли бы принести очень много пользы, если бы государство задумывалось о реально эффективной молодежной политике и предпринимало бы шаги по утверждению позитивных стратегий в молодежной среде. Однако пока существует вакуум молодежной политики, талантливые и способные будут «утекать» в ряды прозападных или экстремистских организаций. И никакие «карманные» государственные молодежные организации, состоящие из нескольких бюрократов «на зарплате» и тысяч «мертвых душ» на бумаге, ситуацию не исправят, а скорее только усугубят.
Как губили инициативы
Как справедливо заметил российский политик Федор Бирюков («Родина»), «нужно создавать привлекательную альтернативную теорию и практику, а не заниматься созданием стукаческих структур, которые бы в условиях школы или вуза по фактически стимулировали бы уход молодёжи в контрсистемный радикализм» (Цит. по: За радикалами хотят следить с детства // http://zavtra.ru/content/view/profilaktika/). Это утверждение лучше всего передает смысл подлинной стратегии организации молодежной политики в современной России. В 1970-е г., несмотря на то, что ВЛКСМ по-прежнему охватывал миллионы советских юношей и девушек, постепенно усугублялась бюрократизация комсомольских структур, на первый план выходила отчетность и прочие «бумажные дела», но молодежи, особенно романтической, творческой, хотелось «настоящих дел». Тем более, когда в мире бушевали революционные страсти: в Азии, Африке, Латинской Америке коммунистические партизаны сражались с американским империализмом и европейским колониализмом, вели подпольную борьбу против реакционных режимов, а в СССР комсомольские структуры все больше погружались в волокиту бесконечных собраний.
В результате, некоторые активные молодые люди пытались создавать собственные объединения коммунистического толка. В отличие от диссидентствующей интеллигенции, участники этих объединений отнюдь не восторгались Западом, а, напротив, позиционировали себя как горячих последователей коммунистической идеологии. Они пытались быть «большими коммунистами», чем официальные партийные и комсомольские структуры, и, надо сказать, многим из них это удавалось. По крайней мере, в коммунистическую идею они верили искренне, а не выдавали себя за коммунистов из соображений карьерного роста и извлечения какой-либо иной выгоды. Так, в 1984 г. в Москве существовала «Интернациональная бригада имени Эрнесто Че Гевары». Она была создана по образцу официально существовавших интернациональных клубов при дворцах пионеров. Бригада стремилась действовать легально и состояла из студентов, придерживавшихся коммунистических убеждений. Образцами для подражания участники «Бригады» считали Эрнесто Че Гевару и других героических латиноамериканских революционеров, в том числе своих современников — бойцов Сандинистского фронта национального освобождения Никарагуа и Фронта национального освобождения Фарабундо Марти Сальвадора. Казалось бы, официальные комсомольские структуры должны были только радоваться появлению неформальной молодежной группы коммунистической направленности, оказывать ей всяческое содействие и привлекать для участия в организации работы с молодежью. Но не тут то было! В середине 1980-х гг. комсомольские организации в СССР уже превратились в окостеневшие бюрократические структуры, практически не способные к новым идеям и практическим действиям. К низовым инициативам комсомольские руководители относились с большим подозрением, поскольку опасались, что создание таких неформальных организаций ударит по их карьере — «старшие товарищи» решат, что они плохо контролируют молодежную среду.
Участников Интербригады вызывали для бесед в органы государственной безопасности, трижды лишали помещения, а Московский горком ВЛКСМ пытался ликвидировать Интербригаду всеми доступными способами. В конце концов, во второй половине 1980-х г. большинство представителей Интербригады перешли на антисоветские позиции и стали участниками Конфедерации анархо-синдикалистов. Николай Муравин (1966-1996) стал одним из ведущих активистов анархо-синдикалистской организации. Вот такой грустный пример того, как официальные структуры, отвечавшие за молодежную политику, вместо того, чтобы всеми силами поддерживать полезную молодежную инициативу и использовать творческий потенциал неравнодушных молодых людей для популяризации коммунистической идеологии в обществе и привлечения менее активных юношей и девушек к общественной работе, всячески препятствовали инициативе и, в конечном итоге, настроили ее участников против советской власти.
Приведенный пример не единичный. Во многих городах Советского Союза комсомольские организации вместо того, чтобы поддерживать аналогичные инициативы молодых людей, губили их на корню. Результат подобных упущений в молодежной политике был весьма плачевен. В 1980-е гг. среди молодежи распространилось негативное отношение к советской системе, к коммунистической идеологии, что привело ко всем известным негативным последствиям 1991 г. Современная российская власть повторяет недочеты и упущения своих предшественников из СССР. В этом нет ничего удивительного — ведь многие из чиновников сами начинали карьеру еще в партии и комсомоле, восприняв методы работы этих структур, причем методы далеко не лучшего периода в истории КПСС и ВЛКСМ. Еще в 1990-е г. уполномоченные руководить молодежной политикой государственные структуры пытались создавать общероссийские молодежные организации, однако отсутствие внятной идеологии, бюрократизированность, склонность к «действию ради отчетности» обусловили «мертворожденность» этих проектов. Даже более креативные структуры, вроде «Идущих вместе» и «Наших», оказались нежизнеспособными в силу своей искусственности. Они не сумели предложить молодежи внятные патриотические лозунги, создать привлекательный стиль, разработать символику. Честных и патриотически настроенных молодых людей гораздо проще было отыскать в радикальных националистических и левых организациях, чем в прокремлевских молодежных движениях. Эти молодые люди вставали на путь борьбы с существующим политическим строем, руководствуясь как раз лучшими побуждениями, многие из них попадали в поле зрения правоохранительных органов и даже получали тюремные срока за совершение каких-либо публичных акций.
Типичный пример — история Национал-большевистской партии России. Как известно, ее деятельность была запрещена как экстремистская. Прокремлевские молодежные движения вроде «Наших» позиционировали себя как основных идейных и практических противников национал-большевиков, публиковали против них статьи на своих информационных ресурсах, осуществляли агитацию среди студенческой молодежи. Прошло несколько лет — и мы видим, что многие из бывших национал-большевиков, а ныне «другороссов», добровольцами отправились воевать в Новороссию. Действует целый отряд, укомплектованный активистами «Другой России». Представитель питерского отделения партии Евгений Павленко — 35-летний молодой мужчина, отец двоих детей, геройски погиб в Новороссии в начале 2015 года. Знаменитый темнокожий нацбол Айо Бенес, преследовавшийся в родной Латвии за свои выступления в защиту русскоязычного населения, служит в ЛНР командиром артиллерийского орудия. До этого он участвовал в крымских событиях, в массовых выступлениях против нового киевского режима в Донецкой области. Кроме нацболов, можно вспомнить и представителей других национально-патриотических организаций России, казаков, коммунистов-добровольцев. Так, многие российские молодые коммунисты воюют в знаменитой бригаде «Призрак», которой командовал покойный Алексей Борисович Мозговой. А где активисты официозных молодежных структур недавнего прошлого и настоящего? Кто из них погиб, защищая русское население Донецка и Луганска от карателей киевского режима? Получается, что те, кого называли «экстремистами», на деле принесли большую пользу государству российскому, отдали за него свои жизни. Однако ни положительного отношения со стороны государственных структур, ни каких-либо знаков внимания они не заслужили, более того — им по-прежнему не доверяют, они по-прежнему в «поле зрения» всевозможных контрольных служб, и уж точно им невозможно сделать карьеру в российских официальных структурах.
Нужна патриотическая молодежная политика
Сегодня, после патриотического поворота российской власти, воссоединения Крыма с Россией, у государства есть прекрасная возможность направить энергию склонной к радикальным настроениям молодежи в конструктивное русло. Использовать ее потенциал, ее юношеский идеализм в интересах российского государства. Но сделать это возможно только при учете формирования привлекательной для молодежи модели организации. Пойдет ли на это государство — вот в чем вопрос. Ведь молодые и старые бюрократы пуще всего боятся самоорганизации и инициативы рядовых граждан. Они живут по принципу «инициатива наказуема» и в каждом политически активном молодом человеке видят потенциального врага. Поэтому бюрократам гораздо проще в очередной раз изобретать мертворожденные организации, выбивая денежные средства на их финансирование, которые благополучно исчезают в карманах функционеров или расходуются на никому не нужную и неинтересную деятельность. Самодеятельность же молодежи чиновники стремятся поставить «под контроль», а по возможности вообще ликвидировать. Между тем, именно эта стратегическая линия и представляет подлинную опасность для России, ее национальной безопасности. Профанация государственной молодежной политики, тем более — создание репрессивных механизмов, в конечном итоге и будет способствовать распространению радикальных настроений среди молодежи. То есть попытки формирования каких-то структур по контролю за студенческой и школьной молодежью приведут к прямо противоположному эффекту. Молодежь устремится в радикальные организации, спасаясь от контроля со стороны «скучных» бюрократов из всевозможных «комитетов», «департаментов» и «служб профилактики».
Привлекательная для молодежи идея сегодня может быть сформулирована на основе российского патриотизма. Молодым людям нужна героика — пожалуйста, вот «вежливые люди», вот Крым, вот сражающиеся против западных ставленников героические ополченцы Новороссии. Нужны образцы для подражания — опять же, вот замечательные молодые патриоты, которые не побоялись с оружием в руках встать против проамериканского киевского режима. События на Украине 2013-2014 гг. стали мощным мобилизующим фактором для российского общества. Тысячи молодых людей, в том числе и тех, кто прежде не интересовался политикой и не имел никакого отношения к общественной деятельности, осознали себя причастными к творящейся истории. Кто-то отправился добровольцем в Новороссию, кто-то принимает участие в сборе гуманитарной помощи или размещении беженцев, кто-то проводит митинги солидарности. Именно это конструктивную энергию власти и следует использовать, если она действительно стремится не допустить разрушающего воздействия на умы российской молодежи.
Возможно, в Кремле это и понимают, но «на местах» за дело берутся все те же бюрократы комсомольского разлива, которые рубят любую инициативу. В бесстрашных патриотах они видят, прежде всего, опасность для самих себя, своего привилегированного положения, больших зарплат и бесконтрольно расходуемых на всякие глупости государственных денег. Ведь те, кто воюет в Новороссии, помогает беженцам или митингует в поддержку русских Прибалтики или Украины — люди совершенно иного порядка, чем бюрократы из официальных структур. Но именно на таких людей государству и следует опираться в строительстве новой молодежной политики. Должна быть создана эффективная молодежная организация или сеть таких организаций, у руля руководства которыми необходимо поставить совершенно новых людей — чистых, честных, привлекательных для молодых людей. Таких людей много среди ветеранов Новороссии, среди освободителей Крыма, среди тех же участников патриотических организаций в самых разных регионах России. Когда это произойдет, тогда у молодежи и не будет возникать потребность в поиске какой-то альтернативы «на стороне», будь то прозападные либеральные и левацкие тусовки или радикально-фундаменталистские организации. И тогда и Варя Караулова, и многие другие молодые люди, в силу идеалистических и максималистских устремлений оказавшиеся под влиянием каких-либо экстремистских и радикальных течений, смогут использовать свои силы и способности во благо российского государства.
Информация