Корона и власть
Показательно, что любое событие в мире монархий с энтузиазмом обсуждается в странах, где собственные короны уже давно ушли в прошлое. Что это: зависть, исторические фантомные боли или банальный интерес? Однозначного ответа нет. Ясно лишь то, что даже сейчас, когда короли и императоры играют в большей степени церемониальную роль, существуя в виде своеобразного живого флага или герба, не утихают споры о том, нужна ли монархия вообще. Пока что короли и королевы продолжают существовать преимущественно в качестве своеобразного национального колорита и символа стабильности государства. Смена государственного устройства, пусть и формальная, — это всегда политический катаклизм, а потрясений в мире сейчас и без того хватает. Поэтому на полную ликвидацию современных травоядных конституционных монархий режимы могут пойти лишь в самом крайнем случае.
Впрочем, списать на царствующую особу свои просчёты правящим классам едва ли удастся, ибо всем известно, что корона почти не влияет на выработку политической линии и отвечать за очевидные провалы никак не может. Тем не менее, современные конституционные монархии всячески подчёркивают, что являются лишь символами нации, а не реальными правителями, всячески укрепляя свой авторитет благотворительностью, борьбой за экологию и прочими богоугодными делами. Так они отводят от себя потенциальное общественное недовольство, которое порой всё же прорывается наружу.
Хотя упадок монархий начался ещё сразу после Наполеоновских войн, по-настоящему революционным для них стал век двадцатый. Сперва в 1910 году монархия пала в Португалии, годом позже Синьхайская революция в Китае смела последнюю правящую династию Поднебесной. Затем Первая мировая война уничтожила Российскую, Германскую, Австро-Венгерскую и Османскую империи. Вторая мировая война уничтожила монархии Албании, Болгарии, Румынии и Италии. В послевоенный период (а именно в семидесятые годы) пали монархии Греции, Лаоса и Ирана, однако неожиданно корона была восстановлена в Испании. Существует и другой способ ликвидации монархии, когда войска оккупантов устраняют не только прежний государственный строй, но и само государство. Так произошло, например, во время аннексии Сиккима Индией в 1975 году. Но такие события, к счастью, происходят нечасто.
Для России монархический вопрос также отчего-то остаётся вечно актуальным, хотя серьёзных попыток восстановить подобную форму правления никто никогда не принимал. Правда до сих пор историки ведут активные споры о том, удалось ли бы спасти Российскую империю, если бы Николай II не отрёкся бы и за себя, и за сына, ибо Алексей даже в виде символа пользовался популярностью в народе и в войсках. Не исключено, что адекватная конституционная монархия, где авторитетный государь был бы вынесен за скобки политических катаклизмов, стала бы благом для огромной империи. Но обсуждать подобное уже в большей степени удел историков и писателей-альтернативщиков.
Сегодня большая часть монархий мира является конституционными или дуалистическими. В первом случае король играет в политике малую роль, во втором — его полномочия очень велики, не смотря на конституционные ограничения. Дуалистический монарх, по сути, является несколько урезанной версией владыки самодержавного. Также до настоящего времени сохранился небольшой слой монархий абсолютных: Саудовская Аравия, Бруней, Катар, Оман, ОАЭ и Ватикан. Их судьба, за исключением Ватикана, и, может быть, Брунея, в ближайшие десятилетия будет крайне незавидна.
В Европе монархиями являются Великобритания (вместе с заморскими территориями и некоторыми странами Содружества), Дания (включая Фарерские острова и Гренландию), Испания (вместе с суверенными территориями), Люксембург, Лихтенштейн, Монако, Андорра, Швеция, Норвегия, Нидерланды (с заморскими владениями), Бельгия. Иногда сюда относят Мальтийский Орден и Ватикан. По большей части европейские монархии — конституционные.
В Восточной Азии самая известная монархия — Япония, но свои коронованные правители имеются и в Таиланде, Малайзии, Брунее и Камбодже. При этом абсолютная монархия царит только в Брунее.
Конституционный монарх имеет целый ряд «замороженных полномочий», которыми обычно он не пользуется, но в критический для страны момент может либо отдать прямой приказ, либо выступить публично, обозначив отношение к проблеме с высоты своего авторитета. Так, например, случилось в Дании во время гитлеровского вторжения, когда король Кристиан Х отдал приказ собственным вооруженным силам капитулировать через два часа после начала вторжения, дабы не причинить стране значительного урона. Аналогичную роль сыграл испанский король Хуан Карлос I во время попытки нового франкистского путча в 1981 году, решительно выступивший против переворота, что и решило исход дела. Современная конституционная монархия служит для ряда стран своеобразным предохранителем политической системы, чего в республиканских формах не предусмотрена. В случае краха традиционной системы с парламентом и премьер-министром вопрос, кому передать штурвал, даже не стоит. В таких условиях с согласия нации авторитетный монарх берет на себя особые полномочия, на время или навсегда. Впрочем, при неудачном стечении обстоятельств попытка коронованной особы захватить реальную власть может привести к тому, что монархия может быстро стать республикой. В то же время история знает и обратные примеры удачных переворотов, где декоративный правитель в итоге становился полноценным.
Законы, определяющие границы возможностей монарха, сильно различаются в каждой стране. Например, в той же Великобритании по закону монарх имеет вполне весомые полномочия, но на практике почти ими не пользуется. Теоретически, в мирных условиях конституционный монарх любой страны может не подписать уже одобренный парламентом закон, но на практике такое случается крайне редко.
Немаловажен и финансовый вопрос. Содержание испанской монархии обходится бюджету в сумму около 12 млн. евро в год. Шведской — в 135 млн. крон. В свою очередь, норвежское издание Dagbladet оценило расходы на собственную монархию в 460 млн. крон. Считается, что это слишком дорого, и монархию следует упразднить из соображений экономии. Кстати, достаточно нелепое и популистское представление о монархии в стиле «сократим-сэкономим» присутствует во многих европейских станах. Такой подход, безусловно, больше обывательский и не учитывающий многих нюансов существования страны. Хотя бы потому, что «символ единства нации» — это вовсе не пустой звук. Изначально нынешняя Великобритания или, скажем, Испания сложились именно как союзы разных государств под единой короной, а уж потом трансформировались в полноценные страны в их теперешнем виде.
Очевидно одно. В XXI веке количество корон будет уменьшаться. Причём больше всех рискуют не конституционные, а абсолютные монархи «нефтяных» империй и разного рода некоронованные «пожизненные президенты», свержение которых уж точно мирным не будет.
Впрочем, списать на царствующую особу свои просчёты правящим классам едва ли удастся, ибо всем известно, что корона почти не влияет на выработку политической линии и отвечать за очевидные провалы никак не может. Тем не менее, современные конституционные монархии всячески подчёркивают, что являются лишь символами нации, а не реальными правителями, всячески укрепляя свой авторитет благотворительностью, борьбой за экологию и прочими богоугодными делами. Так они отводят от себя потенциальное общественное недовольство, которое порой всё же прорывается наружу.
Хотя упадок монархий начался ещё сразу после Наполеоновских войн, по-настоящему революционным для них стал век двадцатый. Сперва в 1910 году монархия пала в Португалии, годом позже Синьхайская революция в Китае смела последнюю правящую династию Поднебесной. Затем Первая мировая война уничтожила Российскую, Германскую, Австро-Венгерскую и Османскую империи. Вторая мировая война уничтожила монархии Албании, Болгарии, Румынии и Италии. В послевоенный период (а именно в семидесятые годы) пали монархии Греции, Лаоса и Ирана, однако неожиданно корона была восстановлена в Испании. Существует и другой способ ликвидации монархии, когда войска оккупантов устраняют не только прежний государственный строй, но и само государство. Так произошло, например, во время аннексии Сиккима Индией в 1975 году. Но такие события, к счастью, происходят нечасто.
Для России монархический вопрос также отчего-то остаётся вечно актуальным, хотя серьёзных попыток восстановить подобную форму правления никто никогда не принимал. Правда до сих пор историки ведут активные споры о том, удалось ли бы спасти Российскую империю, если бы Николай II не отрёкся бы и за себя, и за сына, ибо Алексей даже в виде символа пользовался популярностью в народе и в войсках. Не исключено, что адекватная конституционная монархия, где авторитетный государь был бы вынесен за скобки политических катаклизмов, стала бы благом для огромной империи. Но обсуждать подобное уже в большей степени удел историков и писателей-альтернативщиков.
Сегодня большая часть монархий мира является конституционными или дуалистическими. В первом случае король играет в политике малую роль, во втором — его полномочия очень велики, не смотря на конституционные ограничения. Дуалистический монарх, по сути, является несколько урезанной версией владыки самодержавного. Также до настоящего времени сохранился небольшой слой монархий абсолютных: Саудовская Аравия, Бруней, Катар, Оман, ОАЭ и Ватикан. Их судьба, за исключением Ватикана, и, может быть, Брунея, в ближайшие десятилетия будет крайне незавидна.
В Европе монархиями являются Великобритания (вместе с заморскими территориями и некоторыми странами Содружества), Дания (включая Фарерские острова и Гренландию), Испания (вместе с суверенными территориями), Люксембург, Лихтенштейн, Монако, Андорра, Швеция, Норвегия, Нидерланды (с заморскими владениями), Бельгия. Иногда сюда относят Мальтийский Орден и Ватикан. По большей части европейские монархии — конституционные.
В Восточной Азии самая известная монархия — Япония, но свои коронованные правители имеются и в Таиланде, Малайзии, Брунее и Камбодже. При этом абсолютная монархия царит только в Брунее.
Конституционный монарх имеет целый ряд «замороженных полномочий», которыми обычно он не пользуется, но в критический для страны момент может либо отдать прямой приказ, либо выступить публично, обозначив отношение к проблеме с высоты своего авторитета. Так, например, случилось в Дании во время гитлеровского вторжения, когда король Кристиан Х отдал приказ собственным вооруженным силам капитулировать через два часа после начала вторжения, дабы не причинить стране значительного урона. Аналогичную роль сыграл испанский король Хуан Карлос I во время попытки нового франкистского путча в 1981 году, решительно выступивший против переворота, что и решило исход дела. Современная конституционная монархия служит для ряда стран своеобразным предохранителем политической системы, чего в республиканских формах не предусмотрена. В случае краха традиционной системы с парламентом и премьер-министром вопрос, кому передать штурвал, даже не стоит. В таких условиях с согласия нации авторитетный монарх берет на себя особые полномочия, на время или навсегда. Впрочем, при неудачном стечении обстоятельств попытка коронованной особы захватить реальную власть может привести к тому, что монархия может быстро стать республикой. В то же время история знает и обратные примеры удачных переворотов, где декоративный правитель в итоге становился полноценным.
Законы, определяющие границы возможностей монарха, сильно различаются в каждой стране. Например, в той же Великобритании по закону монарх имеет вполне весомые полномочия, но на практике почти ими не пользуется. Теоретически, в мирных условиях конституционный монарх любой страны может не подписать уже одобренный парламентом закон, но на практике такое случается крайне редко.
Немаловажен и финансовый вопрос. Содержание испанской монархии обходится бюджету в сумму около 12 млн. евро в год. Шведской — в 135 млн. крон. В свою очередь, норвежское издание Dagbladet оценило расходы на собственную монархию в 460 млн. крон. Считается, что это слишком дорого, и монархию следует упразднить из соображений экономии. Кстати, достаточно нелепое и популистское представление о монархии в стиле «сократим-сэкономим» присутствует во многих европейских станах. Такой подход, безусловно, больше обывательский и не учитывающий многих нюансов существования страны. Хотя бы потому, что «символ единства нации» — это вовсе не пустой звук. Изначально нынешняя Великобритания или, скажем, Испания сложились именно как союзы разных государств под единой короной, а уж потом трансформировались в полноценные страны в их теперешнем виде.
Очевидно одно. В XXI веке количество корон будет уменьшаться. Причём больше всех рискуют не конституционные, а абсолютные монархи «нефтяных» империй и разного рода некоронованные «пожизненные президенты», свержение которых уж точно мирным не будет.
Информация