Встречный курс
Еще лишь примериваясь к созданию первой советской межконтинентальной баллистической ракеты, Сергей Королев держал в уме и все задачи, которые придется решать помимо разработки собственно «изделия». В том числе и испытания.
Для запусков всех предыдущих ракет вполне хватало территорий, расположенных на восток от первого полигона, Капустиного Яра. Но уже одновременно с созданием Байконура началось строительство площадки, удаленной от него на максимально возможную дальность, – для приема боевых блоков межконтинентальных ракет.
Всего Союза мало
При летно-конструкторских испытаниях необходимо фиксировать множество параметров – работоспособность всех ступеней, их узлов и систем, включая ступени разведения боевых блоков (ББ), маршевые и рулевые двигательные установки, твердотопливные двигатели всех типов. Ведь все компоненты должны не просто работать, а четко соответствовать программе, заложенной в систему управления. Большую часть информации могут получить телеметристы, работающие на измерительных пунктах в районе старта и по трассе. Но поведение ББ на нисходящем атмосферном участке траектории, унос их теплозащитного покрытия, работоспособность спецаппаратуры и, наконец, точность попадания и рассеивание можно изучить только на основании данных, полученных непосредственно на месте, где расположены точки прицеливания. Полигон для приема боевых блоков испытываемых межконтинентальных ракет создали на Камчатке, в 180 километрах севернее поселка Ключи, и назвали его Кура. Но уже легендарная «семерка», МБР Р-7, она же 8К71, имела дальность больше, нежели расстояние от Байконура до Камчатки, и пуски на максимальную прицельную дальность также необходимо было проводить. Оставалась одна возможность, которая была предусмотрена Королевым, – метить в удаленный район Тихого океана.
Гидрологи в погонах
Для принятия телеметрической информации, поступающей с ББ на конечном нисходящем участке траектории, а также для получения траекторных данных и определения координат точек падения этих блоков снаряжалась экспедиция кораблей ТОГЭ – Тихоокеанской гидрологической экспедиции. Фактически она являлась морской войсковой частью. В задачи ТОГЭ также входило спасение космонавтов в случае их приводнения в океане.
Вот гражданские названия этих кораблей: «Чажма», «Чумикан», «Чукотка», «Сибирь», «Сучан» (переименован в «Спасск»), «Сахалин». Впоследствии флотилию пополнили «Маршал Неделин» и «Маршал Крылов».
Корабли базировались в заливе Крашенинникова, являющемся частью Авачинской бухты. Для сведения: здесь же оснащались боевыми ракетами разработки КБ Макеева атомные подводные лодки. Естественно, район был режимным, строго охранялся, вход и въезд – только по специальным пропускам.
Местное население – офицеры с семьями и гражданские служащие – жили в расположенном рядом поселке, ранее называвшемся Советский, затем – Приморский и Петропавловск-Камчатский-50. Сейчас это город Вилючинск – по названию сопки Вилюй, которая отсюда хорошо видна.
Мне посчастливилось стать первым и постоянным представителем разработчика ракет – КБ «Южное» – на кораблях флотилии. Был я тогда в должности ведущего инженера. На каждый цикл испытательных запусков меня командировали на Камчатку из Днепропетровска – для обработки результатов измерений телеметрической и траекторной информации и передачи их по специальным каналам связи на Большую землю.
По зову ТАСС
Для обеспечения безопасности плавания судов и полета самолетов в районе падения ББ все государства уведомлялись сообщением ТАСС. Например: «В период с 17 по 31 марта 1975 года в Советском Союзе будут проведены пуски ракет-носителей с падением последних ступеней в район Тихого океана, ограниченный окружностью с радиусом 40 морских миль с центром, имеющим координаты 6 градусов 30 минут южной широты и 153 градуса 15 минут западной долготы. ТАСС уполномочен заявить, что для обеспечения безопасности правительство Советского Союза просит правительства других стран, пользующихся морскими и воздушными путями в Тихом океане, дать указания соответствующим органам, чтобы суда и самолеты не заходили в этот район и воздушное пространство над ним с 6 до 18 часов по местному времени».
Вполне естественно, что после такого уведомления военное ведомство США снаряжало в указанный район свою экспедицию. Путь от пункта базирования судов ТОГЭ до места падения занимал 7–10 суток. И уже примерно на четвертый день хода к нам пристраивался СКР США, вооруженное сторожевое судно. По приходу в заданный район через день-два появлялся хорошо оснащенный измерительными средствами (значительно лучше наших) корабль США – или USS General Arnold, или USS General Hoyt Vandenberg, а в последнее время (1985–1991 годы) суперсовременный для того времени и оснащенный всеми средствами контроля Observation Island. Они нас всегда приветствовали большими транспарантами на борту: «ЗДРАВСТВУЙТЕ, КАК ТАМ ВСЕ В МОСКВА», «ЗДРАВСТВУЙТЕ, БУДЬТЕ КАК ДОМА» и подобными. Ребята они были веселые.
Начиная с четвертого дня похода и затем ежесуточно американский разведывательный самолет Orion производил облет наших кораблей. В район ожидаемого падения наших боевых блоков заходили другие суда. Доходило до курьезов.
Перед одним из пусков, примерно за два часа до падения боевых блоков, пока наши корабли еще не разошлись в установленный порядок для фиксации падения тех самых «последних ступеней», на горизонте появился «незнакомец», медленно приблизился и остановился метрах в ста от нашего флагмана. Затем к нему подошел корабль США, они обменялись информацией, после чего неизвестный удалился, а американский вызвал нас на связь и сообщил: «Do not worry, it was British merchant ship, go on with your work» («Не волнуйтесь, это было английское торговое судно, продолжайте испытания»). И это все при абсолютной секретности наших работ! Конечно, никаких инициатив в части переговоров с нашей стороны даже и быть не могло. На каждом корабле находился представитель oсобого отдела, который за всем тщательно следил.
Кооперация без границ
В конце испытаний, когда наши корабли готовились возвращаться на базу в Петропавловск-Камчатский, нас вызвал на связь американский корабль General Hoyt Vandenberg, пожелал нам счастливого пути домой и… поблагодарил за сотрудничество (Thank you for cooperation)! Повторюсь: чувства юмора американским морякам было не занимать.
Однажды произошел такой случай: при очередном пуске ракеты с разделяющимися головными частями (ББ индивидуального наведения) один блок мы «потеряли». Будучи пассивным, он не был оснащен ни телеметрическими датчиками, ни средствами траекторных измерений – никаких сигналов с борта не шло. Визуальные средства ничего не дали. Это ЧП. Решили получить «добро» Москвы, чтобы связаться с кораблем США и спросить, не видели ли они нашу «последнюю ступень», которая должна была упасть в таком-то районе. Разрешение получили. Ответ американцев был такой: «Your warhead, which serves the cause of peace amongst the peoples splashed at coordinates…» («Ваша головная часть, служащая делу укрепления мира между народами, приводнилась в точке с координатами…»).
Когда наши корабельные К-25 совершали облеты американских кораблей, оттуда всегда приглашали жестами садиться на их вертолетную площадку. Обратную ситуацию невозможно даже себе представить.
Партия ананасов
Информированность «партнеров» порой зашкаливала. То вдруг не забудут своевременно поздравить с днем рождения одного из командиров флотилии, капитана первого ранга – и это задолго до появления соцсетей, в которых можно отыскать все. Другой эпизод рассказывался в наших кругах как анекдот, но он реально был. За пару часов до пуска наши корабли уже начали развертывание в запланированном квадрате, как от американцев приходит сообщение: мол, можете не торопиться, пуска сегодня не будет. И только спустя примерно час приходит информация по нашим каналам: старт по техническим причинам перенесен на месяц.
Однажды с американского корабля исчез капрал, причем неизвестно как – то ли свалился за борт в известном состоянии, то ли что-то другое. Американцы попросили нас принять посильное участие в поисках – внешним наблюдением, обзором с вертолетов. Два дня мы искали, на третий сообщили, что безуспешно: «Поиски прекращаем». Через несколько дней их сменил другой СКР. Они вызвали нас на связь и предложили в знак признательности за участие в поисках их погибшего товарища… принять партию ананасов и что-то еще из штата Алабама. Спустили плотики с этими подарками, и они поплыли, проплыли мимо нашего корабля, даже касаясь борта. Но командир категорически запретил даже смотреть в их сторону. Правда, уже вечером, находясь в кают-компании, он шутя сказал: «Что же вы не смогли подцепить хоть что-то?». Наши корабли были уже два месяца в походе, и продукты, естественно, заканчивались, запас питьевой воды иссяк, пили опресненную…
А еще американцы всегда поздравляли нас с удачным пуском ракеты.
От первого лица
В печати опубликованы сообщения об испытаниях наших новых ракет, которые имеют дальность полета 12 с лишним тысяч километров. В районе падения ракет стоят наши корабли и засекают, когда и с какой точностью ракета достигает заданного района. Мы получаем сообщения о том, что наши ракеты действуют с исключительной точностью.
Надо сказать, что в этом же районе находятся и американские корабли, которые тоже следят за полетом советских ракет. Американцы публикуют соответствующие данные о полетах наших ракет, и мы сверяем эти данные с нашими. Конечно, мы верим товарищам, которые находятся на наших кораблях. Но тут получается нечто вроде двойного контроля – и нашего, и противника. Наши противники, – правда, мы хотели бы, чтобы они не были нашими противниками, но приходится считаться с природой империализма, – тоже подтверждают, что советские ракеты точно попадают в цель. Это хорошо. Мы и не сомневались в этом. (Аплодисменты.)
Для запусков всех предыдущих ракет вполне хватало территорий, расположенных на восток от первого полигона, Капустиного Яра. Но уже одновременно с созданием Байконура началось строительство площадки, удаленной от него на максимально возможную дальность, – для приема боевых блоков межконтинентальных ракет.
Всего Союза мало
При летно-конструкторских испытаниях необходимо фиксировать множество параметров – работоспособность всех ступеней, их узлов и систем, включая ступени разведения боевых блоков (ББ), маршевые и рулевые двигательные установки, твердотопливные двигатели всех типов. Ведь все компоненты должны не просто работать, а четко соответствовать программе, заложенной в систему управления. Большую часть информации могут получить телеметристы, работающие на измерительных пунктах в районе старта и по трассе. Но поведение ББ на нисходящем атмосферном участке траектории, унос их теплозащитного покрытия, работоспособность спецаппаратуры и, наконец, точность попадания и рассеивание можно изучить только на основании данных, полученных непосредственно на месте, где расположены точки прицеливания. Полигон для приема боевых блоков испытываемых межконтинентальных ракет создали на Камчатке, в 180 километрах севернее поселка Ключи, и назвали его Кура. Но уже легендарная «семерка», МБР Р-7, она же 8К71, имела дальность больше, нежели расстояние от Байконура до Камчатки, и пуски на максимальную прицельную дальность также необходимо было проводить. Оставалась одна возможность, которая была предусмотрена Королевым, – метить в удаленный район Тихого океана.
Гидрологи в погонах
Для принятия телеметрической информации, поступающей с ББ на конечном нисходящем участке траектории, а также для получения траекторных данных и определения координат точек падения этих блоков снаряжалась экспедиция кораблей ТОГЭ – Тихоокеанской гидрологической экспедиции. Фактически она являлась морской войсковой частью. В задачи ТОГЭ также входило спасение космонавтов в случае их приводнения в океане.
Вот гражданские названия этих кораблей: «Чажма», «Чумикан», «Чукотка», «Сибирь», «Сучан» (переименован в «Спасск»), «Сахалин». Впоследствии флотилию пополнили «Маршал Неделин» и «Маршал Крылов».Корабли базировались в заливе Крашенинникова, являющемся частью Авачинской бухты. Для сведения: здесь же оснащались боевыми ракетами разработки КБ Макеева атомные подводные лодки. Естественно, район был режимным, строго охранялся, вход и въезд – только по специальным пропускам.
Местное население – офицеры с семьями и гражданские служащие – жили в расположенном рядом поселке, ранее называвшемся Советский, затем – Приморский и Петропавловск-Камчатский-50. Сейчас это город Вилючинск – по названию сопки Вилюй, которая отсюда хорошо видна.
Мне посчастливилось стать первым и постоянным представителем разработчика ракет – КБ «Южное» – на кораблях флотилии. Был я тогда в должности ведущего инженера. На каждый цикл испытательных запусков меня командировали на Камчатку из Днепропетровска – для обработки результатов измерений телеметрической и траекторной информации и передачи их по специальным каналам связи на Большую землю.
По зову ТАСС
Для обеспечения безопасности плавания судов и полета самолетов в районе падения ББ все государства уведомлялись сообщением ТАСС. Например: «В период с 17 по 31 марта 1975 года в Советском Союзе будут проведены пуски ракет-носителей с падением последних ступеней в район Тихого океана, ограниченный окружностью с радиусом 40 морских миль с центром, имеющим координаты 6 градусов 30 минут южной широты и 153 градуса 15 минут западной долготы. ТАСС уполномочен заявить, что для обеспечения безопасности правительство Советского Союза просит правительства других стран, пользующихся морскими и воздушными путями в Тихом океане, дать указания соответствующим органам, чтобы суда и самолеты не заходили в этот район и воздушное пространство над ним с 6 до 18 часов по местному времени».
Вполне естественно, что после такого уведомления военное ведомство США снаряжало в указанный район свою экспедицию. Путь от пункта базирования судов ТОГЭ до места падения занимал 7–10 суток. И уже примерно на четвертый день хода к нам пристраивался СКР США, вооруженное сторожевое судно. По приходу в заданный район через день-два появлялся хорошо оснащенный измерительными средствами (значительно лучше наших) корабль США – или USS General Arnold, или USS General Hoyt Vandenberg, а в последнее время (1985–1991 годы) суперсовременный для того времени и оснащенный всеми средствами контроля Observation Island. Они нас всегда приветствовали большими транспарантами на борту: «ЗДРАВСТВУЙТЕ, КАК ТАМ ВСЕ В МОСКВА», «ЗДРАВСТВУЙТЕ, БУДЬТЕ КАК ДОМА» и подобными. Ребята они были веселые.
Начиная с четвертого дня похода и затем ежесуточно американский разведывательный самолет Orion производил облет наших кораблей. В район ожидаемого падения наших боевых блоков заходили другие суда. Доходило до курьезов.
Перед одним из пусков, примерно за два часа до падения боевых блоков, пока наши корабли еще не разошлись в установленный порядок для фиксации падения тех самых «последних ступеней», на горизонте появился «незнакомец», медленно приблизился и остановился метрах в ста от нашего флагмана. Затем к нему подошел корабль США, они обменялись информацией, после чего неизвестный удалился, а американский вызвал нас на связь и сообщил: «Do not worry, it was British merchant ship, go on with your work» («Не волнуйтесь, это было английское торговое судно, продолжайте испытания»). И это все при абсолютной секретности наших работ! Конечно, никаких инициатив в части переговоров с нашей стороны даже и быть не могло. На каждом корабле находился представитель oсобого отдела, который за всем тщательно следил.
Кооперация без границ
В конце испытаний, когда наши корабли готовились возвращаться на базу в Петропавловск-Камчатский, нас вызвал на связь американский корабль General Hoyt Vandenberg, пожелал нам счастливого пути домой и… поблагодарил за сотрудничество (Thank you for cooperation)! Повторюсь: чувства юмора американским морякам было не занимать.
Однажды произошел такой случай: при очередном пуске ракеты с разделяющимися головными частями (ББ индивидуального наведения) один блок мы «потеряли». Будучи пассивным, он не был оснащен ни телеметрическими датчиками, ни средствами траекторных измерений – никаких сигналов с борта не шло. Визуальные средства ничего не дали. Это ЧП. Решили получить «добро» Москвы, чтобы связаться с кораблем США и спросить, не видели ли они нашу «последнюю ступень», которая должна была упасть в таком-то районе. Разрешение получили. Ответ американцев был такой: «Your warhead, which serves the cause of peace amongst the peoples splashed at coordinates…» («Ваша головная часть, служащая делу укрепления мира между народами, приводнилась в точке с координатами…»).
Когда наши корабельные К-25 совершали облеты американских кораблей, оттуда всегда приглашали жестами садиться на их вертолетную площадку. Обратную ситуацию невозможно даже себе представить.
Партия ананасов
Информированность «партнеров» порой зашкаливала. То вдруг не забудут своевременно поздравить с днем рождения одного из командиров флотилии, капитана первого ранга – и это задолго до появления соцсетей, в которых можно отыскать все. Другой эпизод рассказывался в наших кругах как анекдот, но он реально был. За пару часов до пуска наши корабли уже начали развертывание в запланированном квадрате, как от американцев приходит сообщение: мол, можете не торопиться, пуска сегодня не будет. И только спустя примерно час приходит информация по нашим каналам: старт по техническим причинам перенесен на месяц.
Однажды с американского корабля исчез капрал, причем неизвестно как – то ли свалился за борт в известном состоянии, то ли что-то другое. Американцы попросили нас принять посильное участие в поисках – внешним наблюдением, обзором с вертолетов. Два дня мы искали, на третий сообщили, что безуспешно: «Поиски прекращаем». Через несколько дней их сменил другой СКР. Они вызвали нас на связь и предложили в знак признательности за участие в поисках их погибшего товарища… принять партию ананасов и что-то еще из штата Алабама. Спустили плотики с этими подарками, и они поплыли, проплыли мимо нашего корабля, даже касаясь борта. Но командир категорически запретил даже смотреть в их сторону. Правда, уже вечером, находясь в кают-компании, он шутя сказал: «Что же вы не смогли подцепить хоть что-то?». Наши корабли были уже два месяца в походе, и продукты, естественно, заканчивались, запас питьевой воды иссяк, пили опресненную…
А еще американцы всегда поздравляли нас с удачным пуском ракеты.
От первого лица
В печати опубликованы сообщения об испытаниях наших новых ракет, которые имеют дальность полета 12 с лишним тысяч километров. В районе падения ракет стоят наши корабли и засекают, когда и с какой точностью ракета достигает заданного района. Мы получаем сообщения о том, что наши ракеты действуют с исключительной точностью.
Надо сказать, что в этом же районе находятся и американские корабли, которые тоже следят за полетом советских ракет. Американцы публикуют соответствующие данные о полетах наших ракет, и мы сверяем эти данные с нашими. Конечно, мы верим товарищам, которые находятся на наших кораблях. Но тут получается нечто вроде двойного контроля – и нашего, и противника. Наши противники, – правда, мы хотели бы, чтобы они не были нашими противниками, но приходится считаться с природой империализма, – тоже подтверждают, что советские ракеты точно попадают в цель. Это хорошо. Мы и не сомневались в этом. (Аплодисменты.)
Информация