Понимание ситуации на Донбассе уходит. Вместе с людьми
Дежавю. Кафе на трассе Ростов — Москва, где я не один десяток раз встречался со своими подопечными «из-за ленточки». Последняя встреча состоялась больше двух лет тому назад, и вот… Кафе не изменилось. Почти не изменился человек, с которым я познакомился в горячем июне 2014-го, во время второй поездки с грузом и первой поездки «за туда».
Почти — это, конечно, сказано не совсем корректно. Конечно, разница есть. И пара лет в не совсем уютном мирке взяли свое, но главное — потухшие глаза и опустошенность. Все, Новороссия или ДНР закончилась еще для одного бойца. Дальше путь в Рязанскую область, где есть люди, которые помогут с гражданством, а потом — Оренбургская область, где готовы взять по его основной специальности — инженер-наладчик соледобывающего оборудования.
За спиной еще 21 год работы в Соледаре, на «Артемсоли». Навсегда потерянное все, что было в Соледаре, разбитая квартира жены в Горловке и сгоревший родительский дом в Зайцево. Полтора года в ополчении ДНР, год в Корпусе. Два осколка от мины на Трудовских и пуля (слава богу, на излете) в Ясиноватой.
Вот так встретились бывший ополченец и бывший гуманитарщик. Просто «поговорить за жизнь», ничего Юрию от меня не было нужно, просто было огромное желание выговориться. Не просто первому встречному, а человеку, который понимает чуть больше, чем те, кто просто черпает информацию из СМИ.
Я слушал и молчал. А что тут можно было сказать, о чем спросить? Все (ну или почти все) я и так знаю. Но — молчу, потому что и время не пришло еще говорить, и все то же пресловутое «не раскачивайте лодку». Дальше просто выдам часть записанного монологом.
* * *
Лодку раскачивать никто не собирается. Просто уходим с лодки. За ненадобностью. Медкомиссия, которая в один момент признала меня негодным, — это так, повод, не более. Просто перерезали пуповину. Но понимание того, что жизнь здесь закончилась, пришло еще раньше.
Кто реально был на Донбассе, а не по картинке в телике, тот знает, что у нас творилось. Да, было все: «отжимы», мародерство, крышевание, переделы собственности. Было, никто скрывать не будет. И мы базу пилили и сдавали не пойми кому, чтобы было на что пожрать батальону и закупиться всем необходимым.
Потом было не лучше. И оружие с техникой испарялось просто в удивительных масштабах, и горючка высыхала в баках. Все было. Беспредел? Ну да. А что удивительного, кто пошел воевать, те пошли воевать. Кто умел воровать — тот и занялся этим делом. Не всем дано, не все умеют.
Все эти политические разборки нам были побоку. Да, грызлись командиры с политиками, командиры шли в политику, политики поперлись командовать. Нормальный бардак такой.
И все это на фоне настоящей войны. Да, для них, для вас — то затухающей, то вновь вспыхивающей, но для нас — войны.
Да, были какие-то смешные переговоры, какие-то договоренности, разные клоунады были. Вот только война не заканчивалась ни на день. И нас там, прикинь, каждый день убивали.
Вы да, всплески выдавали, когда Гиви с Мотороллером убрали. А ничего, что каждый день кто-то да гибнет?
Минск этот… Минск, он далеко, а линия фронта — вот она, под боком, в моей бывшей Горловке. Соглашения-договоры и прочая бредятина она не для тех, в кого прилетает по-настоящему. Клоунские пляски в Минске для тех, кто вообще не в курсе, как мина воет. Им на передке делать нечего.
И вот пока одни сидят под обстрелами изо дня в день, другие проявляют политическую активность. Толку в которой как в холостом патроне. То есть, применение найти можно, если захотеть. Но лучше боевой.
Вопросов много, но они все какие-то корявые. И задавать коряво, и ответы на них такие же прямые.
Нас просто убивает этот «Минск». Первый, второй… Двадцатый. Сколько их нужно? Хоть сто, но если арта долбит каждый день, а мы ничего сделать толком не можем, потому что связаны по рукам и ногам этим Минском. И не говори, что «если бы захотели». Многие хотели, и где они теперь? Вот там, правильно, в месте последней регистрации.
И поверь, любой, кто начнет сегодня вякать не по теме, завтра довякается. Либо расторжением контракта и перспективой вольной гражданской жизни, либо…
Плюс еще ваши непонятные до сих пор телодвижения в «верхах». Нам больше некуда смотреть, как на Россию. Мы и смотрим. И не видим ничего. А когда начали говорить, что еще и гуманитарку обрубят, у многих реально руки опустились.
Здесь, кстати, очень такой вопрос тонкий. Никто давно этой гуманитарки и не видит, она идет по госучреждениям. Хорошо, но перспектива какая? В больницу со своими харчами и лекарствами? Здорово, в школу и садики детей тоже?
С лекарствами и так не фонтан. Нет, в аптеках если чего и нет, то все тебе привезут. Были бы деньги. Вопрос только в том, есть ли они. Хотя, жить захочешь — не так еще раскорячишься. Проверено.
Разочарование? Да, и это тоже. Это все не вчера возникло, это долго копилось. Ну нельзя нам ума дать, так сказали бы — ребята, все, лавочка закончилась. Всем спасибо, все свободны. А так — и не живы, и не мертвы.
У многих вопросы в голове сидят, за что мы все бросили и воевать пошли. Да, и у меня. Я не за хорошей жизнью-то пошел, у меня она и так была вполне себе, получше чем у многих. И мог бы сидеть в Соледаре, даже «Слава Украине!» орать не надо было бы, нас всего таких спецов трое было. Остался там один.
И не за себя даже все движения. За детей. Хочу, чтобы они росли в нормальной стране. Гражданами, а не не пойми кем. Да, признали паспорта наши, и что? Как была резервация, так и осталась. Машину я могу купить в России… Ну могу. Дальше что?
Да не нужна мне она, я хочу, чтобы дети жили нормально, если уж я себе все разбабахал так. Ни о чем не жалею, ни на миг, веришь? Повторись все — один черт, бросил бы все и пошел против этих. Просто если бы знал, что так все обернется — раньше бы свалил.
Ну вот такой я человек, хочу, чтобы дети выросли и выучились. Не выбирая из того, что осталось, а как им хочется. И не только учеба, знаешь ли. Развиваться тоже надо. И спорт тут же, и искусство, например.
И, главное, хочу, чтобы они были Гражданами Государства. А не проживающими в резервации имени Минских соглашений.
Я не трус. Когда стояли там. Где были наши позиции, сам знаешь, у кого спросить. Не боялся. Из подвала меня не надо было выбивать после обстрела. И сейчас не особо боюсь. Да, нет у меня в России ни одного родственника, ничего. За деньги помогут. Мне главное — документы оформить и до Илецка добраться. Я с тамошними говорил, представился, меня послушали и сказали — ты, главное, до нас доберись. Все нормально будет. Как услышали, что я по горловскому и краматорскому оборудованию спец. А я специалист, и хороший.
И упертый. Доберусь.
Просто уже нет веры никому, ни нашим, ни вашим, в том, что у нас хоть чуть будет лучше. Хотя, никто и не обещает. С вашей стороны постоянно вопят о «сливе», с другой стороны радостно ручонки потирают. Кому верить?
А наши просто молотят свою копну. У них все прекрасно. Сожрали всех, кого можно было, теперь можно и пожить в свое удовольствие.
Я, кстати, тоже хочу. Но так как болтологии не обучен, то вот… Что умею — тем и пригожусь. Как боец я, понятно, вашим не чета, да и стар уже. А вот как правильно соль добывать да мельницы настраивать — это я умею. Вот и буду по принципу «каждому — свое». Кому-то договоры да соглашения, кому-то комбайны да мельницы.
Зато доча с пацанами будут жить. Я за это воевать пошел, хорошую кормушку бросив. Жить так, как они хотят, а не как им скажут из Киева. Не в резервации, а в нормальной стране.
Зачем мы вам такие? Куда нас? Сколько еще будет идти этот эксперимент? Сколько еще нас должно будет умереть на позициях? Ну ведь даже я понимаю, что эти Минские — это просто мясорубка для Донбасса. Медленное такое перемалывание. По чуть.
Но ведь рано или поздно все закончится, если не изменить все как надо. Я понимаю, что не выиграешь ты войну, сидя в окопах в обороне. На одну нашу пушку там десять. На одного нашего бойца там тоже поболее.
И сидим, не дергаемся. Назад нельзя, все, пришли. Вперед тоже нельзя, минская клоунада не пускает и сам знаешь, кто. Можно сидеть и умирать. Без какой-либо перспективы, если этот идиотизм не считать ею.
Самому мне как бы все, билет в тихую жизнь выписали. За других, которым повезет не так, как мне обидно. За тех, которые погибали и погибнут еще. А это люди, просто люди, которых кто-то принес в жертву каким-то своим интересам. Ну не силен я в политике, чтобы все понять и осознать.
Но эта жизнь — тоже не жизнь. Или уж бросьте, скажите честно, не нужен Донбасс. Все тогда в Россию уйдут. Население поднимут, да и спецов у нас полезных еще осталось много. Под Киев не пойдем точно. Да и примут там, таких, как я в одном место, слюнями капая от радости.
Но что-то делать надо. Пока еще не поздно.
* * *
Послесловие.
Мне нечего было ответить, нечего было сказать. Юрка говорил три часа, многое из услышанного я знал и так, многое оказалось новым. Пока, наверное, стоит промолчать. Я тоже не политик, тоже многого не понимаю в отношении Донбасса сегодня. Но я выслушал его как бы от всей России, и кое-что из его сумбурного рассказа выложил здесь. Многое действительно пока не стоит публиковать.
Да, тема Донбасса сейчас не столь волнует жителей России, как тремя годами раньше. Действительно, много крови утекло. Но и просто выслушать тоже не могу. Частично потому, что сам был в теме, и до сих пор для меня она не чужая. И потому, что уважаю выбор Юрия. И потому, что согласен с ним от начала и до конца.
Почти — это, конечно, сказано не совсем корректно. Конечно, разница есть. И пара лет в не совсем уютном мирке взяли свое, но главное — потухшие глаза и опустошенность. Все, Новороссия или ДНР закончилась еще для одного бойца. Дальше путь в Рязанскую область, где есть люди, которые помогут с гражданством, а потом — Оренбургская область, где готовы взять по его основной специальности — инженер-наладчик соледобывающего оборудования.
За спиной еще 21 год работы в Соледаре, на «Артемсоли». Навсегда потерянное все, что было в Соледаре, разбитая квартира жены в Горловке и сгоревший родительский дом в Зайцево. Полтора года в ополчении ДНР, год в Корпусе. Два осколка от мины на Трудовских и пуля (слава богу, на излете) в Ясиноватой.
Вот так встретились бывший ополченец и бывший гуманитарщик. Просто «поговорить за жизнь», ничего Юрию от меня не было нужно, просто было огромное желание выговориться. Не просто первому встречному, а человеку, который понимает чуть больше, чем те, кто просто черпает информацию из СМИ.
Я слушал и молчал. А что тут можно было сказать, о чем спросить? Все (ну или почти все) я и так знаю. Но — молчу, потому что и время не пришло еще говорить, и все то же пресловутое «не раскачивайте лодку». Дальше просто выдам часть записанного монологом.
* * *
Лодку раскачивать никто не собирается. Просто уходим с лодки. За ненадобностью. Медкомиссия, которая в один момент признала меня негодным, — это так, повод, не более. Просто перерезали пуповину. Но понимание того, что жизнь здесь закончилась, пришло еще раньше.
Кто реально был на Донбассе, а не по картинке в телике, тот знает, что у нас творилось. Да, было все: «отжимы», мародерство, крышевание, переделы собственности. Было, никто скрывать не будет. И мы базу пилили и сдавали не пойми кому, чтобы было на что пожрать батальону и закупиться всем необходимым.
Потом было не лучше. И оружие с техникой испарялось просто в удивительных масштабах, и горючка высыхала в баках. Все было. Беспредел? Ну да. А что удивительного, кто пошел воевать, те пошли воевать. Кто умел воровать — тот и занялся этим делом. Не всем дано, не все умеют.
Все эти политические разборки нам были побоку. Да, грызлись командиры с политиками, командиры шли в политику, политики поперлись командовать. Нормальный бардак такой.
И все это на фоне настоящей войны. Да, для них, для вас — то затухающей, то вновь вспыхивающей, но для нас — войны.
Да, были какие-то смешные переговоры, какие-то договоренности, разные клоунады были. Вот только война не заканчивалась ни на день. И нас там, прикинь, каждый день убивали.
Вы да, всплески выдавали, когда Гиви с Мотороллером убрали. А ничего, что каждый день кто-то да гибнет?
Минск этот… Минск, он далеко, а линия фронта — вот она, под боком, в моей бывшей Горловке. Соглашения-договоры и прочая бредятина она не для тех, в кого прилетает по-настоящему. Клоунские пляски в Минске для тех, кто вообще не в курсе, как мина воет. Им на передке делать нечего.
И вот пока одни сидят под обстрелами изо дня в день, другие проявляют политическую активность. Толку в которой как в холостом патроне. То есть, применение найти можно, если захотеть. Но лучше боевой.
Вопросов много, но они все какие-то корявые. И задавать коряво, и ответы на них такие же прямые.
Нас просто убивает этот «Минск». Первый, второй… Двадцатый. Сколько их нужно? Хоть сто, но если арта долбит каждый день, а мы ничего сделать толком не можем, потому что связаны по рукам и ногам этим Минском. И не говори, что «если бы захотели». Многие хотели, и где они теперь? Вот там, правильно, в месте последней регистрации.
И поверь, любой, кто начнет сегодня вякать не по теме, завтра довякается. Либо расторжением контракта и перспективой вольной гражданской жизни, либо…
Плюс еще ваши непонятные до сих пор телодвижения в «верхах». Нам больше некуда смотреть, как на Россию. Мы и смотрим. И не видим ничего. А когда начали говорить, что еще и гуманитарку обрубят, у многих реально руки опустились.
Здесь, кстати, очень такой вопрос тонкий. Никто давно этой гуманитарки и не видит, она идет по госучреждениям. Хорошо, но перспектива какая? В больницу со своими харчами и лекарствами? Здорово, в школу и садики детей тоже?
С лекарствами и так не фонтан. Нет, в аптеках если чего и нет, то все тебе привезут. Были бы деньги. Вопрос только в том, есть ли они. Хотя, жить захочешь — не так еще раскорячишься. Проверено.
Разочарование? Да, и это тоже. Это все не вчера возникло, это долго копилось. Ну нельзя нам ума дать, так сказали бы — ребята, все, лавочка закончилась. Всем спасибо, все свободны. А так — и не живы, и не мертвы.
У многих вопросы в голове сидят, за что мы все бросили и воевать пошли. Да, и у меня. Я не за хорошей жизнью-то пошел, у меня она и так была вполне себе, получше чем у многих. И мог бы сидеть в Соледаре, даже «Слава Украине!» орать не надо было бы, нас всего таких спецов трое было. Остался там один.
И не за себя даже все движения. За детей. Хочу, чтобы они росли в нормальной стране. Гражданами, а не не пойми кем. Да, признали паспорта наши, и что? Как была резервация, так и осталась. Машину я могу купить в России… Ну могу. Дальше что?
Да не нужна мне она, я хочу, чтобы дети жили нормально, если уж я себе все разбабахал так. Ни о чем не жалею, ни на миг, веришь? Повторись все — один черт, бросил бы все и пошел против этих. Просто если бы знал, что так все обернется — раньше бы свалил.
Ну вот такой я человек, хочу, чтобы дети выросли и выучились. Не выбирая из того, что осталось, а как им хочется. И не только учеба, знаешь ли. Развиваться тоже надо. И спорт тут же, и искусство, например.
И, главное, хочу, чтобы они были Гражданами Государства. А не проживающими в резервации имени Минских соглашений.
Я не трус. Когда стояли там. Где были наши позиции, сам знаешь, у кого спросить. Не боялся. Из подвала меня не надо было выбивать после обстрела. И сейчас не особо боюсь. Да, нет у меня в России ни одного родственника, ничего. За деньги помогут. Мне главное — документы оформить и до Илецка добраться. Я с тамошними говорил, представился, меня послушали и сказали — ты, главное, до нас доберись. Все нормально будет. Как услышали, что я по горловскому и краматорскому оборудованию спец. А я специалист, и хороший.
И упертый. Доберусь.
Просто уже нет веры никому, ни нашим, ни вашим, в том, что у нас хоть чуть будет лучше. Хотя, никто и не обещает. С вашей стороны постоянно вопят о «сливе», с другой стороны радостно ручонки потирают. Кому верить?
А наши просто молотят свою копну. У них все прекрасно. Сожрали всех, кого можно было, теперь можно и пожить в свое удовольствие.
Я, кстати, тоже хочу. Но так как болтологии не обучен, то вот… Что умею — тем и пригожусь. Как боец я, понятно, вашим не чета, да и стар уже. А вот как правильно соль добывать да мельницы настраивать — это я умею. Вот и буду по принципу «каждому — свое». Кому-то договоры да соглашения, кому-то комбайны да мельницы.
Зато доча с пацанами будут жить. Я за это воевать пошел, хорошую кормушку бросив. Жить так, как они хотят, а не как им скажут из Киева. Не в резервации, а в нормальной стране.
Зачем мы вам такие? Куда нас? Сколько еще будет идти этот эксперимент? Сколько еще нас должно будет умереть на позициях? Ну ведь даже я понимаю, что эти Минские — это просто мясорубка для Донбасса. Медленное такое перемалывание. По чуть.
Но ведь рано или поздно все закончится, если не изменить все как надо. Я понимаю, что не выиграешь ты войну, сидя в окопах в обороне. На одну нашу пушку там десять. На одного нашего бойца там тоже поболее.
И сидим, не дергаемся. Назад нельзя, все, пришли. Вперед тоже нельзя, минская клоунада не пускает и сам знаешь, кто. Можно сидеть и умирать. Без какой-либо перспективы, если этот идиотизм не считать ею.
Самому мне как бы все, билет в тихую жизнь выписали. За других, которым повезет не так, как мне обидно. За тех, которые погибали и погибнут еще. А это люди, просто люди, которых кто-то принес в жертву каким-то своим интересам. Ну не силен я в политике, чтобы все понять и осознать.
Но эта жизнь — тоже не жизнь. Или уж бросьте, скажите честно, не нужен Донбасс. Все тогда в Россию уйдут. Население поднимут, да и спецов у нас полезных еще осталось много. Под Киев не пойдем точно. Да и примут там, таких, как я в одном место, слюнями капая от радости.
Но что-то делать надо. Пока еще не поздно.
* * *
Послесловие.
Мне нечего было ответить, нечего было сказать. Юрка говорил три часа, многое из услышанного я знал и так, многое оказалось новым. Пока, наверное, стоит промолчать. Я тоже не политик, тоже многого не понимаю в отношении Донбасса сегодня. Но я выслушал его как бы от всей России, и кое-что из его сумбурного рассказа выложил здесь. Многое действительно пока не стоит публиковать.
Да, тема Донбасса сейчас не столь волнует жителей России, как тремя годами раньше. Действительно, много крови утекло. Но и просто выслушать тоже не могу. Частично потому, что сам был в теме, и до сих пор для меня она не чужая. И потому, что уважаю выбор Юрия. И потому, что согласен с ним от начала и до конца.
Информация