Шотландия: отделение от загнивающей Англии?
Современный мир в последние два десятка лет не обязательно характеризуется интеграцией и глобализацией. Всем известно, во что превратились бывшие СССР и Югославия. Есть примеры назревающей дезинтеграции и помельче: Страна Басков в Испании, Бенгази в Ливии или Шотландия в Соединённом Королевстве. Все три примера, кстати, имеют кое-что общее: Баскская автономия — одна из богатейших испанских областей (добыча железной руды, металлургическая промышленность, развитое сельское хозяйство — 35000 ферм, туризм); Бенгази — наиболее богатый нефтью район Ливии (2/3 ливийских нефтяных запасов); Шотландия — опять же богата нефтью (9/10 всей британской нефти добывается сейчас на шотландском шельфе). Но если с Бенгази всё понятно (Каддафи черпал оттуда ресурсы и переправлял в Триполи — так, по крайней мере, утверждает бенгазийская элита, требующая ныне «полуавтономии»), и с басками тоже нет вопросов — они давно и постоянно ведут борьбу за свою независимость, то на кого обиделась Шотландия, ясно не совсем. Ведь три с лишним века тому назад, в 1707 году, она сама — пусть и после долгой борьбы за государственную независимость — изъявила желание присоединиться к Англии. Давайте-ка разберёмся в этом интересном вопросе.
Присоединение Шотландии к Англии в XVIII веке было сделкой выгодной и политически оправданной. Во-первых, Шотландия сохранила значительную автономию. Во-вторых, она получила существенные экономические выгоды: доступ к рынку Англии и её тогдашних колоний. А как обстоят дела теперь, в веке XXI?
Цитата:
«С тех пор Шотландия является самой обособленной среди всех автономий Великобритании. Здесь есть собственный парламент, церковь и правовая система. Шотландское законодательство предусматривает весьма солидные социальные льготы, особенно студентам и пенсионерам. Их выплачивают из общей госказны, т. е. в том числе и за счет английских налогоплательщиков. На социальные расходы от государства шотландцы в год получают на каждого человека на 1.600 фунтов стерлингов (около $2.460) больше, чем жители Англии. При этом льготы доступны лишь шотландцам. Например, студент из Англии за обучение в шотландском университете должен заплатить около 9.000 фунтов стерлингов (около $13.830) в год, в то время как для местного жителя образование будет бесплатным» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина).
Вообще-то не всё так лучезарно. Ещё одна цитата:
«Консервативная партия фактически ушла с политической арены Шотландии к началу 1990-х годов, поплатившись за неолиберальные экономические реформы Маргарет Тэтчер. В регионе, экономика которого традиционно опиралась на тяжёлую промышленность, были закрыты многие предприятия, десятки тысяч людей оказались без работы, что привело к резкому падению уровня жизни. Кроме того, тори заняли непримиримую позицию по вопросу деволюции (передачи властных полномочий на места), что окончательно подорвало доверие к ним со стороны местного населения. На выборах 1997 года в британский парламент не было избрано ни одного кандидата от консерваторов, на выборах 2010-го — только один. В связи с этим даже возникла шутка, что в Эдинбурге больше панд в зоопарке, чем консерваторов.
С тех пор партия лейбористов была единственной политической силой, которая могла противопоставить себя национализму. Ее социально-демократическая программа, импонирующая большинству шотландцев, в действительности была настолько схожа с программой националистов, что вместо дебатов о том, чья программа лучше, лидеры двух партий обычно спорили о том, кто у кого позаимствовал идеи.
Когда под воздействием внешних факторов — войны в Ираке, экономического кризиса 2008 года — политика лейбористского правительства утратила поддержку населения, в том числе в Шотландии, место для прихода националистов оказалось расчищено.
Вторым ключевым двигателем поддержки Шотландской национальной партии стал экономический кризис. В условиях нестабильности население стало более восприимчиво к тезисам националистов о том, что малые государства лучше справляются с кризисом, чем большие. С новой силой зазвучал тезис о том, что Шотландии необходимо добиваться контроля над природными ресурсами, находящимися в ее территориальных водах: месторождениями нефти и газа. В случае отделения доходы от них составили бы не менее 10% ВВП Шотландии, что было бы лучшей страховкой против возможных экономических трудностей, заверили сторонники независимости» (источник: «Независимая газета», Ольга Троицкая).
Как видим, здесь чистая экономика: безработица, кризис, нефть. Никаких собственно националистических причин для отделения Шотландии от Британии нет. «Референдум о независимости Шотландии также поднимет вопросы об участии Шотландии в выплате британского госдолга, месте нового государства в Евросоюзе, распределении природных ресурсов, а также будущем британских атомных подлодок, которые базируются на западном побережье Шотландии» (источник: «Взгляд»). «Лондону придётся также убирать с шотландской территории ядерные ракеты Trident — куда, непонятно, поскольку других баз для хранения ядерных арсеналов в стране пока нет» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина). Да, ничего националистического; сплошь деловые вопросы.
В настоящее время в Великобритании идут дебаты не о том, отделяться или не отделяться, а также по каким причинам, но о сроках проведения референдума в Шотландии на тему выхода-невыхода. Тут есть две основные точки зрения: 2013 год (точка зрения правительства Великобритании) и осень 2014 года (точка зрения Алекса Салмонда, шотландского первого министра и по совместительству главы ШНП — Шотландской национальной партии). Причём Салмонд настаивает ещё и на том, чтобы дать право голоса в референдуме и несовершеннолетним — лицам от 16 лет. Дэвид Кэмерон, английский премьер, разумеется, выступает за единство Британии.
Два крупных политика — шотландский и английский — никак не могут переспорить друг дружку. Кэмерон, надо заметить, во многом объективен. Ведь ШНП собиралась провести референдум ещё в 2008 году — но ей помешал сделать это грянувший финансовый кризис, сотрясший всю мировую экономику. Любопытно, что далее экономический кризис стал дополнительной причиной для референдума: родился на свет тот самый тезис, будто малые государства справляются с кризисом лучше больших. Тема референдума об отделении вновь была поднята весной 2011 года, когда ШНП победила на выборах — причём, можно сказать, «всухую», так, что в Шотландии было сформировано однопартийное правительство.
Цитата:
«…«На прошлых (местных) выборах Алекс Салмонд просил дать ему мандат на проведение референдума. Он выиграл выборы. Он получил свой мандат. Я предложил ему провести референдум, он отказался — что же в конце концов происходит?» — возмутился Кэмерон, говоря о том, что Эдинбург недоволен предложением Лондона провести голосование как можно быстрее.
Далее британский премьер обвинил Салмонда в постоянном изменении формулировки вопросов, выносимых на голосование. Лондон настаивает на простой формулировке вопроса о независимости («за» или «против»), Эдинбург же не исключает и второго вопроса о «максимальной деволюции» (практически полной автономии, при которой в ведении центральных властей останутся лишь оборона и внешняя политика). Лондон опасается, что такой «промежуточный» вариант наберёт больше сторонников, чем полная независимость» (источник: «Новости — Грузия»).
Но и Салмонд умеет найти подходящие доводы:
«Лидер партии Алекс Салмонд занимал пост первого министра Шотландии последние четыре года и пока не рисковал провести референдум о независимости. До нынешних выборов он также не раз давал понять, что в случае победы не будет торопиться с проведением плебисцита, поскольку главной его заботой будет восстановление экономики от последствий кризиса.
Пока шел подсчёт голосов, Салмонд заявил, что в случае получения большинства в парламенте он проведёт референдум о независимости Шотландии в течение ближайших пяти лет. Лидер Шотландской национальной партии также заявил, что прежде всего он потребует большей экономической свободы для шотландского парламента, включая права на установление налога на прибыль.
«Шотландский народ проявил свое доверие к нам, и мы должны доверять своему народу, — заявил Алекс Салмонд. — Поэтому в течение нового парламентского срока мы проведем референдум, дав возможность жителям Шотландии решить конституционное будущее страны», — пообещал Салмонд» (источник: «Русская служба BBC»).
Таким образом, Алекс Салмонд, сказавший о ближайших пяти годах, вовсе не противоречит сам себе. Впрочем, говорить о сознательной оттяжке даты референдума всё же приходится. И на то есть причина — уже не экономическая, но политическая:
«Дело в том, что в 2014 году в Глазго состоится статусное спортивное мероприятие — Игры Содружества, а также пройдет празднование 700-летия разгрома шотландцами войск английского короля Эдуарда II под Бэннокберном. Националисты уверены, что эти два события повысят число сторонников независимости» (источник: «Хвиля», Денис Иваненко).
Шотландцу Салмонду возражает шотландец Джек Макконнелл, лорд Гленскорродэйл, — человек, бывший первым министром пять с половиной лет, до поражения в 2007 году лейбористской партии на выборах. Макконнелл считает, что провести референдум нужно в течение ближайших 18 месяцев. Как пишет шотландский политический редактор «Дэйли телеграф» Саймон Джонсон, «неуверенность и разногласия по поводу выбору времени референдума», по словам экс-министра, «могут лишь задержать наше восстановление после экономического спада». Судя по статье Джонсона, Джека Макконнелла очень волнует «польза экономики». Здесь же указывается, что церковь Шотландии выступает против того, чтобы на референдуме голосовали 16- и 17-летние подростки.
Тот же Джонсон в другой своей статье, «Майкл Мур нападает на «странное понятие» независимости Алекса Салмонда» («Дэйли телеграф»), приводит мнение Майкла Мура, члена либерально-демократической партии по поводу налогов и расходов в предполагаемой независимой Шотландии. На выступлении в Сент-Эндрюсе Мур заявил, что «сепаратисты не дали ясно понять, какую экономику имела бы независимая Шотландия». По его словам, до 2008 года Шотландия имела в виду процветающие Ирландию, Исландию и Норвегию. Но вот экономика Ирландии пошла на спад, а Исландия обанкротилась, — и Салмонд увидел центр для подражания на востоке, в Скандинавии. Но Мур усомнился, что шотландцы смогли бы обеспечить себе высокий — такой же, как в скандинавских странах, — уровень коммунальных услуг без увеличения в отдельной Шотландии подоходного налога, налога на корпорации и НДС. Мур привёл примеры: если британское правительство берёт приблизительно 37% налогов от дохода, то правительство Норвегии берёт уже 41,1%, Швеции — 47%, а в Дании — 48,1%. Однако Стюарт Хози из ШНП объявил слова Мура «грубой ошибкой» и добавил, что налог на корпорации может быть сокращён до 20%.
А вот ещё одна любопытная статья политического редактора Джонсона: «Богатые нефтью северные острова Шотландии говорят Алексу Салмонду: мы могли бы остаться с Великобританией» («Дэйли телеграф»). Журналист рассказывает о том, что Оркнейские и Шетландские острова не торопятся пойти навстречу планам Салмонда и отделиться от Британии. Напротив, даже если остальная часть Шотландии проголосует за отделение, они могут остаться в составе Великобритании. Мало того, эти острова «могут даже объявить независимость самостоятельно».
Здесь, опять же, вопрос выгоды: «…они могли согласиться на присоединение к независимой Шотландии только при условии предоставления им намного большей часть нефти Северного моря и газа, четверть которых находится в одних только водах Шетланда».
Так что теперь речь идёт и о голосовании на островах. Этот острый вопрос имеет и политическую подоплеку: жители названных островов «были традиционно чрезвычайно враждебны к независимости Шотландии» и предпочли ему Вестминстерское правительство. Эти острова «были частью не Шотландии, а Норвегии — до конца XV столетия».
Интересно ещё вот что: «ШНП ранее признавала право островов решать их будущее, но Никола Стуржон, заместитель первого министра, недавно возмутила жителей, заявив, что это было бы неправильно, потому что они — «не нация».
Возмущение — возмущением, но раз острова относятся теперь к Шотландии, им придётся, если на то будет воля шотландского народа, сначала отделиться от Англии, а потом уж говорить о собственной самостоятельности или обратному присоединению к остаткам Британской короны. Судьба островов упирается попросту в количество голосов:
«Угроза референдума состоит в том, что пожелания приблизительно 42500 жителей Шетландских и Оркнейских островов будут заглушены миллионами людей, живущих в Глазго и Эдинбурге…»
И ещё из статьи: «Когда местные власти Шетланда 35 лет назад проводили референдум и задавали вопрос, хотели ли жители стать частью независимой Шотландии, результат был девять против одного».
Таким образом, жителей на островах мало, а вот нефти и газа у них много. Несложная арифметика: много нефти и мало людей — лучше, чем много людей и мало нефти. Отсюда и разговоры об отсоединении от Шотландии, ещё не отсоединившейся от Великобритании.
Политики ломают копья, а между тем предполагаемое расставание Шотландии и Британии заставляет инвесторов задуматься о приостановке капиталовложений в экономику Шотландии: а ну как она отделится — и что тогда? Внутренние инвестиции превратятся в международные? А какие будут налоги? А не появятся ли таможенные пошлины? А если Шотландию примут в ЕС, то не придётся ли конвертировать фунты стерлингов в евро, теряя на разнице в курсах? И т. д., и т. п. Эти вопросы задают уже сейчас.
Поэтому, как думается, преодолевая последствия одного кризиса, шотландские сторонники полной независимости могут втянуть страну в другой — уже не мировой, а местный, так сказать, рукотворный. И вот тогда-то их политические акции упадут в цене. Вряд ли Салмонд не осознаёт этого. Тем не менее, референдум ШНП намечает на осень 2014 года. Инвестиции инвестициями, а ШНП, вероятно, полагает, что Шотландия неплохо будет жить и с её нефтью и газом.
При этом лидеру Шотландской национальной партии отлично известно, что его страна должна Банку Англии 287 миллиардов долларов. Салмонд относится к этой астрономической сумме с чисто шотландским юмором. «Аргументы Салмонда в этом вопросе эмоциональны и не лишены логики. Дескать, вы командовали, вы и отвечайте, почему банк едва не рухнул…» (источник: «Хвиля», Денис Иваненко).
Словом, экономики в предполагаемом отделении куда больше, чем политики: вторая служит лишь подкреплением первой. Никакой националистической ненависти, одна выгода. Что, кстати, подтверждается и цифрами:
«Сегодня 40% жителей Шотландии хотят независимости, а 43% предпочитают остаться в составе Соединенного Королевства. При этом две трети шотландцев готовы проголосовать за независимость, если уровень их жизни повысится хотя бы на 500 фунтов стерлингов в год ($770). Интересно, что к отделению Шотландии положительно относятся и 43% англичан, возражают против него лишь 32%. Многие британцы убеждены, что это событие благотворно скажется не только на шотландской экономике, но и на ситуации в других частях Великобритании» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина).
Видите, как обстоит дело? Сорок процентов как по мановению волшебной палочки превращаются в две трети. Для полного счастья шотландцам не хватает не собственно независимости, но по пять сотен дополнительных фунтов на брата.
Наряду с этим надо знать, что от былого экономического величия Британии остался ныне жалкий пшик:
«Целые отрасли, когда-то считавшиеся символом британского шика и могущества, исчезают на глазах. Такая судьба постигла, например, британский автопром. В кризисный для него период британцы не стали выкупать отечественного производителя или запрещать ввоз иномарок, а просто продали свои бренды. В итоге легендарные бренды фактически пошли по рукам — сначала их покупали немцы и американцы, а теперь они принадлежат китайцам и индийцам. Jaguar и Land Rover приносят доход индийской Tata Motors (95% дохода компании по итогам IV квартала 2011 г.).
Британии не на что не только строить автомобили, но и прокладывать дороги. Недавно правительство представило план масштабной передачи британских автодорог в долгосрочную аренду частным инвесторам. Большие надежды при этом возлагаются на китайских предпринимателей.
Чтобы залатать £42-миллиардную дыру в бюджете, правительству приходится также постоянно сокращать военные расходы, в том числе и количество солдат армии. Командующий Джон Максворфи, основатель и глава Ассоциации национальной обороны Великобритании, отмечает, что при сохранении этой тенденции к 2020 году британская армия просто перестанет существовать.
Об этом не часто упоминают, но по размеру внешнего долга ($9,8 трлн.) Британия занимает второе место после США ($14,7 трлн.). Британские долговые обязательства превышают греческие в 18 раз! Внешний долг страны составляет 436% от ВВП. Так что сегодня Британия входит в число ведущих экономик мира, скорее, по инерции» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина).
Не думаю, что Кэмерон, признавший волеизъявление шотландского народа, с лёгкостью простит Шотландии 287 миллиардов долларов. В такой ситуации они совсем Англии не помешают. Но, с другой стороны, что Кэмерону остаётся — кроме созерцания печальной участи былой империи?
А тут ещё и растущая безработица, которая в Великобритании составляет сейчас более 8%.
От такого экономического горя жители Британии стали заглядывать в бутылку:
«Британцы все очевиднее спиваются. Премьер-министр Дэвид Кэмерон приравнял алкоголизацию населения к национальному бедствию. В разных местах страны открываются сети вытрезвителей — до недавнего времени пьянчужек здесь бережно доставляли на «скорой помощи» в больницы и терпеливо приводили в чувство, презрев очередь из настоящих больных, томящихся в приемном покое» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина). И в довесок: «…В учреждениях Национальной системы здравоохранения ежегодно совершается примерно 250 тысяч ошибок, которые становятся причиной смерти более 3600 пациентов. Среди одних только британских хирургов количество ошибок за пять лет возросло на 28%. Ежегодно они забывают в телах больных более 700 инструментов, травмируют здоровые органы — таких случаев за пять лет стало на 33% больше. В среднем хирурги причиняют «серьёзный вред» 11-ти больным ежедневно. Врачи систематически по халатности или некомпетентности переливают пациентам кровь не той группы, назначают или вводят не те лекарства» (Г. А. Яшина, тот же источник).
Наконец, и мораль в Британии упала ниже плинтуса. Правительство собирается разрешить парам «нетрадиционной» ориентации официально оформлять свои отношения и даже венчаться в церкви. Почти половина жителей страны уже сегодня одобряет гомосексуальные браки. Неудивительно, что институт семьи в стране очень слаб. Подростки в Британии совсем распустились:
«Детей учат стучать на «плохих» родителей в школу, полицию и специальные службы. Десятилетний пацан уже знает свои права и грозит подать в суд на родителей, если они его накажут.
Британские подростки в последнее десятилетие лидируют во всем, что касается асоциального поведения. Вот статистика антирекордов 15-летних британцев. Регулярно впадают в нетрезвое состояние 27% британцев, 12% немцев, 5% итальянцев и 3% французов. Участвовали хотя бы в одной драке за последний год: 49% британских подростков, 38% французских и итальянских, 28% немецких. Имеют сексуальный опыт 38% англичан, 28% немцев, 24% итальянцев и 22% французов. Англия установила европейский рекорд по количеству подростковых беременностей.
Но общество не бьёт тревогу. Взрослые уже не могут или боятся воздействовать на вышедших из-под контроля подростков. Вместо нравственности и морали тинейджерам, например, предлагаются бесплатные презервативы и контрацептивы. Девочки от 13 лет могут безо всякого рецепта получить сколько угодно противозачаточных таблеток, посетив местного фармацевта, который при этом ничего не сообщит их родителям. Так что в скором времени Британия может стать лидером и в легализации подросткового секса» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина).
Удивительно прозорлив насчёт Британии оказался Владимир Алексеевич Солоухин — автор «Камешков на ладони», книги, писавшейся им в 60-80-х гг. прошлого века.
«В английском парламенте один оратор устроил остальным членам парламента своеобразную остроумную ловушку. Обсуждался вопрос о молодёжи. Оратор огласил с трибуны четыре высказывания разных людей о молодёжи. Вот они, эти высказывания:
1. Наша молодёжь любит роскошь, она дурно воспитана, она насмехается над начальством и нисколько не уважает стариков. Наши нынешние дети стали тиранами, они не встают, когда в комнату входит пожилой человек, перечат своим родителям. Попросту говоря, они очень плохие.
2. Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны, если сегодняшняя молодёжь завтра возьмёт в свои руки бразды правления, ибо эта молодёжь невыносима, невыдержанна, просто ужасна.
3. Наш мир достиг критической стадии. Дети больше не слушаются своих родителей. Видимо, конец мира уже не очень далёк.
4. Эта молодёжь растленна до глубины души. Молодые люди злокозненны и нерадивы. Они никогда не будут походить на молодёжь былых времен. Молодое поколение сегодняшнего дня не сумеет сохранить нашу культуру.
Все эти изречения о молодёжи, о грозящей гибели культуры, о безнадежном будущем были встречены в парламенте аплодисментами. Тогда оратор раскрыл карты. Оказывается, первое изречение принадлежит Сократу (470-399 год до нашей эры), второе — Гесиоду (720 год до нашей эры), третье — египетскому жрецу (2000 лет до нашей эры), а четвёртое найдено в глиняном горшке в развалинах Вавилона, а возраст горшка — 3000 лет.
Получилось в парламенте очень эффектно и даже смешно. Однако все эти культуры и правда погибли. И горшок найден, увы, среди развалин Вавилона, а не в процветающем городе». (Владимир Солоухин, «Камешки на ладони»).
В итоге среди британцев бытует мнение, что Британия — вслед за её армией и медициной — развалится лет через двадцать. И основания для мнения о распаде Соединённого Королевства имеются: о желании стать автономным, наряду с Шотландией, заявляет и графство Корнуолл:
«…Автономии потребовало английское графство Корнуолл. Родина кельтской культуры, подарившая миру главного персонажа бесчисленных мифов — Короля Артура, не хочет больше быть частью Соединённого Королевства.
Раз в год инженер Джон Свитмен облачается в наряд глашатая, чтобы на центральной площади столицы графства Корнуолл — города Труро — провозгласить о праздновании дня Святого Пирана. Потомки древних бриттов считают этого святого своим покровителем.
Корнуэльские земли богаты оловом и, по преданию, именно Пиран выплавил в своем очаге первый оловянный крест. Так, якобы здесь появился флаг Корнуолла — белый крест на чёрном, как зола, полотнище.
Корнуолл — самая южная часть Британии, и, наверное, самая английская из неанглийских провинций. Из полумиллиона местных жителей на родном для этих мест корнском языке свободно говорит всего около 300 человек. Но те, кто поднимает чёрно-белые флаги, убеждены, что Англия — это отдельно» (источник: «Навигатор»).
Как легко заметить, на поверхности вопроса — опять экономика, а не политика. Ключом к восстановлению независимости, о которой в Корнуолле последний раз вспоминали в XV веке, служит олово.
Ну, а добавочным стимулом к получению независимости от Британии является, вероятно, подгнившая английская мораль.
Присоединение Шотландии к Англии в XVIII веке было сделкой выгодной и политически оправданной. Во-первых, Шотландия сохранила значительную автономию. Во-вторых, она получила существенные экономические выгоды: доступ к рынку Англии и её тогдашних колоний. А как обстоят дела теперь, в веке XXI?
Цитата:
«С тех пор Шотландия является самой обособленной среди всех автономий Великобритании. Здесь есть собственный парламент, церковь и правовая система. Шотландское законодательство предусматривает весьма солидные социальные льготы, особенно студентам и пенсионерам. Их выплачивают из общей госказны, т. е. в том числе и за счет английских налогоплательщиков. На социальные расходы от государства шотландцы в год получают на каждого человека на 1.600 фунтов стерлингов (около $2.460) больше, чем жители Англии. При этом льготы доступны лишь шотландцам. Например, студент из Англии за обучение в шотландском университете должен заплатить около 9.000 фунтов стерлингов (около $13.830) в год, в то время как для местного жителя образование будет бесплатным» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина).
Вообще-то не всё так лучезарно. Ещё одна цитата:
«Консервативная партия фактически ушла с политической арены Шотландии к началу 1990-х годов, поплатившись за неолиберальные экономические реформы Маргарет Тэтчер. В регионе, экономика которого традиционно опиралась на тяжёлую промышленность, были закрыты многие предприятия, десятки тысяч людей оказались без работы, что привело к резкому падению уровня жизни. Кроме того, тори заняли непримиримую позицию по вопросу деволюции (передачи властных полномочий на места), что окончательно подорвало доверие к ним со стороны местного населения. На выборах 1997 года в британский парламент не было избрано ни одного кандидата от консерваторов, на выборах 2010-го — только один. В связи с этим даже возникла шутка, что в Эдинбурге больше панд в зоопарке, чем консерваторов.
С тех пор партия лейбористов была единственной политической силой, которая могла противопоставить себя национализму. Ее социально-демократическая программа, импонирующая большинству шотландцев, в действительности была настолько схожа с программой националистов, что вместо дебатов о том, чья программа лучше, лидеры двух партий обычно спорили о том, кто у кого позаимствовал идеи.
Когда под воздействием внешних факторов — войны в Ираке, экономического кризиса 2008 года — политика лейбористского правительства утратила поддержку населения, в том числе в Шотландии, место для прихода националистов оказалось расчищено.
Вторым ключевым двигателем поддержки Шотландской национальной партии стал экономический кризис. В условиях нестабильности население стало более восприимчиво к тезисам националистов о том, что малые государства лучше справляются с кризисом, чем большие. С новой силой зазвучал тезис о том, что Шотландии необходимо добиваться контроля над природными ресурсами, находящимися в ее территориальных водах: месторождениями нефти и газа. В случае отделения доходы от них составили бы не менее 10% ВВП Шотландии, что было бы лучшей страховкой против возможных экономических трудностей, заверили сторонники независимости» (источник: «Независимая газета», Ольга Троицкая).
Как видим, здесь чистая экономика: безработица, кризис, нефть. Никаких собственно националистических причин для отделения Шотландии от Британии нет. «Референдум о независимости Шотландии также поднимет вопросы об участии Шотландии в выплате британского госдолга, месте нового государства в Евросоюзе, распределении природных ресурсов, а также будущем британских атомных подлодок, которые базируются на западном побережье Шотландии» (источник: «Взгляд»). «Лондону придётся также убирать с шотландской территории ядерные ракеты Trident — куда, непонятно, поскольку других баз для хранения ядерных арсеналов в стране пока нет» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина). Да, ничего националистического; сплошь деловые вопросы.
В настоящее время в Великобритании идут дебаты не о том, отделяться или не отделяться, а также по каким причинам, но о сроках проведения референдума в Шотландии на тему выхода-невыхода. Тут есть две основные точки зрения: 2013 год (точка зрения правительства Великобритании) и осень 2014 года (точка зрения Алекса Салмонда, шотландского первого министра и по совместительству главы ШНП — Шотландской национальной партии). Причём Салмонд настаивает ещё и на том, чтобы дать право голоса в референдуме и несовершеннолетним — лицам от 16 лет. Дэвид Кэмерон, английский премьер, разумеется, выступает за единство Британии.
Два крупных политика — шотландский и английский — никак не могут переспорить друг дружку. Кэмерон, надо заметить, во многом объективен. Ведь ШНП собиралась провести референдум ещё в 2008 году — но ей помешал сделать это грянувший финансовый кризис, сотрясший всю мировую экономику. Любопытно, что далее экономический кризис стал дополнительной причиной для референдума: родился на свет тот самый тезис, будто малые государства справляются с кризисом лучше больших. Тема референдума об отделении вновь была поднята весной 2011 года, когда ШНП победила на выборах — причём, можно сказать, «всухую», так, что в Шотландии было сформировано однопартийное правительство.
Цитата:
«…«На прошлых (местных) выборах Алекс Салмонд просил дать ему мандат на проведение референдума. Он выиграл выборы. Он получил свой мандат. Я предложил ему провести референдум, он отказался — что же в конце концов происходит?» — возмутился Кэмерон, говоря о том, что Эдинбург недоволен предложением Лондона провести голосование как можно быстрее.
Далее британский премьер обвинил Салмонда в постоянном изменении формулировки вопросов, выносимых на голосование. Лондон настаивает на простой формулировке вопроса о независимости («за» или «против»), Эдинбург же не исключает и второго вопроса о «максимальной деволюции» (практически полной автономии, при которой в ведении центральных властей останутся лишь оборона и внешняя политика). Лондон опасается, что такой «промежуточный» вариант наберёт больше сторонников, чем полная независимость» (источник: «Новости — Грузия»).
Но и Салмонд умеет найти подходящие доводы:
«Лидер партии Алекс Салмонд занимал пост первого министра Шотландии последние четыре года и пока не рисковал провести референдум о независимости. До нынешних выборов он также не раз давал понять, что в случае победы не будет торопиться с проведением плебисцита, поскольку главной его заботой будет восстановление экономики от последствий кризиса.
Пока шел подсчёт голосов, Салмонд заявил, что в случае получения большинства в парламенте он проведёт референдум о независимости Шотландии в течение ближайших пяти лет. Лидер Шотландской национальной партии также заявил, что прежде всего он потребует большей экономической свободы для шотландского парламента, включая права на установление налога на прибыль.
«Шотландский народ проявил свое доверие к нам, и мы должны доверять своему народу, — заявил Алекс Салмонд. — Поэтому в течение нового парламентского срока мы проведем референдум, дав возможность жителям Шотландии решить конституционное будущее страны», — пообещал Салмонд» (источник: «Русская служба BBC»).
Таким образом, Алекс Салмонд, сказавший о ближайших пяти годах, вовсе не противоречит сам себе. Впрочем, говорить о сознательной оттяжке даты референдума всё же приходится. И на то есть причина — уже не экономическая, но политическая:
«Дело в том, что в 2014 году в Глазго состоится статусное спортивное мероприятие — Игры Содружества, а также пройдет празднование 700-летия разгрома шотландцами войск английского короля Эдуарда II под Бэннокберном. Националисты уверены, что эти два события повысят число сторонников независимости» (источник: «Хвиля», Денис Иваненко).
Шотландцу Салмонду возражает шотландец Джек Макконнелл, лорд Гленскорродэйл, — человек, бывший первым министром пять с половиной лет, до поражения в 2007 году лейбористской партии на выборах. Макконнелл считает, что провести референдум нужно в течение ближайших 18 месяцев. Как пишет шотландский политический редактор «Дэйли телеграф» Саймон Джонсон, «неуверенность и разногласия по поводу выбору времени референдума», по словам экс-министра, «могут лишь задержать наше восстановление после экономического спада». Судя по статье Джонсона, Джека Макконнелла очень волнует «польза экономики». Здесь же указывается, что церковь Шотландии выступает против того, чтобы на референдуме голосовали 16- и 17-летние подростки.
Тот же Джонсон в другой своей статье, «Майкл Мур нападает на «странное понятие» независимости Алекса Салмонда» («Дэйли телеграф»), приводит мнение Майкла Мура, члена либерально-демократической партии по поводу налогов и расходов в предполагаемой независимой Шотландии. На выступлении в Сент-Эндрюсе Мур заявил, что «сепаратисты не дали ясно понять, какую экономику имела бы независимая Шотландия». По его словам, до 2008 года Шотландия имела в виду процветающие Ирландию, Исландию и Норвегию. Но вот экономика Ирландии пошла на спад, а Исландия обанкротилась, — и Салмонд увидел центр для подражания на востоке, в Скандинавии. Но Мур усомнился, что шотландцы смогли бы обеспечить себе высокий — такой же, как в скандинавских странах, — уровень коммунальных услуг без увеличения в отдельной Шотландии подоходного налога, налога на корпорации и НДС. Мур привёл примеры: если британское правительство берёт приблизительно 37% налогов от дохода, то правительство Норвегии берёт уже 41,1%, Швеции — 47%, а в Дании — 48,1%. Однако Стюарт Хози из ШНП объявил слова Мура «грубой ошибкой» и добавил, что налог на корпорации может быть сокращён до 20%.
А вот ещё одна любопытная статья политического редактора Джонсона: «Богатые нефтью северные острова Шотландии говорят Алексу Салмонду: мы могли бы остаться с Великобританией» («Дэйли телеграф»). Журналист рассказывает о том, что Оркнейские и Шетландские острова не торопятся пойти навстречу планам Салмонда и отделиться от Британии. Напротив, даже если остальная часть Шотландии проголосует за отделение, они могут остаться в составе Великобритании. Мало того, эти острова «могут даже объявить независимость самостоятельно».
Здесь, опять же, вопрос выгоды: «…они могли согласиться на присоединение к независимой Шотландии только при условии предоставления им намного большей часть нефти Северного моря и газа, четверть которых находится в одних только водах Шетланда».
Так что теперь речь идёт и о голосовании на островах. Этот острый вопрос имеет и политическую подоплеку: жители названных островов «были традиционно чрезвычайно враждебны к независимости Шотландии» и предпочли ему Вестминстерское правительство. Эти острова «были частью не Шотландии, а Норвегии — до конца XV столетия».
Интересно ещё вот что: «ШНП ранее признавала право островов решать их будущее, но Никола Стуржон, заместитель первого министра, недавно возмутила жителей, заявив, что это было бы неправильно, потому что они — «не нация».
Возмущение — возмущением, но раз острова относятся теперь к Шотландии, им придётся, если на то будет воля шотландского народа, сначала отделиться от Англии, а потом уж говорить о собственной самостоятельности или обратному присоединению к остаткам Британской короны. Судьба островов упирается попросту в количество голосов:
«Угроза референдума состоит в том, что пожелания приблизительно 42500 жителей Шетландских и Оркнейских островов будут заглушены миллионами людей, живущих в Глазго и Эдинбурге…»
И ещё из статьи: «Когда местные власти Шетланда 35 лет назад проводили референдум и задавали вопрос, хотели ли жители стать частью независимой Шотландии, результат был девять против одного».
Таким образом, жителей на островах мало, а вот нефти и газа у них много. Несложная арифметика: много нефти и мало людей — лучше, чем много людей и мало нефти. Отсюда и разговоры об отсоединении от Шотландии, ещё не отсоединившейся от Великобритании.
Политики ломают копья, а между тем предполагаемое расставание Шотландии и Британии заставляет инвесторов задуматься о приостановке капиталовложений в экономику Шотландии: а ну как она отделится — и что тогда? Внутренние инвестиции превратятся в международные? А какие будут налоги? А не появятся ли таможенные пошлины? А если Шотландию примут в ЕС, то не придётся ли конвертировать фунты стерлингов в евро, теряя на разнице в курсах? И т. д., и т. п. Эти вопросы задают уже сейчас.
Поэтому, как думается, преодолевая последствия одного кризиса, шотландские сторонники полной независимости могут втянуть страну в другой — уже не мировой, а местный, так сказать, рукотворный. И вот тогда-то их политические акции упадут в цене. Вряд ли Салмонд не осознаёт этого. Тем не менее, референдум ШНП намечает на осень 2014 года. Инвестиции инвестициями, а ШНП, вероятно, полагает, что Шотландия неплохо будет жить и с её нефтью и газом.
При этом лидеру Шотландской национальной партии отлично известно, что его страна должна Банку Англии 287 миллиардов долларов. Салмонд относится к этой астрономической сумме с чисто шотландским юмором. «Аргументы Салмонда в этом вопросе эмоциональны и не лишены логики. Дескать, вы командовали, вы и отвечайте, почему банк едва не рухнул…» (источник: «Хвиля», Денис Иваненко).
Словом, экономики в предполагаемом отделении куда больше, чем политики: вторая служит лишь подкреплением первой. Никакой националистической ненависти, одна выгода. Что, кстати, подтверждается и цифрами:
«Сегодня 40% жителей Шотландии хотят независимости, а 43% предпочитают остаться в составе Соединенного Королевства. При этом две трети шотландцев готовы проголосовать за независимость, если уровень их жизни повысится хотя бы на 500 фунтов стерлингов в год ($770). Интересно, что к отделению Шотландии положительно относятся и 43% англичан, возражают против него лишь 32%. Многие британцы убеждены, что это событие благотворно скажется не только на шотландской экономике, но и на ситуации в других частях Великобритании» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина).
Видите, как обстоит дело? Сорок процентов как по мановению волшебной палочки превращаются в две трети. Для полного счастья шотландцам не хватает не собственно независимости, но по пять сотен дополнительных фунтов на брата.
Наряду с этим надо знать, что от былого экономического величия Британии остался ныне жалкий пшик:
«Целые отрасли, когда-то считавшиеся символом британского шика и могущества, исчезают на глазах. Такая судьба постигла, например, британский автопром. В кризисный для него период британцы не стали выкупать отечественного производителя или запрещать ввоз иномарок, а просто продали свои бренды. В итоге легендарные бренды фактически пошли по рукам — сначала их покупали немцы и американцы, а теперь они принадлежат китайцам и индийцам. Jaguar и Land Rover приносят доход индийской Tata Motors (95% дохода компании по итогам IV квартала 2011 г.).
Британии не на что не только строить автомобили, но и прокладывать дороги. Недавно правительство представило план масштабной передачи британских автодорог в долгосрочную аренду частным инвесторам. Большие надежды при этом возлагаются на китайских предпринимателей.
Чтобы залатать £42-миллиардную дыру в бюджете, правительству приходится также постоянно сокращать военные расходы, в том числе и количество солдат армии. Командующий Джон Максворфи, основатель и глава Ассоциации национальной обороны Великобритании, отмечает, что при сохранении этой тенденции к 2020 году британская армия просто перестанет существовать.
Об этом не часто упоминают, но по размеру внешнего долга ($9,8 трлн.) Британия занимает второе место после США ($14,7 трлн.). Британские долговые обязательства превышают греческие в 18 раз! Внешний долг страны составляет 436% от ВВП. Так что сегодня Британия входит в число ведущих экономик мира, скорее, по инерции» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина).
Не думаю, что Кэмерон, признавший волеизъявление шотландского народа, с лёгкостью простит Шотландии 287 миллиардов долларов. В такой ситуации они совсем Англии не помешают. Но, с другой стороны, что Кэмерону остаётся — кроме созерцания печальной участи былой империи?
А тут ещё и растущая безработица, которая в Великобритании составляет сейчас более 8%.
От такого экономического горя жители Британии стали заглядывать в бутылку:
«Британцы все очевиднее спиваются. Премьер-министр Дэвид Кэмерон приравнял алкоголизацию населения к национальному бедствию. В разных местах страны открываются сети вытрезвителей — до недавнего времени пьянчужек здесь бережно доставляли на «скорой помощи» в больницы и терпеливо приводили в чувство, презрев очередь из настоящих больных, томящихся в приемном покое» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина). И в довесок: «…В учреждениях Национальной системы здравоохранения ежегодно совершается примерно 250 тысяч ошибок, которые становятся причиной смерти более 3600 пациентов. Среди одних только британских хирургов количество ошибок за пять лет возросло на 28%. Ежегодно они забывают в телах больных более 700 инструментов, травмируют здоровые органы — таких случаев за пять лет стало на 33% больше. В среднем хирурги причиняют «серьёзный вред» 11-ти больным ежедневно. Врачи систематически по халатности или некомпетентности переливают пациентам кровь не той группы, назначают или вводят не те лекарства» (Г. А. Яшина, тот же источник).
Наконец, и мораль в Британии упала ниже плинтуса. Правительство собирается разрешить парам «нетрадиционной» ориентации официально оформлять свои отношения и даже венчаться в церкви. Почти половина жителей страны уже сегодня одобряет гомосексуальные браки. Неудивительно, что институт семьи в стране очень слаб. Подростки в Британии совсем распустились:
«Детей учат стучать на «плохих» родителей в школу, полицию и специальные службы. Десятилетний пацан уже знает свои права и грозит подать в суд на родителей, если они его накажут.
Британские подростки в последнее десятилетие лидируют во всем, что касается асоциального поведения. Вот статистика антирекордов 15-летних британцев. Регулярно впадают в нетрезвое состояние 27% британцев, 12% немцев, 5% итальянцев и 3% французов. Участвовали хотя бы в одной драке за последний год: 49% британских подростков, 38% французских и итальянских, 28% немецких. Имеют сексуальный опыт 38% англичан, 28% немцев, 24% итальянцев и 22% французов. Англия установила европейский рекорд по количеству подростковых беременностей.
Но общество не бьёт тревогу. Взрослые уже не могут или боятся воздействовать на вышедших из-под контроля подростков. Вместо нравственности и морали тинейджерам, например, предлагаются бесплатные презервативы и контрацептивы. Девочки от 13 лет могут безо всякого рецепта получить сколько угодно противозачаточных таблеток, посетив местного фармацевта, который при этом ничего не сообщит их родителям. Так что в скором времени Британия может стать лидером и в легализации подросткового секса» (источник: федеральное Интернет-издание «Капитал страны», Г. А. Яшина).
Удивительно прозорлив насчёт Британии оказался Владимир Алексеевич Солоухин — автор «Камешков на ладони», книги, писавшейся им в 60-80-х гг. прошлого века.
«В английском парламенте один оратор устроил остальным членам парламента своеобразную остроумную ловушку. Обсуждался вопрос о молодёжи. Оратор огласил с трибуны четыре высказывания разных людей о молодёжи. Вот они, эти высказывания:
1. Наша молодёжь любит роскошь, она дурно воспитана, она насмехается над начальством и нисколько не уважает стариков. Наши нынешние дети стали тиранами, они не встают, когда в комнату входит пожилой человек, перечат своим родителям. Попросту говоря, они очень плохие.
2. Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны, если сегодняшняя молодёжь завтра возьмёт в свои руки бразды правления, ибо эта молодёжь невыносима, невыдержанна, просто ужасна.
3. Наш мир достиг критической стадии. Дети больше не слушаются своих родителей. Видимо, конец мира уже не очень далёк.
4. Эта молодёжь растленна до глубины души. Молодые люди злокозненны и нерадивы. Они никогда не будут походить на молодёжь былых времен. Молодое поколение сегодняшнего дня не сумеет сохранить нашу культуру.
Все эти изречения о молодёжи, о грозящей гибели культуры, о безнадежном будущем были встречены в парламенте аплодисментами. Тогда оратор раскрыл карты. Оказывается, первое изречение принадлежит Сократу (470-399 год до нашей эры), второе — Гесиоду (720 год до нашей эры), третье — египетскому жрецу (2000 лет до нашей эры), а четвёртое найдено в глиняном горшке в развалинах Вавилона, а возраст горшка — 3000 лет.
Получилось в парламенте очень эффектно и даже смешно. Однако все эти культуры и правда погибли. И горшок найден, увы, среди развалин Вавилона, а не в процветающем городе». (Владимир Солоухин, «Камешки на ладони»).
В итоге среди британцев бытует мнение, что Британия — вслед за её армией и медициной — развалится лет через двадцать. И основания для мнения о распаде Соединённого Королевства имеются: о желании стать автономным, наряду с Шотландией, заявляет и графство Корнуолл:
«…Автономии потребовало английское графство Корнуолл. Родина кельтской культуры, подарившая миру главного персонажа бесчисленных мифов — Короля Артура, не хочет больше быть частью Соединённого Королевства.
Раз в год инженер Джон Свитмен облачается в наряд глашатая, чтобы на центральной площади столицы графства Корнуолл — города Труро — провозгласить о праздновании дня Святого Пирана. Потомки древних бриттов считают этого святого своим покровителем.
Корнуэльские земли богаты оловом и, по преданию, именно Пиран выплавил в своем очаге первый оловянный крест. Так, якобы здесь появился флаг Корнуолла — белый крест на чёрном, как зола, полотнище.
Корнуолл — самая южная часть Британии, и, наверное, самая английская из неанглийских провинций. Из полумиллиона местных жителей на родном для этих мест корнском языке свободно говорит всего около 300 человек. Но те, кто поднимает чёрно-белые флаги, убеждены, что Англия — это отдельно» (источник: «Навигатор»).
Как легко заметить, на поверхности вопроса — опять экономика, а не политика. Ключом к восстановлению независимости, о которой в Корнуолле последний раз вспоминали в XV веке, служит олово.
Ну, а добавочным стимулом к получению независимости от Британии является, вероятно, подгнившая английская мораль.
Обозревал и переводил Олег Чувакин
— специально для topwar.ru
— специально для topwar.ru
Информация