Россия против НАТО. Так для чего же США авианосцы?
Рассмотрев различные варианты развития событий, мы приходим к следующим возможным типам конфликтов между НАТО и Российской Федерацией:
Глобальный ракетно-ядерный – то есть конфликт, начинающийся с полномасштабного применения стратегических ядерных сил обеими сторонами. Вне зависимости от того, будет ли такой конфликт внезапным (скажем, в результате ошибки систем предупреждения о ядерном нападении) или же ему будет предшествовать некий период обострения отношений, США, РФ и Европа сохранят определенный военный потенциал и после применения СЯС и будут способны вести наземные и воздушные бои, в том числе и с применением тактического ядерного вооружения. Это связано с тем, что сегодняшних сил первого удара (порядка 1500-1600 боеголовок для каждой стороны плюс какое-то количество развернутого ядерного оружия у Англии и Франции) не хватит для полного уничтожения экономического и военного потенциала противников.
В таком конфликте полезность авианосцев США заключается не в прямом участии в боевых действиях, а в способности вывести из-под удара стратегических ядерных сил значительное количество палубной авиации (речь идет о сотнях самолетов), которые, по прибытии в Европу, могут оказаться решающим аргументом в постапокалиптическом противостоянии. В этом случае авианосцы превратятся в авиатранспорты и ремонтные мастерские, но если именно в такой своей ипостаси они могут способствовать выигрышу в войне – почему бы и нет?
Второй тип конфликта – неядерный. Он начнется с использования обычных видов вооружений, но можно утверждать, что любой полномасштабный неядерный конфликт между РФ и НАТО, в ходе которого стороны не найдут дипломатического решения, с вероятностью 99,99% перерастет в глобальный ракетно-ядерный.
Это приводит к тому, что такие сценарии, как, например, масштабное неядерное вторжение в РФ с целью уничтожения ее государственности (или наоборот, «экскурсия» ВС Российской Федерации к Ла Маншу) не могут быть предприняты в силу отсутствия сколько-то разумной цели. Если подобная попытка не будет отражена обычным вооружениями, то в ход пойдет ядерное, и вторгающиеся понесут ущерб, ставящий нацию на край гибели и кратно превосходящий любые возможные выгоды от войны. Следовательно, сознательное развязывание такого конфликта совершенно бессмысленно для любой из сторон.
И все же совершенно отбросить возникновение неядерного конфликта нельзя. Один из возможных сценариев – столкновение вооруженных сил одного из членов НАТО и РФ в «горячих точках» наподобие Сирии с последующей эскалацией.
Здесь следует учитывать следующее: хотя человеческая цивилизация в случае глобального ядерного конфликта и выживет, но столкнется с таким количеством негативных последствий, «расхлебать» которые будет крайне нелегко. Ни одна страна, вступившая в ядерную войну, не может рассчитывать на мир лучше довоенного – он для нее окажется многократно хуже. Соответственно, можно ожидать, что при возникновении неядерного конфликта участвующие в нем стороны будут до последнего откладывать применение ядерного оружия, и используют его лишь в том случае, когда отстоять свои интересы при помощи обычных вооружений будет невозможно.
Совершенно невозможно себе представить, что неядерный конфликт начнется в результате осмысленного решения и планомерной подготовки одной из сторон, по образу и подобию того, как готовился Гитлер, стягивая свои войска на советско-германскую границу перед вторжением в СССР. Но он вполне может возникнуть неожиданно для обеих сторон как результат трагической случайности.
Неядерный конфликт может начаться в результате чьей-то ошибки или же спланированной акции одной из сторон, уверенной, что возмездия не последует. В качестве примера можно привести гибель Ту-154 в 2001 г. от украинской зенитной ракеты или уничтожение Су-24 самолетом турецких ВВС в Сирии. В обоих этих случаях конфликт был улажен по дипломатическим каналам, но нельзя гарантировать, что так будет и впредь.
Таким образом, при всей невозможности заранее спланированного масштабного неядерного конфликта, мы не можем исключать случайное столкновение вооруженных сил РФ и НАТО в некоей горячей точке. И если потерпевшая сторона не пойдет путем политического урегулирования инцидента, а нанесет ответный удар, открывая тем самым масштабные военные действия, то в этом случае между РФ и страной-членом НАТО может возникнуть состояние войны.
Основными сценариями видятся три варианта развития событий:
1) Военные действия примут ограниченный по времени, месту и составу задействованных сил характер (наподобие принуждения к миру Грузии), после чего будет найдено дипломатическое решение и воцарится мир
2) Военные действия перерастут в полномасштабный неядерный конфликт между РФ и НАТО, который, тем не менее, удастся прекратить и заключить перемирие до полномасштабного применения стратегического ядерного оружия
3) Военные действия перерастут в полномасштабный неядерный конфликт между РФ и НАТО, который перерастет в глобальную ядерную войну.
Неядерный конфликт вряд ли будет длиться сколько-нибудь долго – по мнению автора, от его начала и до политического урегулирования, или же ракетно-ядерного Армагеддона пройдет не более полутора-двух месяцев, а может быть и меньше. Длительные паузы наподобие той, что предшествовала «Буре в пустыне», вряд ли возможны. За те пять месяцев бездействия, которые понадобились многонациональным силам для того, чтобы собрать нужные им силы для войны с Ираком, РФ и НАТО трижды сумеют договориться до приемлемого для всех сторон компромисса.
Случайность и скоротечность – вот две ключевые особенности возможного неядерного столкновения НАТО и РФ.
Очевидно, что целью обеих сторон в конфликте такого рода будет принуждение противника к миру на максимально выгодных для себя условиях и до того, как начнется ядерная война. Это определяет стратегию вооруженных сил обеих сторон, основной задачей которых будет максимально быстрая ликвидация развернутого против них военного потенциала противника с тем, чтобы лишить его возможности «продолжать политику иными средствами». В сущности, скорейший разгром военной группировки противника поставит его в условия, когда необходимо либо принимать политические условия противостоящей стороны, либо применять ядерное оружие, чего никому не хочется.
А громить противника проще и быстрее всего, располагая превосходящими силами. Соответственно, первостепенное значение обретают темпы переброски подкреплений в район конфликта. И тут у США и НАТО не все хорошо.
Безусловно, общий неядерный военный потенциал США и НАТО многократно превосходит российский. Воздушные силы США (с учетом ВВС, авиации КМП и палубной авиации) по своим возможностям в разы превосходят ВКС РФ. Численность сухопутных сил ВС РФ уступает численности сухопутных сил одной лишь Турции. Но проблема в том, что НАТО нужно значительное время, для того чтобы сконцентрировать свой потенциал в нужном месте, а в случае внезапного, неожиданного вооруженного конфликта такой возможности у них не будет.
В предыдущей статье мы сопоставили силы ВВС НАТО и РФ в Европе к 2020 г и пришли к выводу, что они, эти силы, в случае внезапного конфликта и до перебазирования массы ВВС США в Европу окажутся вполне сопоставимы.
Вполне возможно, что это чрезмерно оптимистичная оценка для ВКС РФ. Можно допустить, что закупки авиатехники до 2020 г окажутся не настолько масштабными, как предполагал это автор, и будут сокращены или перенесены на более поздние сроки в новой ГПВ 2018-2025 гг. Кроме того, ВКС – это не только материальная часть, но и пилоты, которых стараниями г-на Сердюкова сейчас не хватает. Уничтожение учебных заведений, прекращение наборов курсантов даром пройти не могли, а масштаб этой проблемы, по данным открытой печати, увы, неопределим.
Но ВКС РФ имеет единое командование, мощнейшую компоненту наземного ПВО и иные, перечисленные в предыдущей статье преимущества. А это позволяет рассчитывать, что даже при самых негативных оценках поступления материальной части и количества подготовленных пилотов РФ, в случае внезапного начале конфликта ВВС НАТО все же не будет иметь подавляющего превосходства в воздухе. А оно очень важно, в том числе и потому, что авиация – превосходный способ существенно замедлить неприятелю доставку подкреплений в район конфликта.
В предыдущей статье мы определили количество боеготовых самолетов европейских стран НАТО и РФ к 2020 г примерно как 1200 против 1000, не считая 136 самолетов США на европейских базах и ВВС стран ОДКБ. Но следует отметить, что в район предполагаемого конфликта могут быть направлены куда более скромные силы, потому что и европейские страны, и РФ не будут иметь возможности сосредоточить свои ВВС в полном составе. Причин к тому много: это и логистика, и необходимость воздушного прикрытия других направлений, а для кое-кого в НАТО еще и банальное желание уклониться от схватки, отговорившись неготовностью, или же ограничившись посылкой символических контингентов. А потому, вероятно можно говорить о противостоянии воздушных группировок, насчитывающих сотни (быть может 600-800 с каждой стороны, но может и меньше), но не тысячи (и даже не тысячу) самолетов.
Какую роль в этом противостоянии могут сыграть авианосцы США? Очевидно – чрезвычайно высокую.
Предположим, что на момент возникновения конфликта США могут вывести в море всего лишь четыре авианосца из имеющихся десяти, причем два из них находятся на Тихом океане, а еще два – в Атлантике. Что это означает?
В зависимости от того, где именно начался конфликт (южный, черноморский регион или же северный район ближе к Балтийскому морю) пара авианосцев США, загрузив в перегруз до 90 вполне современных F/A-18E/F «Суперхорнет» на свои палубы, способна выдвинуться в Средиземное море или же к побережью Норвегии. Оттуда часть самолетов перелетит на сухопутные аэродромы, а другая часть сможет действовать непосредственно с самих авианосцев. Как далеко? Ну, к примеру, авианосное ударное соединение (АУС), вышедшее к шведскому Гетеборгу, вполне может атаковать со своих палуб и Санкт-Петербург, и Минск (менее 1100 км) при условии дозаправки, которую совсем несложно будет организовать с территории Норвегии или Польши. Ну и при том, что Швеция разрешит использовать свое воздушное пространство, конечно.
При этом само АУС остается практически неуязвимым, так как в дополнение к собственным силам и средствам прикрыта целой сетью наземных и воздушных средств обнаружения воздушного нападения, кораблями ВМФ Германии и Польши со стороны Балтийского моря, а ожидать атаки со стороны Норвежского моря… Поднять стратегические ракетоносцы, уйти на север, сделать большой крюк, обогнув Норвегию и, пройдя вдоль ее побережья, пролететь Северное море? И потом атаковать, не имея прикрытия истребителями? Такое даже для второсортного боевика, пожалуй, будет чересчур. А что еще? Для ракетных комплексов береговой обороны слишком далеко, да и остаются проблемы с целеуказанием. Балтийский флот? Ныне он слишком незначителен для того, чтобы надеяться прорваться достаточными силами на дальность применения оружия к АУС. Северный флот? Увы – вывести АПЛ в Северное море и при СССР было совершенно нетривиальной задачей, а сегодня, в случае возникновения конфликта, наши немногочисленные АПЛ будут чрезвычайно нужны для того, чтобы обеспечить хоть какое-то прикрытие ракетным подводным крейсерам стратегического назначения, на случай если конфликт все же перерастет в ядерный. И это – более важная задача, нежели ликвидация АУС, поэтому крайне сомнительно, что Северный флот вообще хоть что-то направит в сторону Атлантики.
Аналогична ситуация и с южного направления – скажем, в случае конфликта с Турцией, ничто не мешает АУС, включенному в состав 6-го флота США, выдвинуться в Эгейское море. Даже не забираясь в Дарданеллы и Босфор, маневрируя где-то в районе Измира, АУС может атаковать палубной авиацией и противокорабельными ракетами LRASM едва ли не всю акваторию Черного моря. От Измира до Севастополя по прямой – менее 900 км… Опять же складывается ситуация, при которой сами авианосцы имеют едва ли не абсолютную защиту, так как атаковать их можно только через территорию Турции, прикрытую многочисленными истребителями и, что еще более важно, многочисленными РЛС обнаружения воздушных целей. Для Су-30 и Ту-22М3 в Крыму АУС в Эгейском море представляет собой совершенно недосягаемую цель. В сущности, какое-то противодействие АУС может оказать разве только российская средиземноморская эскадра, но скажем прямо – времена 5-ой ОПЭСК, когда СССР на постоянной основе имел до 30 надводных и 15 подводных кораблей, не считая транспортов и судов обеспечения, давно миновали. А те полтора корабля, которые мы сегодня можем позволить себе в Средиземном море сейчас, смогут лишь показать, что знают, как умирать достойно.
Что касается Тихого океана, то здесь АУС из пары авианосцев с кораблями сопровождения может использовать тактику «бей-беги», нанося неожиданные удары с большого удаления по нашим приморским объектам. Слишком большого урона они, очевидно, не нанесут, но потребуют серьезного отвлечения сил авиации для ПВО Дальнего Востока. Очевидно, что для того чтобы дать бой АУС из двух авианосцев с хорошими шансами на успех необходимо располагать как минимум двумя полками истребительной авиации и полком (а лучше – двумя, да взять неоткуда) ракетоносцев, не считая самолетов на прикрытие Владивостока, Комсомольска-на-Амуре, Камчатки… В сущности, наличие американской АУС на наших дальневосточных рубежах оправдано уже тем, что они оттянут на себя крупные силы ВКС для противодействия авианосцам. Ни Тихоокеанский флот (сократившийся ныне до номинальных величин), ни береговые ракетные комплексы противостоять АУС самостоятельно, без поддержки авиации сухопутного базирования не смогут.
В свете вышесказанного мы понимаем, насколько глубоко ошибаются те, кто считает авианосцы США концептуально устаревшими мишенями для российских противокорабельных ракет. Рассмотрим «противоавианосную» аргументацию:
Авианосцы несут слишком мало самолетов, чтобы оказать существенное влияние на борьбу военно-воздушных сил
Это верно лишь в условиях, когда есть время для сосредоточения ВВС. Но в наиболее вероятном сценарии конфликта между РФ и НАТО (внезапность!) этого времени не будет. И тогда появление на начальных этапах конфликта пары авианосцев, несущих 180 боевых самолетов плюс самолеты поддержки и информационного обеспечения, обеспеченные всем необходимым (боеприпасы, топливо), могут оказать решающее влияние на бои в воздухе. Просто потому что, когда сражаются 500 отечественных самолетов против 700 натовских, добавка 180 машин в пользу НАТО может оказаться решающей.
Движение авианосцев легко контролируются средствами космической разведки и загоризонтных РЛС, а затем их легко уничтожить крылатыми ракетами.
На самом деле единственная космическая система, позволяющая давать целеуказание противокорабельным ракетам, существовала при СССР («Легенда»), но была нами утрачена по причине своей дороговизны и невозможности поддерживать орбитальную группировку спутников на минимально-достаточном уровне. Но следует понимать, что даже в лучшие годы «Легенда» не являлась «вундерваффе» и по большому счету представляла собой хорошую (но очень дорогую) систему космической разведки (но не целеуказания). Увы - по сию пору достаточно людей, уверенных что 4 спутника новой системы «Лиана» (из которых два работают не в полном объеме) способны обеспечить наши корабли целеуказанием в любой момент и в любой точке мирового океана. Автор не собирается спорить с такой точкой зрения (тем более, что реальные возможности спутников все же засекречены), но напоминает, что во всех современных конфликтах стандартной практикой НАТО был первый «ослепляющий» удар, лишающий противника его средств контроля обстановки. И можно не сомневаться, что в случае начала войны наши ЗГРЛС, представляющие собой крупные стационарные объекты, а также спутники-разведчики (траекторию неприятельских спутников военного назначения стараемся отслеживать и мы и США с момента запуска) подвергнутся атакам и, скорее всего, будут уничтожены.
Кроме того, среди людей, далеких от военной техники, бытует непонимание того, что ракеты «Калибр» в противокорабельном варианте имеют куда меньшую дальность, чем крылатые ракеты, предназначенные для уничтожения стационарных целей. Это – догма, и не только для нас. Те же США, адаптировав крылатую ракету «Томагавк» для использования в качестве противокорабельной, получили падение дальности с 2500 км до 550 км (по другим данным – 450-600 км). Поэтому сценарии, по которым вражеские АУС отлеживаются на просторах океана со спутников в реальном масштабе времени, потом берутся на сопровождение ЗГРЛС и топятся запущенными от берега «Калибрами» на расстоянии 2 000 км от нашей береговой черты, несмотря на всю свою привлекательность, проходят по категории ненаучной фантастики.
Современная АПЛ способна в одиночку уничтожить АУГ. 10 АУГ – 10 АПЛ, шах и мат, янки!
Самое интересное то, что в этом утверждении не так уж мало правды. Современная АПЛ действительно является чрезвычайно грозным оружием, которое при определенных условиях и большой удаче способна уничтожить вражеский авианосец, следующий в охранении надводных и подводных кораблей.
Проблема лишь в том, что ничто не дается задаром. Стоимость современной серийной АПЛ проекта 885М («Ясень-М») в 2011 г определялась в 32,8 млрд. руб., что по тогдашнему курсу превышало миллиард долларов. Правда, есть информация, что даже такая цена не отражала стоимости ее изготовления и впоследствии была увеличена до 48 млрд. руб. за серийную лодку, т.е. составила примерно 1,5 млрд. долларов за корабль. Российская Федерация не смогла позволить себе массового строительства подобных субмарин, ограничившись серией в 7 корпусов, причем на сегодня в строю – один-единственный «Северодвинск».
Остальные многоцелевые атомные подводные лодки ВМФ РФ – это старые корабли времен СССР, но проблема даже не в этом – лодки в СССР строить умели, и те же самые «Щуки-Б» до сих пор являются грозным противником для любой АПЛ мира. Проблема в их техническом состоянии.
Из 27 АПЛ (так для простоты будем называть АПКРКР и МАПЛ), числящихся в составе ВМФ:
4 лодки – в резерве
3 лодки – в ожидании ремонта
8 лодок – в ремонте и на модернизации
12 лодок – в строю.
В то же время подводный флот ВМС США насчитывает 51 многоцелевых АПЛ. Конечно, какое-то их количество также находится в ремонте, но совершенно очевидно, что в процентном соотношении доля американских АПЛ в строю существенно выше, чем у нас. А это означает, что, имея списочное соотношение почти 2 американских лодки на одну нашу, в случае конфликта мы будем иметь 3-3,5 (если не больше) многоцелевых АПЛ США против одной нашей лодки. Безусловно, ситуацию может чуть-чуть улучшить наличие некоторого количества дизельных лодок – пока мы не вспомним о подводных флотах европейских стран НАТО.
Иными словами, под водой нам будет противостоять многократно превосходящий нас в численности противник, да ладно бы только в численности… Странно будет надеяться, что качество оборудования новейших «Вирджиний» не превосходит тех же «Щук-Б». В сущности, на равных с «Вирджиниями» и «Си Вулфами», вероятно, может «играть» «Северодвинск», но он один, а американских АПЛ указанных типов – 18 штук.
В то же время для РФ в случае конфликта с НАТО задачей чрезвычайной важности будет прикрытие РПКСН межконтинентальными ядерными ракетами на борту. На них развернуто порядка 700 боеголовок, что составляет более 40% от общего их числа, готовых к немедленному применению, и их сохранение стратегически важно. Так что не будет ошибкой предположить, что основные силы наших атомарин будут развернуты на прикрытие районов патрулирования ракетных подводных крейсеров стратегического назначения – в преддверии Армагеддона это куда более важная задача, чем погоня за авианосцами. Вполне может быть, что 3-4 наших АПЛ все же рискнут отправить в океан, но всерьез рассчитывать на то, что пара «Антеев» 949А Северного флота способна пройти Норвежским морем в Северное и там, пользуясь исключительно собственными средствами обнаружения, выявить расположение АУС и нанести по нему удар… Безусловно, чудеса случаются, но строить на них стратегию нельзя. Ну а авианосцы в Средиземном море с началом конфликта становятся совершенно недоступны для наших АПЛ, потому что в военное время через Гибралтар они не пройдут. Разве что, на счастье, одна из «Антеев» окажется в Средиземке на дежурстве. Но и там шансы на успешные действия одиночного корабля стремятся к нулю.
Самое печальное – в среднесрочной перспективе ситуация для нас будет только ухудшаться. Конечно, к 2030 году мы «Ясени» достроим, но следующие – «Хаски» будут вступать в строй уже после 2030 г, а к этому времени большинство нашего подводного флота – наследия СССР превысит 40-летний возраст. Возможно, в перспективе мы и сможем несколько улучшиться, имея 14-16 новейших АПЛ в строю, не считая тех, кто проходит ремонт, но кардинально это ситуацию не поменяет.
Авианосцы – плавучие гробы, достаточно одной ракеты в полетную палубу и все – корабль выведен из строя.
Даже если бы это было так, как до него дотянуться-то этой ракетой? До авианосца, оперирующего в Северном или Средиземном море, хода нет ни нашим надводным кораблем, ни подводным, разве что счастливый случай. А авиация здесь тоже не помощник – ну как атаковать АУС у того же Измира, или входа в Дарданеллы? Ну собрали в Крыму наряд сил полка в три, а дальше-то что? Их турецкая авиация ПВО если не остановит, то пощиплет так, что ни на какие АУС сил уже не останется, а потери будут запредельными, потому что часть поврежденных машин обратно через море не дотянет.
Безусловно, авиация – грозный враг авианосца. Возможно – самый грозный. Но не в том случае, когда ей надо лететь за многие сотни километров, продираться сквозь ПВО через вражескую территорию, и лишь потом пытаться атаковать заранее предупрежденный и готовый к обороне, ощетинившийся истребителями и зенитными ракетами корабельный ордер.
Что же до наших дальневосточных рубежей, то с ними все и сложнее, и проще. Проще, потому что между нами и неприятелем – только морская вода, а в этом случае и у АПЛ, и у авиации шансы успешно противодействовать АУС резко возрастают. Сложнее в том плане, что на Дальнем востоке американцам не нужна какая-то победа, а надо просто оттянуть на себя часть сил ВКС, поэтому им подходит тактика «бей-беги», а противодействовать ей значительно сложнее, чем нанести удар по АУС, оперирующей в каком-то конкретном месте.
В силу вышесказанного можно констатировать, что атомные авианосцы США сохраняют свою актуальность и сегодня, и способны оказать если не решающее, то очень серьезное влияние на исход как глобального ракетно-ядерного, так и неядерного конфликта РФ и НАТО.
Спасибо за внимание!
Конец.
Предыдущие статьи цикла:
Россия против НАТО. Соотношение сил тактической авиации
Россия против НАТО. Предпосылки конфликта
Россия против НАТО. Роль авианосцев в ядерном конфликте
Глобальный ракетно-ядерный – то есть конфликт, начинающийся с полномасштабного применения стратегических ядерных сил обеими сторонами. Вне зависимости от того, будет ли такой конфликт внезапным (скажем, в результате ошибки систем предупреждения о ядерном нападении) или же ему будет предшествовать некий период обострения отношений, США, РФ и Европа сохранят определенный военный потенциал и после применения СЯС и будут способны вести наземные и воздушные бои, в том числе и с применением тактического ядерного вооружения. Это связано с тем, что сегодняшних сил первого удара (порядка 1500-1600 боеголовок для каждой стороны плюс какое-то количество развернутого ядерного оружия у Англии и Франции) не хватит для полного уничтожения экономического и военного потенциала противников.
В таком конфликте полезность авианосцев США заключается не в прямом участии в боевых действиях, а в способности вывести из-под удара стратегических ядерных сил значительное количество палубной авиации (речь идет о сотнях самолетов), которые, по прибытии в Европу, могут оказаться решающим аргументом в постапокалиптическом противостоянии. В этом случае авианосцы превратятся в авиатранспорты и ремонтные мастерские, но если именно в такой своей ипостаси они могут способствовать выигрышу в войне – почему бы и нет?
Второй тип конфликта – неядерный. Он начнется с использования обычных видов вооружений, но можно утверждать, что любой полномасштабный неядерный конфликт между РФ и НАТО, в ходе которого стороны не найдут дипломатического решения, с вероятностью 99,99% перерастет в глобальный ракетно-ядерный.
Это приводит к тому, что такие сценарии, как, например, масштабное неядерное вторжение в РФ с целью уничтожения ее государственности (или наоборот, «экскурсия» ВС Российской Федерации к Ла Маншу) не могут быть предприняты в силу отсутствия сколько-то разумной цели. Если подобная попытка не будет отражена обычным вооружениями, то в ход пойдет ядерное, и вторгающиеся понесут ущерб, ставящий нацию на край гибели и кратно превосходящий любые возможные выгоды от войны. Следовательно, сознательное развязывание такого конфликта совершенно бессмысленно для любой из сторон.
И все же совершенно отбросить возникновение неядерного конфликта нельзя. Один из возможных сценариев – столкновение вооруженных сил одного из членов НАТО и РФ в «горячих точках» наподобие Сирии с последующей эскалацией.
Здесь следует учитывать следующее: хотя человеческая цивилизация в случае глобального ядерного конфликта и выживет, но столкнется с таким количеством негативных последствий, «расхлебать» которые будет крайне нелегко. Ни одна страна, вступившая в ядерную войну, не может рассчитывать на мир лучше довоенного – он для нее окажется многократно хуже. Соответственно, можно ожидать, что при возникновении неядерного конфликта участвующие в нем стороны будут до последнего откладывать применение ядерного оружия, и используют его лишь в том случае, когда отстоять свои интересы при помощи обычных вооружений будет невозможно.
Совершенно невозможно себе представить, что неядерный конфликт начнется в результате осмысленного решения и планомерной подготовки одной из сторон, по образу и подобию того, как готовился Гитлер, стягивая свои войска на советско-германскую границу перед вторжением в СССР. Но он вполне может возникнуть неожиданно для обеих сторон как результат трагической случайности.
Неядерный конфликт может начаться в результате чьей-то ошибки или же спланированной акции одной из сторон, уверенной, что возмездия не последует. В качестве примера можно привести гибель Ту-154 в 2001 г. от украинской зенитной ракеты или уничтожение Су-24 самолетом турецких ВВС в Сирии. В обоих этих случаях конфликт был улажен по дипломатическим каналам, но нельзя гарантировать, что так будет и впредь.
Таким образом, при всей невозможности заранее спланированного масштабного неядерного конфликта, мы не можем исключать случайное столкновение вооруженных сил РФ и НАТО в некоей горячей точке. И если потерпевшая сторона не пойдет путем политического урегулирования инцидента, а нанесет ответный удар, открывая тем самым масштабные военные действия, то в этом случае между РФ и страной-членом НАТО может возникнуть состояние войны.
Основными сценариями видятся три варианта развития событий:
1) Военные действия примут ограниченный по времени, месту и составу задействованных сил характер (наподобие принуждения к миру Грузии), после чего будет найдено дипломатическое решение и воцарится мир
2) Военные действия перерастут в полномасштабный неядерный конфликт между РФ и НАТО, который, тем не менее, удастся прекратить и заключить перемирие до полномасштабного применения стратегического ядерного оружия
3) Военные действия перерастут в полномасштабный неядерный конфликт между РФ и НАТО, который перерастет в глобальную ядерную войну.
Неядерный конфликт вряд ли будет длиться сколько-нибудь долго – по мнению автора, от его начала и до политического урегулирования, или же ракетно-ядерного Армагеддона пройдет не более полутора-двух месяцев, а может быть и меньше. Длительные паузы наподобие той, что предшествовала «Буре в пустыне», вряд ли возможны. За те пять месяцев бездействия, которые понадобились многонациональным силам для того, чтобы собрать нужные им силы для войны с Ираком, РФ и НАТО трижды сумеют договориться до приемлемого для всех сторон компромисса.
Случайность и скоротечность – вот две ключевые особенности возможного неядерного столкновения НАТО и РФ.
Очевидно, что целью обеих сторон в конфликте такого рода будет принуждение противника к миру на максимально выгодных для себя условиях и до того, как начнется ядерная война. Это определяет стратегию вооруженных сил обеих сторон, основной задачей которых будет максимально быстрая ликвидация развернутого против них военного потенциала противника с тем, чтобы лишить его возможности «продолжать политику иными средствами». В сущности, скорейший разгром военной группировки противника поставит его в условия, когда необходимо либо принимать политические условия противостоящей стороны, либо применять ядерное оружие, чего никому не хочется.
А громить противника проще и быстрее всего, располагая превосходящими силами. Соответственно, первостепенное значение обретают темпы переброски подкреплений в район конфликта. И тут у США и НАТО не все хорошо.
Безусловно, общий неядерный военный потенциал США и НАТО многократно превосходит российский. Воздушные силы США (с учетом ВВС, авиации КМП и палубной авиации) по своим возможностям в разы превосходят ВКС РФ. Численность сухопутных сил ВС РФ уступает численности сухопутных сил одной лишь Турции. Но проблема в том, что НАТО нужно значительное время, для того чтобы сконцентрировать свой потенциал в нужном месте, а в случае внезапного, неожиданного вооруженного конфликта такой возможности у них не будет.
В предыдущей статье мы сопоставили силы ВВС НАТО и РФ в Европе к 2020 г и пришли к выводу, что они, эти силы, в случае внезапного конфликта и до перебазирования массы ВВС США в Европу окажутся вполне сопоставимы.
Вполне возможно, что это чрезмерно оптимистичная оценка для ВКС РФ. Можно допустить, что закупки авиатехники до 2020 г окажутся не настолько масштабными, как предполагал это автор, и будут сокращены или перенесены на более поздние сроки в новой ГПВ 2018-2025 гг. Кроме того, ВКС – это не только материальная часть, но и пилоты, которых стараниями г-на Сердюкова сейчас не хватает. Уничтожение учебных заведений, прекращение наборов курсантов даром пройти не могли, а масштаб этой проблемы, по данным открытой печати, увы, неопределим.
Но ВКС РФ имеет единое командование, мощнейшую компоненту наземного ПВО и иные, перечисленные в предыдущей статье преимущества. А это позволяет рассчитывать, что даже при самых негативных оценках поступления материальной части и количества подготовленных пилотов РФ, в случае внезапного начале конфликта ВВС НАТО все же не будет иметь подавляющего превосходства в воздухе. А оно очень важно, в том числе и потому, что авиация – превосходный способ существенно замедлить неприятелю доставку подкреплений в район конфликта.
В предыдущей статье мы определили количество боеготовых самолетов европейских стран НАТО и РФ к 2020 г примерно как 1200 против 1000, не считая 136 самолетов США на европейских базах и ВВС стран ОДКБ. Но следует отметить, что в район предполагаемого конфликта могут быть направлены куда более скромные силы, потому что и европейские страны, и РФ не будут иметь возможности сосредоточить свои ВВС в полном составе. Причин к тому много: это и логистика, и необходимость воздушного прикрытия других направлений, а для кое-кого в НАТО еще и банальное желание уклониться от схватки, отговорившись неготовностью, или же ограничившись посылкой символических контингентов. А потому, вероятно можно говорить о противостоянии воздушных группировок, насчитывающих сотни (быть может 600-800 с каждой стороны, но может и меньше), но не тысячи (и даже не тысячу) самолетов.
Какую роль в этом противостоянии могут сыграть авианосцы США? Очевидно – чрезвычайно высокую.
Предположим, что на момент возникновения конфликта США могут вывести в море всего лишь четыре авианосца из имеющихся десяти, причем два из них находятся на Тихом океане, а еще два – в Атлантике. Что это означает?
В зависимости от того, где именно начался конфликт (южный, черноморский регион или же северный район ближе к Балтийскому морю) пара авианосцев США, загрузив в перегруз до 90 вполне современных F/A-18E/F «Суперхорнет» на свои палубы, способна выдвинуться в Средиземное море или же к побережью Норвегии. Оттуда часть самолетов перелетит на сухопутные аэродромы, а другая часть сможет действовать непосредственно с самих авианосцев. Как далеко? Ну, к примеру, авианосное ударное соединение (АУС), вышедшее к шведскому Гетеборгу, вполне может атаковать со своих палуб и Санкт-Петербург, и Минск (менее 1100 км) при условии дозаправки, которую совсем несложно будет организовать с территории Норвегии или Польши. Ну и при том, что Швеция разрешит использовать свое воздушное пространство, конечно.
При этом само АУС остается практически неуязвимым, так как в дополнение к собственным силам и средствам прикрыта целой сетью наземных и воздушных средств обнаружения воздушного нападения, кораблями ВМФ Германии и Польши со стороны Балтийского моря, а ожидать атаки со стороны Норвежского моря… Поднять стратегические ракетоносцы, уйти на север, сделать большой крюк, обогнув Норвегию и, пройдя вдоль ее побережья, пролететь Северное море? И потом атаковать, не имея прикрытия истребителями? Такое даже для второсортного боевика, пожалуй, будет чересчур. А что еще? Для ракетных комплексов береговой обороны слишком далеко, да и остаются проблемы с целеуказанием. Балтийский флот? Ныне он слишком незначителен для того, чтобы надеяться прорваться достаточными силами на дальность применения оружия к АУС. Северный флот? Увы – вывести АПЛ в Северное море и при СССР было совершенно нетривиальной задачей, а сегодня, в случае возникновения конфликта, наши немногочисленные АПЛ будут чрезвычайно нужны для того, чтобы обеспечить хоть какое-то прикрытие ракетным подводным крейсерам стратегического назначения, на случай если конфликт все же перерастет в ядерный. И это – более важная задача, нежели ликвидация АУС, поэтому крайне сомнительно, что Северный флот вообще хоть что-то направит в сторону Атлантики.
Аналогична ситуация и с южного направления – скажем, в случае конфликта с Турцией, ничто не мешает АУС, включенному в состав 6-го флота США, выдвинуться в Эгейское море. Даже не забираясь в Дарданеллы и Босфор, маневрируя где-то в районе Измира, АУС может атаковать палубной авиацией и противокорабельными ракетами LRASM едва ли не всю акваторию Черного моря. От Измира до Севастополя по прямой – менее 900 км… Опять же складывается ситуация, при которой сами авианосцы имеют едва ли не абсолютную защиту, так как атаковать их можно только через территорию Турции, прикрытую многочисленными истребителями и, что еще более важно, многочисленными РЛС обнаружения воздушных целей. Для Су-30 и Ту-22М3 в Крыму АУС в Эгейском море представляет собой совершенно недосягаемую цель. В сущности, какое-то противодействие АУС может оказать разве только российская средиземноморская эскадра, но скажем прямо – времена 5-ой ОПЭСК, когда СССР на постоянной основе имел до 30 надводных и 15 подводных кораблей, не считая транспортов и судов обеспечения, давно миновали. А те полтора корабля, которые мы сегодня можем позволить себе в Средиземном море сейчас, смогут лишь показать, что знают, как умирать достойно.
Что касается Тихого океана, то здесь АУС из пары авианосцев с кораблями сопровождения может использовать тактику «бей-беги», нанося неожиданные удары с большого удаления по нашим приморским объектам. Слишком большого урона они, очевидно, не нанесут, но потребуют серьезного отвлечения сил авиации для ПВО Дальнего Востока. Очевидно, что для того чтобы дать бой АУС из двух авианосцев с хорошими шансами на успех необходимо располагать как минимум двумя полками истребительной авиации и полком (а лучше – двумя, да взять неоткуда) ракетоносцев, не считая самолетов на прикрытие Владивостока, Комсомольска-на-Амуре, Камчатки… В сущности, наличие американской АУС на наших дальневосточных рубежах оправдано уже тем, что они оттянут на себя крупные силы ВКС для противодействия авианосцам. Ни Тихоокеанский флот (сократившийся ныне до номинальных величин), ни береговые ракетные комплексы противостоять АУС самостоятельно, без поддержки авиации сухопутного базирования не смогут.
В свете вышесказанного мы понимаем, насколько глубоко ошибаются те, кто считает авианосцы США концептуально устаревшими мишенями для российских противокорабельных ракет. Рассмотрим «противоавианосную» аргументацию:
Авианосцы несут слишком мало самолетов, чтобы оказать существенное влияние на борьбу военно-воздушных сил
Это верно лишь в условиях, когда есть время для сосредоточения ВВС. Но в наиболее вероятном сценарии конфликта между РФ и НАТО (внезапность!) этого времени не будет. И тогда появление на начальных этапах конфликта пары авианосцев, несущих 180 боевых самолетов плюс самолеты поддержки и информационного обеспечения, обеспеченные всем необходимым (боеприпасы, топливо), могут оказать решающее влияние на бои в воздухе. Просто потому что, когда сражаются 500 отечественных самолетов против 700 натовских, добавка 180 машин в пользу НАТО может оказаться решающей.
Движение авианосцев легко контролируются средствами космической разведки и загоризонтных РЛС, а затем их легко уничтожить крылатыми ракетами.
На самом деле единственная космическая система, позволяющая давать целеуказание противокорабельным ракетам, существовала при СССР («Легенда»), но была нами утрачена по причине своей дороговизны и невозможности поддерживать орбитальную группировку спутников на минимально-достаточном уровне. Но следует понимать, что даже в лучшие годы «Легенда» не являлась «вундерваффе» и по большому счету представляла собой хорошую (но очень дорогую) систему космической разведки (но не целеуказания). Увы - по сию пору достаточно людей, уверенных что 4 спутника новой системы «Лиана» (из которых два работают не в полном объеме) способны обеспечить наши корабли целеуказанием в любой момент и в любой точке мирового океана. Автор не собирается спорить с такой точкой зрения (тем более, что реальные возможности спутников все же засекречены), но напоминает, что во всех современных конфликтах стандартной практикой НАТО был первый «ослепляющий» удар, лишающий противника его средств контроля обстановки. И можно не сомневаться, что в случае начала войны наши ЗГРЛС, представляющие собой крупные стационарные объекты, а также спутники-разведчики (траекторию неприятельских спутников военного назначения стараемся отслеживать и мы и США с момента запуска) подвергнутся атакам и, скорее всего, будут уничтожены.
Кроме того, среди людей, далеких от военной техники, бытует непонимание того, что ракеты «Калибр» в противокорабельном варианте имеют куда меньшую дальность, чем крылатые ракеты, предназначенные для уничтожения стационарных целей. Это – догма, и не только для нас. Те же США, адаптировав крылатую ракету «Томагавк» для использования в качестве противокорабельной, получили падение дальности с 2500 км до 550 км (по другим данным – 450-600 км). Поэтому сценарии, по которым вражеские АУС отлеживаются на просторах океана со спутников в реальном масштабе времени, потом берутся на сопровождение ЗГРЛС и топятся запущенными от берега «Калибрами» на расстоянии 2 000 км от нашей береговой черты, несмотря на всю свою привлекательность, проходят по категории ненаучной фантастики.
Современная АПЛ способна в одиночку уничтожить АУГ. 10 АУГ – 10 АПЛ, шах и мат, янки!
Самое интересное то, что в этом утверждении не так уж мало правды. Современная АПЛ действительно является чрезвычайно грозным оружием, которое при определенных условиях и большой удаче способна уничтожить вражеский авианосец, следующий в охранении надводных и подводных кораблей.
Проблема лишь в том, что ничто не дается задаром. Стоимость современной серийной АПЛ проекта 885М («Ясень-М») в 2011 г определялась в 32,8 млрд. руб., что по тогдашнему курсу превышало миллиард долларов. Правда, есть информация, что даже такая цена не отражала стоимости ее изготовления и впоследствии была увеличена до 48 млрд. руб. за серийную лодку, т.е. составила примерно 1,5 млрд. долларов за корабль. Российская Федерация не смогла позволить себе массового строительства подобных субмарин, ограничившись серией в 7 корпусов, причем на сегодня в строю – один-единственный «Северодвинск».
Остальные многоцелевые атомные подводные лодки ВМФ РФ – это старые корабли времен СССР, но проблема даже не в этом – лодки в СССР строить умели, и те же самые «Щуки-Б» до сих пор являются грозным противником для любой АПЛ мира. Проблема в их техническом состоянии.
Из 27 АПЛ (так для простоты будем называть АПКРКР и МАПЛ), числящихся в составе ВМФ:
4 лодки – в резерве
3 лодки – в ожидании ремонта
8 лодок – в ремонте и на модернизации
12 лодок – в строю.
В то же время подводный флот ВМС США насчитывает 51 многоцелевых АПЛ. Конечно, какое-то их количество также находится в ремонте, но совершенно очевидно, что в процентном соотношении доля американских АПЛ в строю существенно выше, чем у нас. А это означает, что, имея списочное соотношение почти 2 американских лодки на одну нашу, в случае конфликта мы будем иметь 3-3,5 (если не больше) многоцелевых АПЛ США против одной нашей лодки. Безусловно, ситуацию может чуть-чуть улучшить наличие некоторого количества дизельных лодок – пока мы не вспомним о подводных флотах европейских стран НАТО.
Иными словами, под водой нам будет противостоять многократно превосходящий нас в численности противник, да ладно бы только в численности… Странно будет надеяться, что качество оборудования новейших «Вирджиний» не превосходит тех же «Щук-Б». В сущности, на равных с «Вирджиниями» и «Си Вулфами», вероятно, может «играть» «Северодвинск», но он один, а американских АПЛ указанных типов – 18 штук.
В то же время для РФ в случае конфликта с НАТО задачей чрезвычайной важности будет прикрытие РПКСН межконтинентальными ядерными ракетами на борту. На них развернуто порядка 700 боеголовок, что составляет более 40% от общего их числа, готовых к немедленному применению, и их сохранение стратегически важно. Так что не будет ошибкой предположить, что основные силы наших атомарин будут развернуты на прикрытие районов патрулирования ракетных подводных крейсеров стратегического назначения – в преддверии Армагеддона это куда более важная задача, чем погоня за авианосцами. Вполне может быть, что 3-4 наших АПЛ все же рискнут отправить в океан, но всерьез рассчитывать на то, что пара «Антеев» 949А Северного флота способна пройти Норвежским морем в Северное и там, пользуясь исключительно собственными средствами обнаружения, выявить расположение АУС и нанести по нему удар… Безусловно, чудеса случаются, но строить на них стратегию нельзя. Ну а авианосцы в Средиземном море с началом конфликта становятся совершенно недоступны для наших АПЛ, потому что в военное время через Гибралтар они не пройдут. Разве что, на счастье, одна из «Антеев» окажется в Средиземке на дежурстве. Но и там шансы на успешные действия одиночного корабля стремятся к нулю.
Самое печальное – в среднесрочной перспективе ситуация для нас будет только ухудшаться. Конечно, к 2030 году мы «Ясени» достроим, но следующие – «Хаски» будут вступать в строй уже после 2030 г, а к этому времени большинство нашего подводного флота – наследия СССР превысит 40-летний возраст. Возможно, в перспективе мы и сможем несколько улучшиться, имея 14-16 новейших АПЛ в строю, не считая тех, кто проходит ремонт, но кардинально это ситуацию не поменяет.
Авианосцы – плавучие гробы, достаточно одной ракеты в полетную палубу и все – корабль выведен из строя.
Даже если бы это было так, как до него дотянуться-то этой ракетой? До авианосца, оперирующего в Северном или Средиземном море, хода нет ни нашим надводным кораблем, ни подводным, разве что счастливый случай. А авиация здесь тоже не помощник – ну как атаковать АУС у того же Измира, или входа в Дарданеллы? Ну собрали в Крыму наряд сил полка в три, а дальше-то что? Их турецкая авиация ПВО если не остановит, то пощиплет так, что ни на какие АУС сил уже не останется, а потери будут запредельными, потому что часть поврежденных машин обратно через море не дотянет.
Безусловно, авиация – грозный враг авианосца. Возможно – самый грозный. Но не в том случае, когда ей надо лететь за многие сотни километров, продираться сквозь ПВО через вражескую территорию, и лишь потом пытаться атаковать заранее предупрежденный и готовый к обороне, ощетинившийся истребителями и зенитными ракетами корабельный ордер.
Что же до наших дальневосточных рубежей, то с ними все и сложнее, и проще. Проще, потому что между нами и неприятелем – только морская вода, а в этом случае и у АПЛ, и у авиации шансы успешно противодействовать АУС резко возрастают. Сложнее в том плане, что на Дальнем востоке американцам не нужна какая-то победа, а надо просто оттянуть на себя часть сил ВКС, поэтому им подходит тактика «бей-беги», а противодействовать ей значительно сложнее, чем нанести удар по АУС, оперирующей в каком-то конкретном месте.
В силу вышесказанного можно констатировать, что атомные авианосцы США сохраняют свою актуальность и сегодня, и способны оказать если не решающее, то очень серьезное влияние на исход как глобального ракетно-ядерного, так и неядерного конфликта РФ и НАТО.
Спасибо за внимание!
Конец.
Предыдущие статьи цикла:
Россия против НАТО. Соотношение сил тактической авиации
Россия против НАТО. Предпосылки конфликта
Россия против НАТО. Роль авианосцев в ядерном конфликте
Информация