Чтобы помнили. Мои родные женщины на войне

10
Чтобы помнили. Мои родные женщины на войне

Восьмое марта. Международный женский день, а также праздник из детства, когда подарки дарят девочкам, а мамам и бабушкам — тюльпаны, конфеты… Женщины, наши половины. Они всегда были рядом с мужчинами, поддерживали нас на всех крутых поворотах жизни, в горестях, трудностях и... И на войне.

Людмила Павличенко, Марина Раскова, Юлия Белоусова. О некоторых из них сняты киноленты, написаны книги, спеты песни. Остальные сотни тысяч, которые не совершили подвигов, но честно выполняли боевой долг на передовой и в тыловых частях, отмечены наградами, почетными грамотами, народной памятью. А были еще миллионы, которые ковали победу в тылу, выхаживали раненых, учили будущих солдат и офицеров. Всех не упомнишь. Но у каждого человека есть своя ячейка памяти, в которой хранятся образы самых близких женщин — матерей, дочерей, бабушек.



Несколько месяцев назад я написал статью о боевых буднях двух моих дедов. Наверное, теперь, в канун Восьмого марта, наступило время вспомнить и об их половинках — моих бабушках.

Анна Алексеевна родилась в 1915 году в крестьянской семье, в Ярославской области. В 1938 вышла замуж за молодого старшину, приехавшего на побывку. Молодой командир укатил к новому месту службы, куда спустя некоторое время собралась и она.

Из воспоминаний Анны Алексеевны:

Вышла из вагона на перон Медвежьегорска, оглядываюсь вокруг, людей много, а Петра нет! Как же так? Сам же телеграмму давал, что встречать будет? Гляжу, на меня двое молодых офицеров смотрят. Подходят...

— Вы такая-то?

— Да, я, — отвечаю.

— Петр вас встретить не может, нас прислал.

— А что с ним?

— В санчасти...

— ???

За два дня до вашего приезда на границе с финнами произошла стычка — пьяные молодые парни начали задирать наш патруль. Завязалась потасовка. К подвыпившим карелам подтянулась подмога, к нашим бойцам на выручку поспешили находившееся неподалеку на хозработах подразделение. Ну, ему и перепало…


В тридцать девятом родилась дочь. В сороковом — сын. 22 июня семья находилась в военном городке под Минском. Кроме главы семейства, который находился в летних лагерях около границы. Жены офицеров с детьми и "тревожными" чемоданчиками поспешили по дороге на восток. В какой-то момент их подвозила танковая колонна, но потом она отвернула в сторону от шоссе, и женщинам пришлось спешиться. Потом были авианалеты. Бомбы, обстрелы из пулеметов... Навстречу проехала "эмка", офицер сообщил, что дальше идти нет смысла — там уже немцы.

Женщины решили возвращаться. Неожиданно одна услышала, как их зовут по имени — на обочине лежал раненый начфин части, в которой служили их мужья. Оказали помощь, но умудренный опытом офицер понимал, что ранение смертельное, и поэтому торопился дать последние указания. Строго-настрого запретил упоминать, что они жены офицеров, советовал перейти на девичьи фамилии. Под конец открыл портфель и раздал им пачки денег, наказав помногу не менять, чтоб не вызвать подозрений. Потом сжег списки и... застрелился.

Молодых женщин Минск встретил хаосом, беготней, суетой и пожарами... Вскоре город захватили фашисты. Пришлось вставать на учет, устраиваться. Все ради них — детей.

Анне Алексеевне была назначена работа на полях, на которых выращивались овощи для немецкой армии.

Из воспоминаний:

Было два надзирателя из местных. Менялись через день. А заведовал этим хозяйством старый немецкий полковник. Он еще в Первую мировую воевал и даже в нашем плену сидел и кое-что по-русски понимал.

Надзиратели были разными — один молчаливый и добрый, что ли… В конце каждого рабочего дня разрешал женщинам, имевшим детей, брать овощи по количеству ртов. Вот я и брала. То две морковки, то две свеклы…

Второй — полная противоположность. Низенький, крикливый и суетящийся. Не успела одну работу сделать, а он уже на другую гонит! Вот я однажды не выдержала, разогнулась и послала его по всем нашим русским адресам! Он аж дар речи потерял! А потом побежал старому полковнику жаловаться. Приходит тот. Громко подзывает меня и на ломаном русском спрашивает: зачем я надзирателя ругала? Я ему со слезами на глазах все рассказала: что, мол, не успеваем одну работу окончить, а он уже дальше гонит! Покивал старик, усмехнулся в усы и ушел. Больше мы противного надзирателя не видали — перевели его на другую работу…


Однажды, стоя на крыльце дома, всматривались в колонну военнопленных, которых вели с работ в лагерь и узнали в одном лейтенанта из их части! Тот был в солдатской гимнастерке, небритый, грязный, заросший... Подбежали к конвоирам, наврали, что это кузен одной из них! Просили оставить на ночь и... Конвоир согласно кивнул!

Лейтенанта на кухне долго отмывали, стригли, брили. Потом кормили, чем бог послал и все расспрашивали, расспрашивали, расспрашивали...

Но он о судьбах мужей не знал ничего. Как раз в воскресенье 22 июня был в увольнении в городе.

Утром встал в колонну, идущую на работы, и больше его не видали...

Со временем одна из подруг, работавшая в каком-то бюро в городе, вышла на минское подполье. Начали переправлять собранные данные партизанам. Иногда передавали какие-то посылки. А ближе к освобождению Минска связь с партизанами прервалась. По слухам, отряд полностью был уничтожен где-то в болотах.

Освободителей встречали со слезами! Плакали от радости женщины, а вместе с ними, не понимая, отчего рыдают мамы, ревели и дети! Подпольщики подтвердили деятельность офицерских жен, и их избежала участь лагерной жизни. Анна Алексеевна вернулась в родное село в 1944 году, куда скоро приехал и муж! Ему дали отпуск долечиваться после ранения, и он решил на родине узнать судьбу семьи.

Скончалась Анна Алексеевна в две тысяча третьем году. От старости.

* * *


Мария Игнатьевна родилась под Броварами, на Киевщине. 22 июня ей было семнадцать. Отца, фельдшера, сразу призвали в армию. Спустя несколько месяцев — старшую сестру. Она работала телеграфисткой на киевском почтамте, а на ее плечи легла вдобавок забота о семерых братьях и сестрах! Мать одна не справилась бы. И хозяйство, и ртов столько...

Война село вначале пощадила — лишь за селом иногда ухала в небо зенитная батарея. Как наши части отступили, никто и не понял — в село зашла немецкая колонна, но без остановки рванули преследовать отступавшие части Красной армии. Потом появились тыловики.

Из воспоминаний Марии Игнатьевны:

В дом вошли два немецких солдата. Как Штепсель и Тарапунька — один худой и длинный, второй низенький, полненький. Ну, из этих были, которые кричали "матка, яйко, млеко тафай!"

Один из них пересчитал нас (детей) и жестами спросил у матери: все ли ее дети? Та утвердительно кивнула. Он достал из кармана фотокарточку. Показал своих троих и опять же жестами объяснил, что с тремя сойти с ума можно, а тут восемь мал мала меньше! Ничего не взяли. Так ушли.


Потом пришел в дом человек. Мария его знала. Этот мужчина был из райкома комсомола. Она тоже в ВЛКСМ состояла. Человек вызвал ее из дома на улицу и долго беседовал. Дом их стоял один из крайних к лесу, и девушка знала там все тропинки. Договорились, что будет носить в лес донесения.

Но продолжалось это недолго. Видимо, узнал кто-то работника райкома. Свой человек сообщил, что готовится арест. Собрались работник комсомола и Мария и, путая следы, на телеге покатили в соседнее село. Вот только около моста через Днепр напоролись на пост...

Из воспоминаний Марии Игнатьевны:

Хуже фашистов были наши — те, кто в полицаи пошел. Вот и на посту на этом мы предъявили документы, и у немцев они подозрения не вызвали, а один из полицаев долго всматривался в наши лица и признал.

— А не Машка ли это из Погребов? Комсомолка, что в кассе колхозной сидела?..

— Точно! — подтвердил и второй.

Райкомовский работник не стал ждать развязки и, выхватив пистолет, начал стрелять в патруль.

— Беги! — успел крикнуть мне.

Я рванула к высокому берегу, но сзади прозвучала автоматная очередь. По ногам хлестнуло расплавленным огнем. От боли потеряла сознание и скатилась с обрыва к реке.


Ее посчитали убитой. Рядом же сбросили и тело райкомовского работника…

Ночью приплыли на лодках партизаны забрать тела и с удивлением увидели, что Мария жива.

Вначале ее долго выхаживал партизанский врач, затем, после освобождения Киева, направили в открывшийся в столице УССР ортопедический госпиталь. Там она в 1945 встретилась с своим будущим мужем — совсем молодым сержантом танковых войск с негнущейся ногой.

К Марии парни сватались. Но она отказывала. Не хотела связывать судьбу со здоровым, чтоб потом не корил, мол, я тебя калекой взял.

В 1946 из армии вернулся отец. Долечивал в Германии последних раненых бойцов.

Из воспоминании Марии Игнатьевны:

Как-то утром зовет меня отец во двор. Я выхожу на крыльцо, а там телега запряженная, возница и он — Вася...

— Игнат Андреевич! Я отсюда никуда не уйду, пока вы за меня Марию не отдадите!

Отец брови нахмурил, потом наметанным глазом заметил, что у жениха одна нога не гнется, ко мне обернулся, а я лишь закивала. Собрали мое нехитрое приданое и поехала я с ним на другой берег Днепра!..


* * *


Вот такие истории хранятся в моей шкатулке памяти. Может, и нет в них ничего героического, такого, чтоб дух захватывало и фильм захотелось снять. А вы на себя примерьте — всякий ли решится с двумя детьми в оккупации оказаться? Или, рискуя жизнями своей и близких, донесения в лес носить? Вот то-то и оно.

Спасибо вам, милые наши бабушки, матери, жены!
Наши новостные каналы

Подписывайтесь и будьте в курсе свежих новостей и важнейших событиях дня.

10 комментариев
Информация
Уважаемый читатель, чтобы оставлять комментарии к публикации, необходимо авторизоваться.
  1. +11
    8 марта 2020 05:55
    Хуже фашистов были наши — те, кто в полицаи пошел.

    Добрый к ним был товарищ Сталин ...всего лишь четвертак часто давал этим предателям...я бы к стенке ставил после трибунала это отребье.
    Читал воспоминания гражданских на оккупированных территориях ...именно из местных коллаборационистов выходили отменные палачи нашего народа...сколько они загубили людей ...не перечесть...поэтому на дух не перевариваю их и тех кто каким либо образом оправдывает их за службу оккупантам.
  2. +9
    8 марта 2020 07:36
    Наверное, в каждой семье что-то подобное было, война то всех коснулась. А Вы большой молодец, все правильно, такие истории никак нельзя забывать. Надо их детям и внукам рассказывать, чтоб память в семье хранилась.
  3. +3
    8 марта 2020 10:39
    Спасибо автору за публикацию данной статьи.
  4. +5
    8 марта 2020 11:09
    Душевно написано, хорошо!

    Как только автору удалось разговорить своих бабушек на подробности?

    Мои не хотели об этом вспоминать, отмахивались: "Тяжко было, чего вспоминать-то?"

    Хотя, считаю, они совершили подвиг: сохранили своих детей!

    В октябре 41, в деревню под Смоленском, пришли немцы и, в отличие от "добрых " немцев, упомянутых автором, выгнали на мороз женщину и пятерых детей из избы в сарай.

    Но они устроились в земляной норе, вырытой в стенке оврага-когда-то там была баня и, главное, сохранилась ПЕЧКА! ( я там был-жуткое место!)

    Первую зиму питались "тошнотиками"-блинами из мерзлой картошки, весной пахали на бабушке огород. лебеда, щавель, крапива, грибы, силки на зайцев, ягоды -спасли летом и осенью , было немного картошки, но зимой 42г "дошли" дети до предела- и пошила бабушка суму и пришлось , да.....

    В марте 43 пришли наши, но опять пришлось пахать на себе. Но-выдержали, все дети выжили тем более изба осталась цела, а потом и дед вернулся из эвакуации-инвалид еще с Финской....

    Подвиг, на мой взгляд, настоящий женский подвиг русской крестьянки... И таких-миллионы!
    Дожила до 90 лет..

    Воевали все- и мужчины и женщины, но сохранили нас (да и сейчас сохраняют!), считаю- именно женщины...

    Земной им поклон и -с Праздником!. hi
    1. +4
      8 марта 2020 11:20
      Конечно же я не уговаривал их поделиться воспоминаниями. Просто долгими вечерами после тяжёлого дня они садились, вели разговоры, спутанные, как клубок суровой нити, а там и пряжки были отрывочные, о войне, об оккупации...
      А я сидел и слушал, слушал, слушал...
      Не любили они вспоминать о тех горестях и печалях. Потому и статья короткая.
  5. +4
    8 марта 2020 11:16
    Назарий hi
    Спасибо за очерк и такую важную тему.
  6. +9
    8 марта 2020 11:34
    Мои бабушки Александра Марковна Хорович и Муся Абрамовна Агранат прошли всю войну врачами . Первая будучи врачом эпидиомологом в армейских госпиталях Сталинградского и 1 Белорусского фронта, а вторая, закончившая Киевский мединститут 21/6-41 ,прошла всю войну хирургом в эвакогоспитале. Бабушка Шура была награждена медалями :"За боевые заслуги","Оборону Сталинграда" и "Победу над Германией", а бабушка Муся орденами 2 КЗ и медалями "За оборону Киева" , "За оборону Кавказа", "За взятие Берлина" и "Победу над Германией". А про войну они не рассказывали ничего и никогда. Я уже был вполне взрослый когда задавал вопросы и обе , как под копирку отвечали, что им даже вспоминать не хочется о том кошмаре и переводили разговор на другое.
    Невероятное поколение. hi
  7. -4
    8 марта 2020 20:40
    Если верить современным СМИ, то буба-это био существо для для удовлетворения сека основная цель самок рф понести от от олигорофрена, может заблуждаюсь!? разуверьте! Пжста! Она разумная!?
    Текст изменен цензурой РФ
  8. +2
    8 марта 2020 22:12
    У меня бабка по отцу блокаду Ленинграда пережила. По матери учила детей в Сибири-Тюмени, кто эвакуированные. Хвала им и почет.
    Только вот помнить об этом нужно чаще.
  9. +1
    10 марта 2020 12:54
    Моя бабушка 1925 г.р. вчера 9 марта отпраздновала 95-летие. Рассказывала что в войну возила на мельницу зерно на лошади и 16-летняя девчонка разгружала мешки с зерном по 70 кг весом, сама была отсилы 45кг.

«Правый сектор» (запрещена в России), «Украинская повстанческая армия» (УПА) (запрещена в России), ИГИЛ (запрещена в России), «Джабхат Фатх аш-Шам» бывшая «Джабхат ан-Нусра» (запрещена в России), «Талибан» (запрещена в России), «Аль-Каида» (запрещена в России), «Фонд борьбы с коррупцией» (запрещена в России), «Штабы Навального» (запрещена в России), Facebook (запрещена в России), Instagram (запрещена в России), Meta (запрещена в России), «Misanthropic Division» (запрещена в России), «Азов» (запрещена в России), «Братья-мусульмане» (запрещена в России), «Аум Синрике» (запрещена в России), АУЕ (запрещена в России), УНА-УНСО (запрещена в России), Меджлис крымскотатарского народа (запрещена в России), легион «Свобода России» (вооруженное формирование, признано в РФ террористическим и запрещено)

«Некоммерческие организации, незарегистрированные общественные объединения или физические лица, выполняющие функции иностранного агента», а так же СМИ, выполняющие функции иностранного агента: «Медуза»; «Голос Америки»; «Реалии»; «Настоящее время»; «Радио свободы»; Пономарев; Савицкая; Маркелов; Камалягин; Апахончич; Макаревич; Дудь; Гордон; Жданов; Медведев; Федоров; «Сова»; «Альянс врачей»; «РКК» «Центр Левады»; «Мемориал»; «Голос»; «Человек и Закон»; «Дождь»; «Медиазона»; «Deutsche Welle»; СМК «Кавказский узел»; «Insider»; «Новая газета»