Дремлющий медведь просыпается. Возрождение ВМФ России?
Военно-морская стратегия России выстраивается точно в одну линию со стратегией национальной безопасности России
Российскому ВМФ в зарубежных изданиях посвящены редкие статьи (об этом см. журнал «Национальная оборона» №4/2011). Поэтому появление в мартовском номере за этот год в ведущем американском военно-морском журнале Proceedings обширной статьи о военно-морской стратегии РФ и кораблестроении в нашей стране не могло не обратить на себя внимания. Предлагаем ознакомиться с этой публикацией.
Судя по всему, военное кораблестроение в России вновь находится на подъеме. Но не стоит забывать, что действия Военно-морского флота России в XXI веке неразрывно связаны с аналогичными миссиями ВМФ СССР в XX веке.
В кругу лиц, занимающихся военно-морской стратегией, постепенно привыкают к сообщениям о наращивании мощи ВМС Китая. Но бывший начальник военно-морских операций ВМС США адмирал Гэрри Рафхед буквально ошарашил членов военного подкомитета Сенатского комитета по ассигнованиям, заявив в марте 2011 г. о том, что «ВМФ России снова на подъеме». Некоторые специалисты уже обратили внимание на то, что Россия развивает свой потенциал, чтобы вновь представлять угрозу на различных театрах для военно-морских сил Запада, особенно принимая во внимание роль Черноморского флота РФ во время военных действий между Россией и Грузией в 2008 г. Однако более глубокий анализ последних событий позволяет сделать следующее парадоксальное заключение: дремлющий медведь просыпается, но на этот раз он является в ином, менее воинственном и агрессивном виде. С точки зрения американских военно-морских стратегов, военно-морской потенциал России развивается, главным образом, в направлении, очерченным в американской «Совместной стратегии морской мощи в XXI веке» (подробнее см. журналы «Национальная оборона» №8/2008 и №11/2011 – Прим. редакции).
В настоящее время незначительное количество офицеров ВМС США изучают военно-морскую тактику и мошь ВМФ России. Распад Советского Союза вызвал громадные изменения в глобальном соотношении военно-морских потенциалов. Мощь советского ВМФ – главного противника ВМС США в 1980-х гг. – значительно снизилась после падения Берлинской стены. По оценкам большинства специалистов, Военно-морской флот Российской Федерации составлял в 2007 г. приблизительно одну четверть максимального уровня советского ВМФ. Потенциал подводного флота, который в свое время являлся самым драгоценным компонентом Москвы в составе Вооруженных Сил СССР, снизился еще более резко – с приблизительно 400 подводных лодок в 1985 г. до 65 в 2007 г., причем, по предположительным оценкам, только менее половины из них находились в полной боевой готовности. Численность моряков на действительной военной службе упала почти с полумиллиона в 1985 г. до 146 тыс., многие из которых – призывники. Драматический переход России от централизованного планового хозяйства, имевшего военную направленность, к эксперименту по созданию капиталистической экономики осуществлялся судорожными рывками. Государство не могло, а, возможно, не желало, направлять надлежащие инвестиции на развитие ВМФ. И это сказалось на результатах.
НОВАЯ СТРАТЕГИЯ В НОВУЮ ЭПОХУ
Однако, начиная с 2008 г., стали поступать сигналы об обновлении ВМФ России. Кричащие заголовки в московских газетах сообщали о планах строительства атомных авианосных ударных групп, а корабли ВМФ России возобновили свои операции на разных театрах, где они отсутствовали в течение жизни целого поколения. Так, два боевых корабля – авианосец «Адмирал Кузнецов» и атомный крейсер «Петр Великий» – проводили демонстративные учения в Средиземном море и Карибском бассейне. Военно-морская авиация России начала проводить регулярные полеты в Норвежском море и в районе Аляски. Эти действия Москвы свидетельствовали о возврате ВМФ России к своей прежней ведущей роли. Что же изменилось?
Генеральная национальная стратегия резко меняется в редких случаях. Однако в 2000 г. недавно избранный президентом Владимир Путин дал понять, что в XXI веке Россия снова станет глобальным лидером. В документах стратегического плана, изданных вскоре после его избрания президентом, настойчиво утверждалась мысль об особом международном положении России. Однако только слова и такое определение своего статуса были недостаточны для совершенствования и модернизации Вооруженных Сил. Экономика России, базирующаяся на минеральных ресурсах, по-прежнему отставала от Запада, а преобразования в Вооруженных Силах России, на которые возлагались надежды, шли неэффективно из-за выделения незначительных бюджетных средств.
После того, как экономический эксперт Дмитрий Медведев стал президентом в 2008 г., а Путин – премьер-министром, мир увидел изменение в официальной стратегической доктрине, которая характеризуется более тонким подходом и изменениями в определении приоритетов в бюджетной сфере. Хотя Россия по-прежнему стремилась демонстрировать свою роль «мирового лидера», ее новая стратегическая доктрина «Стратегия национальной безопасности до 2020 года» отражала зрелое понимание всех элементов национальной мощи. В частности, в соответствии с новой стратегией военный потенциал все в большей степени рассматривался как средство достижения новых целей: материального благосостояния и экономического процветания. Акцент делался на следующих моментах, заслуживающих внимания:
• Россия будет развиваться в направлении глобализации и во взаимосвязи с международной системой; Россия планирует войти в состав пяти ведущих государств мира по ВВП;
• основные усилия в международной политике будут сосредоточены на энергетических ресурсах, особенно в Северном Ледовитом океане и бассейне Каспийского моря;
• два направления высших национальных приоритетов России – это повышение конкурентоспособности экономики и восстановление статуса мировой державы;
• национальная оборона будет опираться на принцип разумной достаточности и публичную дипломатию, она нацелена на поддержание мира, в том числе в рамках международного военного сотрудничества;
• террористические организации по-прежнему представляют угрозу для национальной безопасности.
Основные усилия в стратегии национальной безопасности России, сосредоточенные на таких главных вопросах, как экономическая политика и качество жизни, а также на отказе от стремления подражать американскому принципу «доллар за доллар» (неэффективное использование финансовых средств на военные расходы), демонстрируют конкурентные, но не конфронтационные намерения России. В соответствии со своей стратегией Россия больше не изображает себя пленником евразийского континента, но придает особое значение регионам Арктики, Каспийского бассейна и Дальневосточной зоны (Тихоокеанской), значение которых возрастает в сфере мировой торговли и взаимных связей. Москва охотно демонстрирует стремление добровольно участвовать в международных операциях по поддержанию мира в глобальном масштабе и решительно преследовать террористические экстремистские группы.
ЭКОНОМИКА ПРЕОБЛАДАЕТ НАД ВОИНСТВЕННОСТЬЮ
В то время как «Военная доктрина Российской Федерации» – российский эквивалент нашей национальной военной стратегии – являлась, как известно, проводником жесткой линии в отношении обороны, ее недавнее издание (февраль 2010 г.) оказалось, несомненно, менее конфронтационным. Основные задачи Вооруженных Сил в этом издании содержат следующие положения: многостороннее сотрудничество со странами-партнерами, борьба с пиратством, обеспечение поддержки экономической деятельности Российской Федерации, участие в международной деятельности по поддержанию мира и борьба с международным терроризмом.
В течение минувших десяти лет было значительно труднее определять военно-морскую стратегию России, чем ее более общую и далеко идущую стратегию национальной безопасности. Фактически, с 2001 г. Россия не имела официальной и всеобъемлющей военно-морской стратегии. С учетом исторически сложившегося зависимого и подчиненного статуса ВМФ в системе Министерства обороны РФ нам стоит обратить больше внимания на указания министерства и официальные заявления, а также пресс-релизы, для того, чтобы понять наступательный характер современной военно-морской стратегии России.
Еще в 2004 г. в программе Министерства обороны России по развитию ВМФ основное внимание уделялось совершенствованию оборонительных возможностей в 500-километровой территориальной зоне вместо потенциала открытого моря. Документ «Национальная морская политика России», изданный в 2010 г., касается вопросов военно-морской стратегии, поскольку в центре внимания находится проблема высвобождения средств, затрачиваемых на потенциал в океанской зоне, в интересах российской экономики. В нем указывается на роль ВМФ в осуществлении данной национальной стратегии, но только после длительного всестороннего рассмотрения вопросов судоходства, рыболовства, добычи полезных ископаемых и научной деятельности. Наряду с тем, что очевидная роль ВМФ включает осуществление стратегии сдерживания и защиту суверенитета, более исчерпывающе рассматриваются также задачи поддержания мира, использования минеральных ресурсов, обеспечение свободы судоходства и демонстрации флага.
В разделе о региональных приоритетах ВМФ поясняется, что наибольшее значение имеют театры военных действий в Северном Ледовитом океане и Тихоокеанской зоне, а затем непосредственно в бассейне Каспийского моря. В документе сосредоточивается внимание на обеспечении доступа к исключительной экономической зоне и континентальному шельфу в Северном Ледовитом океане, а также на обеспечении полного контроля над Северным морским путем в Северном Ледовитом океане, который каждый год освобождается ото льда на более длительный период. Не удивительно, что поддержание превосходства в разработке и развертывании атомных ледоколов по-прежнему является приоритетной задачей. При рассмотрении вопроса о Тихоокеанской зоне основное внимание также уделяется экономической деятельности, связанной с использованием средств морского базирования, и более интенсивной добычи минеральных ресурсов. Это, в свою очередь, вызывает необходимость развития прибрежно-портовой инфраструктуры на Курильских островах, которые являются предметом спора с Японией.
Приоритетная задача в Каспийском регионе может быть выражена одним словом: нефть. Что касается национальной морской стратегии, то главными интересами России являются экономические вопросы: добыча минеральных ресурсов, морские перевозки, а также охрана трубопроводов.
Для стратегической доктрины, относящейся к Вооруженным Силам России, характерны две темы. Во-первых, во всех видах ВС и родах войск осуществляются реформы, связанные со снижением численности личного состава и повышением профессионализма. Наиболее значительное снижение предусмотрено для тех родов войск, которые оптимально не отвечают целям генеральной стратегии России. Во-вторых, экономические интересы России требуют дополнительных военных сил для обеспечения безопасности и расширения деятельности в этой сфере. Эти соображения придают соответствующую форму мышления в России в отношении ее ВМФ.
ОТ «НЕОБРАТИМОГО РАСПАДА» ДО УСКОРЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
Командование ВМФ России было свидетелем ухудшения состояния флота после смерти адмирала Сергея Горшкова в 1988 г. С наступлением эпохи правления администрации Путина в 2000 г. появились рассуждения (только разговоры) о том, каким образом Россия собирается восстанавливать прежнюю военно-морскую мощь. Затем было некоторое движение назад. Во-первых, политические лидеры решили, что капитал на развитие инфраструктуры России, накопленный к началу XXI века, не будет использоваться для модернизации Вооруженных Сил. В дополнение к этому, мировой экономический спад привел к резкому падению цен на нефть – источнику, обеспечивающему большую часть богатства России. Западные военно-морские специалисты окрестили российский ВМФ как «флот, обреченный на гибель», ссылаясь на издаваемое в Москве «Независимое военное обозрение», которое рассматривало состояние военного кораблестроения в России, как «ситуацию необратимого распада».
Однако вскоре появились более оптимистические вести. Во-первых, новый министр обороны России Анатолий Сердюков, известный до этого назначения, в основном, как коммерческий эксперт, потребовал провести всестороннюю реформу Вооруженных Сил. Это относилось к исключению устаревших кораблей, а также к сокращению значительной части офицерского корпуса. Кроме того, было осуществлено объединение российских судостроительных компаний с целью снижения их излишнего количества и повышения эффективности сохранившихся верфей. В конечном счете, администрация Медведева объявила о расширенной программе увеличения капиталовложений на строительство Вооруженных Сил и выделила 25% этих капиталовложений Военно-морскому флоту. Этот объем инвестиций значительно превышал капиталовложения, направленные армии и флоту в течение всего предыдущего периода, равного жизни целого поколения. Такой план представляется вполне реалистичным, так как цены на нефть вновь достигли рекордного уровня. Россия – крупнейший мировой экспортер нефти, природного газа и многих драгоценных полезных ископаемых – будет в выигрыше в условиях, когда, по прогнозу экономических аналитиков, продолжится неумолимый рост стоимости всех добываемых сырьевых ресурсов.
Оптимизированная система судостроительных мощностей России начинает демонстрировать прогрессивные тенденции в строительстве нескольких типов военных кораблей. Наиболее разрекламированный проект – это разработка атомной подводной лодки с баллистическими ракетами типа «Борей». В соответствии с планом, к 2017 г. будет построено восемь таких лодок. «Юрий Долгорукий» – головная субмарина этого типа – была введена в строй в 2009 г. в Санкт-Петербурге (так в тексте – Прим. редакции) после 25 лет строительства. Но сборка последующих кораблей ведется приблизительно в соответствии с намеченными сроками. Корабли этого класса предназначены для замены устаревших атомных ракетных подлодок типов Delta III и Delta IV и являются военно-морским компонентом сил стратегического ядерного устрашения России. Подлодка «Северодвинск», введенная в строй в 2010 г. после 16-летнего периода строительства, является ведущим атомным ракетным кораблем из десяти единиц типа «Ясень». Ввод в строй подлодки «Казань» – второго корабля этого типа – запланирован на 2013 г., только через четыре года после начала строительства. Ускоренные сроки строительства подводных лодок обоих классов объясняются «возобновлением регулярного финансирования военных заказов и вновь восстановленной кооперацией промышленных предприятий».
В строительстве надводных кораблей просматривается та же тенденция. В 2007 г. был введен в строй сторожевой корабль «Стерегущий» водоизмещением 2100 т, имеющий, как явствует из рекламы, низкую заметность и высокую степень автоматизации, а также комплексированные боевые системы. Это свидетельствует о возобновлении в России совершенствования и развития собственных боевых надводных кораблей. В то время как для строительства головного корабля потребовалось более шести лет, для последующих – «Бойкого» и «Стойкого» – понадобится, как считают, значительно меньше времени («Сообразительный» был недавно введен в строй). Принята программа строительства 10-20 кораблей этого типа, предназначенных для выполнения задач прибрежного дозора и эскорта. Более того, Россия построила ряд сторожевых кораблей для ВМС Индии, а сейчас ведет строительство трех аналогичных сторожевых кораблей (проект 11356) для своего ВМФ, которые планируется развернуть в Черном море. Еще более впечатляет тот факт, что российские верфи спустили на воду и готовятся ввести в строй первый сторожевой корабль типа «Адмирал Горшков» водоизмещением 4000 т. Этот корабль предназначен для ведения боевых действий против современных подводных лодок и надводных кораблей, а также для выполнения задач сопровождения корабельных соединений.
ОПАСЕНИЯ ПО ПОВОДУ АРКТИКИ, ТИХООКЕАНСКОЙ ЗОНЫ И КАСПИЯ
Состав ледокольного флота России требует особого рассмотрения, так как он вызывает определенное беспокойство. Шесть атомных российских ледоколов (четыре – океанских и два – прибрежных) предназначены для обеспечения навигации на Северном морском пути как для коммерческих, так и для военных целей. Этот устаревающий флот будет заменяться атомными судами третьего поколения, способными действовать в прибрежных, а также в глубоководных акваториях Северного Ледовитого океана. В России планируется строительство трех или четырех таких ледоколов, первый из которых начнет эксплуатироваться в 2015 г.
Разработка наступательных ударных платформ – авианосных ударных групп – отдельная тема, так как конкретные мероприятия, осуществляемые в России, не соответствуют заявлениям российских официальных лиц. В течение нескольких лет Москва подчеркивала важность авианосцев, утверждая, что они являются главным элементом всех значительных по составу военно-морских флотов. В начале 2008 г. бывший командующий ВМФ России адмирал Владимир Масорин дал указание конструкторским бюро составить планы строительства атомных авианосцев водоизмещением 60000 т. Президент Медведев даже объявил о намерении построить «пять или шесть авианосных ударных групп», предназначенных для проведения операций в Тихом океане или в северных акваториях. Однако министр обороны Сердюков заявил, что строительство этих авианосцев начнется не ранее 2020 г. и что вопрос о строительстве новых океанских крейсеров больше не рассматривается, что поразительно не соответствует предыдущим утверждениям.
По всей вероятности, в России развитие атомного авианосного ударного флота откладывается на будущее, а состав крейсеров будет представлен только четырьмя устаревающими боевыми кораблями после проведения их ремонта. Более реалистичным является план действий, касающийся военно-морской авиации. Он состоит в том, что Россия обеспечит свою потребность в этих средствах за счет закупки крупных десантных кораблей типа «Мистраль» французского производства. Россия намеревается закупить два таких корабля, а затем построить еще два на своих верфях. Они предназначены также для доставки войск и оказания гуманитарной помощи, а также гуманитарных миссий во время стихийных бедствий.
Важно не только то, какие корабли строятся в России, но и как и где их планируют использовать. Северный флот, всегда имевший исключительное значение в ВМФ России, будет по-прежнему получать большое количество новых боевых кораблей. Это, по мнению большинства специалистов по стратегии, объясняется тем, что в дополнение к подводным лодкам с баллистическими ракетами на борту, предназначенными для стратегического сдерживания, в этом регионе есть острая необходимость в эксплуатации минеральных ресурсов недр арктических морей, а также морских путей для осуществления торговли. Аналогичная задача ставится перед Тихоокеанским флотом России, который является вторым по своей численности. С учетом тлеющей конфронтации между Россией и Японией по проблеме Курильских островов большинство экспертов склонны считать, что, по крайней мере, один из первых двух кораблей типа «Мистраль» («Владивосток» и «Севастополь») будет приписан к Тихоокеанскому флоту. Он будет способен выполнять задачи как десантирования морской пехоты, так и оказания гуманитарной помощи при стихийных бедствиях.
Возможно, что сокращение Балтийского флота будет продолжаться, но перед ним будут ставиться дополнительные задачи по охране российских подводных газовых и нефтяных трубопроводов. В то время как перед Черноморским флотом стоит задача противостоять Грузии. Бассейн Черного моря – это также регион расширяющихся российских торговых и нефтяных операций. Каспийская флотилия, которой всегда отводилась подчиненная роль в стратегическом плане, сейчас усиливается впечатляющими артиллерийскими кораблями типа «Астрахань», что обеспечит России в этом регионе, богатом нефтью, первоклассные военно-морские силы. Для обеспечения более широкой поддержки при проведении своих операций против пиратства в глобальном масштабе, Россия активно взаимодействует с Вьетнамом, Сирией и Венесуэлой (а до марта 2011 г. также и с Ливией) в вопросах материально-технического обеспечения и ремонтных услуг в главных портах этих стран.
Можно определить военно-морскую стратегию России (как и любую другую), анализируя распределение военных ресурсов. Оценка ВМФ России позволяет сделать ряд выводов. Во-первых, в России относительно возрастает значение ВМФ. Корабли строятся заметно более быстрыми темпами, и они продаются не только зарубежным государствам, но все большее их количество пополняет российский ВМФ. Таким образом, оценка адмирала Рафхеда была правильной. Российский ВМФ вновь на подъеме. Во-вторых, Россия в большей степени полагается на свои ВМФ, чтобы обеспечить неуязвимые стратегические возможности для ядерного возмездия силами устрашения – атомными подводными лодками с баллистическими ракетами на борту. Впрочем, в-третьих, российские проекты военных кораблей (возможно, за исключением атомных подводных лодок с крылатыми ракетами типа «Ясень») не предназначены для противостояния ВМС других стран или для развертывания наступательных сил за пределами своих территориальных вод. Вместе с тем, системы вооружения ВМФ России позволяют проводить независимые операции и взаимодействовать с ВМС других стран, а не бросать им вызов. Большинство новых российских кораблей меньше по размеру, чем их предшественники, и они предназначены для выполнения многоцелевых задач, а не для выполнения ограниченных боевых действий.
ТЕОРИЯ ВОЕННО-МОРСКОЙ КОНВЕРГЕНЦИИ?
В конечном счете, военно-морская стратегия России, как показывает деятельность ВМФ РФ, заявления специалистов и бюджетные средства, выделяемые на развитие флота, выстраивается точно в одну линию со стратегией национальной безопасности России – возможно, в качестве ее главного военного инструмента. Эта стратегия, как указывалось ранее, стремится усилить, прежде всего, процветание нации и повысить международное значение России. Военная мощь нацелена, главным образом, на предотвращение войны, но в других обстоятельствах она рассматривается как еще один элемент национальной мощи, используемой, в основном, для поддержки экономического роста России. Та же самая основная идея проводится во всех наших руководящих принципах, содержащихся в «Совместной стратегии морской мощи в XXI веке».
В то время как стратегии России и США ссылаются на потенциал для ведения боевых действий во взаимодействии с союзниками, вооруженные силы обоих государств предназначены, главным образом, для обеспечения стабильности, доверия, процветания и сотрудничества. Обе стратегии также признают, что в то время как соперничество в вопросах суверенитета и в отношении природных ресурсов могут привести к конфликту в будущем, наиболее вероятными главными вызовами для флотов каждой страны являются терроризм, преступные элементы и стихийные бедствия.
Эта логика может таким же образом подвести фундамент под аргумент об относительной важности американской военно-морской мощи, позволяя нам опираться на баланс сил в открытом море после вывода наших войск из состояния войны на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Однако, по этой логике, почти достоверно необходимы значительные изменения в объеме, конфигурации и составе будущих Вооруженных Сил России и, особенно, ее Военно-морского флота.
Исторически характерная для России навязчивая идея о необходимости наличия крупных регулярных Вооруженных Сил, состоящих из призывников, способствует созданию непозволительного военного инструмента, не имеющего заслуживающего доверия предназначения. Даже технологически сложные средства вооружения в российских ВС, предназначенные для ведения наступательных операций против других государств, стали менее эффективными, и это вызывает необходимость наличия меньшей по объему профессиональной армии, способной защищать границы России и участвовать в разрешении внутренних конфликтных ситуаций, вызванных террористами и националистическими движениями. По этой логике требуется также такая армия, главным предназначением которой является обеспечение престижа России за рубежом и безопасное расширение ее экономической деятельности. Это – расширяющаяся сфера деятельности будущего ВМФ России в стратегической области.
Эта тенденция может привести к подъему ВМФ РФ на самый элитный уровень среди военно-морских сил мира. Мы считаем, что, скорее всего, более вероятным будет участие российских боевых кораблей в многонациональных операциях против пиратства в Аденском заливе, нежели следование за американскими авианосными ударными группами в Тихом океане или Средиземном море в целях слежения. Действия против пиратов будут осуществляться все в большей степени посредством небольших, высокоподвижных, малозаметных многоцелевых кораблей. Возрастание присутствия российских сил в Северном Ледовитом океане будет связано в большей степени с обеспечением торговли в глобальном масштабе и охранными мерами в отношении месторождений нефти, а не с защитными функциями подводных лодок с баллистическими ракетами на борту. Российские ударные группы в Карибском бассейне будут скорее способствовать возрастанию международного авторитета России, а также обеспечивать продажу оружия странам Латинской Америки, чем представлять угрозу для учений американских Вооруженных Сил. Перед США стоит задача уметь находить различие между действиями вооруженных сил, которые необходимы для обеспечения расширяющейся экономической деятельности, и такими действиями, которые бросают вызов жизненным интересам США при реализации стратегии нашей национальной безопасности во втором десятилетии XXI века. Возможно, что морская стратегия ВМС США задела чувствительную струнку в Москве.
Автор: Томас Р. ФЕДЫШИН (Thomas R. Fedyszyn) – кэптен (капитан 1-го ранга) в отставке ВМС США, директор исследовательской группы «Европа-Россия» Военно-морского колледжа США, который является учебным заведением для подготовки командирских кадров для американского флота. Во время службы в ВМС командовал ракетным крейсером Normandy (CG-60) и был военно-морским атташе в России.
Российскому ВМФ в зарубежных изданиях посвящены редкие статьи (об этом см. журнал «Национальная оборона» №4/2011). Поэтому появление в мартовском номере за этот год в ведущем американском военно-морском журнале Proceedings обширной статьи о военно-морской стратегии РФ и кораблестроении в нашей стране не могло не обратить на себя внимания. Предлагаем ознакомиться с этой публикацией.
Судя по всему, военное кораблестроение в России вновь находится на подъеме. Но не стоит забывать, что действия Военно-морского флота России в XXI веке неразрывно связаны с аналогичными миссиями ВМФ СССР в XX веке.
В кругу лиц, занимающихся военно-морской стратегией, постепенно привыкают к сообщениям о наращивании мощи ВМС Китая. Но бывший начальник военно-морских операций ВМС США адмирал Гэрри Рафхед буквально ошарашил членов военного подкомитета Сенатского комитета по ассигнованиям, заявив в марте 2011 г. о том, что «ВМФ России снова на подъеме». Некоторые специалисты уже обратили внимание на то, что Россия развивает свой потенциал, чтобы вновь представлять угрозу на различных театрах для военно-морских сил Запада, особенно принимая во внимание роль Черноморского флота РФ во время военных действий между Россией и Грузией в 2008 г. Однако более глубокий анализ последних событий позволяет сделать следующее парадоксальное заключение: дремлющий медведь просыпается, но на этот раз он является в ином, менее воинственном и агрессивном виде. С точки зрения американских военно-морских стратегов, военно-морской потенциал России развивается, главным образом, в направлении, очерченным в американской «Совместной стратегии морской мощи в XXI веке» (подробнее см. журналы «Национальная оборона» №8/2008 и №11/2011 – Прим. редакции).
В настоящее время незначительное количество офицеров ВМС США изучают военно-морскую тактику и мошь ВМФ России. Распад Советского Союза вызвал громадные изменения в глобальном соотношении военно-морских потенциалов. Мощь советского ВМФ – главного противника ВМС США в 1980-х гг. – значительно снизилась после падения Берлинской стены. По оценкам большинства специалистов, Военно-морской флот Российской Федерации составлял в 2007 г. приблизительно одну четверть максимального уровня советского ВМФ. Потенциал подводного флота, который в свое время являлся самым драгоценным компонентом Москвы в составе Вооруженных Сил СССР, снизился еще более резко – с приблизительно 400 подводных лодок в 1985 г. до 65 в 2007 г., причем, по предположительным оценкам, только менее половины из них находились в полной боевой готовности. Численность моряков на действительной военной службе упала почти с полумиллиона в 1985 г. до 146 тыс., многие из которых – призывники. Драматический переход России от централизованного планового хозяйства, имевшего военную направленность, к эксперименту по созданию капиталистической экономики осуществлялся судорожными рывками. Государство не могло, а, возможно, не желало, направлять надлежащие инвестиции на развитие ВМФ. И это сказалось на результатах.
Сотни советских подводных лодок были отправлены на слом.
НОВАЯ СТРАТЕГИЯ В НОВУЮ ЭПОХУ
Однако, начиная с 2008 г., стали поступать сигналы об обновлении ВМФ России. Кричащие заголовки в московских газетах сообщали о планах строительства атомных авианосных ударных групп, а корабли ВМФ России возобновили свои операции на разных театрах, где они отсутствовали в течение жизни целого поколения. Так, два боевых корабля – авианосец «Адмирал Кузнецов» и атомный крейсер «Петр Великий» – проводили демонстративные учения в Средиземном море и Карибском бассейне. Военно-морская авиация России начала проводить регулярные полеты в Норвежском море и в районе Аляски. Эти действия Москвы свидетельствовали о возврате ВМФ России к своей прежней ведущей роли. Что же изменилось?
Генеральная национальная стратегия резко меняется в редких случаях. Однако в 2000 г. недавно избранный президентом Владимир Путин дал понять, что в XXI веке Россия снова станет глобальным лидером. В документах стратегического плана, изданных вскоре после его избрания президентом, настойчиво утверждалась мысль об особом международном положении России. Однако только слова и такое определение своего статуса были недостаточны для совершенствования и модернизации Вооруженных Сил. Экономика России, базирующаяся на минеральных ресурсах, по-прежнему отставала от Запада, а преобразования в Вооруженных Силах России, на которые возлагались надежды, шли неэффективно из-за выделения незначительных бюджетных средств.
После того, как экономический эксперт Дмитрий Медведев стал президентом в 2008 г., а Путин – премьер-министром, мир увидел изменение в официальной стратегической доктрине, которая характеризуется более тонким подходом и изменениями в определении приоритетов в бюджетной сфере. Хотя Россия по-прежнему стремилась демонстрировать свою роль «мирового лидера», ее новая стратегическая доктрина «Стратегия национальной безопасности до 2020 года» отражала зрелое понимание всех элементов национальной мощи. В частности, в соответствии с новой стратегией военный потенциал все в большей степени рассматривался как средство достижения новых целей: материального благосостояния и экономического процветания. Акцент делался на следующих моментах, заслуживающих внимания:
• Россия будет развиваться в направлении глобализации и во взаимосвязи с международной системой; Россия планирует войти в состав пяти ведущих государств мира по ВВП;
• основные усилия в международной политике будут сосредоточены на энергетических ресурсах, особенно в Северном Ледовитом океане и бассейне Каспийского моря;
• два направления высших национальных приоритетов России – это повышение конкурентоспособности экономики и восстановление статуса мировой державы;
• национальная оборона будет опираться на принцип разумной достаточности и публичную дипломатию, она нацелена на поддержание мира, в том числе в рамках международного военного сотрудничества;
• террористические организации по-прежнему представляют угрозу для национальной безопасности.
Основные усилия в стратегии национальной безопасности России, сосредоточенные на таких главных вопросах, как экономическая политика и качество жизни, а также на отказе от стремления подражать американскому принципу «доллар за доллар» (неэффективное использование финансовых средств на военные расходы), демонстрируют конкурентные, но не конфронтационные намерения России. В соответствии со своей стратегией Россия больше не изображает себя пленником евразийского континента, но придает особое значение регионам Арктики, Каспийского бассейна и Дальневосточной зоны (Тихоокеанской), значение которых возрастает в сфере мировой торговли и взаимных связей. Москва охотно демонстрирует стремление добровольно участвовать в международных операциях по поддержанию мира в глобальном масштабе и решительно преследовать террористические экстремистские группы.
ЭКОНОМИКА ПРЕОБЛАДАЕТ НАД ВОИНСТВЕННОСТЬЮ
В то время как «Военная доктрина Российской Федерации» – российский эквивалент нашей национальной военной стратегии – являлась, как известно, проводником жесткой линии в отношении обороны, ее недавнее издание (февраль 2010 г.) оказалось, несомненно, менее конфронтационным. Основные задачи Вооруженных Сил в этом издании содержат следующие положения: многостороннее сотрудничество со странами-партнерами, борьба с пиратством, обеспечение поддержки экономической деятельности Российской Федерации, участие в международной деятельности по поддержанию мира и борьба с международным терроризмом.
«Юрий Долгорукий» с баллистическими ракетами – открыл новую страницу российского атомного подводного кораблестроения.
В течение минувших десяти лет было значительно труднее определять военно-морскую стратегию России, чем ее более общую и далеко идущую стратегию национальной безопасности. Фактически, с 2001 г. Россия не имела официальной и всеобъемлющей военно-морской стратегии. С учетом исторически сложившегося зависимого и подчиненного статуса ВМФ в системе Министерства обороны РФ нам стоит обратить больше внимания на указания министерства и официальные заявления, а также пресс-релизы, для того, чтобы понять наступательный характер современной военно-морской стратегии России.
Еще в 2004 г. в программе Министерства обороны России по развитию ВМФ основное внимание уделялось совершенствованию оборонительных возможностей в 500-километровой территориальной зоне вместо потенциала открытого моря. Документ «Национальная морская политика России», изданный в 2010 г., касается вопросов военно-морской стратегии, поскольку в центре внимания находится проблема высвобождения средств, затрачиваемых на потенциал в океанской зоне, в интересах российской экономики. В нем указывается на роль ВМФ в осуществлении данной национальной стратегии, но только после длительного всестороннего рассмотрения вопросов судоходства, рыболовства, добычи полезных ископаемых и научной деятельности. Наряду с тем, что очевидная роль ВМФ включает осуществление стратегии сдерживания и защиту суверенитета, более исчерпывающе рассматриваются также задачи поддержания мира, использования минеральных ресурсов, обеспечение свободы судоходства и демонстрации флага.
В разделе о региональных приоритетах ВМФ поясняется, что наибольшее значение имеют театры военных действий в Северном Ледовитом океане и Тихоокеанской зоне, а затем непосредственно в бассейне Каспийского моря. В документе сосредоточивается внимание на обеспечении доступа к исключительной экономической зоне и континентальному шельфу в Северном Ледовитом океане, а также на обеспечении полного контроля над Северным морским путем в Северном Ледовитом океане, который каждый год освобождается ото льда на более длительный период. Не удивительно, что поддержание превосходства в разработке и развертывании атомных ледоколов по-прежнему является приоритетной задачей. При рассмотрении вопроса о Тихоокеанской зоне основное внимание также уделяется экономической деятельности, связанной с использованием средств морского базирования, и более интенсивной добычи минеральных ресурсов. Это, в свою очередь, вызывает необходимость развития прибрежно-портовой инфраструктуры на Курильских островах, которые являются предметом спора с Японией.
Приоритетная задача в Каспийском регионе может быть выражена одним словом: нефть. Что касается национальной морской стратегии, то главными интересами России являются экономические вопросы: добыча минеральных ресурсов, морские перевозки, а также охрана трубопроводов.
Многоцелевая АПЛ «Северодвинск». По мнению автора статьи, АПЛ типа «Ясень» – единственные российские корабли нового поколения, которые способны угрожать ВМС западных стран.
Для стратегической доктрины, относящейся к Вооруженным Силам России, характерны две темы. Во-первых, во всех видах ВС и родах войск осуществляются реформы, связанные со снижением численности личного состава и повышением профессионализма. Наиболее значительное снижение предусмотрено для тех родов войск, которые оптимально не отвечают целям генеральной стратегии России. Во-вторых, экономические интересы России требуют дополнительных военных сил для обеспечения безопасности и расширения деятельности в этой сфере. Эти соображения придают соответствующую форму мышления в России в отношении ее ВМФ.
ОТ «НЕОБРАТИМОГО РАСПАДА» ДО УСКОРЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
Командование ВМФ России было свидетелем ухудшения состояния флота после смерти адмирала Сергея Горшкова в 1988 г. С наступлением эпохи правления администрации Путина в 2000 г. появились рассуждения (только разговоры) о том, каким образом Россия собирается восстанавливать прежнюю военно-морскую мощь. Затем было некоторое движение назад. Во-первых, политические лидеры решили, что капитал на развитие инфраструктуры России, накопленный к началу XXI века, не будет использоваться для модернизации Вооруженных Сил. В дополнение к этому, мировой экономический спад привел к резкому падению цен на нефть – источнику, обеспечивающему большую часть богатства России. Западные военно-морские специалисты окрестили российский ВМФ как «флот, обреченный на гибель», ссылаясь на издаваемое в Москве «Независимое военное обозрение», которое рассматривало состояние военного кораблестроения в России, как «ситуацию необратимого распада».
Однако вскоре появились более оптимистические вести. Во-первых, новый министр обороны России Анатолий Сердюков, известный до этого назначения, в основном, как коммерческий эксперт, потребовал провести всестороннюю реформу Вооруженных Сил. Это относилось к исключению устаревших кораблей, а также к сокращению значительной части офицерского корпуса. Кроме того, было осуществлено объединение российских судостроительных компаний с целью снижения их излишнего количества и повышения эффективности сохранившихся верфей. В конечном счете, администрация Медведева объявила о расширенной программе увеличения капиталовложений на строительство Вооруженных Сил и выделила 25% этих капиталовложений Военно-морскому флоту. Этот объем инвестиций значительно превышал капиталовложения, направленные армии и флоту в течение всего предыдущего периода, равного жизни целого поколения. Такой план представляется вполне реалистичным, так как цены на нефть вновь достигли рекордного уровня. Россия – крупнейший мировой экспортер нефти, природного газа и многих драгоценных полезных ископаемых – будет в выигрыше в условиях, когда, по прогнозу экономических аналитиков, продолжится неумолимый рост стоимости всех добываемых сырьевых ресурсов.
Корвет «Сообразительный» в прошлом году вошел в состав ВМФ РФ.
Оптимизированная система судостроительных мощностей России начинает демонстрировать прогрессивные тенденции в строительстве нескольких типов военных кораблей. Наиболее разрекламированный проект – это разработка атомной подводной лодки с баллистическими ракетами типа «Борей». В соответствии с планом, к 2017 г. будет построено восемь таких лодок. «Юрий Долгорукий» – головная субмарина этого типа – была введена в строй в 2009 г. в Санкт-Петербурге (так в тексте – Прим. редакции) после 25 лет строительства. Но сборка последующих кораблей ведется приблизительно в соответствии с намеченными сроками. Корабли этого класса предназначены для замены устаревших атомных ракетных подлодок типов Delta III и Delta IV и являются военно-морским компонентом сил стратегического ядерного устрашения России. Подлодка «Северодвинск», введенная в строй в 2010 г. после 16-летнего периода строительства, является ведущим атомным ракетным кораблем из десяти единиц типа «Ясень». Ввод в строй подлодки «Казань» – второго корабля этого типа – запланирован на 2013 г., только через четыре года после начала строительства. Ускоренные сроки строительства подводных лодок обоих классов объясняются «возобновлением регулярного финансирования военных заказов и вновь восстановленной кооперацией промышленных предприятий».
В строительстве надводных кораблей просматривается та же тенденция. В 2007 г. был введен в строй сторожевой корабль «Стерегущий» водоизмещением 2100 т, имеющий, как явствует из рекламы, низкую заметность и высокую степень автоматизации, а также комплексированные боевые системы. Это свидетельствует о возобновлении в России совершенствования и развития собственных боевых надводных кораблей. В то время как для строительства головного корабля потребовалось более шести лет, для последующих – «Бойкого» и «Стойкого» – понадобится, как считают, значительно меньше времени («Сообразительный» был недавно введен в строй). Принята программа строительства 10-20 кораблей этого типа, предназначенных для выполнения задач прибрежного дозора и эскорта. Более того, Россия построила ряд сторожевых кораблей для ВМС Индии, а сейчас ведет строительство трех аналогичных сторожевых кораблей (проект 11356) для своего ВМФ, которые планируется развернуть в Черном море. Еще более впечатляет тот факт, что российские верфи спустили на воду и готовятся ввести в строй первый сторожевой корабль типа «Адмирал Горшков» водоизмещением 4000 т. Этот корабль предназначен для ведения боевых действий против современных подводных лодок и надводных кораблей, а также для выполнения задач сопровождения корабельных соединений.
ОПАСЕНИЯ ПО ПОВОДУ АРКТИКИ, ТИХООКЕАНСКОЙ ЗОНЫ И КАСПИЯ
Состав ледокольного флота России требует особого рассмотрения, так как он вызывает определенное беспокойство. Шесть атомных российских ледоколов (четыре – океанских и два – прибрежных) предназначены для обеспечения навигации на Северном морском пути как для коммерческих, так и для военных целей. Этот устаревающий флот будет заменяться атомными судами третьего поколения, способными действовать в прибрежных, а также в глубоководных акваториях Северного Ледовитого океана. В России планируется строительство трех или четырех таких ледоколов, первый из которых начнет эксплуатироваться в 2015 г.
Разработка наступательных ударных платформ – авианосных ударных групп – отдельная тема, так как конкретные мероприятия, осуществляемые в России, не соответствуют заявлениям российских официальных лиц. В течение нескольких лет Москва подчеркивала важность авианосцев, утверждая, что они являются главным элементом всех значительных по составу военно-морских флотов. В начале 2008 г. бывший командующий ВМФ России адмирал Владимир Масорин дал указание конструкторским бюро составить планы строительства атомных авианосцев водоизмещением 60000 т. Президент Медведев даже объявил о намерении построить «пять или шесть авианосных ударных групп», предназначенных для проведения операций в Тихом океане или в северных акваториях. Однако министр обороны Сердюков заявил, что строительство этих авианосцев начнется не ранее 2020 г. и что вопрос о строительстве новых океанских крейсеров больше не рассматривается, что поразительно не соответствует предыдущим утверждениям.
Малые артиллерийские корабли типа «Астрахань» обеспечат превосходство России на Каспии.
По всей вероятности, в России развитие атомного авианосного ударного флота откладывается на будущее, а состав крейсеров будет представлен только четырьмя устаревающими боевыми кораблями после проведения их ремонта. Более реалистичным является план действий, касающийся военно-морской авиации. Он состоит в том, что Россия обеспечит свою потребность в этих средствах за счет закупки крупных десантных кораблей типа «Мистраль» французского производства. Россия намеревается закупить два таких корабля, а затем построить еще два на своих верфях. Они предназначены также для доставки войск и оказания гуманитарной помощи, а также гуманитарных миссий во время стихийных бедствий.
Важно не только то, какие корабли строятся в России, но и как и где их планируют использовать. Северный флот, всегда имевший исключительное значение в ВМФ России, будет по-прежнему получать большое количество новых боевых кораблей. Это, по мнению большинства специалистов по стратегии, объясняется тем, что в дополнение к подводным лодкам с баллистическими ракетами на борту, предназначенными для стратегического сдерживания, в этом регионе есть острая необходимость в эксплуатации минеральных ресурсов недр арктических морей, а также морских путей для осуществления торговли. Аналогичная задача ставится перед Тихоокеанским флотом России, который является вторым по своей численности. С учетом тлеющей конфронтации между Россией и Японией по проблеме Курильских островов большинство экспертов склонны считать, что, по крайней мере, один из первых двух кораблей типа «Мистраль» («Владивосток» и «Севастополь») будет приписан к Тихоокеанскому флоту. Он будет способен выполнять задачи как десантирования морской пехоты, так и оказания гуманитарной помощи при стихийных бедствиях.
Возможно, что сокращение Балтийского флота будет продолжаться, но перед ним будут ставиться дополнительные задачи по охране российских подводных газовых и нефтяных трубопроводов. В то время как перед Черноморским флотом стоит задача противостоять Грузии. Бассейн Черного моря – это также регион расширяющихся российских торговых и нефтяных операций. Каспийская флотилия, которой всегда отводилась подчиненная роль в стратегическом плане, сейчас усиливается впечатляющими артиллерийскими кораблями типа «Астрахань», что обеспечит России в этом регионе, богатом нефтью, первоклассные военно-морские силы. Для обеспечения более широкой поддержки при проведении своих операций против пиратства в глобальном масштабе, Россия активно взаимодействует с Вьетнамом, Сирией и Венесуэлой (а до марта 2011 г. также и с Ливией) в вопросах материально-технического обеспечения и ремонтных услуг в главных портах этих стран.
Можно определить военно-морскую стратегию России (как и любую другую), анализируя распределение военных ресурсов. Оценка ВМФ России позволяет сделать ряд выводов. Во-первых, в России относительно возрастает значение ВМФ. Корабли строятся заметно более быстрыми темпами, и они продаются не только зарубежным государствам, но все большее их количество пополняет российский ВМФ. Таким образом, оценка адмирала Рафхеда была правильной. Российский ВМФ вновь на подъеме. Во-вторых, Россия в большей степени полагается на свои ВМФ, чтобы обеспечить неуязвимые стратегические возможности для ядерного возмездия силами устрашения – атомными подводными лодками с баллистическими ракетами на борту. Впрочем, в-третьих, российские проекты военных кораблей (возможно, за исключением атомных подводных лодок с крылатыми ракетами типа «Ясень») не предназначены для противостояния ВМС других стран или для развертывания наступательных сил за пределами своих территориальных вод. Вместе с тем, системы вооружения ВМФ России позволяют проводить независимые операции и взаимодействовать с ВМС других стран, а не бросать им вызов. Большинство новых российских кораблей меньше по размеру, чем их предшественники, и они предназначены для выполнения многоцелевых задач, а не для выполнения ограниченных боевых действий.
ТЕОРИЯ ВОЕННО-МОРСКОЙ КОНВЕРГЕНЦИИ?
В конечном счете, военно-морская стратегия России, как показывает деятельность ВМФ РФ, заявления специалистов и бюджетные средства, выделяемые на развитие флота, выстраивается точно в одну линию со стратегией национальной безопасности России – возможно, в качестве ее главного военного инструмента. Эта стратегия, как указывалось ранее, стремится усилить, прежде всего, процветание нации и повысить международное значение России. Военная мощь нацелена, главным образом, на предотвращение войны, но в других обстоятельствах она рассматривается как еще один элемент национальной мощи, используемой, в основном, для поддержки экономического роста России. Та же самая основная идея проводится во всех наших руководящих принципах, содержащихся в «Совместной стратегии морской мощи в XXI веке».
В то время как стратегии России и США ссылаются на потенциал для ведения боевых действий во взаимодействии с союзниками, вооруженные силы обоих государств предназначены, главным образом, для обеспечения стабильности, доверия, процветания и сотрудничества. Обе стратегии также признают, что в то время как соперничество в вопросах суверенитета и в отношении природных ресурсов могут привести к конфликту в будущем, наиболее вероятными главными вызовами для флотов каждой страны являются терроризм, преступные элементы и стихийные бедствия.
Эта логика может таким же образом подвести фундамент под аргумент об относительной важности американской военно-морской мощи, позволяя нам опираться на баланс сил в открытом море после вывода наших войск из состояния войны на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Однако, по этой логике, почти достоверно необходимы значительные изменения в объеме, конфигурации и составе будущих Вооруженных Сил России и, особенно, ее Военно-морского флота.
Большой противолодочный корабль «Адмирал Левченко» и ракетный крейсер ВМС США Hue City во время совместных учений.
Исторически характерная для России навязчивая идея о необходимости наличия крупных регулярных Вооруженных Сил, состоящих из призывников, способствует созданию непозволительного военного инструмента, не имеющего заслуживающего доверия предназначения. Даже технологически сложные средства вооружения в российских ВС, предназначенные для ведения наступательных операций против других государств, стали менее эффективными, и это вызывает необходимость наличия меньшей по объему профессиональной армии, способной защищать границы России и участвовать в разрешении внутренних конфликтных ситуаций, вызванных террористами и националистическими движениями. По этой логике требуется также такая армия, главным предназначением которой является обеспечение престижа России за рубежом и безопасное расширение ее экономической деятельности. Это – расширяющаяся сфера деятельности будущего ВМФ России в стратегической области.
Эта тенденция может привести к подъему ВМФ РФ на самый элитный уровень среди военно-морских сил мира. Мы считаем, что, скорее всего, более вероятным будет участие российских боевых кораблей в многонациональных операциях против пиратства в Аденском заливе, нежели следование за американскими авианосными ударными группами в Тихом океане или Средиземном море в целях слежения. Действия против пиратов будут осуществляться все в большей степени посредством небольших, высокоподвижных, малозаметных многоцелевых кораблей. Возрастание присутствия российских сил в Северном Ледовитом океане будет связано в большей степени с обеспечением торговли в глобальном масштабе и охранными мерами в отношении месторождений нефти, а не с защитными функциями подводных лодок с баллистическими ракетами на борту. Российские ударные группы в Карибском бассейне будут скорее способствовать возрастанию международного авторитета России, а также обеспечивать продажу оружия странам Латинской Америки, чем представлять угрозу для учений американских Вооруженных Сил. Перед США стоит задача уметь находить различие между действиями вооруженных сил, которые необходимы для обеспечения расширяющейся экономической деятельности, и такими действиями, которые бросают вызов жизненным интересам США при реализации стратегии нашей национальной безопасности во втором десятилетии XXI века. Возможно, что морская стратегия ВМС США задела чувствительную струнку в Москве.
Автор: Томас Р. ФЕДЫШИН (Thomas R. Fedyszyn) – кэптен (капитан 1-го ранга) в отставке ВМС США, директор исследовательской группы «Европа-Россия» Военно-морского колледжа США, который является учебным заведением для подготовки командирских кадров для американского флота. Во время службы в ВМС командовал ракетным крейсером Normandy (CG-60) и был военно-морским атташе в России.
Информация