Сирийская опухоль
Метастазы гражданской войныГражданская война в Сирии еще далека от завершения, если, конечно, не произойдет каких-либо событий, которые радикально изменят соотношение сил и характер боевых действий. Тем не менее два года вооруженного противостояния позволяют подвести некоторые предварительные итоги.
Безусловно, было бы некорректно утверждать, что в Сирии суннитское большинство воюет с алавитским меньшинством. Большая часть населения вообще старается избежать участия в боевых действиях. Однако следует отметить, что именно алавиты и шииты составляют главную опорную базу асадовского режима. При этом многие сунниты поддерживают повстанцев, хотя как среди арабов, так и среди курдов суннитского вероисповедания есть сторонники Асада.
Армия лоялистов
Если говорить о Сирийской арабской армии, президент, конечно, в первую очередь может рассчитывать на элитные формирования, в структуре которых преобладают алавиты. (В структуре «элитных» частей доля алавитов значительна, но практически нигде не «преобладает». — Ред.) Они оснащены наиболее современной техникой, хорошо экипированы и обучены (речь идет о Республиканской гвардии, 4-й танковой дивизии и полках коммандос в составе специальных сил, 14-й и 15-й дивизий). На начальном этапе конфликта эти формирования выполняли роль «пожарной команды», усиливая «территориальные» дивизии, что позволило добиться важных успехов, например, существенно ограничить активность повстанцев в Хомсе. Однако, сомневаясь в лояльности населения столицы («население столицы» вообще не представляет угрозы для вооруженных сил, угрозу представляет проникновение террористических банд с соответствующими последствиями для столицы. — Ред.), власти опасались задействовать «алавитские» дивизии для разгрома своих противников в удаленных регионах. И хотя прошедшим летом лоялистам удалось отразить наступление на пригороды и окраины Дамаска, элитные части с тех пор практически не покидают столицу. В результате правительственные войска так и не смогли выбить повстанцев из Алеппо. Более того, даже в окрестностях столицы асадовский режим готов выделять лишь умеренные силы для ведения боевых действий. В этом смысле очень показательна битва за Дерайю (точнее, за ее руины). Силы лоялистов в ходе трехмесячного штурма так и не смогли установить контроль над этим небольшим городком на окраине Дамаска, в непосредственной близости от авиабазы Меззех.
Итак, элитных формирований в сирийской армии немного, остальные же армейские части и соединения, как, впрочем, и алавитское ополчение «Шабиха» («Шабиха» — по смыслу среднее между ополчением и шайкой — слово, означающее самые разные милиционные формирования самообороны, которые правительство разрешило создавать не только алавитам, но и христианам, шиитам и даже суннитам, и которые, как всегда в гражданских войнах, в той или иной степени «отрываются» от узких задач самообороны. При этом «шабиха» — это предмет фольклора, широко раздуваемого антиасадовской пропагандой для запугивания и дезинформации людей в Сирии и за рубежом. — Ред.), могут выполнять лишь пассивные задачи, такие как оборона населенных пунктов, в которых преобладает лояльное режиму население, охрана военных баз, блокпостов, колонн снабжения и опорных пунктов возле осажденных городов.
Ставка на танки
Конечно, у Сирийской арабской армии остаются значительные запасы тяжелого вооружения. Это бронетехника (танки и БМП), артиллерия (буксируемые и самоходные орудия, ОТРК, советские тяжелые минометы и крупнокалиберные иранские НАР) и авиация (вертолеты и ударные самолеты).
До начала гражданской войны у сирийцев было больше танков и БМП, чем у многих развитых стран, существенно сокративших количество тяжелого вооружения в строю и в резерве. По количеству бронетехники САА превосходила даже армии мощных государств третьего мира, которые ориентируются на советскую модель вооруженных сил.
Еще один важный момент: в сирийской армии соотношение между танковыми и мотострелковыми батальонами было примерно равным в отличие от армий западного типа, в которых мотострелковых батальонов существенно больше, чем танковых. И это оказалось на руку баасистскому режиму. Ведь даже самая старая модель Т-55 без динамической защиты куда более устойчива к обстрелу повстанцами, чем БМП-1/2. Особенно если речь идет о крупнокалиберных пулеметах, ЗПУ, МЗА и осколках артиллерийских снарядов и мин. А танки, оснащенные динамической защитой, могут выдержать и попадание из устаревших гранатометов и безоткатных орудий повстанцев.
В ходе конфликта сирийская армия использовала бронетехнику без непосредственного прикрытия со стороны пехоты. Ведь при взаимодействии с солдатами скорость бронетехники падает до нескольких километров в час, что делает ее крайне уязвимой для огня противотанковых средств противника. И ставку сирийцев на скорость и огневую мощь компактных бронегрупп можно считать вполне логичной. (По той же Дерайе действия танкистов очень высоко оцениваются нашими соответствующими профессионалами. — Ред.)
Куда больше вопросов вызывает практика САА по созданию временных блокпостов, которых охраняют, как правило, несколько танков. Они долгое время находятся без движения и превращаются в «сидящих уток», позволяя повстанцам выбрать удобную позицию для их поражения. И если при отсутствии скрытых подходов к танкам такая тактика еще может быть оправдана, то в населенных пунктах или в окружении садов ее следует признать ошибочной. (Как раз таких блокпостов с танками и БМП, к которым мы привыкли в России, в населенных пунктах практически нет. — Ред.)
За время гражданской войны общие потери бронетехники САА довольно существенны (только на основе анализа имеющихся фото- и видеоматериалов они оцениваются почти в 800 единиц, причем на танки и БМП приходится примерно по 40%). Наличие ремонтной базы и поставки запасных частей из России и Ирана могли бы снизить остроту проблемы. Правда, и оставшийся парк бронетехники позволит лоялистам довольно долго еще продолжать боевые действия, особенно учитывая, что речь сейчас идет об удержании узловых пунктов, а не о контроле над всей территорией страны.
Авиация Асада
К началу гражданской войны САА располагала многочисленными ВВС с обширным ударным и вертолетным парком. К недостаткам сирийской авиации можно было отнести: наличие большого количества устаревших и изношенных самолетов, нехватку высокоточных средств поражения и их носителей, недостаточный налет экипажей в довоенный период. Тем не менее, учитывая слабость ПВО повстанцев, авиация оказывала серьезное влияние на ход боевых действий.
Общее число сбитых ПВО летательных аппаратов — небольшое: около 20 единиц (в первую очередь это вертолеты Ми-8, задействованные в снабжении сирийских гарнизонов). Несколько вертолетов были захвачены повстанцами в результате нападения на авиабазы Мардж-ас-Султан под Дамаском и Афис (Тафтаназ) в окрестностях Идлиба. После многомесячной осады базы Минах (Менг), которая находится к северо-западу от Алеппо, сирийские ВВС, скорее всего, также потеряли существенную часть авиапарка. Ведь базу обстреливали из 130-мм пушки М-46, а вертолеты в отличие от реактивной боевой авиации, которую могут защитить железобетонные укрытия, из-за большой длины лопастей несущих винтов вынуждены располагаться открыто и потому куда более уязвимы.
Резкое сокращение парка Ми-8 — сейчас одна из самых острых проблем для САА. И решить ее можно, лишь наладив поставки запасных частей для неисправных машин, а еще лучше новых вертолетов из России и Ирана. Сирийские ВВС сталкиваются и с кадровыми проблемами. Ведь если посмотреть на список погибших пилотов, большинство из них носили звание полковник. Объясняется это недостаточным уровнем подготовки молодых пилотов, которые не способны управлять машиной так же, как старшие офицеры.
Сирийские повстанцы
Теперь перейдем к повстанческим отрядам. Это светская Свободная сирийская армия (ССА), ядро которой составили дезертиры из рядов правительственных войск (прежде всего, сунниты) и формирования исламистов (в том числе «Джабхат аль-Нусра» — «Фронт аль-Нусра»). На первом этапе гражданской войны лидирующую роль в сопротивлении режиму играла ССА, однако, после того как она потерпела ряд поражений, на передний план начали выходить исламисты, которые отличаются моральной устойчивостью и высоким профессиональным уровнем. Ведь в их рядах воюют иностранные легионеры, получившие реальный боевой опыт во время повстанческой войны в Ираке и Ливии. Тактика вооруженной сирийской оппозиции во многом воспроизводит классическую партизанско-повстанческую тактику: боевые действия постепенно распространяются на новые районы. (Так называемая светская ССА — это пустая оболочка, наполняемая навербованными по всему миру «воинами джихада». По Дерайе это примерно 65%. Что касается мелких диверсионно-террористических групп, процент иностранцев еще больше. В связи с чем наименование «повстанцы» звучит довольно нелепо. — Ред.)
Как и во многих современных конфликтах, в сирийской гражданской войне лагеря беженцев на территории сопредельных государств стали важным источником живой силы для повстанцев. Наличие таких лагерей позволяет не только безопасно вербовать сторонников, но и давать им определенные военные навыки. Принимающие государства настроены против асадовского режима, и неудивительно, что периодически появляется информация о подготовке повстанцев на территории Турции и Иордании, в том числе с помощью иностранных инструкторов. (Во многих вооруженных конфликтах ХХ–ХХ I веков, особенно в Африке, лагеря беженцев на территории сопредельных государств стали настоящими заповедниками для вооруженной оппозиции, которая получала в них необходимые знания и навыки).
Ход боевых действий
То, что происходило в Сирии в последние два года, можно сравнить с развитием раковой опухоли. На первом этапе население вышло на массовые акции протеста под впечатлением от событий «арабской весны»: появилась доброкачественная опухоль. Однако жесткое силовое подавление этих акций привело к вооруженному противостоянию: доброкачественная опухоль переродилась в злокачественную.
Вначале вооруженные столкновения происходили редко и носили местный локализованный характер: заболевание находилось в первой стадии. На данном этапе число боевиков было небольшим, а уровень их подготовки и вооружения невысоким. Иммунной системе Сирии удалось ликвидировать ряд очагов сопротивления, сократить и локализовать оставшиеся. Но там, где сопротивление не было подавлено, метастазы росли, распространяясь на близлежащие населенные пункты, особенно в сложной для сирийской армии местности. Повстанцы начали захватывать мелкие блокпосты и базы сирийской армии: заболевание перешло во вторую стадию, когда раковые клетки проникают в лимфатические узлы.
(Уровень сопротивления и переход во вторую стадию прямо связан с вытеснением собственно «сирийских повстанцев» хорошо подготовленными иностранными профессионалами. Людские и финансовые ресурсы, пополнения которых практически неисчерпаемы. — Ред.)
В лагерях беженцев сирийские боевики пополнили свои ряды иностранными кадрами, организовались, вооружились и начали проникновение на территорию Сирии. Воспрепятствовать этому сирийская иммунная система не смогла. В итоге опухолевые клетки стали распространяться на новых территориях, преимущественно пограничных, распыляя силы сирийских военных, полиции и алавитского ополчения и образуя местные метастазы. Болезнь перешла в третью стадию. По мере истощения иммунной системы из-за боевых потерь и износа техники метастазы стали появляться в жизненно важных органах, отдаленных от изначальных очагов заболевания. Началом четвертой стадии можно считать летнее наступление боевиков в Дамаске и Алеппо, двух крупнейших городах Сирии. Хотя изначально власти подавили сопротивление в столице, боевикам удалось закрепиться в пригородах, что спустя полгода привело к перманентным боям на окраинах Дамаска и их распространению в пределы городской черты. В Алеппо боевики установили контроль примерно над половиной города. Появившиеся метастазы начали расширяться на окрестные территории (пригороды, города-спутники, окрестные села), увеличивая размеры каждого нового очага опухоли. Ярким примером стал быстрый захват до недавнего времени спокойной и внешне проасадовской эр-Ракки в начале марта 2013 года.
Фактор НАТО
Если страны НАТО решатся сейчас на военное вмешательство, режим Асада вряд ли сумеет удержаться у власти. Причем, по словам военных экспертов, альянс может ограничиться ракетными и авиационными ударами. Ведь несмотря на то, что Сирии удалось сохранить свои наиболее современные ЗРК («Бук» и «Панцирь») и истребительную авиацию, их эффективность вызывает большие сомнения, учитывая тот факт, что повстанцы осаждают ряд авиабаз и блокируют коммуникации. В ряде регионов на севере и востоке страны, а отчасти и на западе применение современных мобильных ЗРК, не говоря уже о старых стационарных, практически невозможно. Что же касается МЗА, ПЗРК и ЗРК ближнего действия, то опыт воздушных кампаний НАТО позволяет сделать вывод, что авиация альянса редко снижается в зону их поражения. Что же касается сирийской истребительной авиации, то она относительно малочисленна. Кроме того, ее применение затруднено в связи с потерей ряда РЛС и нарушением целостности радиолокационного поля над Сирией. Следует также понимать, что, если НАТО начнет воздушную войну, повстанцы с удвоенной силой будут осаждать авиабазы и уничтожать ПВО правительственной армии. Действия альянса могут привести к быстрому падению ряда сирийских гарнизонов на севере и востоке страны, которые окажутся полностью отрезанными от снабжения. Резко изменится соотношение сил, сирийская армия практически будет лишена возможности применять тяжелые вооружения в условиях господства НАТО в воздухе. И в итоге деморализованные лоялисты вынуждены будут сдать повстанцам Дамаск. (Никаких сомнений в потенциальной возможности НАТО раздавить Сирию с воздуха нет. Однако начальная фаза такой операции связана с неизбежными и заметными потерями. Единственной страной (кроме м. б. Турции), готовой нести такие потери, являются США. В настоящее время существуют обоснованные сомнения в их желании брать на себя такие операции. — Ред.)
Информация