Институт Гайдара диагностирует Северный Кавказ и выдаёт рецепты «лечения»
Перед началом Олимпиады всё больше разговоров в СМИ и различных общественных организациях и фондах посвящается возможному развитию ситуации на Северном Кавказе после проведения Зимних игр. Большинство профессиональных экспертов и, скажем так, экспертов-любителей сходятся во мнении о том, что регион могут ожидать серьёзные перемены. При этом одни уверены, что перемены пойдут исключительно сверху вниз, то есть федеральная власть начнёт, что называется, закручивать гайки и спрашивать за каждый выделенный рубль, а вот другие считают, что перемены могут пойти в другом направлении – либо в виде бурного роста социального напряжения, связанного с экономическими неурядицами и странностями политической организации субъектов федерации СКФО, либо в виде всеобщего братания в рамках единой государственной и региональной концепции.
Масштабное исследование нынешней ситуации в регионах Северного Кавказа и обозначение путей дальнейшего развития региона публикует Институт экономической политики имени Егора Гайдара (в дальнейшем – институт Гайдара). 14 января 2014 года сотрудники института Константин Казенин и Ирина Стародубровская опубликовали развёрнутый доклад, название которого выглядит как «Северный Кавказ: Quo vadis?», полностью ознакомиться с которым можно на сайте «Полит.ру». Доклад был представлен на суд членам небезызвестного Комитета гражданских инициатив, возглавляемого небезызвестным же Алексеем Кудриным.
Авторы доклада, как следует из предисловия, постарались провести работу для тех людей, кто кавказскую проблематику не изучает специально, но в ней разобраться очень хочет. И раз уж доклад представлен перед КГИ, то, видимо, первым человеком, который так хочет разобраться в северокавказской проблематике, не погружаясь в неё, является господин Кудрин, или же экс-министр финансов вместе со всем своим комитетом в данном случае выступили в качестве аудитории, на которой сотрудники института Гайдара просто «обкатали» доклад.
Итак, первое, на чём делают акцент господин Казенин и госпожа Стародубровская – это вопрос назревания кавказского кризиса. Авторы подчёркивают, что кризисные предпосылки есть (честно говоря, было бы странно, если бы сотрудники института Гайдара таких предпосылок в СКФО не выявили) и отмечают, что связаны они, главным образом, с высоким процентом федеральных дотаций (трёхкратное превышение бюджетных инвестиций над среднероссийскими), с усилением конфликтности в плане распределения выделенных из федерального бюджета средств уже на уровне самих регионов Северного Кавказа, с плохим инвестиционным климатом региона, слабым функционированием «вертикальных лифтов», отсутствием координации работы различных региональных управленческих структур.
Второе – перечисление и раскрытие сути отдельных составляющих северокавказского кризиса: кризис «модернизации сверху», земельный кризис, кризис политики в отношении элит, кризис антитеррористической деятельности, кризис конфессиональной политики, имиджевый кризис.
Как говорится, диагноз поставлен. Диагноз, нужно отметить, достаточно точен, однако этот диагноз по большому счёту хорошо известен и самому «больному», и всем тем, кто его окружает (то есть всем остальным регионам страны). Все прекрасно понимают, что социальная напряжённость – следствие экономической необустроенности (низкие доходы населения, высокий уровень безработицы), наличия клановой системы руководства отдельно взятыми территориями, больших объёмов коррупции среди региональных чиновников. Все прекрасно понимают и то, что масштабные дотации в регион не могут быть бесконечными, тем более что далеко не повсеместно в СКФО такие дотации приводят к реальным позитивным результатам. Все понимают, что экономическими проблемами готовы пользоваться радикальные организации, способные не останавливаться ни перед чем, что, в конечном счёте, ударяет как по имиджу региона в целом, так и по имиджу народов, этот мультинациональный и мультиконфессиональный регион населяющих.
Однако знать «диагноз» и понимать, какие методики «лечения» использовать в этом случае вплоть до полного выздоровления «больного» - это разные вещи. Диагностикой сегодня занимаются буквально все кому не лень, но кто же предложит по-настоящему продуктивные методы выхода из назревшего кризиса?
Если обратиться к тому же докладу сотрудников института Гайдара, то в качестве выхода из кризиса Северному Кавказу предлагается использовать, цитата: «активность снизу». Такое использование, по мнению авторов доклада, должно основываться на поддержке местных инициатив, на создании условий для развития в рамках неформальной экономики модернизационных очагов, на диалоге с гражданским обществом (а авторы доклада считают, что в северокавказском регионе гражданское общество очень активно) и на основе компромиссов между различными заинтересованными сторонами.
В этой связи докладчики рисуют наиболее благоприятный для развития СКФО сценарий, названный сценарием гражданского примирения, когда власть избирается исключительно на основе прямых выборов, когда гражданское общество регулирует общественно-политические процессы в регионе, когда под гражданский контроль попадают даже силовые акции, когда боевиков адаптируют к мирной жизни, и когда северокавказская молодёжь получает доступ к социальным лифтам.
Что ж, выводы в докладе, безусловно, благостные. Они даже напоминают нечто похожее на законспектированную проповедь священника. То есть всё примерно на следующем уровне: чтобы в России (в частности, на Северном Кавказе) жизнь стала прекрасной, нужно всем бросить пить, курить, нецензурно выражаться, начать сажать деревья и коррупционеров, далее - засеять поля, сдать оружие (если есть), всем обняться, поцеловаться и подарить друг другу по букету фиалок… Ну, а если на медицинском уровне, то примерно так: у пациента больное сердце, больная печень, больные лёгкие, больные сосуды, почки и суставы, а значит, чтобы его вылечить, нужно пересадить сердце, печень, лёгкие, суставы, сосуды и почки…
Вот только кто именно и как будет менять «органы», кто будет дарить фиалки и проявлять инициативу о всеобщем братании и массовых поцелуях?.. Если это продолжит делать федеральный центр, то вряд Северный Кавказ уйдёт от той ситуации, в которой он находится сегодня. Если кто-то считает, что это станут делать «честно и прозначно» избранные руководители субъектов СКФО, то и тут возникает сразу несколько вопросов: во-первых, кто проконтролирует «честность и прозрачность» выборов, во-вторых, насколько «честно и прозначно» избранный чиновник вообще будет готов так же честно и прозрачно передать власть другому человеку на следующих выборах. Очевидно, что для нынешнего Северного Кавказа само словосочетание «прозрачные выборы» больше походит на оксюморон, как очевидно и то, что практически любой «законно избранный» попытается как можно дольше оставаться у власти, не гнушаясь для этого использовать самые грязные технологии.
Слова о компромиссе между заинтересованными сторонами выглядят не менее наивно. Ведь заинтересованными сторонами здесь являются не только власть и народ, но и радикальные (в том числе и внешние) силы, задача которых – сделать всё, чтобы народ и власть говорили на разных языках, чтобы регион погряз в насилии, экономических и политических дрязгах. Да и возможен ли компромисс вообще, если одной из сторон диалога априори будет выступать коррумпированный чиновник. В этом случае компромисс возможен только на уровне: позолоти ручку и делай, что хочешь. Но если так, то тогда почти весь Северный Кавказ уже сегодня живёт на платформе такого компромисса…
Получается, что описанный сотрудниками института Гайдара сценарий – это самая настоящая утопия, не имеющая ничего общего с объективной северокавказской реальностью. Говорить сегодня о каком-то зрелом гражданском обществе в тех же Дагестане или Ингушетии крайне наивно, как наивно полагать и то, что представители такого регионального «гражданского общества» смогут изменить ситуацию сами, «снизу». Мало того, такая идея, в конечном счёте, может лишь усугубить наличествующий кризис, ведь радикальные силы, подпитываемые, в том числе, и из-за рубежа, могут взять эти либеральные тезисы как приманку для народов Северного Кавказа – мол, внутри России вам сознательно не дадут реализовать сценарий «гражданского примирения», а значит – вперёд! – без России, против России! А это Россия и непосредственно северокавказский регион уже проходили – работа над ошибками не доведена до конца и сегодня.
Масштабное исследование нынешней ситуации в регионах Северного Кавказа и обозначение путей дальнейшего развития региона публикует Институт экономической политики имени Егора Гайдара (в дальнейшем – институт Гайдара). 14 января 2014 года сотрудники института Константин Казенин и Ирина Стародубровская опубликовали развёрнутый доклад, название которого выглядит как «Северный Кавказ: Quo vadis?», полностью ознакомиться с которым можно на сайте «Полит.ру». Доклад был представлен на суд членам небезызвестного Комитета гражданских инициатив, возглавляемого небезызвестным же Алексеем Кудриным.
Авторы доклада, как следует из предисловия, постарались провести работу для тех людей, кто кавказскую проблематику не изучает специально, но в ней разобраться очень хочет. И раз уж доклад представлен перед КГИ, то, видимо, первым человеком, который так хочет разобраться в северокавказской проблематике, не погружаясь в неё, является господин Кудрин, или же экс-министр финансов вместе со всем своим комитетом в данном случае выступили в качестве аудитории, на которой сотрудники института Гайдара просто «обкатали» доклад.
Итак, первое, на чём делают акцент господин Казенин и госпожа Стародубровская – это вопрос назревания кавказского кризиса. Авторы подчёркивают, что кризисные предпосылки есть (честно говоря, было бы странно, если бы сотрудники института Гайдара таких предпосылок в СКФО не выявили) и отмечают, что связаны они, главным образом, с высоким процентом федеральных дотаций (трёхкратное превышение бюджетных инвестиций над среднероссийскими), с усилением конфликтности в плане распределения выделенных из федерального бюджета средств уже на уровне самих регионов Северного Кавказа, с плохим инвестиционным климатом региона, слабым функционированием «вертикальных лифтов», отсутствием координации работы различных региональных управленческих структур.
Второе – перечисление и раскрытие сути отдельных составляющих северокавказского кризиса: кризис «модернизации сверху», земельный кризис, кризис политики в отношении элит, кризис антитеррористической деятельности, кризис конфессиональной политики, имиджевый кризис.
Как говорится, диагноз поставлен. Диагноз, нужно отметить, достаточно точен, однако этот диагноз по большому счёту хорошо известен и самому «больному», и всем тем, кто его окружает (то есть всем остальным регионам страны). Все прекрасно понимают, что социальная напряжённость – следствие экономической необустроенности (низкие доходы населения, высокий уровень безработицы), наличия клановой системы руководства отдельно взятыми территориями, больших объёмов коррупции среди региональных чиновников. Все прекрасно понимают и то, что масштабные дотации в регион не могут быть бесконечными, тем более что далеко не повсеместно в СКФО такие дотации приводят к реальным позитивным результатам. Все понимают, что экономическими проблемами готовы пользоваться радикальные организации, способные не останавливаться ни перед чем, что, в конечном счёте, ударяет как по имиджу региона в целом, так и по имиджу народов, этот мультинациональный и мультиконфессиональный регион населяющих.
Однако знать «диагноз» и понимать, какие методики «лечения» использовать в этом случае вплоть до полного выздоровления «больного» - это разные вещи. Диагностикой сегодня занимаются буквально все кому не лень, но кто же предложит по-настоящему продуктивные методы выхода из назревшего кризиса?
Если обратиться к тому же докладу сотрудников института Гайдара, то в качестве выхода из кризиса Северному Кавказу предлагается использовать, цитата: «активность снизу». Такое использование, по мнению авторов доклада, должно основываться на поддержке местных инициатив, на создании условий для развития в рамках неформальной экономики модернизационных очагов, на диалоге с гражданским обществом (а авторы доклада считают, что в северокавказском регионе гражданское общество очень активно) и на основе компромиссов между различными заинтересованными сторонами.
В этой связи докладчики рисуют наиболее благоприятный для развития СКФО сценарий, названный сценарием гражданского примирения, когда власть избирается исключительно на основе прямых выборов, когда гражданское общество регулирует общественно-политические процессы в регионе, когда под гражданский контроль попадают даже силовые акции, когда боевиков адаптируют к мирной жизни, и когда северокавказская молодёжь получает доступ к социальным лифтам.
Что ж, выводы в докладе, безусловно, благостные. Они даже напоминают нечто похожее на законспектированную проповедь священника. То есть всё примерно на следующем уровне: чтобы в России (в частности, на Северном Кавказе) жизнь стала прекрасной, нужно всем бросить пить, курить, нецензурно выражаться, начать сажать деревья и коррупционеров, далее - засеять поля, сдать оружие (если есть), всем обняться, поцеловаться и подарить друг другу по букету фиалок… Ну, а если на медицинском уровне, то примерно так: у пациента больное сердце, больная печень, больные лёгкие, больные сосуды, почки и суставы, а значит, чтобы его вылечить, нужно пересадить сердце, печень, лёгкие, суставы, сосуды и почки…
Вот только кто именно и как будет менять «органы», кто будет дарить фиалки и проявлять инициативу о всеобщем братании и массовых поцелуях?.. Если это продолжит делать федеральный центр, то вряд Северный Кавказ уйдёт от той ситуации, в которой он находится сегодня. Если кто-то считает, что это станут делать «честно и прозначно» избранные руководители субъектов СКФО, то и тут возникает сразу несколько вопросов: во-первых, кто проконтролирует «честность и прозрачность» выборов, во-вторых, насколько «честно и прозначно» избранный чиновник вообще будет готов так же честно и прозрачно передать власть другому человеку на следующих выборах. Очевидно, что для нынешнего Северного Кавказа само словосочетание «прозрачные выборы» больше походит на оксюморон, как очевидно и то, что практически любой «законно избранный» попытается как можно дольше оставаться у власти, не гнушаясь для этого использовать самые грязные технологии.
Слова о компромиссе между заинтересованными сторонами выглядят не менее наивно. Ведь заинтересованными сторонами здесь являются не только власть и народ, но и радикальные (в том числе и внешние) силы, задача которых – сделать всё, чтобы народ и власть говорили на разных языках, чтобы регион погряз в насилии, экономических и политических дрязгах. Да и возможен ли компромисс вообще, если одной из сторон диалога априори будет выступать коррумпированный чиновник. В этом случае компромисс возможен только на уровне: позолоти ручку и делай, что хочешь. Но если так, то тогда почти весь Северный Кавказ уже сегодня живёт на платформе такого компромисса…
Получается, что описанный сотрудниками института Гайдара сценарий – это самая настоящая утопия, не имеющая ничего общего с объективной северокавказской реальностью. Говорить сегодня о каком-то зрелом гражданском обществе в тех же Дагестане или Ингушетии крайне наивно, как наивно полагать и то, что представители такого регионального «гражданского общества» смогут изменить ситуацию сами, «снизу». Мало того, такая идея, в конечном счёте, может лишь усугубить наличествующий кризис, ведь радикальные силы, подпитываемые, в том числе, и из-за рубежа, могут взять эти либеральные тезисы как приманку для народов Северного Кавказа – мол, внутри России вам сознательно не дадут реализовать сценарий «гражданского примирения», а значит – вперёд! – без России, против России! А это Россия и непосредственно северокавказский регион уже проходили – работа над ошибками не доведена до конца и сегодня.
Информация