Советское право: коррективы в годы войны
Мы продолжаем публикацию ряда научных статей ученых Пензенского госуниверситета, уже известных читательской аудитории ВО по предыдущим материалам. В данном случае авторами статьи выступают Сиушкин А.Е. и Милаева О.В. Тема – самая, что ни на есть военная – закон и право в военное время в СССР. С моей стороны здесь присутствует только лишь работа редактора и то в минимальном объеме.
В.Шпаковский
Законы и право военного времени предсказуемо отличаются от права периода мирного развития государств. Они преследуют в совокупности одну цель - добиться победы над врагом. Поэтому неудивительно, что Великая Отечественная война внесла значительные коррективы, в том числе и юридического характера, в систему государственной власти в СССР.
Народ всегда «за».
Нас же не удивляют чрезвычайные меры, например, в Великобритании военного времени (не берем в качестве примера фашистские режимы). Напомним, что уже в 1940 году там было принято чрезвычайное законодательство. Тоже, надо сказать, отличавшееся жесткостью, значительно ограничившее гражданские права населения, введшее всеобщую трудовую повинность, урезавшее свободу печати.
Поиск врагов и шпиономания – советские «изобретения»? Да нет: по чрезвычайному законодательству Великобритании за «подозрительными» гражданами устанавливалась слежка. И тысячи людей, в отношении которых были подозрения в связях с Германией или сочувствии нацистам, без предъявления каких-либо обвинений отправились в заключение, иногда в концлагеря. Наглядным примером может служить арест без суда и следствия 23 мая 1940 года руководителей и членов «Британского Союза фашистов» во главе с сэром О.Мосли и его супругой Р.Томпсон и др., несмотря на раздававшиеся в различных кругах протесты против нарушения свободы личности. Но в этом случае подозрения хотя бы были оправданы. Но затем последовали аресты во всех концах страны и 20 тысяч британских нацистов (или причисленных к ним) оказались в тюрьме. Общее число лиц, заключенных в тюрьмы в Британии вследствие подозрений о связях с Германией или сочувствие Гитлеру, составило около 30 тыс. человек. Всего же от репрессий пострадали 74 тыс. граждан враждебных Великобритании государств. Уже в начале войны накладывались ограничения на свободу их передвижения.
Всем иностранцам и лицам без подданства было запрещено выходить в темное время суток, появляться на улицах до 6 часов утра. Всех иностранцев удалили из 20-мильной полосы вдоль юго-восточного побережья Великобритании.
Нещадная эксплуатация граждан, в том числе женщин и детей, непосильный рабочий день, недостаточная норма продуктов по карточкам – черты советского военного времени? И снова нет: по мере исчерпания трудовых резервов безработных, принуждаемых к труду, в Великобритании, например, были мобилизованы 3 млн. женщин («лэндгерлз») и подростков, к работам привлекались в общей сложности 750 тыс. пенсионеров. Мужчин, ушедших в армию и на флот, в США на оборонных предприятиях также заменили женщины («рози-клепальщицы»).
В соответствии с чрезвычайным законом Великобритании «Об обороне» от 25 мая 1940 года государственные органы получили право использовать любое лицо по своему усмотрению. Для Королевства так же, как и для СССР военного времени, была характерна централизация управления: контроль за людскими ресурсами не только на государственных, но и на частных предприятиях был поручен Министерству труда и национальной повинности. Закон о «Важных работах» от 5 марта 1941 года запрещал самовольный уход с работы, исключал увольнение рабочих собственниками предприятий без разрешения Министерства труда и национальной повинности. Продолжительность рабочего времени была увеличена на 6 часов в неделю. Специальным циркуляром Министра труда и национальной повинности № 1305 от 18 июля 1940 года были фактически запрещены стачки.
Массовая пропаганда с вовлечением населения и массовыми демонстрациями – признак «советского тоталитаризма»? Повторимся, нет: в Великобритании практиковался такой вариант пропаганды, как «колонны молчания», которые вели борьбу с пораженческими настроениями. А для сомневающихся и паникёров вводились меры, «укреплявшие веру в победу»: за сомнения в победе — месяц тюрьмы, за высказывание этих сомнений в разговоре с солдатами — три месяца тюрьмы, за восхваление Гитлера — пять лет заключения. Полиция и население строго следили за настроением населения и жестоко пресекали разговоры, расцениваемые как профашистские или выражавшие сочувствие Германии. Правительство призывало: «Будь бдительным!».
Чрезвычайные меры по отношению к мирному населению, заподозренному в «помощи врагам», депортация народов – это личная кровожадность Сталина и следствие «советского кровавого молоха»? Например, в США после нападения Японии на Пёрл-Харбор, ввиду «военной необходимости», по распоряжению Ф. Рузвельта (это же подтверждено Указом президента от 19 февраля 1942 г.) всех американцев японского происхождения, включая тех, у кого была только 1/16 часть японской крови без исключения собрали на стадионах, а затем без предъявления обвинений, без суда, сослали вглубь страны. Для них были наскоро построены бараки в 10 концентрационных лагерях в пустыне Алабама. Общее их число составляет, по оценкам исследователей, 112 тыс. человек, среди которых 74 тыс. были гражданами США. По официальным данным, в эти лагеря было заключено около 120 тыс. человек. По сведениям японских авторов — около 300 тыс. Некоторые авторы называют цифру интернированных японцев до 300 тысяч, и даже до полумиллиона.
В Великобритании за период Второй мировой войны было депортировано более 48 тысяч населения. При этом важно подчеркнуть одну деталь: ни в Великобритании, ни в Штатах не искали и не могли найти свидетельства нелояльного отношения проживавших на их территории немцев и японцев. А вот в Советском Союзе такие доказательства были: антисоветская агитация, укрывательство немецких парашютистов, создание антисоветских воинских формирований, воевавших на стороне фашистов и т.п. Конечно, можно сказать: «кто ищет, тот всегда найдет». Но ведь «оплоты демократии» даже не искали. Хотя можно вспомнить о трибуналах по делам иностранцев в 1940 году в Великобритании.
Ограничение свободы печати характерно только для СССР? Но вот уже в 1941 году английские газеты получили предупреждение остерегаться опрометчивых высказываний. Их редакторам определенно дали понять, что государство не потерпит «безответственной» критики; при этом какая критика допустима, а какая нет, будет решать само правительство.
Не будем продолжать, что на войне как на войне, поэтому жесткость норм права этого времени не относится к особенностям государственного устройства, а характеризует ту или иную степень тяжести военного времени для государства, степень вовлеченности территорий и населения в военные действия, особенности экономики и военной промышленности и пр.
Военное время обусловило введение особого правового режима в СССР, предусматривающего и принятие чрезвычайных мер. К ним относились: серьезное расширение полномочий военных властей, расширение списка дел, относимых к подсудным военным трибуналам, применение экстренных мер по обеспечению безопасности государства, охране общественного порядка и укреплению обороноспособности страны.
Первым шагом стала предельная централизация власти и управления в руках узкого круга лиц. В СССР таким органом стал Государственный Комитет Оборон (далее ГКО). Как следовало из опубликованного 30 июня 1941 года Решения Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП (б) и СНК СССР, такая мера была продиктована необходимостью ускорения процесса принятия решений и мер по защите государства от агрессоров, необходимостью сплочения советского народа.
Образованный ГКО сконцентрировал всю полноту власти в своих руках, причем руководил Комитетом лично И.В. Сталин. ГКО контролировал все процессы в стратегическом отношении, направленные на решение военных задач. Комитет же решал и локальные задачи: он осуществлял руководство операциями по решению тактических задач обороны Москвы и Ленинграда. Вследствие жесткой централизации власти в руках ГКО и в соответствии с Указом «О военном положении» военные власти самостоятельно могли издавать обязательные постановления для всего населения, отдавать приказы местным органам власти, государственным и общественным учреждениям и организациям, требовать от них немедленного их исполнения. Также военные органы наделялись правом устанавливать наказания за неисполнение приказов. Это могли быть наказания в административном порядке: штраф до трех тыс. руб. или лишение свободы сроком до шести месяцев.
Вторым шагом в условиях военного времени в СССР, как и в других странах, стало приостановление действия ряда конституционных норм до окончания войны. Часть конституционных норм была изменена в соответствии с чрезвычайной обстановкой. Некоторые институты советского права, которые не применялись на практике в мирный период, стали довольно широко применяться, часть из них была рассчитана на сравнительно длительный период действия.
Особую деформацию советские правовые институты претерпели в части установления мер жёсткого чрезвычайного характера. Типичным и широко известным примером являются приказы № 270 и № 227. В соответствии с Приказом № 270 добровольно сдавшиеся в плен военнослужащие квалифицировались как «злостные дезертиры». Их семьи также подлежали аресту, поскольку по закону военного времени попадали в категорию семей нарушителей присяги и предателей Родины. Для лиц командного состава, обнаруживших такое преступление, в приказе есть категорическое требование: «расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава».
«Ни шагу назад!» - под таким названием получил известность Приказ № 227, который так же, как и предыдущий, направлен на ужесточение воинской дисциплины. Если рассматривать историческую обстановку в момент издания этого приказа, а он был издан 28 июля 1942 г., то можно увидеть причины его на первый взгляд неоправданной жесткости. Это был период тяжелейшего военного кризиса, период после поражения Красной Армии под Харьковом, после сдачи Ростова-на-Дону. После этих военных неудач помимо людских и кадровых потерь, помимо потерь техники, СССР оказался на грани обороноспособности, начался продовольственный кризис.
Названные военные неудачи сократили территорию СССР (потеряны Украина, Белоруссия, Прибалтика, Донбасса и другие области). Бесследно это пройти не могло: стало меньше трудовых ресурсов (потеряно более 70 млн. населения), хлеба (потеряно более 80 млн. пудов), металла (меньше на 10 млн. тонн металла в год), заводов и фабрик. Это сильно ударило по паритету противников: преимущества перед Германией и ее союзниками в отношении людских и материальных ресурсах у СССР не стало.
Одной из причин неудач командование считало распространение пораженческих настроений в войсках и среди населения. Именно эту проблему и решал Приказ № 227. В тексте приказа ставится задача ликвидации отступательных и пораженческих настроений в воинских подразделениях. И, конечно, в этом приказе говорится о создании печально известных штрафных батальонов. обратим внимание – это 1942 год, несмотря на то, что распространено мнение об их создании чуть ли не в первые дни войны. В этой связи хотелось бы отметить печально известный фильм с самым дорогим в российском кино бюджетом («Утомленные солнцем-2»), где эта утка стала одной из основ сюжета. Возможно, часть бюджета все же стоило бы потратить на исторического консультанта.
Возвращаясь к Приказу № 227, то в нем советам армий, прежде всего командующим армиями, предписывалось:
«…б) сформировать в пределах армии 3-5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникёров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;
в) формировать в пределах армии от 5 до 10 (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».
И сам приказ, и следствия его применения оцениваются с разных точек зрения. Но если обойти гуманистические ценности, которые в военное время всегда ощутимо страдают, то придется признать, что жесткие меры повернули ход войны на 180 градусов.
Именно вот эти два приказа стали основой прочно укоренившихся мифов о кровавом характере военного советского законодательства.
Остальные меры чрезвычайного характера вполне укладываются в рамки международной правовой практики в военное время. В этой связи стоит обратиться к Указу Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 года, утвердившего «Положение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий». Этим Указом расширялась компетенция военных трибуналов, также была упрощена сама процедура судебного разбирательства. Отметим, что принципы гласности, устности и непосредственности все же не претерпели изменений и по-прежнему соблюдались.
Но даже в военное время процесс нормотворческой деятельности представительных органов власти всех ступеней, включая и Верховный Совет СССР, несмотря на ограничения, не останавливался. Но в процессуальном отношении были допущены упрощения порядка принятия, обсуждения и утверждения правовых актов и документов, что говорило о стремлении приспособить неповоротливую бюрократическую машину к оперативно меняющейся обстановке. В этот период законопроекты не проходили широкого общественного и экспертного обсуждения, не подлежали широкой общественной оценке. В основном, они оперативно обсуждались специально по случаю применения специализированными комиссиями.
Нормотворческий процесс продолжался и подвергались пересмотру нормы различных отраслей права. Особенно сильно изменение затронуло права личной собственности в пользу расширения прав государства в отношении некоторых объектов личной собственности граждан.
Здесь стоит отметить, что осуществлялись даже реквизиции имущества. Правда, эти нормы не оправдают надежд любителей мифов о кровавом режиме, лишающем людей всего: граждане обязывались временно сдать радиоприёмники и т.д. О том, что это мера временная, говорит Постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 г. В нем совнаркомы, облисполкомы и обкомы восточных областей и республик обязывались возвратить на освобождённых землях колхозам скот, который был эвакуирован на восток и пр. имущество, изъятое в соответствии с режимом военного времени.
Претерпело изменение и жилищное законодательство: оно было направлено на приоритетное рассмотрение вопросов о правах военнослужащих и их семей на обеспечение жильем, в специальном порядке защищало эти категории граждан. В Постановлении СНК СССР от 5 августа 1941 г. за военнослужащими сохранялась закрепленная за ними жилая площадь, которая освобождалась от квартирной платы, оплаты коммунальных услуг. Лица, эвакуированные на Восток в связи с военной необходимостью и соображениями безопасности, имели особый жилищно-правовой статус.
Введены были изменения и в порядок наследования. Отметим, что связаны эти нормы были с массовой гибелью людей, что требовало законодательного расширение списка их наследников. Гражданам разрешалось по завещанию оставлять свое имущество одному или нескольким наследникам, но запрещалось лишать несовершеннолетних наследников доли, которая причиталась бы им при наследовании по закону. Указом от 14 марта 1945 года «О наследниках по закону и по завещанию» была установлена очередь наследования по закону. Появляются новые категории наследников, расширяется их круг: нетрудоспособные родители, братья и сёстры наследодателя. Каждый гражданин мог завещать своё имущество государственным и общественным органам, одному или нескольким лицам. При отсутствии наследников по закону имущество могло быть завещано другому лицу.
Помимо гражданского, изменения претерпело и трудовое законодательство по вполне очевидным причинам: масштабные людские потери. Требовалось восполнение трудовых ресурсов, замещающих ушедших на фронт, обеспечение безостановочной работы предприятий и пр.
С целью обеспечения обороноспособности страны была проведена масштабная мобилизация трудоспособного населения на период ведения военных действий. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 г. определял категории мобилизуемых: мужчины в возрасте от 16 до 55 лет, женщины - от 16 до 45 лет. За уклонение от трудовой мобилизации устанавливалась уголовная ответственность. Не подлежали мобилизации лица, работавшие в государственных учреждениях и предприятиях и еще некоторые категории граждан.
Те, кто не достиг 16 лет, не могли быть привлечены к обязательным сверхурочным работам более 2 часов в день, при этом оплата их труда производилась в полуторном размере. Все отпуска трудящихся отменялись, но предусматривалась денежная компенсация. Исключением являлись работники до 16 лет, те, кому отпуск требовался по болезни, в связи с беременностью и родами.
Изменились и нормы семейного права. Вследствие катастрофической убыли населения Советского Союза, законодатели обратились к проблеме укрепления института семьи и брака. Введено разделение понятий зарегистрированного и фактического брака. В правовом поле остался только зарегистрированный брак, устанавливалось порождаемые им права и обязанности супругов. Фактические брачные отношения (в современной терминологии «гражданский брак», «сожительство») более не приравнивались к зарегистрированному браку. Оговаривалось, что лица, состоявшие в фактических брачных отношениях до издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 года, могли оформить свои отношения, зарегистрировав брак с указанием срока совместной жизни. Через четыре месяца уже были внесены коррективы Указом Президиума Верховного Совета СССР (10 ноября 1944 г.) «О порядке признания фактических брачных отношений в случае смерти или пропажи без вести одного из супругов». Это вызвано реалиями военного времени: в виде исключения допускалось установление фактических брачных отношений в судебном порядке в случае смерти или пропажи без вести на фронте одного из супругов. Такое признание могло быть назначено в том случае, если такие отношения возникли до 8 июля 1944 г. Оставшийся в живых супруг мог обратиться в суд с заявлением о признании его супругом умершего или пропавшего без вести. Усложнялся бракоразводный процесс, который мог быть произведен только в судебном порядке.
При этом для возбуждения дела требовалось соблюсти ряд обязательных условий, в том числе подать в народный суд заявления о желании расторгнуть брак с указанием причины развода. Процесс расторжения брака проходил две стадии судебного разбирательства. Первая стадия имела целью примирение супругов. В случае неудачи, истец должен был подать заявление в вышестоящий суд. Этим судом и выносилось решение, включая решение вопросов раздела имущества, оплаты развода, положения детей. Упрощенный порядок бракоразводного процесса применялся в случае отсутствия или пропажи на фронте одного из супругов. Впрочем, эти обстоятельства не признавались абсолютными поводами для прекращения брака, а обоснованность требования развода каждый раз определялась судом.
Не обошло советское законодательство военного времени и проблему защиты материнства и детства, чего в других странах антигитлеровской коалиции не наблюдалось. Интересам матери и ребенка особое внимание уделялось уже в начале войны: беременным женщинам выдавались дополнительные пайки, улучшилась организация ясельного обслуживания. Впоследствии в целях увеличения материальной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, поощрения многодетности и усиления охраны материнства и детства Президиумом Верховного Совета СССР был принят Указ от 8 июля 1944 года об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства. Применялись также меры нематериального поощрения: устанавливалась высшая степень отличия - звание «Мать-героиня», учрежден орден «Материнская слава» и «Медаль материнства». В той же категории находится законодательная работа, направленная на разработку правовых основ патроната и приема в семьи детей-сирот. Первый общесоюзный акт, содержащий правила патроната, был издан 23 января 1942 г. Предусматривалось денежное пособие на содержание каждого патронируемого в размере 50 рублей в месяц, отдельно они обеспечивались одеждой. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1943 г. было разрешено записывать малолетних детей в актах гражданского состояния как собственных детей. При этом ребёнку присваивалась фамилия и отчество усыновителя.
Вопрос обеспечения продовольствием – вопрос первостепенной важности в военное время, поэтому вносились изменения в колхозное право. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 апреля 1942 г. на время войны повысило обязательный минимум трудодней в году до 150 трудодней в хлопковых районах, до 100 - в Московской, Ивановской областях и других специально указанных в постановлении областях, краях, республиках по списку Наркомзема СССР. В остальных районах СССР трудовой минимум составил 120 дней в году. Отдельно оговаривалось количество трудодней, которое колхозник должен был отрабатывать в разные периоды проведения сельскохозяйственных работ. За неисполнение норм выработки трудодней, указанных в Постановлении, трудоспособные колхозники предавались суду. В сельскохозяйственных работах задействовались и дети членов колхоза в возрасте 12-16 лет. Их трудовой минимум составлял 50 трудодней в год.
Для контроля исполнения норм Постановления применялись довольно жёсткие меры. Исключались из членов колхоза те лица, которые не выработали норму трудодней за год. Это исключение сопровождалось лишением земельного участка. Председатели колхозов, покрывавшие таких уклонистов, также привлекались к суду. На правовом уровне регламентировались и частности, и многие практические вопросы: дополнительная оплата труда, охране молодняка для увеличения скота и пр.
Отдельным блоком в СССР развивалось законодательство, направленное на борьбу с особого рода преступлениями, направленными на охрану государственной тайны, борьбу со шпионажем, вредительством, подрывной деятельностью и пр. При этом как продолжали практиковаться старые уголовные нормы, так создавались и новые. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 ноября 1943 г. было введено уголовное наказание в виде лишения свободы до 10 лет (для должностных лиц), до трех лет (для частных лиц) за разглашение государственной тайны или утрату документов, содержавших государственную тайну. Альтернативой могла стать отправка на фронт виновного лица, тогда применялась отсрочка исполнения приговора. Судимость могла быть снята с отличившихся в боях. 2 мая 1944 г. была введена уголовная ответственность за незаконное награждение. В случае утрат знамени воинская часть расформировывалась, а виновные подлежали суду военного трибунала. Решения, принятые трибуналом, не оспаривались, при этом, приговор мог быть вынесен без расследования.
С приближением окончания войны чрезвычайные меры постепенно начинали реже практиковаться, потом отменялись. Так, Указом Верховного Совета СССР от 30 декабря 1944 г. объявлялась амнистия в отношении лиц, осуждённых за нарушение трудовой дисциплины в соответствии с Указом от 26 декабря 1941 г.
Таким образом, основные нормы советского права в военный период в большинстве случаев не имели долговременного характера, а в своей направленности соответствовали аналогичным тенденциям в законодательстве «демократических государств». Как и такие процессы, как централизация законодательной власти в руках ограниченного круга лиц, ограничение нормотворческой деятельности представительных органов власти всех ступеней, приостановление действия ряда конституционных норм и чрезвычайный характер ряда правовых норм.
В.Шпаковский
Законы и право военного времени предсказуемо отличаются от права периода мирного развития государств. Они преследуют в совокупности одну цель - добиться победы над врагом. Поэтому неудивительно, что Великая Отечественная война внесла значительные коррективы, в том числе и юридического характера, в систему государственной власти в СССР.
Народ всегда «за».
Нас же не удивляют чрезвычайные меры, например, в Великобритании военного времени (не берем в качестве примера фашистские режимы). Напомним, что уже в 1940 году там было принято чрезвычайное законодательство. Тоже, надо сказать, отличавшееся жесткостью, значительно ограничившее гражданские права населения, введшее всеобщую трудовую повинность, урезавшее свободу печати.
Поиск врагов и шпиономания – советские «изобретения»? Да нет: по чрезвычайному законодательству Великобритании за «подозрительными» гражданами устанавливалась слежка. И тысячи людей, в отношении которых были подозрения в связях с Германией или сочувствии нацистам, без предъявления каких-либо обвинений отправились в заключение, иногда в концлагеря. Наглядным примером может служить арест без суда и следствия 23 мая 1940 года руководителей и членов «Британского Союза фашистов» во главе с сэром О.Мосли и его супругой Р.Томпсон и др., несмотря на раздававшиеся в различных кругах протесты против нарушения свободы личности. Но в этом случае подозрения хотя бы были оправданы. Но затем последовали аресты во всех концах страны и 20 тысяч британских нацистов (или причисленных к ним) оказались в тюрьме. Общее число лиц, заключенных в тюрьмы в Британии вследствие подозрений о связях с Германией или сочувствие Гитлеру, составило около 30 тыс. человек. Всего же от репрессий пострадали 74 тыс. граждан враждебных Великобритании государств. Уже в начале войны накладывались ограничения на свободу их передвижения.
Всем иностранцам и лицам без подданства было запрещено выходить в темное время суток, появляться на улицах до 6 часов утра. Всех иностранцев удалили из 20-мильной полосы вдоль юго-восточного побережья Великобритании.
Нещадная эксплуатация граждан, в том числе женщин и детей, непосильный рабочий день, недостаточная норма продуктов по карточкам – черты советского военного времени? И снова нет: по мере исчерпания трудовых резервов безработных, принуждаемых к труду, в Великобритании, например, были мобилизованы 3 млн. женщин («лэндгерлз») и подростков, к работам привлекались в общей сложности 750 тыс. пенсионеров. Мужчин, ушедших в армию и на флот, в США на оборонных предприятиях также заменили женщины («рози-клепальщицы»).
В соответствии с чрезвычайным законом Великобритании «Об обороне» от 25 мая 1940 года государственные органы получили право использовать любое лицо по своему усмотрению. Для Королевства так же, как и для СССР военного времени, была характерна централизация управления: контроль за людскими ресурсами не только на государственных, но и на частных предприятиях был поручен Министерству труда и национальной повинности. Закон о «Важных работах» от 5 марта 1941 года запрещал самовольный уход с работы, исключал увольнение рабочих собственниками предприятий без разрешения Министерства труда и национальной повинности. Продолжительность рабочего времени была увеличена на 6 часов в неделю. Специальным циркуляром Министра труда и национальной повинности № 1305 от 18 июля 1940 года были фактически запрещены стачки.
Массовая пропаганда с вовлечением населения и массовыми демонстрациями – признак «советского тоталитаризма»? Повторимся, нет: в Великобритании практиковался такой вариант пропаганды, как «колонны молчания», которые вели борьбу с пораженческими настроениями. А для сомневающихся и паникёров вводились меры, «укреплявшие веру в победу»: за сомнения в победе — месяц тюрьмы, за высказывание этих сомнений в разговоре с солдатами — три месяца тюрьмы, за восхваление Гитлера — пять лет заключения. Полиция и население строго следили за настроением населения и жестоко пресекали разговоры, расцениваемые как профашистские или выражавшие сочувствие Германии. Правительство призывало: «Будь бдительным!».
Чрезвычайные меры по отношению к мирному населению, заподозренному в «помощи врагам», депортация народов – это личная кровожадность Сталина и следствие «советского кровавого молоха»? Например, в США после нападения Японии на Пёрл-Харбор, ввиду «военной необходимости», по распоряжению Ф. Рузвельта (это же подтверждено Указом президента от 19 февраля 1942 г.) всех американцев японского происхождения, включая тех, у кого была только 1/16 часть японской крови без исключения собрали на стадионах, а затем без предъявления обвинений, без суда, сослали вглубь страны. Для них были наскоро построены бараки в 10 концентрационных лагерях в пустыне Алабама. Общее их число составляет, по оценкам исследователей, 112 тыс. человек, среди которых 74 тыс. были гражданами США. По официальным данным, в эти лагеря было заключено около 120 тыс. человек. По сведениям японских авторов — около 300 тыс. Некоторые авторы называют цифру интернированных японцев до 300 тысяч, и даже до полумиллиона.
В Великобритании за период Второй мировой войны было депортировано более 48 тысяч населения. При этом важно подчеркнуть одну деталь: ни в Великобритании, ни в Штатах не искали и не могли найти свидетельства нелояльного отношения проживавших на их территории немцев и японцев. А вот в Советском Союзе такие доказательства были: антисоветская агитация, укрывательство немецких парашютистов, создание антисоветских воинских формирований, воевавших на стороне фашистов и т.п. Конечно, можно сказать: «кто ищет, тот всегда найдет». Но ведь «оплоты демократии» даже не искали. Хотя можно вспомнить о трибуналах по делам иностранцев в 1940 году в Великобритании.
Ограничение свободы печати характерно только для СССР? Но вот уже в 1941 году английские газеты получили предупреждение остерегаться опрометчивых высказываний. Их редакторам определенно дали понять, что государство не потерпит «безответственной» критики; при этом какая критика допустима, а какая нет, будет решать само правительство.
Не будем продолжать, что на войне как на войне, поэтому жесткость норм права этого времени не относится к особенностям государственного устройства, а характеризует ту или иную степень тяжести военного времени для государства, степень вовлеченности территорий и населения в военные действия, особенности экономики и военной промышленности и пр.
Военное время обусловило введение особого правового режима в СССР, предусматривающего и принятие чрезвычайных мер. К ним относились: серьезное расширение полномочий военных властей, расширение списка дел, относимых к подсудным военным трибуналам, применение экстренных мер по обеспечению безопасности государства, охране общественного порядка и укреплению обороноспособности страны.
Первым шагом стала предельная централизация власти и управления в руках узкого круга лиц. В СССР таким органом стал Государственный Комитет Оборон (далее ГКО). Как следовало из опубликованного 30 июня 1941 года Решения Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП (б) и СНК СССР, такая мера была продиктована необходимостью ускорения процесса принятия решений и мер по защите государства от агрессоров, необходимостью сплочения советского народа.
Образованный ГКО сконцентрировал всю полноту власти в своих руках, причем руководил Комитетом лично И.В. Сталин. ГКО контролировал все процессы в стратегическом отношении, направленные на решение военных задач. Комитет же решал и локальные задачи: он осуществлял руководство операциями по решению тактических задач обороны Москвы и Ленинграда. Вследствие жесткой централизации власти в руках ГКО и в соответствии с Указом «О военном положении» военные власти самостоятельно могли издавать обязательные постановления для всего населения, отдавать приказы местным органам власти, государственным и общественным учреждениям и организациям, требовать от них немедленного их исполнения. Также военные органы наделялись правом устанавливать наказания за неисполнение приказов. Это могли быть наказания в административном порядке: штраф до трех тыс. руб. или лишение свободы сроком до шести месяцев.
Вторым шагом в условиях военного времени в СССР, как и в других странах, стало приостановление действия ряда конституционных норм до окончания войны. Часть конституционных норм была изменена в соответствии с чрезвычайной обстановкой. Некоторые институты советского права, которые не применялись на практике в мирный период, стали довольно широко применяться, часть из них была рассчитана на сравнительно длительный период действия.
Особую деформацию советские правовые институты претерпели в части установления мер жёсткого чрезвычайного характера. Типичным и широко известным примером являются приказы № 270 и № 227. В соответствии с Приказом № 270 добровольно сдавшиеся в плен военнослужащие квалифицировались как «злостные дезертиры». Их семьи также подлежали аресту, поскольку по закону военного времени попадали в категорию семей нарушителей присяги и предателей Родины. Для лиц командного состава, обнаруживших такое преступление, в приказе есть категорическое требование: «расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава».
«Ни шагу назад!» - под таким названием получил известность Приказ № 227, который так же, как и предыдущий, направлен на ужесточение воинской дисциплины. Если рассматривать историческую обстановку в момент издания этого приказа, а он был издан 28 июля 1942 г., то можно увидеть причины его на первый взгляд неоправданной жесткости. Это был период тяжелейшего военного кризиса, период после поражения Красной Армии под Харьковом, после сдачи Ростова-на-Дону. После этих военных неудач помимо людских и кадровых потерь, помимо потерь техники, СССР оказался на грани обороноспособности, начался продовольственный кризис.
Названные военные неудачи сократили территорию СССР (потеряны Украина, Белоруссия, Прибалтика, Донбасса и другие области). Бесследно это пройти не могло: стало меньше трудовых ресурсов (потеряно более 70 млн. населения), хлеба (потеряно более 80 млн. пудов), металла (меньше на 10 млн. тонн металла в год), заводов и фабрик. Это сильно ударило по паритету противников: преимущества перед Германией и ее союзниками в отношении людских и материальных ресурсах у СССР не стало.
Одной из причин неудач командование считало распространение пораженческих настроений в войсках и среди населения. Именно эту проблему и решал Приказ № 227. В тексте приказа ставится задача ликвидации отступательных и пораженческих настроений в воинских подразделениях. И, конечно, в этом приказе говорится о создании печально известных штрафных батальонов. обратим внимание – это 1942 год, несмотря на то, что распространено мнение об их создании чуть ли не в первые дни войны. В этой связи хотелось бы отметить печально известный фильм с самым дорогим в российском кино бюджетом («Утомленные солнцем-2»), где эта утка стала одной из основ сюжета. Возможно, часть бюджета все же стоило бы потратить на исторического консультанта.
Возвращаясь к Приказу № 227, то в нем советам армий, прежде всего командующим армиями, предписывалось:
«…б) сформировать в пределах армии 3-5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникёров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;
в) формировать в пределах армии от 5 до 10 (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».
И сам приказ, и следствия его применения оцениваются с разных точек зрения. Но если обойти гуманистические ценности, которые в военное время всегда ощутимо страдают, то придется признать, что жесткие меры повернули ход войны на 180 градусов.
Именно вот эти два приказа стали основой прочно укоренившихся мифов о кровавом характере военного советского законодательства.
Остальные меры чрезвычайного характера вполне укладываются в рамки международной правовой практики в военное время. В этой связи стоит обратиться к Указу Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 года, утвердившего «Положение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий». Этим Указом расширялась компетенция военных трибуналов, также была упрощена сама процедура судебного разбирательства. Отметим, что принципы гласности, устности и непосредственности все же не претерпели изменений и по-прежнему соблюдались.
Но даже в военное время процесс нормотворческой деятельности представительных органов власти всех ступеней, включая и Верховный Совет СССР, несмотря на ограничения, не останавливался. Но в процессуальном отношении были допущены упрощения порядка принятия, обсуждения и утверждения правовых актов и документов, что говорило о стремлении приспособить неповоротливую бюрократическую машину к оперативно меняющейся обстановке. В этот период законопроекты не проходили широкого общественного и экспертного обсуждения, не подлежали широкой общественной оценке. В основном, они оперативно обсуждались специально по случаю применения специализированными комиссиями.
Нормотворческий процесс продолжался и подвергались пересмотру нормы различных отраслей права. Особенно сильно изменение затронуло права личной собственности в пользу расширения прав государства в отношении некоторых объектов личной собственности граждан.
Здесь стоит отметить, что осуществлялись даже реквизиции имущества. Правда, эти нормы не оправдают надежд любителей мифов о кровавом режиме, лишающем людей всего: граждане обязывались временно сдать радиоприёмники и т.д. О том, что это мера временная, говорит Постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 г. В нем совнаркомы, облисполкомы и обкомы восточных областей и республик обязывались возвратить на освобождённых землях колхозам скот, который был эвакуирован на восток и пр. имущество, изъятое в соответствии с режимом военного времени.
Претерпело изменение и жилищное законодательство: оно было направлено на приоритетное рассмотрение вопросов о правах военнослужащих и их семей на обеспечение жильем, в специальном порядке защищало эти категории граждан. В Постановлении СНК СССР от 5 августа 1941 г. за военнослужащими сохранялась закрепленная за ними жилая площадь, которая освобождалась от квартирной платы, оплаты коммунальных услуг. Лица, эвакуированные на Восток в связи с военной необходимостью и соображениями безопасности, имели особый жилищно-правовой статус.
Введены были изменения и в порядок наследования. Отметим, что связаны эти нормы были с массовой гибелью людей, что требовало законодательного расширение списка их наследников. Гражданам разрешалось по завещанию оставлять свое имущество одному или нескольким наследникам, но запрещалось лишать несовершеннолетних наследников доли, которая причиталась бы им при наследовании по закону. Указом от 14 марта 1945 года «О наследниках по закону и по завещанию» была установлена очередь наследования по закону. Появляются новые категории наследников, расширяется их круг: нетрудоспособные родители, братья и сёстры наследодателя. Каждый гражданин мог завещать своё имущество государственным и общественным органам, одному или нескольким лицам. При отсутствии наследников по закону имущество могло быть завещано другому лицу.
Помимо гражданского, изменения претерпело и трудовое законодательство по вполне очевидным причинам: масштабные людские потери. Требовалось восполнение трудовых ресурсов, замещающих ушедших на фронт, обеспечение безостановочной работы предприятий и пр.
С целью обеспечения обороноспособности страны была проведена масштабная мобилизация трудоспособного населения на период ведения военных действий. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 г. определял категории мобилизуемых: мужчины в возрасте от 16 до 55 лет, женщины - от 16 до 45 лет. За уклонение от трудовой мобилизации устанавливалась уголовная ответственность. Не подлежали мобилизации лица, работавшие в государственных учреждениях и предприятиях и еще некоторые категории граждан.
Те, кто не достиг 16 лет, не могли быть привлечены к обязательным сверхурочным работам более 2 часов в день, при этом оплата их труда производилась в полуторном размере. Все отпуска трудящихся отменялись, но предусматривалась денежная компенсация. Исключением являлись работники до 16 лет, те, кому отпуск требовался по болезни, в связи с беременностью и родами.
Изменились и нормы семейного права. Вследствие катастрофической убыли населения Советского Союза, законодатели обратились к проблеме укрепления института семьи и брака. Введено разделение понятий зарегистрированного и фактического брака. В правовом поле остался только зарегистрированный брак, устанавливалось порождаемые им права и обязанности супругов. Фактические брачные отношения (в современной терминологии «гражданский брак», «сожительство») более не приравнивались к зарегистрированному браку. Оговаривалось, что лица, состоявшие в фактических брачных отношениях до издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 года, могли оформить свои отношения, зарегистрировав брак с указанием срока совместной жизни. Через четыре месяца уже были внесены коррективы Указом Президиума Верховного Совета СССР (10 ноября 1944 г.) «О порядке признания фактических брачных отношений в случае смерти или пропажи без вести одного из супругов». Это вызвано реалиями военного времени: в виде исключения допускалось установление фактических брачных отношений в судебном порядке в случае смерти или пропажи без вести на фронте одного из супругов. Такое признание могло быть назначено в том случае, если такие отношения возникли до 8 июля 1944 г. Оставшийся в живых супруг мог обратиться в суд с заявлением о признании его супругом умершего или пропавшего без вести. Усложнялся бракоразводный процесс, который мог быть произведен только в судебном порядке.
При этом для возбуждения дела требовалось соблюсти ряд обязательных условий, в том числе подать в народный суд заявления о желании расторгнуть брак с указанием причины развода. Процесс расторжения брака проходил две стадии судебного разбирательства. Первая стадия имела целью примирение супругов. В случае неудачи, истец должен был подать заявление в вышестоящий суд. Этим судом и выносилось решение, включая решение вопросов раздела имущества, оплаты развода, положения детей. Упрощенный порядок бракоразводного процесса применялся в случае отсутствия или пропажи на фронте одного из супругов. Впрочем, эти обстоятельства не признавались абсолютными поводами для прекращения брака, а обоснованность требования развода каждый раз определялась судом.
Не обошло советское законодательство военного времени и проблему защиты материнства и детства, чего в других странах антигитлеровской коалиции не наблюдалось. Интересам матери и ребенка особое внимание уделялось уже в начале войны: беременным женщинам выдавались дополнительные пайки, улучшилась организация ясельного обслуживания. Впоследствии в целях увеличения материальной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, поощрения многодетности и усиления охраны материнства и детства Президиумом Верховного Совета СССР был принят Указ от 8 июля 1944 года об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства. Применялись также меры нематериального поощрения: устанавливалась высшая степень отличия - звание «Мать-героиня», учрежден орден «Материнская слава» и «Медаль материнства». В той же категории находится законодательная работа, направленная на разработку правовых основ патроната и приема в семьи детей-сирот. Первый общесоюзный акт, содержащий правила патроната, был издан 23 января 1942 г. Предусматривалось денежное пособие на содержание каждого патронируемого в размере 50 рублей в месяц, отдельно они обеспечивались одеждой. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1943 г. было разрешено записывать малолетних детей в актах гражданского состояния как собственных детей. При этом ребёнку присваивалась фамилия и отчество усыновителя.
Вопрос обеспечения продовольствием – вопрос первостепенной важности в военное время, поэтому вносились изменения в колхозное право. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 апреля 1942 г. на время войны повысило обязательный минимум трудодней в году до 150 трудодней в хлопковых районах, до 100 - в Московской, Ивановской областях и других специально указанных в постановлении областях, краях, республиках по списку Наркомзема СССР. В остальных районах СССР трудовой минимум составил 120 дней в году. Отдельно оговаривалось количество трудодней, которое колхозник должен был отрабатывать в разные периоды проведения сельскохозяйственных работ. За неисполнение норм выработки трудодней, указанных в Постановлении, трудоспособные колхозники предавались суду. В сельскохозяйственных работах задействовались и дети членов колхоза в возрасте 12-16 лет. Их трудовой минимум составлял 50 трудодней в год.
Для контроля исполнения норм Постановления применялись довольно жёсткие меры. Исключались из членов колхоза те лица, которые не выработали норму трудодней за год. Это исключение сопровождалось лишением земельного участка. Председатели колхозов, покрывавшие таких уклонистов, также привлекались к суду. На правовом уровне регламентировались и частности, и многие практические вопросы: дополнительная оплата труда, охране молодняка для увеличения скота и пр.
Отдельным блоком в СССР развивалось законодательство, направленное на борьбу с особого рода преступлениями, направленными на охрану государственной тайны, борьбу со шпионажем, вредительством, подрывной деятельностью и пр. При этом как продолжали практиковаться старые уголовные нормы, так создавались и новые. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 ноября 1943 г. было введено уголовное наказание в виде лишения свободы до 10 лет (для должностных лиц), до трех лет (для частных лиц) за разглашение государственной тайны или утрату документов, содержавших государственную тайну. Альтернативой могла стать отправка на фронт виновного лица, тогда применялась отсрочка исполнения приговора. Судимость могла быть снята с отличившихся в боях. 2 мая 1944 г. была введена уголовная ответственность за незаконное награждение. В случае утрат знамени воинская часть расформировывалась, а виновные подлежали суду военного трибунала. Решения, принятые трибуналом, не оспаривались, при этом, приговор мог быть вынесен без расследования.
С приближением окончания войны чрезвычайные меры постепенно начинали реже практиковаться, потом отменялись. Так, Указом Верховного Совета СССР от 30 декабря 1944 г. объявлялась амнистия в отношении лиц, осуждённых за нарушение трудовой дисциплины в соответствии с Указом от 26 декабря 1941 г.
Таким образом, основные нормы советского права в военный период в большинстве случаев не имели долговременного характера, а в своей направленности соответствовали аналогичным тенденциям в законодательстве «демократических государств». Как и такие процессы, как централизация законодательной власти в руках ограниченного круга лиц, ограничение нормотворческой деятельности представительных органов власти всех ступеней, приостановление действия ряда конституционных норм и чрезвычайный характер ряда правовых норм.
Информация