Последствия военной реформы для ВМФ
Флотом сегодня фактически никто не командует – считают сами моряки
Еженедельник «ВПК» не раз обращался к теме проводимых в ВС РФ организационно-штатных мероприятий. В частности, в №№ 32–35 за 2012 год приведена экспертная оценка этапа военного строительства ВС РФ, начавшегося после 2008 года. В №№ 36, 37 были затронуты приоритеты военного строительства и ряд доктринальных вопросов. В №№ 27–30 «ВПК» обращался к некоторым проблемам кораблестроительной программы. В этом номере вниманию читателей предлагается мнение о новой структуре ВМФ России.
Проведенные за последние годы в Вооруженных Силах масштабные организационно-штатные мероприятия одной из своих главных целей ставили (по словам их авторов) разрушение окостеневших за последние десятилетия сложных бюрократических управленческих конструкций. Но в некоторых сферах военного строительства конечный результат получился, по оценкам представителей отечественного экспертного сообщества, не вполне однозначный.
По большому счету изначальный замысел реформы Вооруженных Сил правильный и своевременный. Необходимо было сократить чрезмерно раздувшийся аппарат управления, увеличить мобильность армии и оперативность исполнения директив и приказов Генштаба и Верховного главнокомандующего, адаптировать систему управления Вооруженными Силами под реалии современной войны.
При этом подразумевалось, что будущие военные конфликты будут исключительно регионального масштаба. Угроза крупномасштабной войны на этом этапе считалась маловероятной. В войнах типа 8 августа 2008 года наиболее важным считалась способность соединений и частей видов Вооруженных Сил (родов войск) эффективно и быстро действовать сравнительно небольшими по численности тактическими группами.
В качестве образца для системы управления нового типа (для руководства войсками и силами) в подобных конфликтах за образец были взяты аналогичные западные модели. Казалось бы, в многочисленных локальных войнах и конфликтах последнего времени они доказали свою высокую эффективность. Однако копирование зарубежных образцов и моделей, равно как и их механический перенос на отечественную почву, редко дает положительные результаты. И тому есть немало исторических примеров.
В данном конкретном случае полной и аутентичной копии, разумеется, не получилось. Многое пришлось переделывать с учетом местных условий. В итоге получившаяся на выходе организация управления войсками (силами) оказалась, как считают большинство экспертов, достаточно спорной по своей эффективности. Есть и более радикальные оценки – она совершенно неспособна хоть сколько-нибудь эффективно управлять войсками и Военно-морским флотом в особенности. На флоте остановимся подробнее.
Каковы же были, по мнению ряда экспертов, наиболее существенные просчеты при создании принципиально новой для нашей армии и флота системы управления?
Для полного понимания сложившейся на флоте обстановки в сфере управления рассмотрим для начала американский оригинал. Вершиной управления является президент США, непосредственно отдающий приказы министру обороны. Административная ветвь управления начинается в Объединенном комитете начальников штабов, который подразделяется на четыре основных вида вооруженных сил: СВ, ВВС, ВМС и корпус морской пехоты. Начальник штаба ВМС, подчиненный министру ВМС, несет ответственность за организацию и подготовку подчиненных, а также определение потребностей ВМС. Командование сил флота является административно-стратегической единицей, объединяющей Тихоокеанский и Атлантический флоты США и частично дублирующей функции начальника штаба.
Оперативная единица – Единое боевое командование, подчиняющееся непосредственно министру обороны США. Под его командованием находится несколько видов вооруженных сил, действующих совместно в определенном районе ответственности и приданных приказом министра соответствующего вида вооруженных сил.
На настоящий момент в США существует шесть командований: Африканское, Центральное, Европейское, Тихоокеанское, Северное и Южное. В описанной системе, как можно заметить, основной упор делается на четком разделении административной и оперативной вертикали управления, а также максимальной концентрации командований разных видов ВС (родов войск) в одном объединенном штабе.
Точно такие же возможности требовались от российской системы управления войсками (силами) перед реформой. Прежде чем перейти к разбору сделанного в ходе реформы, необходимо оглянуться назад – от какой системы управления отказывались современные реформаторы?
Ранее она выглядела так. Верховный главнокомандующий Вооруженными Силами, он же президент России, ему подчинялся министр обороны. Далее реализовывался ныне отвергнутый принцип пары «командир – начальник штаба», который, начиная от министра обороны (в роли главного командира) и начальника Генштаба (как главного штабиста), проходил по вертикали вплоть до батальонного уровня.
Генштабу был подчинен главнокомандующий Военно-морским флотом. В его ведении находились оперативное управление ВМФ – орган, планирующий применение сил и средств флота, а также их взаимодействие с остальными видами Вооруженных Сил (родами войск), и орган, воплощающий в жизнь решения оперативного управления – Центральный командный пункт ВМФ. Далее приказы и распоряжения шли вниз уже к конкретным боевым единицам.
Эта система, оставшаяся в наследство от Советского Союза, работала уже много лет. Необходимость некоторой модернизации для приведения этой схемы управления в современный вид была очевидна.
Взглянем теперь на новое устройство российских Вооруженных Сил.
Сегодня цепь управления начинается с президента в роли Верховного главнокомандующего, который отдает команды непосредственно министру обороны. Министру в свою очередь подчиняется начальник Генштаба, ответственный за систему главных командований, в том числе и ВМФ. Главком ВМФ выполняет только административные функции: организация боевой подготовки, мероприятия по развитию флота, материальное обеспечение, обучение специалистов, разработка уставных документов.
Оперативное же командование флотом ныне осуществляется военно-морским отделом Объединенного стратегического командования (ОСК), подчиняющегося Генштабу и имеющего определенную зону ответственности. В ходе реформы создано четыре ОСК: Западное, в чьем ведении находятся Северный и Балтийский флоты, Южное, руководящее Черноморским флотом и Каспийской флотилией, Центральное и Восточное, отвечающее за Тихоокеанский флот.
Как можно заметить, отечественная схема, во многом повторяя заокеанскую, значительно упрощена. Во-первых, американские начальники штабов представляют все виды вооруженных сил в отличие от одного сухопутного генерала в ВС РФ. Во-вторых, начисто отсутствуют оперативные органы управления у главкомата ВМФ.
Другими словами, непосредственное управление флотом находится в руках ОСК в отличие от командования силами флота США, обладающего полномочиями приводить в жизнь боевые приказы от национального командования.
Эти упрощения, по всей видимости, были проведены с целью дополнительной оптимизации аппарата управления. Предполагалась еще больше сократить время прохождения приказа непосредственно до корабля-исполнителя. Вроде формально все верно и на первый взгляд цель достигнута. Но насколько эта бумажная организация близка к реалиям наших Вооруженных Сил?
Наверное, начать стоит с основы основ – Военной доктрины Российской Федерации, точнее, формулировки внешних угроз нашей стране. И обнаруживается, что четко обозначенного противника в доктрине просто нет. А если так, что войска (силы) должны отражать и к чему они должны быть готовы? Соответственно затруднительной становится и постановка тактико-технических заданий предприятиям ОПК в сфере разработки и серийного производства вооружения и военной техники. Совершенно неясно, подо что конкретно «заточенная» техника нужна армии и флоту.
Но это наименьшая из проблем, которые сегодня стоят перед флотом. Моряки рады хоть каким-нибудь кораблям. А вот кто и как будет этими кораблями управлять?
По старой памяти хочется сказать – главком ВМФ. Однако сегодня это утверждение более чем далеко от истины. Главкомат ныне потерял все доступные рычаги управления. До недавнего времени в подчинении у ГШ ВМФ находился такой орган, как Центральный командный пункт ВМФ, ответственный за управление всеми наличными силами флота как в мирное, так и в военное время. Однако с 1 декабря 2011 года ЦКП был упразднен. Вместе с ним ушла и последняя возможность руководить флотом на оперативном уровне.
Главкомату же (видимо, в качестве утешительного приза) остались исключительно административные функции. Между тем командованию флота не только урезали возможности, но и серьезно сократили численный состав. Из 850 офицеров свои посты в главкомате сохранили только 90. Естественно, что таким скромным составом просто невозможно решать сколько-нибудь серьезные задачи. Например, ту же разработку ТТЗ для оборонных предприятий. В результате, как бы трагикомично это ни звучало, многие служащие сами не до конца представляют, чем же они должны заниматься.
Кому же ныне доверено оперативное управление ВМФ?
Функцию эту целиком взяли на себя единые штабы объединенных стратегических командований. Решение, повторимся, в теории верное (и проверенное на Западе на практике) – различные виды Вооруженных Сил (родов войск) должны эффективно координировать свои действия. Однако, как было сказано выше, сегодня морские офицеры не принимают ни малейшего участия в командовании флотом.
Вместо них этим занимаются сугубо сухопутные командующие и со вполне предсказуемыми результатами. Более того, численность военно-морского отдела, например, Западного округа, отвечающего сразу за два полноценных флота, составляет всего 14 человек. С любой точки зрения трудно объяснить такую систему. Неудивительно, что моряки жалуются зачастую на нелепые и неадекватные указания из штабов округов.
Следующий минус ОСК заключается в недостаточно четко обозначенной зоне ответственности за границами РФ. Формально каждому округу назначен свой регион, однако четко очерченных границ, как у американских единых боевых командований, до сих пор нет. Представим ситуацию, при которой корабль, например, Восточного ОСК совершает переход в Средиземное море, находящееся в зоне ответственности Южного ОСК. Кому в таком случае будет подчиняться указанная боевая единица, сказать затруднительно.
Между тем на раннем этапе реформы рассматривалась идея создания командования дальней морской зоны. К сожалению, этот проект до сих пор так и остался нереализованным. И это не единственный организационный недочет новой системы. Нарушилась и годами отточенная система связи и обмена информацией между командованием и отдельными подразделениями, в том числе и со стратегическими подводными ракетоносцами.
Если раньше «атомный» сигнал мог дойти к каждой субмарине лично от главкома, то с ликвидацией Управления связи ВМФ большая часть каналов оказалась обрезана. Дополнительный элемент сумятицы, и причем весьма немалой, в деятельность флота вносит недавняя передислокация главкомата ВМФ из Москвы в Санкт-Петербург. Но об этом чуть ниже.
Третьим недочетом, который может стать фатальным, стало фактическое отделение морских сил ядерного сдерживания от сил Северного флота, обеспечивающего их действия. Напомним, согласно проекту реформы командование СЯС является независимым от ОСК. А это означает дополнительные трудности во взаимодействии. Приказы придется согласовывать последовательно на нескольких уровнях. В случае форс-мажора это отнимет уйму драгоценного времени.
Реорганизации, которую уместнее назвать развалом, подверглась и система военного образования на флоте. Тоже позаимствованная у Соединенных Штатов, она во многом оказалась недееспособной в российских условиях. Около 75 процентов выпускников увольняются сразу после выпуска, получив диплом о высшем профессиональном образовании. А между тем беспрецедентная концентрация ввузов погубила многие лучшие в своем роде военные учебные заведения на флоте, вынудив их слиться с крупными центрами. Как итог – нужны дальнейшие коренные преобразования, иначе число офицеров на флоте может снизиться до критической отметки.
Наверное, ни для кого не будет сюрпризом и тот факт, что практически все моряки – от командующих флотами (начальников штабов различных уровней) до командиров кораблей/подводных лодок – с самого начала были настроены против подобных преобразований. Однако считаться с их мнением не стали. Более того, по давно сложившейся российской традиции замысел и даже ход реформы до самого последнего момента держались в секрете.
Пожалуй, наиболее полной и емкой характеристикой того, что сейчас происходит с флотом, является эпопея с переездом главкомата ВМФ в Петербург. Абсолютно ненужный по стратегическим соображениям, надолго затянувшийся, внесший откровенный хаос в управление флотом, выведший из строя организационную структуру командных пунктов, центров связи, органов управления флотами, а главное – невероятно, просто непомерно дорогой по стоимости.
По самым предварительным оценкам, он обошелся до 50 миллиардов рублей. Для сравнения: очень дорогой даже по мировым меркам РПК СН «Юрий Долгорукий» стоил Министерству обороны в два раза дешевле. Это ли не лучшая иллюстрация бессмысленности передислокации ГШ ВМФ, предпринятой исключительно по волюнтаристическим соображениям, весьма далеким от вопросов подлинного укрепления обороноспособности страны.
В результате ситуацию с оперативным управлением ВМФ иначе как катастрофичной сегодня не назовешь. Фактически то, что мы имеем сейчас, – прямой антипод старой советской системе, отличавшейся, по мнению ветеранов флота, достаточной скоростью, надежностью, эффективностью управления и высоким профессионализмом личного состава.
Повторимся – и эта система была не идеальна, тем более в условиях середины 2000-х годов. Необходимость модернизации назрела давно, в том числе и радикальных сокращений численности органов управления. Например, численность Генштаба при СССР была в полтора раза меньше, чем предреформенного «мозга армии». Однако наверху решили рубить сплеча. Это в конечном счете и обусловило многие ошибки, которых, естественно, можно было избежать.
Что же надо сделать для того, чтобы флот вновь обрел смысл жизни и мог выполнять свое исконное предназначение? Совершенно ясно, что без очередной основательной перестройки всей системы управления не обойтись. Эксперты предлагают вернуть старую систему (разумеется, с элементами необходимой модернизации), основными структурными единицами которой ранее были Центральный командный пункт ВМФ, Центральный вычислительный центр ВМФ, Центральный узел связи ВМФ, Оперативное управление ВМФ.
Другими словами, флот должен остаться независимой от командования округа структурой со своей системой управления. В выигрыше будет и само объединенное командование, которое сможет направить освободившиеся командные ресурсы на более привычные Сухопутные войска и Военно-воздушные силы. Осталось только, чтобы и на самом верху осознали необходимость срочного исправления допущенных ошибок. Иначе платить за них придется по очень высоким расценкам
Еженедельник «ВПК» не раз обращался к теме проводимых в ВС РФ организационно-штатных мероприятий. В частности, в №№ 32–35 за 2012 год приведена экспертная оценка этапа военного строительства ВС РФ, начавшегося после 2008 года. В №№ 36, 37 были затронуты приоритеты военного строительства и ряд доктринальных вопросов. В №№ 27–30 «ВПК» обращался к некоторым проблемам кораблестроительной программы. В этом номере вниманию читателей предлагается мнение о новой структуре ВМФ России.
Проведенные за последние годы в Вооруженных Силах масштабные организационно-штатные мероприятия одной из своих главных целей ставили (по словам их авторов) разрушение окостеневших за последние десятилетия сложных бюрократических управленческих конструкций. Но в некоторых сферах военного строительства конечный результат получился, по оценкам представителей отечественного экспертного сообщества, не вполне однозначный.
По большому счету изначальный замысел реформы Вооруженных Сил правильный и своевременный. Необходимо было сократить чрезмерно раздувшийся аппарат управления, увеличить мобильность армии и оперативность исполнения директив и приказов Генштаба и Верховного главнокомандующего, адаптировать систему управления Вооруженными Силами под реалии современной войны.
При этом подразумевалось, что будущие военные конфликты будут исключительно регионального масштаба. Угроза крупномасштабной войны на этом этапе считалась маловероятной. В войнах типа 8 августа 2008 года наиболее важным считалась способность соединений и частей видов Вооруженных Сил (родов войск) эффективно и быстро действовать сравнительно небольшими по численности тактическими группами.
В качестве образца для системы управления нового типа (для руководства войсками и силами) в подобных конфликтах за образец были взяты аналогичные западные модели. Казалось бы, в многочисленных локальных войнах и конфликтах последнего времени они доказали свою высокую эффективность. Однако копирование зарубежных образцов и моделей, равно как и их механический перенос на отечественную почву, редко дает положительные результаты. И тому есть немало исторических примеров.
В данном конкретном случае полной и аутентичной копии, разумеется, не получилось. Многое пришлось переделывать с учетом местных условий. В итоге получившаяся на выходе организация управления войсками (силами) оказалась, как считают большинство экспертов, достаточно спорной по своей эффективности. Есть и более радикальные оценки – она совершенно неспособна хоть сколько-нибудь эффективно управлять войсками и Военно-морским флотом в особенности. На флоте остановимся подробнее.
Каковы же были, по мнению ряда экспертов, наиболее существенные просчеты при создании принципиально новой для нашей армии и флота системы управления?
Для полного понимания сложившейся на флоте обстановки в сфере управления рассмотрим для начала американский оригинал. Вершиной управления является президент США, непосредственно отдающий приказы министру обороны. Административная ветвь управления начинается в Объединенном комитете начальников штабов, который подразделяется на четыре основных вида вооруженных сил: СВ, ВВС, ВМС и корпус морской пехоты. Начальник штаба ВМС, подчиненный министру ВМС, несет ответственность за организацию и подготовку подчиненных, а также определение потребностей ВМС. Командование сил флота является административно-стратегической единицей, объединяющей Тихоокеанский и Атлантический флоты США и частично дублирующей функции начальника штаба.
Оперативная единица – Единое боевое командование, подчиняющееся непосредственно министру обороны США. Под его командованием находится несколько видов вооруженных сил, действующих совместно в определенном районе ответственности и приданных приказом министра соответствующего вида вооруженных сил.
На настоящий момент в США существует шесть командований: Африканское, Центральное, Европейское, Тихоокеанское, Северное и Южное. В описанной системе, как можно заметить, основной упор делается на четком разделении административной и оперативной вертикали управления, а также максимальной концентрации командований разных видов ВС (родов войск) в одном объединенном штабе.
Точно такие же возможности требовались от российской системы управления войсками (силами) перед реформой. Прежде чем перейти к разбору сделанного в ходе реформы, необходимо оглянуться назад – от какой системы управления отказывались современные реформаторы?
Ранее она выглядела так. Верховный главнокомандующий Вооруженными Силами, он же президент России, ему подчинялся министр обороны. Далее реализовывался ныне отвергнутый принцип пары «командир – начальник штаба», который, начиная от министра обороны (в роли главного командира) и начальника Генштаба (как главного штабиста), проходил по вертикали вплоть до батальонного уровня.
Генштабу был подчинен главнокомандующий Военно-морским флотом. В его ведении находились оперативное управление ВМФ – орган, планирующий применение сил и средств флота, а также их взаимодействие с остальными видами Вооруженных Сил (родами войск), и орган, воплощающий в жизнь решения оперативного управления – Центральный командный пункт ВМФ. Далее приказы и распоряжения шли вниз уже к конкретным боевым единицам.
Эта система, оставшаяся в наследство от Советского Союза, работала уже много лет. Необходимость некоторой модернизации для приведения этой схемы управления в современный вид была очевидна.
Взглянем теперь на новое устройство российских Вооруженных Сил.
Сегодня цепь управления начинается с президента в роли Верховного главнокомандующего, который отдает команды непосредственно министру обороны. Министру в свою очередь подчиняется начальник Генштаба, ответственный за систему главных командований, в том числе и ВМФ. Главком ВМФ выполняет только административные функции: организация боевой подготовки, мероприятия по развитию флота, материальное обеспечение, обучение специалистов, разработка уставных документов.
Оперативное же командование флотом ныне осуществляется военно-морским отделом Объединенного стратегического командования (ОСК), подчиняющегося Генштабу и имеющего определенную зону ответственности. В ходе реформы создано четыре ОСК: Западное, в чьем ведении находятся Северный и Балтийский флоты, Южное, руководящее Черноморским флотом и Каспийской флотилией, Центральное и Восточное, отвечающее за Тихоокеанский флот.
Как можно заметить, отечественная схема, во многом повторяя заокеанскую, значительно упрощена. Во-первых, американские начальники штабов представляют все виды вооруженных сил в отличие от одного сухопутного генерала в ВС РФ. Во-вторых, начисто отсутствуют оперативные органы управления у главкомата ВМФ.
Другими словами, непосредственное управление флотом находится в руках ОСК в отличие от командования силами флота США, обладающего полномочиями приводить в жизнь боевые приказы от национального командования.
Эти упрощения, по всей видимости, были проведены с целью дополнительной оптимизации аппарата управления. Предполагалась еще больше сократить время прохождения приказа непосредственно до корабля-исполнителя. Вроде формально все верно и на первый взгляд цель достигнута. Но насколько эта бумажная организация близка к реалиям наших Вооруженных Сил?
Наверное, начать стоит с основы основ – Военной доктрины Российской Федерации, точнее, формулировки внешних угроз нашей стране. И обнаруживается, что четко обозначенного противника в доктрине просто нет. А если так, что войска (силы) должны отражать и к чему они должны быть готовы? Соответственно затруднительной становится и постановка тактико-технических заданий предприятиям ОПК в сфере разработки и серийного производства вооружения и военной техники. Совершенно неясно, подо что конкретно «заточенная» техника нужна армии и флоту.
Но это наименьшая из проблем, которые сегодня стоят перед флотом. Моряки рады хоть каким-нибудь кораблям. А вот кто и как будет этими кораблями управлять?
По старой памяти хочется сказать – главком ВМФ. Однако сегодня это утверждение более чем далеко от истины. Главкомат ныне потерял все доступные рычаги управления. До недавнего времени в подчинении у ГШ ВМФ находился такой орган, как Центральный командный пункт ВМФ, ответственный за управление всеми наличными силами флота как в мирное, так и в военное время. Однако с 1 декабря 2011 года ЦКП был упразднен. Вместе с ним ушла и последняя возможность руководить флотом на оперативном уровне.
Главкомату же (видимо, в качестве утешительного приза) остались исключительно административные функции. Между тем командованию флота не только урезали возможности, но и серьезно сократили численный состав. Из 850 офицеров свои посты в главкомате сохранили только 90. Естественно, что таким скромным составом просто невозможно решать сколько-нибудь серьезные задачи. Например, ту же разработку ТТЗ для оборонных предприятий. В результате, как бы трагикомично это ни звучало, многие служащие сами не до конца представляют, чем же они должны заниматься.
Кому же ныне доверено оперативное управление ВМФ?
Функцию эту целиком взяли на себя единые штабы объединенных стратегических командований. Решение, повторимся, в теории верное (и проверенное на Западе на практике) – различные виды Вооруженных Сил (родов войск) должны эффективно координировать свои действия. Однако, как было сказано выше, сегодня морские офицеры не принимают ни малейшего участия в командовании флотом.
Вместо них этим занимаются сугубо сухопутные командующие и со вполне предсказуемыми результатами. Более того, численность военно-морского отдела, например, Западного округа, отвечающего сразу за два полноценных флота, составляет всего 14 человек. С любой точки зрения трудно объяснить такую систему. Неудивительно, что моряки жалуются зачастую на нелепые и неадекватные указания из штабов округов.
Следующий минус ОСК заключается в недостаточно четко обозначенной зоне ответственности за границами РФ. Формально каждому округу назначен свой регион, однако четко очерченных границ, как у американских единых боевых командований, до сих пор нет. Представим ситуацию, при которой корабль, например, Восточного ОСК совершает переход в Средиземное море, находящееся в зоне ответственности Южного ОСК. Кому в таком случае будет подчиняться указанная боевая единица, сказать затруднительно.
Между тем на раннем этапе реформы рассматривалась идея создания командования дальней морской зоны. К сожалению, этот проект до сих пор так и остался нереализованным. И это не единственный организационный недочет новой системы. Нарушилась и годами отточенная система связи и обмена информацией между командованием и отдельными подразделениями, в том числе и со стратегическими подводными ракетоносцами.
Если раньше «атомный» сигнал мог дойти к каждой субмарине лично от главкома, то с ликвидацией Управления связи ВМФ большая часть каналов оказалась обрезана. Дополнительный элемент сумятицы, и причем весьма немалой, в деятельность флота вносит недавняя передислокация главкомата ВМФ из Москвы в Санкт-Петербург. Но об этом чуть ниже.
Третьим недочетом, который может стать фатальным, стало фактическое отделение морских сил ядерного сдерживания от сил Северного флота, обеспечивающего их действия. Напомним, согласно проекту реформы командование СЯС является независимым от ОСК. А это означает дополнительные трудности во взаимодействии. Приказы придется согласовывать последовательно на нескольких уровнях. В случае форс-мажора это отнимет уйму драгоценного времени.
Реорганизации, которую уместнее назвать развалом, подверглась и система военного образования на флоте. Тоже позаимствованная у Соединенных Штатов, она во многом оказалась недееспособной в российских условиях. Около 75 процентов выпускников увольняются сразу после выпуска, получив диплом о высшем профессиональном образовании. А между тем беспрецедентная концентрация ввузов погубила многие лучшие в своем роде военные учебные заведения на флоте, вынудив их слиться с крупными центрами. Как итог – нужны дальнейшие коренные преобразования, иначе число офицеров на флоте может снизиться до критической отметки.
Наверное, ни для кого не будет сюрпризом и тот факт, что практически все моряки – от командующих флотами (начальников штабов различных уровней) до командиров кораблей/подводных лодок – с самого начала были настроены против подобных преобразований. Однако считаться с их мнением не стали. Более того, по давно сложившейся российской традиции замысел и даже ход реформы до самого последнего момента держались в секрете.
Пожалуй, наиболее полной и емкой характеристикой того, что сейчас происходит с флотом, является эпопея с переездом главкомата ВМФ в Петербург. Абсолютно ненужный по стратегическим соображениям, надолго затянувшийся, внесший откровенный хаос в управление флотом, выведший из строя организационную структуру командных пунктов, центров связи, органов управления флотами, а главное – невероятно, просто непомерно дорогой по стоимости.
По самым предварительным оценкам, он обошелся до 50 миллиардов рублей. Для сравнения: очень дорогой даже по мировым меркам РПК СН «Юрий Долгорукий» стоил Министерству обороны в два раза дешевле. Это ли не лучшая иллюстрация бессмысленности передислокации ГШ ВМФ, предпринятой исключительно по волюнтаристическим соображениям, весьма далеким от вопросов подлинного укрепления обороноспособности страны.
В результате ситуацию с оперативным управлением ВМФ иначе как катастрофичной сегодня не назовешь. Фактически то, что мы имеем сейчас, – прямой антипод старой советской системе, отличавшейся, по мнению ветеранов флота, достаточной скоростью, надежностью, эффективностью управления и высоким профессионализмом личного состава.
Повторимся – и эта система была не идеальна, тем более в условиях середины 2000-х годов. Необходимость модернизации назрела давно, в том числе и радикальных сокращений численности органов управления. Например, численность Генштаба при СССР была в полтора раза меньше, чем предреформенного «мозга армии». Однако наверху решили рубить сплеча. Это в конечном счете и обусловило многие ошибки, которых, естественно, можно было избежать.
Что же надо сделать для того, чтобы флот вновь обрел смысл жизни и мог выполнять свое исконное предназначение? Совершенно ясно, что без очередной основательной перестройки всей системы управления не обойтись. Эксперты предлагают вернуть старую систему (разумеется, с элементами необходимой модернизации), основными структурными единицами которой ранее были Центральный командный пункт ВМФ, Центральный вычислительный центр ВМФ, Центральный узел связи ВМФ, Оперативное управление ВМФ.
Другими словами, флот должен остаться независимой от командования округа структурой со своей системой управления. В выигрыше будет и само объединенное командование, которое сможет направить освободившиеся командные ресурсы на более привычные Сухопутные войска и Военно-воздушные силы. Осталось только, чтобы и на самом верху осознали необходимость срочного исправления допущенных ошибок. Иначе платить за них придется по очень высоким расценкам
Информация