Реформа армии — это просто пожар
Корреспондент встретился с подполковником Биронтом, который отважился оспорить решение верховного командования.
Напомним, пожар на базе материально-технического обеспечения Военно-морского флота под Коломной произошел 29 июля. Ущерб, который нанесла стихия, Минобороны оценило примерно в 4 миллиарда рублей. Президент вынес неполное служебное соответствие главкому ВМФ и велел уволить ряд высокопоставленных офицеров, в том числе командира непосредственно сгоревшей части №13180.
Но командир по-прежнему в строю.
Подполковник Биронт встречает меня на своей “пятерке” на окраине Коломны, и мы едем в его часть. Масштабы поражают — территория 115 гектаров. По периметру выгоревшие высоченные деревья, метров по 20—30 высотой, на земле вырыты канавы, которые рыли еще летом, чтобы остановить низовой огонь. Сейчас они покрыты снегом.
Часть №13180 занимается отправкой железнодорожными эшелонами на все четыре российских флота всего необходимого для функционирования морской авиации: то есть запчастей для самолетов, обмундирования для летчиков и т.д. До пожара здесь хранились как детали к старым маркам самолетов, которые уже списаны и не стоят на вооружении в наших войсках, так и новое дорогостоящее оборудование. Например, за несколько дней до пожара сюда с оборонного завода по линии закупок Минобороны прибыли два новейших дорогостоящих авиадвигателя. Стоимость каждого оценивается примерно в 50 миллионов рублей.
— С 19 июля мы со всем личным составом принимали участие в тушении лесных пожаров в Коломенском районе, — рассказывает подполковник Виктор Биронт. — У нас было 14 ранцев с распылителями для огнетушения. Больше никакого оборудования — ни респираторов, ни защитных костюмов.
Опасные очаги вблизи базы ВМФ обнаружили 29 июля в 6 утра. Уже 10 дней, как офицеры и матросы работали по ненормированному графику, помогая спасателям и волонтерам в тушении пожаров. Кстати, личного состава в части было всего 40 человек — 8 офицеров, 11 контрактников и 21 матрос-срочник. Именно столько человек, согласно новому послереформенному штатному расписанию, должны были обеспечивать функционирование базы ВМФ. И, получается, именно столько человек должны были бороться с огненной стихией.
— С работой мы справлялись, я считаю, хорошо. За год отправили около 70 эшелонов на флота, — рассказывает Виктор Биронт. — До пожара я находился в должности всего два месяца и 25 дней. Тем не менее у нас был сплоченный, хороший коллектив, грамотные офицеры.
Имущества, по оценкам Минобороны, сгорело примерно на 4 млрд. рублей
Осматриваем объекты воинской части. Казарму, штаб, котельную, унылый, обшарпанный, полуразваленный дом, где находятся служебные квартиры офицеров, удалось отстоять. Кроме того, у военных получилось оградить от огня склад ГСМ, там находились четыре резервуара с горючим. Каждый по 25 тысяч литров. Если бы эти 100 тысяч литров горючего взорвались, масштабы жертв и разрушений даже сложно было бы вообразить.
На базе ВМФ нет противопожарного оборудования. Была одна старая, списанная пожарная машина, после тщетных запросов о помощи, когда огонь был уже совсем близко, подполковник Биронт отдал приказ подчиненным заводить ее. Хотя это было незаконно, выбора не было (на основании указания Генштаба №314/4572 пожарная команда в составе 12 человек и двух пожарных автомобилей была расформирована). Когда огонь уже пошел верхом и трагедия стала очевидной и неизбежной, районные власти приняли решение отключить воинскую часть от газа во избежание взрыва, а заодно и от электричества и воды.
Еще за неделю до пожара подполковник Биронт звонил в штаб ВМФ, докладывал о ситуации и отсылал факсограммы. Ноль реакции. А между тем даже лес на территории части рубить было запрещено. Предыдущий командир пытался вырубить деревья на территории, но ему выставили штраф в 540 тысяч рублей. Впрочем, суд требования смягчил и решил, что командир должен за свои деньги купить и посадить столько же саженцев, сколько было вырублено деревьев. А также заплатить государству около 30 тысяч рублей штрафа. Кроме того, деревья нельзя было рубить из-за маскировочных соображений.
К 16.00 29 июля начался ураган, мощный ветер распространял огонь со скоростью 18 метров в секунду. Пламя пошло уже поверху, и обгоревшие ветки начали падать на землю и здания. Загорелся смотровой деревянный дом прямо на водонапорной башне. Биронт принял решение сначала эвакуировать оружие, “секретку”, гражданский персонал и членов семей военнослужащих.
— В какой-то момент трое наших оказались в огненном мешке, им удалось вырваться оттуда, — рассказывает матрос Евгений Новосёлов. — Матрос Никипелов только немного обгорел, его наш командир роты потом отвез в “районку”. Вообще было очень дико. Страшно, когда температура 1200 градусов и ты своими глазами видишь, как плавится металл. Мы потом еще неделю какой-то черной слизью харкали всей частью. Нас офицеры заставляли три раза в день молоко пить.
Рында — пожарный колокол. Одно из немногих средств пожаротушения, оставшихся в части после реформы
У двоих офицеров, в том числе и у подполковника Биронта, обгорели ноги во время тушения. К девяти вечера из 89 хранилищ имущества сгорели уже 16.
— У нас тогда во время пожара у одного контрактника машина сгорела. А в ней находились костюм, зарплата и два обручальных кольца. На следующий день он должен был жениться, — рассказывает командир роты майор Алексей Ермолов. — Он с нами тушил пожар. Свадьбу пришлось отменить.
Все догорело к полуночи. Именно тогда и приехал в часть замминистра обороны генерал Булгаков вместе со своей свитой.
— Первое, что мне сказал генерал Булгаков, — это: “лучше бы ты, Биронт, сам здесь сгорел”, — говорит подполковник. — Он еще потребовал с моего телефона набрать начальника районного МЧС, но тот с криками послал его подальше, не знал же, что это генерал ему звонит, да и пожары кругом как-никак. Я думал, Булгаков расшибет мой телефон. Тогда он со своего аппарата начал звонить Шойгу и совещаться. А нам он велел предоставить ему справку-отчет, и мы всю ночь еще корпели над бумажками. Спать легли в 6 утра.
Так выглядела база ВМФ после пожара
Кстати, вместе с генералом Булгаковым из штаба ВМФ приехал майор Сторчак. И самое интересное — спустя некоторое время за свои героические действия во время спасения военного имущества от огня он получил орден Мужества.
После пожара следователи возбудили уголовное дело. Вина Биронта и других офицеров установлена не была. Но их все равно выгнали, причем один из уволенных военных находился в должности всего неделю. Подполковник Биронт прослужил в армии 26 лет, и за все это время у него не было ни одного взыскания. После всей этой истории он впервые в жизни попал в госпиталь. Сердце, нервы.
— Городская администрация Коломны наградила весь личный состав за мужество, проявленное во время тушения пожаров летом 2010 года. Просто они видели, какой тут был ад и что на самом деле пришлось всем пережить. Ведь это мы оказались в огне, а не те, кто нас увольнял, — вздыхает майор Ермолов. — Я, например, намерен добиваться полного восстановления на службе. Хочу командовать ротой снова.
Виктор Биронт и его коллеги оказались заложниками обстоятельств. Кроме офицеров сгоревшей базы, которые отстаивали ее до последнего, в кадровом отношении не пострадал никто. Их сделали козлами отпущения. Но суд решил иначе. Оправдательный приговор подполковнику выдали на руки 8 декабря. Перед военной юстицией теперь стоит задача в течение 10 дней подать кассацию. И тогда, при включенном административном ресурсе, повторное решение может оказаться не в пользу Биронта и его коллег. Я спросила у офицера, чего он ожидает от будущего.
— Справедливости. Просто хочу восстановить свое имя. Мы не преступники, мы от начала до конца выполняли свою работу. Слава богу, что все живы остались, ни одного цинка не отправили. Но я все равно после всего этого не останусь в армии. Хочу нормально уволиться, нас же сейчас вышвырнули на улицу. Вот эта квартира, где мы живем, это служебная, в любой момент могут выкинуть отсюда. Мне хоть пенсия положена, а вот отсюда майора Гидаятова также уволили без суда и следствия, которому до пенсии оставалось всего 5 месяцев, у него 19,5 года выслуги. И что ему теперь делать? Вся жизнь насмарку... А мне придется приступить к поиску работы на гражданке.
— Страшно?
— Есть немного. Но справлюсь.
Информация