Непревзойденные "Сатана" и "Скальпель"
Академик Владимир Уткин.Хотелось бы поделиться малоизвестными читателям сведениями об уникальных особенностях наших межконтинентальных баллистических ракет (МБР) типа Р-36 и РС-22, созданных в 70–80-е годы прошлого века. Эти самые мощные ракеты были названы в США «Сатаной» и «Скальпелем» благодаря их колоссальному сдерживающему потенциалу. Есть две причины, чтобы вспомнить о них сегодня. Во-первых, 17 октября исполнилось 90 лет со дня рождения их создателя академика Владимира Федоровича Уткина. А во-вторых, руководство России выразило намерение вновь наладить производство подобных ракет.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ПОЯВЛЕНИЯ МНОГОЗАРЯДНЫХ РАКЕТ
Увеличение мощности американских МБР к середине 60-х годов потребовало отказа от наземно-группового способа дислокации наших ракет в пользу их размещения в рассредоточенных до 10 км шахтных пусковых установках (ШПУ) глубиной до 40 м и в боевых железнодорожных ракетных комплексах (БЖРК), способных патрулировать на удалениях до 1500 км от мест постоянной дислокации. Высокая готовность к пуску Р-36 в высокопрочных ШПУ и приспособленность РС-22 к быстрой смене местоположения повысили боеспособность РВСН, озаботив этим США.
Качественный прирост точности МБР США и взаимные договоренности о снижении количества вынудили конструкторов увеличить мощность и защищенность ограниченного числа ракет Р-36.
Однако достигнуть этого дальнейшим углублением ШПУ и утолщением их стен оказалось невозможным из-за больших грузогабаритов ракеты (длина – свыше 32 м, диаметр – 3 м и стартовый вес – более 180 тонн). Здесь-то и проявился талант Владимира Уткина, впервые в мире реализовавшего идею так называемого минометного старта МБР с жидкостными ракетными двигателями (ЖРД). Его суть – в выводе ракеты из шахты пороховыми газами внешних аккумуляторов.
Эта идея и сопутствующие ей конструктивные решения позволили не только использовать старые ШПУ, в 50 раз повысив их стойкость благодаря утолщению стенок и уменьшению диаметра (из-за отказа от каналов, отводящих газы прежде работавших там ЖРД), но и увеличить полезную нагрузку новых Р-36М почти до 9 тонн за счет их большего стартового веса и экономии до 10 тонн ракетного топлива. МБР этого типа эксплуатировались с 1974 до конца 80-х, а их последняя модификация – Р-36М2 «Воевода» – с начала 90-х и по настоящее время. Ракеты типа Р-36М составляли основу нашего ракетно-ядерного щита последние почти 40 лет.
Вне сомнения можно утверждать, что только наличие в конце 80-х годов более 300 наших ракет Р-36М привело США к отказу от своей стратегической оборонной инициативы. Ведь каждая из наших ракет несла (кроме 10 реальных ядерных боезарядов (ЯБЗ) суммарной мощностью до 8 мегатонн тротила) еще и до 10 тяжелых и 1000 ложных их имитаторов – металлизированных целлофановых мешков, имеющих форму ЯБЗ, самораздувающихся в вакууме и летящих там вместе с боевыми блоками. Поэтому в случае одновременного запуска даже десятка таких ракет задуманная тогда американская противоракетная оборона (ПРО) была бы не в состоянии заблаговременно определить и уничтожить реальные ЯБЗ.
Уверенность в скорой естественной смерти нескольких десятков ракет типа Р-36М позволила в 2002 году американцам вернуться к созданию ПРО. Ведь к тому времени у нас их осталось 120 штук, все ныне сохранившиеся Р-36М2 (около 40 штук) изготовлены до 1992 года, последние 12 из них несут боевое дежурство с 1992 года, а остальные – с 1991 и 1990 годов. Срок их эксплуатации периодически продлевается – от первоначальных 10 лет до ныне установленных 24.
Несколько иная судьба была у РС-22 железнодорожного базирования. Первый БЖРК с тремя МБР был поставлен на боевое дежурство в 1992 году. А последние три – сняты с него в 2005 году. Все ракеты и БЖРК (кроме одного музейного) ныне уничтожены. Что касается истинных причин последнего, то о них будет сказано несколько позже.
УНИКАЛЬНОСТЬ ИЗДЕЛИЙ УТКИНА
Для восприятия многообразия и сложности проблем, впервые решенных Владимиром Уткиным при создании ракет типа Р-36М, вообразите ситуацию. Вам необходимо обеспечить в течение десятка лет 50– секундную готовность к выбросу из довольно глубокой шахты 211-тонной тонкостенной (3 мм) и изготовленной из мягкого алюминиево-магниевого сплава ракеты. К тому же содержащей не только 195 тонн самовоспламеняющихся чрезвычайно агрессивных и токсичных компонентов жидкого топлива, но и ЯБЗ, суммарной мощностью в 400 раз больше подорванной в Хиросиме авиабомбы. При этом все это должно находиться в транспортно-пусковом контейнере (ТПК), вертикально подвешенном, подобно маятнику, на амортизируемой относительно стен ШПУ «люльке».
Требовалось также, чтобы после получения пускового сигнала, он вначале был многократно перепроверен системой управления ракеты, а затем ей подлежало выбрать и ввести полетное задание, учитывающее необходимость оперативного перенацеливания ЯБЗ из-за смены боевой задачи или разворота ШПУ в результате возможного ядерного воздействия по ней противника. Потом требовалось реализовать полученную команду: а) осуществить предстартовый наддув топливных отсеков ракеты; б) заклинить систему амортизации ТПК; в) открыть «крышу» (защитное устройство) ШПУ, предварительно очистив ее от возможных завалов грунта; г) последовательно запустить три пороховых аккумулятора давления, обеспечив тем самым плавность движения ракеты внутри ТПК и ее мощный выброс из шахты на несколько десятков метров.
После этого парящая в свободном полете ракета должна «раздеться», то есть освободиться от ненужных теперь боковых амортизаторов (восемь связанных и падающих вниз полуколец по обе ее стороны), обеспечивших легкое скольжение ракеты внутри ТПК. Затем требовалось сбросить ее поддон, передавший ракете импульс пороховых газов, и увести его в сторону во избежание повреждения ШПУ. При этом должен быть создан желаемый перепад давления в топливных отсеках, при необходимости сбрасывая часть их газовой подушки в атмосферу. И, наконец, находясь в состоянии невесомости, следовало одновременно запустить три ЖРД ее первой ступени, что непросто для баков с колеблющимися жидкими компонентами топлива.
Если же иметь в виду, что после выработки топлива и сброса первой ступени ракеты, а затем запуска ЖРД второй ступени и ее отделения по этой же причине в работу вступал блок разведения полезной нагрузки, выбрасывающий все тяжелые и легкие ложные цели, а затем наводящий (путем многократного включения и выключения специального ЖРД) каждый из 10 своих ЯБЗ на предписанную только ему цель, то можно понять тот научный и конструкторский подвиг, который осуществили в свое время Владимир Уткин и его коллеги-смежники.
Действительно, ведь им, например, впервые удалось: а) применить так называемый горячий наддув баков ракеты, реализуемый путем впрыска одного самовоспламеняющегося компонента в топливный отсек другого; б) создать амортизаторы, десятилетиями сохраняющие упругость под почти 400-тонной нагрузкой; б) разработать систему измерения быстрых и медленных разворотов ШПУ, вызванных воздействием ядерных взрывов; в) обеспечить многолетнюю исправную работу гироскопов с быстро вращающимися роторами; г) оснастить ракету и блок разведения уникальными по эффективности ЖРД.
Вот имена генеральных и главных конструкторов-соавторов Владимира Уткина, чьи заслуги подтверждены несколькими десятками свидетельств на изобретения: Станислав Ус – создатель конструкции корпуса ракеты, Владимир Степанов – создатель ее ШПУ, Владимир Сергеев – создатель системы управления МБР, Виктор Кузнецов – создатель гидростабилизированного комплекса командных приборов, Валентин Глушков и Вячеслав Рахманин – создатели ЖРД.
РАКЕТНЫЙ ПОЕЗД
Во многом аналогичные по оригинальности конструктивно-технологические решения реализованы и при создании БЖРК. Владимир Уткин создал МБР весом более 100 тонн, а вместе с ТПК и устройствами его подъема в вертикального положение – до 130 тонн. Большая длина МБР (около 23 м при предельных для рефрижераторов 22 м) потребовала создания специального складывающегося обтекателя для 10 ЯБЗ.
Нелегко пришлось и Алексею Уткину – разработчику поезда с тремя такими ракетами, которые удалось разместить в трех неразъемных секциях, включающих по три вагона, средний из которых имел восемь осей, а остальные несли часть его веса (более 150 тонн). Кроме того, БЖРК предстояло: а) развивать скорость до 120 км/ч, а после получения команды в течение всего трех минут максимально быстро останавливаться; б) подпирать вагон с ракетой домкратами, отводить к земле тяговую электрическую сеть (если она была); в) раскрывать крышу вагона и выбрасывать ракету с помощью специального порохового аккумулятора; г) запускать двигатели взлетевшей МБР, предварительно наклонив ее другим аккумулятором во избежание повреждений состава исходящей из двигателя струей продуктов горения.
Для справедливости отмечу также и ряд присущих этим БЖРК недостатков.
Ввод их в эксплуатацию потребовал усиления более 15 тыс. км железнодорожных путей, для чего заменили деревянные шпалы на железобетонные и уложили на них самые тяжелые (75 кг/м) и прочные рельсы, причина тому – повышенная удельная нагрузка на железнодорожную колею.
Поезд приводился в движение тремя дизель-электрическими локомотивами, один из которых был в его конце – для рассредоточения на расстояния до 5 км трех пусковых установок и осуществления пуска.
В случае железнодорожного крушения поезда последствия были бы тяжелые. Ведь в ЖРД блока разведения ЯБЗ ракет находились самовоспламеняющиеся компоненты топлива, причем в емкостях из мягкого (алюминиевого-магниевого) сплава, закрепленных на жестких титановых кронштейнах. Рядом располагались баллоны с азотом и воздухом под высоким давлением, аккумуляторы и сами ЯБЗ, которые содержали тогда обычное ВВ, способное сдетонировать в случае длительного пожара.
Как бы подытоживая, не могу не отметить здесь и заслуг Генерального штаба ВС СССР, разместившего ракеты типа Р-36 и РС-22 в самом центре страны. Помимо обустройства и улучшения дорожной сети малоосвоенных тогда территорий такое решение существенно повысило сдерживающую роль РВСН благодаря реальной возможности запуска ракет в ответно-встречном ядерном ударе.
КАК США ИЗБАВЛЯЛИСЬ ОТ СОВЕТСКИХ РАКЕТ
Уяснив опасность возмездия, американцы решили нейтрализовать МБР типа Р-36 своими оперативно-тактическими «Першингами», собравшись их разместить в Афганистане (ближе к нашим ШПУ). Это вынудило СССР ввести туда ограниченный контингент войск. Осознав же невозможность данной затеи, США организовали кампанию по обесцениванию этих ракет. Они утверждали о якобы гарантированном уничтожении 10 ЯБЗ Р-36 одним блоком американских МБР (что сомнительно из-за сложности учета сил Кориолиса – одной из сил инерции – и отсутствия опыта пусков ракет над Северным полюсом). А также пытались дискредитировать по этим же причинам нашу страну, как бы намеревающуюся первой нанести по США удар такими ракетами.
Пуск ракеты Р-36М2 «Воевода». Используя подобную дезинформацию, широко пропагандируемую лоббистами из некоторых институтов РАН, американцы приступили к ликвидации всех наших ракет типа Р-36 по договорам о взаимном ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений – СНВ-1 и СНВ-2. В частности, с помощью первого договора удалось склонить Горбачева к уничтожению 50% этих ракет, а второго – уже Ельцина, ликвидировать не только остальные 154 МБР этого типа, но и все другие наши многозарядные шахтные ракеты. Ненависть американцев к ракетам типа Р-36 проявилась также в их требовании (по СНВ-2) уничтожить все их ШПУ – одни следовало взрывать, а другие заливать бетоном и уменьшать диаметр.
Что касается истинных причин столь поспешного избавления России от своих БЖРК, то ими являются не столько, как обычно пишут, давление США или предательство Ельцина, сколько колоссальные риски возможных с ними железнодорожных крушений. Поясню, что при возникновении на БЖРК пожара эксплуатирующему персоналу предписывалось немедленно покинуть их и удалиться на 2 км. А вот тушить его должны были специальные (вспомогательные) поезда МПС, готовность которых к выезду крушения составляла восемь часов.
Именно это известное американцам обстоятельство позволило им шантажировать наше политическое руководство, и без того напуганное Чернобылем и поэтому быстро согласившееся отказаться от патрулирования БЖРК. Отказу были рады и железнодорожники, так как перестали ломаться графики перевозок и те участки пути, где имелись деревянные шпалы – после прохождения этого поезда под стыками рельсов выскакивали костыли. Это решение было на руку и военному руководству, хотя риск аварий при патрулировании был заменен на риск диверсий с поездами, стоящими под открытым небом вблизи крупных городов и рек России.
Несостоятельна ссылка на Договор СНВ-2, который требовал уничтожения лишь всех многозарядных шахтных ракет и формально не вступил в силу. Однако его положения безропотно выполнялись Россией в период с 1993 по 2000 год. В начале 90-х годов нашей стране был навязан ложный курс на сохранение и воспроизводство наземно-мобильных МБР типа «Тополь», столь же уязвимых, как и прежние ракеты наземно-групповой дислокации, – из-за легкости обнаружения и уничтожения любыми средствами. Дополнительным свидетельством того, что эти новые ракеты не представляют какой-либо угрозы США, служит игнорирование ракет типа «Тополь» во всех упомянутых договорах по СНВ.
У ТЯЖЕЛЫХ РАКЕТ ЕСТЬ СТОРОННИКИ И ПРОТИВНИКИ В РОССИИ
Еще более странными представляются выступления против принятого правительством России решения создать новую тяжелую шахтную ракету с ЖРД и новый БЖРК. Предпосылкой для такого решения стало осознание как неизбежности грядущего передела мира с целью перераспределения невозобновляемых природных ресурсов в пользу США, так и неспособности отечественных СЯС предотвратить связанную с этим внешнюю агрессию. Свидетельство последнего – выводы двух американских профессоров о том, что после 2015 года США могут «безнаказанно уничтожить Россию и Китай одним ударом», так как «российские мобильные МБР редко маневрируют», «испытания новых ракет подводных лодок закончились провалом» и «у России скоро останется лишь 150 МБР».
Поводом для создания тяжелых ракет стал новый Договор по СНВ, который был заключен в 2010 году и который разрешает иметь 800 носителей с 1550 ЯБЗ. Несмотря на запоздалое, но все же правильное решение о необходимости создания новой ракеты, подобной Р-36М и РС-22, оно было подвергнуто резкой критике доморощенными лоббистами США и их союзниками – создателями МБР типа «Тополь». В частности, генеральный конструктор Юрий Соломонов упрекнул создателей новой тяжелой МБР с ЖРД в «подверженности конъюнктуре с ее рыночными связями» и назвал их «мизантропами, демонстративно игнорирующими опасность и не болеющими за своего соотечественника». Далее он назвал новую МБР ракетой «30-летней давности, не обеспечивающей необходимой живучести в ответном ударе и неадаптивной к современным средствам ПРО с элементами космического базирования».
В реальности же ситуация оценивается как абсолютно противоположная. Именно Юрий Соломонов уже затратил десятки миллиардов рублей на ракету «Булава-30», по характеристикам уступающую американскому «Трайденту» 1979 года, а подобного «Тополю» нет нигде в мире вследствие абсурдности этого проекта, а не из-за якобы зарубежной технологической немощи.
«Булава-30» и «Тополь» имеют низкую настильную траекторию, удобную для их поражения американской системой ПРО «Иджис». Она способна сбивать даже более скоростные искусственные спутники. А вот боевых космических средств, пригодных для уничтожения ракет типа Р-36, у американцев нет.
Благодаря колоссальному забрасываемому весу новая российская МБР сможет реализовать все известные способы прорыва любой ПРО – ослепление ее большим числом ложных блоков, окутывание ЯБЗ облаком радиопоглощающей плазмы, доставка их не через Северный, а через Южный полюс Земли, вывод на орбиту планирующего боевого оснащения с непредсказуемой траекторией полета. Вот тут-то и возникает вопрос относительно обновления БЖРК: почему так противятся решению уложить относительно малогабаритную, легкую и уже созданную МБР «Ярс» не на автомобильное, а на железнодорожное шасси? Ведь это решение лишит прежний поезд практически всех недостатков. Уж не потому ли, что подобный проект никак не устраивает заокеанских партнеров?
Самосохранение России – лишь в скорейшем воссоздании МБР типа Р-36М2 и хорошо маскируемого и способного к непрерывному патрулированию БЖРК с облегченной твердотопливной ракетой. Тем более, что все это вполне посильно: конструкторско-технологическая документация сохранена, и у страны есть необходимые производственные мощности. Ведь пока эти системы будут нести боевое дежурство, США никогда не решатся на агрессию.
Так не пора ли ныне живущим соавторам Владимира Уткина и их многочисленным ученикам из Москвы, Воронежа, Санкт-Петербурга, Самары выступить в поддержку и реализовать соответствующее, хорошо аргументированное решение правительства России? И не это ли будет знаком самого большого и искреннего почтения памяти выдающегося конструктора Владимира Уткина?
Информация