Дунайская кампания Восточной войны. Часть 3. Осада Силистрии
Кампания 1854 г. Форсирование Дуная
Дунайская армия к началу кампании 1854 г. была доведена до 140 тыс. человек при 612 орудиях. С начала 1854 г. русская армия ожидала приказа о переходе на правый берег Дуная и начала решительного наступления на османов. Однако Горчаков по-прежнему пребывал в нерешительности. Николай Павлович, огорчённый и раздраженный сражением при Четати, сделал Горчакову жесткий выговор.
Желая загладить вину, Горчаков решил напасть на Калафат. 4 (16) января штаб и значительный отряд получили приказ двигаться к Калафату. Выехал к нему и сам Горчаков. Но по пути его снова одолели сомнения, и он вернулся неожиданно с полдороги обратно в Бухарест. Затем снова выехал в войска. На военном совете решено было, что немедленно штурмовать Калафат не стоит, необходимо осадить его и ждать удобного случая. Горчаков заменил скомпрометированного боем при Четати генерала Анрепа на генерала П. П. Липранди, который возглавил Мало-Валахский отряд. Павел Петрович Липранди участвовал почти во всех известных сражениях и делах, начиная с Отечественной войны 1812 года. Липранди принадлежал к старинному испанскому роду и в 1812 году пошёл в армию добровольцем. Он прошёл длительный боевой путь, прежде чем дослужился до генерала.
Однако во время Дунайской кампании и на боевых генералов находил какой-то рок, они теряли прежнюю решительность. В начале февраля войска двумя колоннами двинулись к Калафату. Колоннами руководили Липранди и Бельгард. Продвижение войск сопровождалось внезапно наступившем морозе и сильном ветре, а у солдат не было зимней одежды и обуви. В итоге значительное количество людей было обморожено. Селение Чепурчени заняла колонна Бельгарда, но там османов не было, они уже сбежали, предупреждённые лазутчиками и доброжелателями. Колонна Липранди подошла к Калафату, но утратила связь с Бельгардом. Оба генерала попытались связаться через своих адъютантов, но они заблудились и не доехали до места назначения.
Турки не приняли боя и в панике побежали, спасаясь через мост. Началась сильная давка, все спешили сбежать первыми. Их начальники пытались остановить бегущих, когда слова оказались бессильными, стали рубить беглецов. Однако это не остановило толпы бегущих. Момент для атаки на Калафат был идеальным. Но на Липранди нашел какой-то ступор. К возмущению офицеров, он растерялся и не стал атаковать. В итоге турки пришли в себя. Липранди приказал отступать. Сотни людей в обоих отрядах были обморожены, было потрачено время и средства. Этот бесцельный поход к Калафату, стал ещё одним поводом для падения боевого духа армии.
В начале 1854 г. государь Николай вызвал в столицу Паскевича и назначил его главнокомандующим всеми войсками на западной границе Российской империи, а также Дунайской армии. Однако назначение Паскевича главнокомандующим не могло исправить ситуацию на Дунайском фронте. Ведь именно Паскевич хотел как можно скорее свернуть Дунайскую кампанию. Теперь Паскевич стал непосредственным начальником Горчакова, что не прибавило ему решительности.
Император Николай хотел сосредоточить главные силы в Западной Валахии и оттуда двигаться на Виддин. Движение на этом направлении могло побудить к восстанию Сербию, что связало бы силы Турции и осложнило положение Австрии (принципы Священного союза были отброшены, но, к сожалению, поздно). Однако Паскевич, который продолжал гнуть свою линию отказа от решительного продвижения на Балканах, убедил царя форсировать Нижний Дунай и сначала захватить болгарские крепости и только затем идти к Виддину. При этом были забыты заветы Румянцева и Суворова, которые предпочитали сначала бить живую силу противника и лишь затем брать города-крепости. В итоге царь согласился с доводами Паскевича.
Николай, раздраженный пассивностью Горчакова, прислал ему в помощь «Баярда русского инженерного корпуса» генерала К. А. Шильдера. Карл Андреевич Шильдер был настоящим боевым генералом, который ещё бился в сражении при Аустерлице в 1805 году. Шильдер был в тех же чинах, что и Горчаков, и старше Горчакова по возрасту. Это был прекрасный организатор, очень способный инженер и сапер, отличный техник. Некоторые изобретения Шильдера намного опередили свое время. Так, он изобрел и построил первую в мире цельнометаллическую подводную лодку. С неё же в присутствии Николая был совершен успешных запуск зажигательных ракет (документы о лодке бесследно исчезли). Кроме того, Шильдер был первоклассным специалистом в инженерном деле. Герой Севастополя — Тотлебен, прошел школу Шильдера.
Шильдер, не зная внутренних сомнений Горчакова, и непосвященный в игру Паскевича, был проникнут лишь желанием успеха для дела. Бей врага, не рассуждая, нравится это кому-либо или нет, все равно, какого врага, вот его девиз. Это настоящий воин, который не интересовался политикой. Его задачей был разгром видимого врага, а не опасения по поводу появления новых.
Карл Андреевич Шильдер (1785 — 23 июня 1854)
Подчиненный Шильдеру генерал Степан Александрович Хрулёв немедленно начал обустройство батарей для обстрела турецких судов стоявших у Систова и Никополя, а также их укреплений. Хрулёв устроил несколько батарей и начала обстрел турецких судов и укреплений. Началась упорная артиллерийская дуэль. Она показала полное превосходство русских артиллеристов. У турков было много снарядов, на каждый русский выстрел они отвечали несколькими. Но стреляли они крайне плохо. Вреда от их стрельбы практически не было.
Османы, раздраженные обстрелом, решили организовать нападение. Утром 20 февраля 6-тыс. турецкий отряд сделал вылазку на левый берег Дуная. Турки оттеснили казачьи посты и начали срывать полевые укрепления. Генералы Хрулёв и Богушевский, собрав войска (один пехотный полк, два эскадрона драгун, две сотни казаков и две батареи), выдвинулись из города Калараша и атаковали противника. Осыпав неприятеля картечью, русские солдаты атаковали турков и принудили их к отступлению. При отходе турки потеряли несколько сотен человек. Русские потери были небольшими.
22 февраля русская артиллерия снова обстреляла Силистрию. Значительная часть турецких судов, стоявших у Силистрии, была в этот день уничтожена. Турецкие войска и горожане бежали из города в цитадель. 26-28 февраля подполковник Тотлебен соорудил ряд батарей против турецкого острова, расположенного на Дунае против Ольтеницы. Турецкие укрепления на острове подверглись обстрелу. В это время разногласия между Горчаковым и Шильдером достигли высшей степени. Горчаков не решался уволить Шильдера, которому покровительствовал сам император, но старался всячески тормозить всё, что тот начинал делать.
11 (23) марта 1854 г. русские войска, не встречая серьёзного сопротивления противника, что делало предыдущее стояние у Дуная бессмысленным, форсировали реку у Браила, Галаца и Измаила. Только у Измаила произошёл довольно значительный бой у турецких окопов. Турки были разбиты и бежали. Русские войска потеряли более 700 человек убитыми и ранеными, турки — около 1 тыс. солдат. На другой день, 12 марта, османы бежали и бросили без боя крепости Тульчу, Исакчи и 13 марта — Мачин. К концу марта стоявшая у Никополя турецкая флотилия была уничтожена и сожжена, жители города Никополя и крепости были эвакуированы. Движение турецких судов по Дунаю было полностью прекращено.
12 марта вечером, когда русская армия ликовала по поводу довольно легкой переправы через великую реку и удивлялась слабым сопротивлением противника, Горчакову прибыл приказ Паскевича. Главнокомандующий приказывал не переправляться через Дунай, а если уже форсировали реку, то не идти дальше. Также приказывалось выводить войска из Малой Валахии, и эвакуировать раненых и тяжёлые грузы в Россию. Этот приказ вызвал всеобщее удивление.
Приказ Паскевича был вызван внешнеполитическим фактором. Политика Австрии, на которую оказывали сильное давление Англия и Франция, стала откровенно враждебной. Вена направила к границе с дунайскими княжествами «наблюдательный корпус» в 25 тыс. штыков, который быстро вырос до 50 тыс., а затем и 150 тыс. человек. В результате огромная австрийская армия расположилась у границ дунайских княжеств и была готова вмешаться в войну.
Петербург сомневался и в верности Берлина. В этот период вокруг прусского короля Фридриха-Вильгельма IV развернулась большая борьба. «Русская партия», в которую входили аристократы-консерваторы и многие генералы, требовала сохранить верность России. Англофилы, либералы требовали сближения с Англией и Францией. Проезжавший через Пруссию сэр Гамильтон Сеймур, бывший британский посол в Петербурге, пытался убедить короля Фридриха-Вильгельма IV в необходимости выступить на стороне Англии и Франции. Сеймур говорил, что необходимо подорвать русское могущество, опасное прежде всего для Пруссии в силу географической близости к северной империи. Однако у Сеймура ничего не вышло. Прусский король не хотел, чтобы «вместо сражений на Дунае происходили сражения в восточной Пруссии». Он одинаково боялся Франции и России, а Австрию не любил (она мешала объединению Германии во главе с Пруссией). Французский посол также пытался заставить пруссаков ударить по России. Но Берлин не хотел выполнять роль «пушечного мяса» в войне с Россией. В тоже время прусский король хитрил с Николаем. Он не хотел оказывать давление на Австрию. Отсутствие четкой позиции у Берлина раздражала Петербург и заставляла учитывать возможность вмешательства Пруссии в войну на стороне врагов.
Степан Александрович Хрулёв (1807—1870)
Осада Силистрии
После перехода через Дунай важнейшей задачей русской армии стала необходимость захвата Силистрии. Не взяв этой крепости, русские войска не могли вести серьёзных наступательных действий. Захват Силистрии закреплял за Россией Валахию. Казалось, что судьба Силистрии предрешена. Омер-паша, который стоял в Шумле, страшился прямого столкновения с русской армией. Англо-французских войск в Варне ещё не было. Крепость же не могла долго держаться без внешней помощи. Шильдер уже брал её в 1829 году. Однако затягивание времени продолжалось. Паскевич сомневался, а Горчаков без его приказа не шел вперёд. Как отмечали современники: «Паскевич перед Силистрией ничего не хотел, ничем не командовал, ничего не приказывал, он не хотел брать Силистрию, он вообще ничего не хотел».
Только 24 марта 1854 г. начались первые осадные работы. Работы под верховным командованием Шильдера проводил генерал Хрулев. Устанавливали батареи, наводили понтонный мост и т. д. Первоначально работы шли энергично и быстро. Шильдер стремился как можно скорее взять вражескую крепость. В первые восемь дней возвели 14 батарей прикрытых толстыми валами. Солдаты и командиры работали «с необыкновенным усердием», они ещё надеялись, что теперь-то война пойдет всерьез, а не так, как она велась раньше. Прибыл Шильдер, уверенный, что если командующий не будет мешать, то крепость быстро возьмут. В первые дни перестрелка с крепостью велась вяло, русские вели подготовительные работы, а турецкий гарнизон большую боевую инициативу не проявлял.
С 10 (22) апреля русские батареи начали обстрел Силистрии. 12(24) апреля в русский лагерь под Силистрией прибыл сам фельдмаршал Паскевич с большой свитой, в которой был и Горчаков. Князь осмотрел работы и отбыл. На следующий день посыпались приказы, которые сильно ослабляли и подрывали уже проделанную Хрулёвым и Шильдером работу. Была ослаблена артиллерия и кавалерия у крепости, стали вывозить инструменты и т. д. Таким образом, осада была затянута на значительный срок. Фактически первую осаду просто свернули.
Во второй половине апреля Шильдер снова подтягивал силы и средства для осады крепости. Заменили увезённые орудия новыми. Подтянули войска. Горчаков, в отсутствии фельдмаршала, не мог противостоять настойчивости Шильдера. В лагерь прибыл Тотлебен, звезда которого тогда ещё только восходила. Он стал наводить мосты от правого берега Дуная, где был осадный лагерь, к островкам на Дунае, где удобно было расположить батареи для обстрела турецкой крепости и оставшихся судов. 29 апреля снова начали интенсивный обстрел Силистрии с лагерных позиций, островков и трёх канонерок. Турки пытались отвечать, но вскоре были вынуждены бросить передовые позиции. Кроме того, Хрулёв на свой страх и риск занял два острова около Ольтеницы (Большой Кичу и Малый Кичу). Это усилило давление на Туртукай, перерезать сообщение между осаждаемой Силистрией и Рущуком, отвлечь от Силистрии часть турецкой армии.
Противостояние же между Шильдером, который хотел взять крепость и предпринимал для этого все меры и Паскевичем продолжалось. Главнокомандующий продолжать слать противоречивые и ослабляющие осадные силы распоряжения. А Шильдер их исправлял по мере сил и возможностей. Паскевич, после того как Англия и Франция объявили войну России, считал, что против объединенных армии французов, англичан, турок и австрийцев Дунайской армии не выстоять. В выступлении Австрии против России он не сомневался. Поэтому он не видел смысла продолжать наступление и тратить силы на захват крепостей. Фельдмаршал хотел отвести войска за Прут и сосредоточиться на обороне собственно русских земель. 15 (27) апреля Паскевич направил Николаю записку, в которой уже открыто предложил прекратить ненужную осаду Силистрии, оставить дунайские княжества и занять более сильную позицию. Старый фельдмаршал боялся за империю, и его мучило сознание, что ему придётся оборонять огромную по протяженности границу от войск могущественного союза.
22 апреля (4 мая) Паскевич высказался царю ещё более откровенно. Он сообщил, что дунайские княжества русская армия занимать не может, их придется оставить под натиском коалиционной армии, имея в тылу враждебных австрийцев. Надежды на болгар и сербов нет, болгары «угнетенные и невооруженные; они, как негры, привыкли к рабству». Их можно поднять только когда русская армия займёт земли между Дунаем и Балканскими горами. В самой Турции бунта ожидать не стоит. Фельдмаршал предлагал немедленно очистить дунайские княжества и уйти за Прут, не ждать грозящего войной австрийского ультиматума. Понятно, что Паскевич давал эти советы не из-за личной трусости. Он просто наконец-то решился сказать всю правду.
Эти письма Паскевича произвели на Николая огромное впечатление. Все его мечты рушились. Предвоенная дипломатия оказалась полностью провальной. И виноваты были как сам император, который проглядел ошибки (в ряде случаев и вредительство) дипломатов, так и МИД, пораженный англоманией и верой в нерушимые устои Священного союза. Петербург совершил огромную геополитическую ошибку и попал в «турецкий капкан», веря в возможность соглашения с Англией, идентичность интересов России, Австрии и Пруссии, и слабость Франции. В результате Россия целый год бесславно топталась в дунайских княжествах, понесла потери, истратила миллионы рублей, массу средств. И теперь оттуда приходится уходить ни с чем, признавая поражение.
С начала Николай не хотел признавать поражения и призвал действовать решительно. Уже в июне он будет вынужден разрешить отвести войска назад. Предсказания Паскевича сбудется. 8 (20) апреля 1854 г. в Берлине будет заключен союз между Австрией и Пруссией. В мае Вена решит послать в Галицию и Буковину два армейских корпуса. Через несколько дней в армию призовут до 100 тыс. человек. Австрийские войска начнут перебрасывать к северо-восточной и юго-восточной границам Австрийской империи. Кроме того, Австрия заключит с Османской империей две конвенции. Вена получит право временно занять Албанию, Черногорию и Боснию и Турция разрешить австрийцам оккупировать дунайские княжества. Всё это заставляло Россию распылять армию на огромном пространстве от Балтики до Кавказа.
4 мая главные силы Дунайской армии подошли к Силистрии. Началась правильная осада крепости. Османы (гарнизон насчитывал до 20 тыс. человек) совершили несколько вылазок, но их отбили. Однако и с подходом основных сил, осада шла вяло. Паскевич не видел особого смысла в захвате крепости.
Надо отметить, что турецкое командование боялось русского наступления. Да и британцы с французами опасались падения Силистрии. В Константинополе были уверены, что после падения Силистрии, стоит ожидать удара Паскевиче по Шумле, вытеснения войск Омера-паши из Восточной Болгарии и броска русских через Балканы к Адрианополю (в реальности у Паскевича просто не было сил для такого наступления). 8 мая в Константинополь прибыл маршал Сент-Арно. Первую дивизию начали перебрасывать из Марселя. 19 мая Сент-Арно и лорд Раглан прибыли в Варну, где провели совещание с Омер-пашой. Омер-паша сообщил союзникам, что самостоятельно турецкой армии не выстоять, все надежды только на союзников. Он понимал, что турецкая армия не выстоит в открытом бою с русскими. И речи не было, чтобы выйти из Шумлы и атаковать русскую армию у Силистрии. К тому же османы не знали о планах русского командования, что возбуждало в них самые различные страхи. Турецкая армия была в плохом состоянии. Болгария уже была разорена годичным стоянием. Снабжать её становилось всё труднее. Гарнизон в Силистрии фактически был брошен на произвол судьбы. Омер-паша из Шумлы даже не пытался отвлечь русскую армию и попытаться перебросить провиант уже голодающему гарнизону.
16 (28) мая 1854 г. разведка донесла, что форт Арабский (Араб-Табия), один из сильнейших фортов Силистрии, остался без прикрытия. Офицеры предложили командиру левого фланга генералу Сельвану произвести ночной штурм форта. Сельван спросил мнения Шильдера, тот предоставил Сельвану самому решить этот вопрос. В час ночи три русских батальона пошли на штурм укрепления. Несмотря на сильный турецкий огонь, русские солдаты смогли взобраться на вал. Победа была близка. В разгар успешно наступления в тылу раздался сигнал к отступлению, войска смешались и отошли. Атака завершилась полной неудачей, за которую армия поплатилась более чем 900 человек. Среди погибших был и генерал Сельван. Его нашли только на третий день, во рву среди сотен тел.
Горчаков возложил вину за провал операции на генерала Веселитского, который призвал к отходу, когда на его глазах убили Сельвана. Надо сказать, что Веселитский был храбрым офицером. По словам бывшего при нем капитана Хорватова, на генерала нашло какое-то временное помутнение рассудка (уже не первое в этой неудачной кампании). В результате победный порыв превратился в поражение. Веселитский в этой войне будет отмечен золотой шпагой с надписью «За храбрость». Восточная война полна подобных роковых стечений обстоятельств.
Турецкий форт Меджиди-Табия, расположенный к югу от города Силистра
Продолжение следует…
Дунайская армия к началу кампании 1854 г. была доведена до 140 тыс. человек при 612 орудиях. С начала 1854 г. русская армия ожидала приказа о переходе на правый берег Дуная и начала решительного наступления на османов. Однако Горчаков по-прежнему пребывал в нерешительности. Николай Павлович, огорчённый и раздраженный сражением при Четати, сделал Горчакову жесткий выговор.
Желая загладить вину, Горчаков решил напасть на Калафат. 4 (16) января штаб и значительный отряд получили приказ двигаться к Калафату. Выехал к нему и сам Горчаков. Но по пути его снова одолели сомнения, и он вернулся неожиданно с полдороги обратно в Бухарест. Затем снова выехал в войска. На военном совете решено было, что немедленно штурмовать Калафат не стоит, необходимо осадить его и ждать удобного случая. Горчаков заменил скомпрометированного боем при Четати генерала Анрепа на генерала П. П. Липранди, который возглавил Мало-Валахский отряд. Павел Петрович Липранди участвовал почти во всех известных сражениях и делах, начиная с Отечественной войны 1812 года. Липранди принадлежал к старинному испанскому роду и в 1812 году пошёл в армию добровольцем. Он прошёл длительный боевой путь, прежде чем дослужился до генерала.
Однако во время Дунайской кампании и на боевых генералов находил какой-то рок, они теряли прежнюю решительность. В начале февраля войска двумя колоннами двинулись к Калафату. Колоннами руководили Липранди и Бельгард. Продвижение войск сопровождалось внезапно наступившем морозе и сильном ветре, а у солдат не было зимней одежды и обуви. В итоге значительное количество людей было обморожено. Селение Чепурчени заняла колонна Бельгарда, но там османов не было, они уже сбежали, предупреждённые лазутчиками и доброжелателями. Колонна Липранди подошла к Калафату, но утратила связь с Бельгардом. Оба генерала попытались связаться через своих адъютантов, но они заблудились и не доехали до места назначения.
Турки не приняли боя и в панике побежали, спасаясь через мост. Началась сильная давка, все спешили сбежать первыми. Их начальники пытались остановить бегущих, когда слова оказались бессильными, стали рубить беглецов. Однако это не остановило толпы бегущих. Момент для атаки на Калафат был идеальным. Но на Липранди нашел какой-то ступор. К возмущению офицеров, он растерялся и не стал атаковать. В итоге турки пришли в себя. Липранди приказал отступать. Сотни людей в обоих отрядах были обморожены, было потрачено время и средства. Этот бесцельный поход к Калафату, стал ещё одним поводом для падения боевого духа армии.
В начале 1854 г. государь Николай вызвал в столицу Паскевича и назначил его главнокомандующим всеми войсками на западной границе Российской империи, а также Дунайской армии. Однако назначение Паскевича главнокомандующим не могло исправить ситуацию на Дунайском фронте. Ведь именно Паскевич хотел как можно скорее свернуть Дунайскую кампанию. Теперь Паскевич стал непосредственным начальником Горчакова, что не прибавило ему решительности.
Император Николай хотел сосредоточить главные силы в Западной Валахии и оттуда двигаться на Виддин. Движение на этом направлении могло побудить к восстанию Сербию, что связало бы силы Турции и осложнило положение Австрии (принципы Священного союза были отброшены, но, к сожалению, поздно). Однако Паскевич, который продолжал гнуть свою линию отказа от решительного продвижения на Балканах, убедил царя форсировать Нижний Дунай и сначала захватить болгарские крепости и только затем идти к Виддину. При этом были забыты заветы Румянцева и Суворова, которые предпочитали сначала бить живую силу противника и лишь затем брать города-крепости. В итоге царь согласился с доводами Паскевича.
Николай, раздраженный пассивностью Горчакова, прислал ему в помощь «Баярда русского инженерного корпуса» генерала К. А. Шильдера. Карл Андреевич Шильдер был настоящим боевым генералом, который ещё бился в сражении при Аустерлице в 1805 году. Шильдер был в тех же чинах, что и Горчаков, и старше Горчакова по возрасту. Это был прекрасный организатор, очень способный инженер и сапер, отличный техник. Некоторые изобретения Шильдера намного опередили свое время. Так, он изобрел и построил первую в мире цельнометаллическую подводную лодку. С неё же в присутствии Николая был совершен успешных запуск зажигательных ракет (документы о лодке бесследно исчезли). Кроме того, Шильдер был первоклассным специалистом в инженерном деле. Герой Севастополя — Тотлебен, прошел школу Шильдера.
Шильдер, не зная внутренних сомнений Горчакова, и непосвященный в игру Паскевича, был проникнут лишь желанием успеха для дела. Бей врага, не рассуждая, нравится это кому-либо или нет, все равно, какого врага, вот его девиз. Это настоящий воин, который не интересовался политикой. Его задачей был разгром видимого врага, а не опасения по поводу появления новых.
Карл Андреевич Шильдер (1785 — 23 июня 1854)
Подчиненный Шильдеру генерал Степан Александрович Хрулёв немедленно начал обустройство батарей для обстрела турецких судов стоявших у Систова и Никополя, а также их укреплений. Хрулёв устроил несколько батарей и начала обстрел турецких судов и укреплений. Началась упорная артиллерийская дуэль. Она показала полное превосходство русских артиллеристов. У турков было много снарядов, на каждый русский выстрел они отвечали несколькими. Но стреляли они крайне плохо. Вреда от их стрельбы практически не было.
Османы, раздраженные обстрелом, решили организовать нападение. Утром 20 февраля 6-тыс. турецкий отряд сделал вылазку на левый берег Дуная. Турки оттеснили казачьи посты и начали срывать полевые укрепления. Генералы Хрулёв и Богушевский, собрав войска (один пехотный полк, два эскадрона драгун, две сотни казаков и две батареи), выдвинулись из города Калараша и атаковали противника. Осыпав неприятеля картечью, русские солдаты атаковали турков и принудили их к отступлению. При отходе турки потеряли несколько сотен человек. Русские потери были небольшими.
22 февраля русская артиллерия снова обстреляла Силистрию. Значительная часть турецких судов, стоявших у Силистрии, была в этот день уничтожена. Турецкие войска и горожане бежали из города в цитадель. 26-28 февраля подполковник Тотлебен соорудил ряд батарей против турецкого острова, расположенного на Дунае против Ольтеницы. Турецкие укрепления на острове подверглись обстрелу. В это время разногласия между Горчаковым и Шильдером достигли высшей степени. Горчаков не решался уволить Шильдера, которому покровительствовал сам император, но старался всячески тормозить всё, что тот начинал делать.
11 (23) марта 1854 г. русские войска, не встречая серьёзного сопротивления противника, что делало предыдущее стояние у Дуная бессмысленным, форсировали реку у Браила, Галаца и Измаила. Только у Измаила произошёл довольно значительный бой у турецких окопов. Турки были разбиты и бежали. Русские войска потеряли более 700 человек убитыми и ранеными, турки — около 1 тыс. солдат. На другой день, 12 марта, османы бежали и бросили без боя крепости Тульчу, Исакчи и 13 марта — Мачин. К концу марта стоявшая у Никополя турецкая флотилия была уничтожена и сожжена, жители города Никополя и крепости были эвакуированы. Движение турецких судов по Дунаю было полностью прекращено.
12 марта вечером, когда русская армия ликовала по поводу довольно легкой переправы через великую реку и удивлялась слабым сопротивлением противника, Горчакову прибыл приказ Паскевича. Главнокомандующий приказывал не переправляться через Дунай, а если уже форсировали реку, то не идти дальше. Также приказывалось выводить войска из Малой Валахии, и эвакуировать раненых и тяжёлые грузы в Россию. Этот приказ вызвал всеобщее удивление.
Приказ Паскевича был вызван внешнеполитическим фактором. Политика Австрии, на которую оказывали сильное давление Англия и Франция, стала откровенно враждебной. Вена направила к границе с дунайскими княжествами «наблюдательный корпус» в 25 тыс. штыков, который быстро вырос до 50 тыс., а затем и 150 тыс. человек. В результате огромная австрийская армия расположилась у границ дунайских княжеств и была готова вмешаться в войну.
Петербург сомневался и в верности Берлина. В этот период вокруг прусского короля Фридриха-Вильгельма IV развернулась большая борьба. «Русская партия», в которую входили аристократы-консерваторы и многие генералы, требовала сохранить верность России. Англофилы, либералы требовали сближения с Англией и Францией. Проезжавший через Пруссию сэр Гамильтон Сеймур, бывший британский посол в Петербурге, пытался убедить короля Фридриха-Вильгельма IV в необходимости выступить на стороне Англии и Франции. Сеймур говорил, что необходимо подорвать русское могущество, опасное прежде всего для Пруссии в силу географической близости к северной империи. Однако у Сеймура ничего не вышло. Прусский король не хотел, чтобы «вместо сражений на Дунае происходили сражения в восточной Пруссии». Он одинаково боялся Франции и России, а Австрию не любил (она мешала объединению Германии во главе с Пруссией). Французский посол также пытался заставить пруссаков ударить по России. Но Берлин не хотел выполнять роль «пушечного мяса» в войне с Россией. В тоже время прусский король хитрил с Николаем. Он не хотел оказывать давление на Австрию. Отсутствие четкой позиции у Берлина раздражала Петербург и заставляла учитывать возможность вмешательства Пруссии в войну на стороне врагов.
Степан Александрович Хрулёв (1807—1870)
Осада Силистрии
После перехода через Дунай важнейшей задачей русской армии стала необходимость захвата Силистрии. Не взяв этой крепости, русские войска не могли вести серьёзных наступательных действий. Захват Силистрии закреплял за Россией Валахию. Казалось, что судьба Силистрии предрешена. Омер-паша, который стоял в Шумле, страшился прямого столкновения с русской армией. Англо-французских войск в Варне ещё не было. Крепость же не могла долго держаться без внешней помощи. Шильдер уже брал её в 1829 году. Однако затягивание времени продолжалось. Паскевич сомневался, а Горчаков без его приказа не шел вперёд. Как отмечали современники: «Паскевич перед Силистрией ничего не хотел, ничем не командовал, ничего не приказывал, он не хотел брать Силистрию, он вообще ничего не хотел».
Только 24 марта 1854 г. начались первые осадные работы. Работы под верховным командованием Шильдера проводил генерал Хрулев. Устанавливали батареи, наводили понтонный мост и т. д. Первоначально работы шли энергично и быстро. Шильдер стремился как можно скорее взять вражескую крепость. В первые восемь дней возвели 14 батарей прикрытых толстыми валами. Солдаты и командиры работали «с необыкновенным усердием», они ещё надеялись, что теперь-то война пойдет всерьез, а не так, как она велась раньше. Прибыл Шильдер, уверенный, что если командующий не будет мешать, то крепость быстро возьмут. В первые дни перестрелка с крепостью велась вяло, русские вели подготовительные работы, а турецкий гарнизон большую боевую инициативу не проявлял.
С 10 (22) апреля русские батареи начали обстрел Силистрии. 12(24) апреля в русский лагерь под Силистрией прибыл сам фельдмаршал Паскевич с большой свитой, в которой был и Горчаков. Князь осмотрел работы и отбыл. На следующий день посыпались приказы, которые сильно ослабляли и подрывали уже проделанную Хрулёвым и Шильдером работу. Была ослаблена артиллерия и кавалерия у крепости, стали вывозить инструменты и т. д. Таким образом, осада была затянута на значительный срок. Фактически первую осаду просто свернули.
Во второй половине апреля Шильдер снова подтягивал силы и средства для осады крепости. Заменили увезённые орудия новыми. Подтянули войска. Горчаков, в отсутствии фельдмаршала, не мог противостоять настойчивости Шильдера. В лагерь прибыл Тотлебен, звезда которого тогда ещё только восходила. Он стал наводить мосты от правого берега Дуная, где был осадный лагерь, к островкам на Дунае, где удобно было расположить батареи для обстрела турецкой крепости и оставшихся судов. 29 апреля снова начали интенсивный обстрел Силистрии с лагерных позиций, островков и трёх канонерок. Турки пытались отвечать, но вскоре были вынуждены бросить передовые позиции. Кроме того, Хрулёв на свой страх и риск занял два острова около Ольтеницы (Большой Кичу и Малый Кичу). Это усилило давление на Туртукай, перерезать сообщение между осаждаемой Силистрией и Рущуком, отвлечь от Силистрии часть турецкой армии.
Противостояние же между Шильдером, который хотел взять крепость и предпринимал для этого все меры и Паскевичем продолжалось. Главнокомандующий продолжать слать противоречивые и ослабляющие осадные силы распоряжения. А Шильдер их исправлял по мере сил и возможностей. Паскевич, после того как Англия и Франция объявили войну России, считал, что против объединенных армии французов, англичан, турок и австрийцев Дунайской армии не выстоять. В выступлении Австрии против России он не сомневался. Поэтому он не видел смысла продолжать наступление и тратить силы на захват крепостей. Фельдмаршал хотел отвести войска за Прут и сосредоточиться на обороне собственно русских земель. 15 (27) апреля Паскевич направил Николаю записку, в которой уже открыто предложил прекратить ненужную осаду Силистрии, оставить дунайские княжества и занять более сильную позицию. Старый фельдмаршал боялся за империю, и его мучило сознание, что ему придётся оборонять огромную по протяженности границу от войск могущественного союза.
22 апреля (4 мая) Паскевич высказался царю ещё более откровенно. Он сообщил, что дунайские княжества русская армия занимать не может, их придется оставить под натиском коалиционной армии, имея в тылу враждебных австрийцев. Надежды на болгар и сербов нет, болгары «угнетенные и невооруженные; они, как негры, привыкли к рабству». Их можно поднять только когда русская армия займёт земли между Дунаем и Балканскими горами. В самой Турции бунта ожидать не стоит. Фельдмаршал предлагал немедленно очистить дунайские княжества и уйти за Прут, не ждать грозящего войной австрийского ультиматума. Понятно, что Паскевич давал эти советы не из-за личной трусости. Он просто наконец-то решился сказать всю правду.
Эти письма Паскевича произвели на Николая огромное впечатление. Все его мечты рушились. Предвоенная дипломатия оказалась полностью провальной. И виноваты были как сам император, который проглядел ошибки (в ряде случаев и вредительство) дипломатов, так и МИД, пораженный англоманией и верой в нерушимые устои Священного союза. Петербург совершил огромную геополитическую ошибку и попал в «турецкий капкан», веря в возможность соглашения с Англией, идентичность интересов России, Австрии и Пруссии, и слабость Франции. В результате Россия целый год бесславно топталась в дунайских княжествах, понесла потери, истратила миллионы рублей, массу средств. И теперь оттуда приходится уходить ни с чем, признавая поражение.
С начала Николай не хотел признавать поражения и призвал действовать решительно. Уже в июне он будет вынужден разрешить отвести войска назад. Предсказания Паскевича сбудется. 8 (20) апреля 1854 г. в Берлине будет заключен союз между Австрией и Пруссией. В мае Вена решит послать в Галицию и Буковину два армейских корпуса. Через несколько дней в армию призовут до 100 тыс. человек. Австрийские войска начнут перебрасывать к северо-восточной и юго-восточной границам Австрийской империи. Кроме того, Австрия заключит с Османской империей две конвенции. Вена получит право временно занять Албанию, Черногорию и Боснию и Турция разрешить австрийцам оккупировать дунайские княжества. Всё это заставляло Россию распылять армию на огромном пространстве от Балтики до Кавказа.
4 мая главные силы Дунайской армии подошли к Силистрии. Началась правильная осада крепости. Османы (гарнизон насчитывал до 20 тыс. человек) совершили несколько вылазок, но их отбили. Однако и с подходом основных сил, осада шла вяло. Паскевич не видел особого смысла в захвате крепости.
Надо отметить, что турецкое командование боялось русского наступления. Да и британцы с французами опасались падения Силистрии. В Константинополе были уверены, что после падения Силистрии, стоит ожидать удара Паскевиче по Шумле, вытеснения войск Омера-паши из Восточной Болгарии и броска русских через Балканы к Адрианополю (в реальности у Паскевича просто не было сил для такого наступления). 8 мая в Константинополь прибыл маршал Сент-Арно. Первую дивизию начали перебрасывать из Марселя. 19 мая Сент-Арно и лорд Раглан прибыли в Варну, где провели совещание с Омер-пашой. Омер-паша сообщил союзникам, что самостоятельно турецкой армии не выстоять, все надежды только на союзников. Он понимал, что турецкая армия не выстоит в открытом бою с русскими. И речи не было, чтобы выйти из Шумлы и атаковать русскую армию у Силистрии. К тому же османы не знали о планах русского командования, что возбуждало в них самые различные страхи. Турецкая армия была в плохом состоянии. Болгария уже была разорена годичным стоянием. Снабжать её становилось всё труднее. Гарнизон в Силистрии фактически был брошен на произвол судьбы. Омер-паша из Шумлы даже не пытался отвлечь русскую армию и попытаться перебросить провиант уже голодающему гарнизону.
16 (28) мая 1854 г. разведка донесла, что форт Арабский (Араб-Табия), один из сильнейших фортов Силистрии, остался без прикрытия. Офицеры предложили командиру левого фланга генералу Сельвану произвести ночной штурм форта. Сельван спросил мнения Шильдера, тот предоставил Сельвану самому решить этот вопрос. В час ночи три русских батальона пошли на штурм укрепления. Несмотря на сильный турецкий огонь, русские солдаты смогли взобраться на вал. Победа была близка. В разгар успешно наступления в тылу раздался сигнал к отступлению, войска смешались и отошли. Атака завершилась полной неудачей, за которую армия поплатилась более чем 900 человек. Среди погибших был и генерал Сельван. Его нашли только на третий день, во рву среди сотен тел.
Горчаков возложил вину за провал операции на генерала Веселитского, который призвал к отходу, когда на его глазах убили Сельвана. Надо сказать, что Веселитский был храбрым офицером. По словам бывшего при нем капитана Хорватова, на генерала нашло какое-то временное помутнение рассудка (уже не первое в этой неудачной кампании). В результате победный порыв превратился в поражение. Веселитский в этой войне будет отмечен золотой шпагой с надписью «За храбрость». Восточная война полна подобных роковых стечений обстоятельств.
Турецкий форт Меджиди-Табия, расположенный к югу от города Силистра
Продолжение следует…
Информация