ТВД одного актера
Подводный флот США чувствует свое превосходство даже у наших берегов
ВМФ РФ не имеет эффективных стационарных и позиционных систем контроля подводной обстановки, особенно в дальней морской зоне, а также испытывает недостаток маневренных противолодочных сил. А вот ВМС США, располагая таковыми, получили возможность отслеживать наши подводные лодки на большей части океанских и морских ТВД.
Борьба с подводными лодками вероятного противника – одна из ключевых сфер деятельности российского ВМФ. Она состоит из решения ряда важнейших задач. В военное время первой из них является уничтожение ракетных атомных подводных лодок противника с баллистическими ракетами (ПЛАРБ). Вторая – обеспечение защиты своих ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН) от субмарин противника. В связи с оснащением многоцелевых подводных лодок иностранных государств стратегическими КР большой дальности в ядерном и обычном снаряжении с началом боевых действий необходимо их уничтожение в районах применения ракет и на маршрутах развертывания. Важнейшей задачей остается уничтожение подводных лодок в районах их боевого применения против соединений надводных кораблей ВМФ РФ, а также морских и океанских коммуникаций. Никто не отменит и борьбу с подводными лодками противника в операционных зонах военно-морских баз и пунктов базирования. Наконец, необходимо решать весь круг задач непосредственного противолодочного охранения соединений надводных кораблей, транспортных и иных судов, а также наших подводных лодок как на маршрутах развертывания (зонах морских и океанских коммуникаций), так и в районах боевого предназначения.
В мирное время основные противолодочные задачи носят разведывательный характер. Прежде всего это выявление районов боевого патрулирования, обнаружение ПЛАРБ иностранных государств, в первую очередь американских, и слежение за ними, а также определение системы оперативного обеспечения их деятельности. Другой важной задачей нашего флота в мирное время является выявление районов боевого применения многоцелевых подводных лодок противника. Это важно для организации их уничтожения с началом войны и обеспечения боевой устойчивости наших стратегических ракетоносцев, а также подлодок других классов и соединений надводных кораблей, не связанных с решением противолодочных задач.
Потенциально объектами противолодочных действий нашего ВМФ могут быть подводные корабли тех государств, которые входят в состав конкурирующих с Россией блоков, имеющих к нашей стране определенные претензии, а также их союзников. Это прежде всего страны НАТО, а также союзники США в зоне Тихого океана, в первую очередь Япония. Общий подводный флот этих стран насчитывает около 20 ПЛАРБ и более 150 единиц многоцелевых атомных и неатомных подводных лодок.
Подводные орды
Наибольшую угрозу представляют 14 американских ПЛАРБ типа «Огайо». Несмотря на почтенный возраст, это вполне современные боевые корабли, имеющие достойное радиоэлектронное вооружение (особенно ГАК AN/BQQ-5) и весьма низкую шумность, превосходя по этому показателю остальные ПЛАРБ западного мира. Имея ракеты «Трайдент-2» с дальностью стрельбы около 12 000 километров, эти подлодки решают задачу создания ракетно-ядерной угрозы России, действуя вблизи своего побережья. Их вероятные районы боевого патрулирования располагаются, судя по материалам открытой печати и анализу географии возможных районов боевого применения, в северо-западной части Атлантики и северо-восточной части Тихого океана. Вероятнее всего, они будут действовать в зонах, контролируемых системой SOSUS. Хотя отдельные ее станции в настоящее время и законсервированы, с началом боевых действий их тоже приведут в действие. Воздушное пространство над районами боевого патрулирования и на маршрутах движения наверняка будет контролироваться самолетами AWACS. Защита этих кораблей, как можно предположить, станет строиться на зональном принципе с приоритетом противолодочной и противовоздушной обороны. Общая площадь возможных районов боевого патрулирования на каждом из океанских ТВД превысит 300 или даже 500 тысяч квадратных миль.
Из числа многоцелевых атомных подводных лодок основную угрозу для России также будут представлять американские. Сегодня это 44 корабля типа «Лос-Анджелес», 3 – «Сивулф» и 11 – «Вирджиния». В дальнейшем количество первых может сократиться до 22, а третьих – возрасти до 22–23 единиц. Располагая 12 КР типа «Томагавк», они способны наносить удары на глубину до 1000 километров от побережья ракетами в обычном оснащении, а в ядерном – до 2000 километров и более. Наличие ракетного вооружения (помимо «Томагавков» эти корабли располагают 4–8 ПКР «Гарпун», запускаемыми из торпедных аппаратов) и эффективных дальнобойных торпед Mk-48 последних модификаций делает эти лодки весьма опасным противником для надводных сил российского флота. Районами их боевого предназначения при действиях против России, очевидно, станут Норвежское, Баренцево и Карское, Берингово, Охотское и Японское моря, а также восточная часть Тихого океана, прилегающая к Японии. Общая площадь районов боевого применения американских многоцелевых подводных лодок (на основе анализа их задач и особенностей геофизики) может быть оценена в районах Баренцева и Карского морей в 120–180 тысяч квадратных миль, в Норвежском – в 200–250 тысяч, в Беринговом – в 120–170 тысяч, в Охотском – 80–100 тысяч, в Японском – 60–70 тысяч и до 250 тысяч квадратных миль в указанной выше части Тихого океана.
В морской зоне Атлантического океана против России могут использоваться британские и французские многоцелевые подводные лодки. Однако их боевые возможности существенно уступают американским аналогам как по показателям скрытности, так и по поисковым и ударным возможностям.
В Баренцевом, Карском и Охотском морях эти подводные силы будут действовать вне зон эффективной поддержки наземных систем разведки (прежде всего SOSUS) и других сил своих ВМС. В других районах, которые в той или иной степени контролируются системой SOSUS и радиолокационным полем ПВО, они, очевидно, станут работать в тесном взаимодействии с другими родами сил своих флотов и видов вооруженных сил, которые смогут эффективно противодействовать противолодочным силам нашего ВМФ.
Мы в тельняшках, но нас мало
Что может противопоставить наш флот вероятному подводному противнику? Прежде всего это многоцелевая ПЛА проекта 885, 11 ПЛА проекта 971 и четыре ПЛА проектов 945 и 945А. Четыре ПЛА проекта 671РТМК считаются устаревшими и в ближайшей перспективе планируется их вывод из состава ВМФ. Поэтому их учет не имеет смысла. Новейшая многоцелевая ПЛА проекта 885 обладает наивысшими возможностями по борьбе с лодками противника. Из 16 современных ПЛА 12 входят в состав Северного флота, а остальные – в Тихоокеанский. Однако далеко не все эти корабли будут привлекаться к решению противолодочных задач. Часть сил необходимо выделить для действий в составе группировок ударных сил для разгрома крупных надводных соединений противника – минимум две (а то и три) на каждом из флотов. ПЛА проекта 885 вряд ли будет привлекаться к решению противолодочных задач, если учесть ее высокую боевую ценность как ударного корабля.
НПЛ в составе нашего флота насчитывается 20 единиц, основную часть которых (16) составляют корабли проекта 877, вполне отвечающие современным требованиям. Из них в составе Тихоокеанского флота имеется 8 единиц, Северного – 7, Черноморского – 3 и Балтийского – 2. Предположительно все они будут использоваться для решения противолодочных задач в системе обороны РПКСН, районов базирования сил флота и морских коммуникаций в прилегающих к нашему побережью акваториях.
Из числа надводных кораблей для решения противолодочных задач в ближней морской зоне могут быть привлечены до трех (в перспективе – до восьми) корветов проекта 20380, около 25 МПК проекта 1124 и его модификации. В дальней морской зоне возможно использование для борьбы с подводными лодками не более четырех БПК проекта 1155 (1155.1) и двух-трех фрегатов проекта 22350. Из них на Балтийском флоте – четыре корвета и три МПК, на Черноморском – восемь МПК, на Северном – два БПК и шесть МПК, на Тихоокеанском – два БПК и восемь МПК.
Из состава морской авиации на СФ вести борьбу с подводным противником смогут три самолета Ту-142М и около 10 Ил-38, порядка 20 вертолетов ПЛО Ка-27 корабельного базирования будут решать задачи обороны авианесущего соединения. В составе ТОФа семь-восемь Ту-142М, до 10 Ил-38 и около 20 Ка-27пл. Самостоятельно способны вести поиск современных малошумных подводных лодок в удаленных районах только самолеты Ту-142М и модернизированные Ил-38Н. В прибрежной зоне – вертолеты Ка-27 с использованием ОГАС.
Тактика булавочных уколов
Что можно сделать имеющимися силами в борьбе с подводной опасностью? Сначала обратим внимание на наиболее серьезную угрозу – ПЛАРБ вероятного противника, прежде всего американские. Для борьбы с ними СФ может выставить три самолета Ту-142М и максимум шесть-семь ПЛА проектов 971 и 945. При этом ежесуточно реально выполнение не более одного-двух самолетовылетов Ту-142М при нахождении в районе поиска в течение двух-трех часов. Если учесть, что американские ПЛАРБ, как правило, действуют в зоне наблюдения SOSUS, несмотря на значительно сниженную дальность обнаружения наших новых ПЛА этой системой, при наличии в районах маневренных сил зональной ПЛО (особенно базовой патрульной авиации – БПА) их длительное пребывание в районе поиска в конечном итоге приведет к обнаружению и выводу из района их действий ПЛАРБ. Исходя из этого даже в мирное время за несколько дней поисковых действий вся группировка сможет обнаружить хотя бы одну ПЛАРБ из четырех-пяти находящихся на патрулировании с вероятностью не более пяти процентов. В военное время действия авиации просто исключены – район маневрирования ПЛАРБ контролируется AWACS и противолодочные самолеты будут уничтожены силами ИА еще до подхода к району поиска. А нашим ПЛА предстоит действовать в условиях мощного противодействия сил зональной ПЛО. В этих условиях за первые шесть-семь суток ведения боевых действий практически все выделенные для поиска ПЛА будут уничтожены, а вероятность поражения хотя бы одной ПЛАРБ не превысит двух-трех процентов. На Тихом океане ситуация аналогична. То есть решать задачу борьбы с ПЛАРБ наш флот абсолютно неспособен. А значит, вообще нецелесообразно выделять силы на эту задачу.
Что же можно сделать с многоцелевыми ПЛА вероятного противника? Если рассматривать районы дальней морской зоны, контролируемые системой SOSUS и иными средствами зональной ПЛО и ПВО (это Норвежское, Берингово, Японское моря и районы Тихого океана, прилегающие к Японии с востока), то так же, как в ситуации с ПЛАРБ, практически ничего.
В районах Баренцева, Карского и Охотского морей за пределами 150–200-мильной зоны от побережья возможности борьбы с ПЛА противника существенно возрастают. Здесь основными задачами противолодочных сил станет уничтожение ПЛА в районах пуска КРБД по нашим наземным объектам. Исходя из располагаемого ресурса можно создать группировку противолодочных сил на СФ в составе двух-трех ПЛА проекта 971 (945), трех Ту-142М и одной РПУГ из двух БПК проекта 1155, действующих при поддержке пяти – восьми Ил-38. Поисковые возможности такой группировки обеспечивают в мирное время обнаружение в течении трех – пяти суток порядка одной-двух американских подводных лодок из нескольких развернутых в этом районе. Судя по открытым данным, группировка сможет осуществлять за ними слежение до четырех-пяти часов (во всяком случае именно столько, по данным СМИ, наши противолодочные силы вели обнаруженную вблизи наших территориальных вод американскую ПЛА в 2013 году). Соответственно с началом боевых действий вероятность уничтожения хотя бы одной из развернутых в этом районе ПЛА противника составит не более 10–15 процентов. Основную часть имеющихся КРБД в обычном снаряжении ПЛА США израсходуют в течении первых суток-двух при воздушной наступательной операции. За это время группировка наших противолодочных сил сможет уничтожить не более одной ПЛА из 8–10 развернутых в этом районе.
То есть предотвратить ракетный удар по нашей территории с ПЛА противника наши противолодочные силы не смогут. В целом за 4–5 суток такая группировка уничтожит одну-две ПЛА противника (10–25%), потеряв до половины своего корабельного состава и практически утратив боеспособность. То есть задача разгрома группировки противника решена не будет.
В 150–200-мильной зоне появляется возможность нарастить численность противолодочных сил до уровня, когда они смогут, пусть и в весьма ограниченном объеме, решать задачи борьбы с подводными лодками противника. При этом потери могут оказаться весьма существенными. После 10–12 суток ведения боевых действий вероятна утрата ими своей боеспособности. Из проведенного анализа следует, что в настоящее время наш ВМФ неспособен с необходимой эффективностью вести борьбу с подводной угрозой. Основной причиной этого является отсутствие эффективных стационарных и позиционных систем контроля подводной обстановки, особенно в дальней морской зоне, а также недостаток маневренных противолодочных сил. Располагая таковыми, ВМС США имеют возможность с хорошей эффективностью контролировать подводные лодки нашего флота на большей части океанских и морских ТВД.
ВМФ РФ не имеет эффективных стационарных и позиционных систем контроля подводной обстановки, особенно в дальней морской зоне, а также испытывает недостаток маневренных противолодочных сил. А вот ВМС США, располагая таковыми, получили возможность отслеживать наши подводные лодки на большей части океанских и морских ТВД.
Борьба с подводными лодками вероятного противника – одна из ключевых сфер деятельности российского ВМФ. Она состоит из решения ряда важнейших задач. В военное время первой из них является уничтожение ракетных атомных подводных лодок противника с баллистическими ракетами (ПЛАРБ). Вторая – обеспечение защиты своих ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН) от субмарин противника. В связи с оснащением многоцелевых подводных лодок иностранных государств стратегическими КР большой дальности в ядерном и обычном снаряжении с началом боевых действий необходимо их уничтожение в районах применения ракет и на маршрутах развертывания. Важнейшей задачей остается уничтожение подводных лодок в районах их боевого применения против соединений надводных кораблей ВМФ РФ, а также морских и океанских коммуникаций. Никто не отменит и борьбу с подводными лодками противника в операционных зонах военно-морских баз и пунктов базирования. Наконец, необходимо решать весь круг задач непосредственного противолодочного охранения соединений надводных кораблей, транспортных и иных судов, а также наших подводных лодок как на маршрутах развертывания (зонах морских и океанских коммуникаций), так и в районах боевого предназначения.
В мирное время основные противолодочные задачи носят разведывательный характер. Прежде всего это выявление районов боевого патрулирования, обнаружение ПЛАРБ иностранных государств, в первую очередь американских, и слежение за ними, а также определение системы оперативного обеспечения их деятельности. Другой важной задачей нашего флота в мирное время является выявление районов боевого применения многоцелевых подводных лодок противника. Это важно для организации их уничтожения с началом войны и обеспечения боевой устойчивости наших стратегических ракетоносцев, а также подлодок других классов и соединений надводных кораблей, не связанных с решением противолодочных задач.
Потенциально объектами противолодочных действий нашего ВМФ могут быть подводные корабли тех государств, которые входят в состав конкурирующих с Россией блоков, имеющих к нашей стране определенные претензии, а также их союзников. Это прежде всего страны НАТО, а также союзники США в зоне Тихого океана, в первую очередь Япония. Общий подводный флот этих стран насчитывает около 20 ПЛАРБ и более 150 единиц многоцелевых атомных и неатомных подводных лодок.
Подводные орды
Наибольшую угрозу представляют 14 американских ПЛАРБ типа «Огайо». Несмотря на почтенный возраст, это вполне современные боевые корабли, имеющие достойное радиоэлектронное вооружение (особенно ГАК AN/BQQ-5) и весьма низкую шумность, превосходя по этому показателю остальные ПЛАРБ западного мира. Имея ракеты «Трайдент-2» с дальностью стрельбы около 12 000 километров, эти подлодки решают задачу создания ракетно-ядерной угрозы России, действуя вблизи своего побережья. Их вероятные районы боевого патрулирования располагаются, судя по материалам открытой печати и анализу географии возможных районов боевого применения, в северо-западной части Атлантики и северо-восточной части Тихого океана. Вероятнее всего, они будут действовать в зонах, контролируемых системой SOSUS. Хотя отдельные ее станции в настоящее время и законсервированы, с началом боевых действий их тоже приведут в действие. Воздушное пространство над районами боевого патрулирования и на маршрутах движения наверняка будет контролироваться самолетами AWACS. Защита этих кораблей, как можно предположить, станет строиться на зональном принципе с приоритетом противолодочной и противовоздушной обороны. Общая площадь возможных районов боевого патрулирования на каждом из океанских ТВД превысит 300 или даже 500 тысяч квадратных миль.
Из числа многоцелевых атомных подводных лодок основную угрозу для России также будут представлять американские. Сегодня это 44 корабля типа «Лос-Анджелес», 3 – «Сивулф» и 11 – «Вирджиния». В дальнейшем количество первых может сократиться до 22, а третьих – возрасти до 22–23 единиц. Располагая 12 КР типа «Томагавк», они способны наносить удары на глубину до 1000 километров от побережья ракетами в обычном оснащении, а в ядерном – до 2000 километров и более. Наличие ракетного вооружения (помимо «Томагавков» эти корабли располагают 4–8 ПКР «Гарпун», запускаемыми из торпедных аппаратов) и эффективных дальнобойных торпед Mk-48 последних модификаций делает эти лодки весьма опасным противником для надводных сил российского флота. Районами их боевого предназначения при действиях против России, очевидно, станут Норвежское, Баренцево и Карское, Берингово, Охотское и Японское моря, а также восточная часть Тихого океана, прилегающая к Японии. Общая площадь районов боевого применения американских многоцелевых подводных лодок (на основе анализа их задач и особенностей геофизики) может быть оценена в районах Баренцева и Карского морей в 120–180 тысяч квадратных миль, в Норвежском – в 200–250 тысяч, в Беринговом – в 120–170 тысяч, в Охотском – 80–100 тысяч, в Японском – 60–70 тысяч и до 250 тысяч квадратных миль в указанной выше части Тихого океана.В морской зоне Атлантического океана против России могут использоваться британские и французские многоцелевые подводные лодки. Однако их боевые возможности существенно уступают американским аналогам как по показателям скрытности, так и по поисковым и ударным возможностям.
В Баренцевом, Карском и Охотском морях эти подводные силы будут действовать вне зон эффективной поддержки наземных систем разведки (прежде всего SOSUS) и других сил своих ВМС. В других районах, которые в той или иной степени контролируются системой SOSUS и радиолокационным полем ПВО, они, очевидно, станут работать в тесном взаимодействии с другими родами сил своих флотов и видов вооруженных сил, которые смогут эффективно противодействовать противолодочным силам нашего ВМФ.
Мы в тельняшках, но нас мало
Что может противопоставить наш флот вероятному подводному противнику? Прежде всего это многоцелевая ПЛА проекта 885, 11 ПЛА проекта 971 и четыре ПЛА проектов 945 и 945А. Четыре ПЛА проекта 671РТМК считаются устаревшими и в ближайшей перспективе планируется их вывод из состава ВМФ. Поэтому их учет не имеет смысла. Новейшая многоцелевая ПЛА проекта 885 обладает наивысшими возможностями по борьбе с лодками противника. Из 16 современных ПЛА 12 входят в состав Северного флота, а остальные – в Тихоокеанский. Однако далеко не все эти корабли будут привлекаться к решению противолодочных задач. Часть сил необходимо выделить для действий в составе группировок ударных сил для разгрома крупных надводных соединений противника – минимум две (а то и три) на каждом из флотов. ПЛА проекта 885 вряд ли будет привлекаться к решению противолодочных задач, если учесть ее высокую боевую ценность как ударного корабля.
НПЛ в составе нашего флота насчитывается 20 единиц, основную часть которых (16) составляют корабли проекта 877, вполне отвечающие современным требованиям. Из них в составе Тихоокеанского флота имеется 8 единиц, Северного – 7, Черноморского – 3 и Балтийского – 2. Предположительно все они будут использоваться для решения противолодочных задач в системе обороны РПКСН, районов базирования сил флота и морских коммуникаций в прилегающих к нашему побережью акваториях.Из числа надводных кораблей для решения противолодочных задач в ближней морской зоне могут быть привлечены до трех (в перспективе – до восьми) корветов проекта 20380, около 25 МПК проекта 1124 и его модификации. В дальней морской зоне возможно использование для борьбы с подводными лодками не более четырех БПК проекта 1155 (1155.1) и двух-трех фрегатов проекта 22350. Из них на Балтийском флоте – четыре корвета и три МПК, на Черноморском – восемь МПК, на Северном – два БПК и шесть МПК, на Тихоокеанском – два БПК и восемь МПК.
Из состава морской авиации на СФ вести борьбу с подводным противником смогут три самолета Ту-142М и около 10 Ил-38, порядка 20 вертолетов ПЛО Ка-27 корабельного базирования будут решать задачи обороны авианесущего соединения. В составе ТОФа семь-восемь Ту-142М, до 10 Ил-38 и около 20 Ка-27пл. Самостоятельно способны вести поиск современных малошумных подводных лодок в удаленных районах только самолеты Ту-142М и модернизированные Ил-38Н. В прибрежной зоне – вертолеты Ка-27 с использованием ОГАС.
Тактика булавочных уколов
Что можно сделать имеющимися силами в борьбе с подводной опасностью? Сначала обратим внимание на наиболее серьезную угрозу – ПЛАРБ вероятного противника, прежде всего американские. Для борьбы с ними СФ может выставить три самолета Ту-142М и максимум шесть-семь ПЛА проектов 971 и 945. При этом ежесуточно реально выполнение не более одного-двух самолетовылетов Ту-142М при нахождении в районе поиска в течение двух-трех часов. Если учесть, что американские ПЛАРБ, как правило, действуют в зоне наблюдения SOSUS, несмотря на значительно сниженную дальность обнаружения наших новых ПЛА этой системой, при наличии в районах маневренных сил зональной ПЛО (особенно базовой патрульной авиации – БПА) их длительное пребывание в районе поиска в конечном итоге приведет к обнаружению и выводу из района их действий ПЛАРБ. Исходя из этого даже в мирное время за несколько дней поисковых действий вся группировка сможет обнаружить хотя бы одну ПЛАРБ из четырех-пяти находящихся на патрулировании с вероятностью не более пяти процентов. В военное время действия авиации просто исключены – район маневрирования ПЛАРБ контролируется AWACS и противолодочные самолеты будут уничтожены силами ИА еще до подхода к району поиска. А нашим ПЛА предстоит действовать в условиях мощного противодействия сил зональной ПЛО. В этих условиях за первые шесть-семь суток ведения боевых действий практически все выделенные для поиска ПЛА будут уничтожены, а вероятность поражения хотя бы одной ПЛАРБ не превысит двух-трех процентов. На Тихом океане ситуация аналогична. То есть решать задачу борьбы с ПЛАРБ наш флот абсолютно неспособен. А значит, вообще нецелесообразно выделять силы на эту задачу.
Что же можно сделать с многоцелевыми ПЛА вероятного противника? Если рассматривать районы дальней морской зоны, контролируемые системой SOSUS и иными средствами зональной ПЛО и ПВО (это Норвежское, Берингово, Японское моря и районы Тихого океана, прилегающие к Японии с востока), то так же, как в ситуации с ПЛАРБ, практически ничего.
В районах Баренцева, Карского и Охотского морей за пределами 150–200-мильной зоны от побережья возможности борьбы с ПЛА противника существенно возрастают. Здесь основными задачами противолодочных сил станет уничтожение ПЛА в районах пуска КРБД по нашим наземным объектам. Исходя из располагаемого ресурса можно создать группировку противолодочных сил на СФ в составе двух-трех ПЛА проекта 971 (945), трех Ту-142М и одной РПУГ из двух БПК проекта 1155, действующих при поддержке пяти – восьми Ил-38. Поисковые возможности такой группировки обеспечивают в мирное время обнаружение в течении трех – пяти суток порядка одной-двух американских подводных лодок из нескольких развернутых в этом районе. Судя по открытым данным, группировка сможет осуществлять за ними слежение до четырех-пяти часов (во всяком случае именно столько, по данным СМИ, наши противолодочные силы вели обнаруженную вблизи наших территориальных вод американскую ПЛА в 2013 году). Соответственно с началом боевых действий вероятность уничтожения хотя бы одной из развернутых в этом районе ПЛА противника составит не более 10–15 процентов. Основную часть имеющихся КРБД в обычном снаряжении ПЛА США израсходуют в течении первых суток-двух при воздушной наступательной операции. За это время группировка наших противолодочных сил сможет уничтожить не более одной ПЛА из 8–10 развернутых в этом районе.
То есть предотвратить ракетный удар по нашей территории с ПЛА противника наши противолодочные силы не смогут. В целом за 4–5 суток такая группировка уничтожит одну-две ПЛА противника (10–25%), потеряв до половины своего корабельного состава и практически утратив боеспособность. То есть задача разгрома группировки противника решена не будет.
В 150–200-мильной зоне появляется возможность нарастить численность противолодочных сил до уровня, когда они смогут, пусть и в весьма ограниченном объеме, решать задачи борьбы с подводными лодками противника. При этом потери могут оказаться весьма существенными. После 10–12 суток ведения боевых действий вероятна утрата ими своей боеспособности. Из проведенного анализа следует, что в настоящее время наш ВМФ неспособен с необходимой эффективностью вести борьбу с подводной угрозой. Основной причиной этого является отсутствие эффективных стационарных и позиционных систем контроля подводной обстановки, особенно в дальней морской зоне, а также недостаток маневренных противолодочных сил. Располагая таковыми, ВМС США имеют возможность с хорошей эффективностью контролировать подводные лодки нашего флота на большей части океанских и морских ТВД.
Информация