Угасание военного могущества и эпоха тюльпанов в Османской империи
Флот
Наряду с сухопутной армией в 1730-е годы активно развивался военный флот Российской империи. При Петре II его развитие фактически остановилось. В 1728 г. шведский посланник доносил своему правительству из России: «Несмотря на ежегодную постройку галер, русский галерный флот сравнительно с прежним сильно уменьшается; корабельный же приходит в прямое разорение потому, что старые корабли все гнилы, так что более четырех или пяти линейных кораблей вывести в море нельзя, а постройка новых ослабела. В адмиралтействах же такое несмотрение, что флот и в три года нельзя привести в прежнее состояние, но об этом никто не думает».
Под руководством новой императрицы всё изменилось. Уже в июле 1730 г. был принят указ, в котором «наикрепчайше подтверждалось Адмиралтейств-коллегий, чтобы корабельный и галерный флот содержаны были по уставам, регламентам и указам, не ослабевая и не уповая на нынешнее благополучное мирное время». В декабре 1731 г. на Адмиралтейской верфи заложили новый 66-пушечный корабль. Тогда же императрица Анна Иоанновна распорядилась возобновить на Балтийском флоте регулярные учения с выходом в море, дабы «иметь сие и людям обучение и кораблям подлинной осмотр, ибо в гавани такелаж и прочее повреждение невозможно так осмотреть, как корабль в движении».
В 1732 г. была учреждена специальная комиссия, целью которой провозглашалось «приведение в надлежащий, постоянный и добрый порядок флота, как корабельного, так и галерного и адмиралтейства и всего, что к тому принадлежит». Председателем Морской комиссии стал Остерман, а в её состав вошли опытные моряки, контр-адмиралы Т. Сандерс, Н. Сенявин, П. Бредаль, В. Дмитриев-Мамонов и граф Н. Головин. Комиссия приняла решение срочно возобновить строительство на Балтике крупных парусных кораблей. К 1736 г. Балтийский флот включал 20 линейных кораблей, 17 фрегатов, 2 шнявы, 2 бомбардирских судна и 8 пакетботов. Кроме того, существовала самостоятельная и довольно многочисленная Гребная флотилия. За все царствование Анны Иоанновны только для Балтийского флота построили около 100 боевых кораблей, в том числе 20 линейных кораблей и 10 фрегатов.
При Анне Иоанновне была также реформирована руководившая военно-морскими силами Адмиралтейств-коллегия. Вместо прежних одиннадцати контор в ее составе создали четыре экспедиции, что значительно упростило делопроизводство, уменьшило переписку и позволило улучшить денежную и материальную отчетность. Реформировали и штаты личного состава флота в целом. Все офицеры и матросы корабельного и галерного флота были сведены в 36 рот. В дополнение к ним в 1733 г. были сформировали два морских солдатских полка по двенадцать рот каждый. Кроме того, в 1734 г. появился корпус морской артиллерии, также в составе двенадцати рот. Свидетель реорганизации флотских штатов датчанин П. фон Хавен, отмечал в своих записках: «Все матросы (галерного флота) получили оружие, как солдаты, а именно шпаги, ружья и багинеты, и теперь должны помимо морского дела обучаться еще и военному. Это явно сделано с целью более успешно применять их на флотилиях против турок. Весь офицерский штат был также изменен и устроен по английскому образцу в лучшую для офицеров сторону...». Флотская служба была очень тяжелой, даже по сравнению с армейской, поэтому дворяне поступали в Морскую академию, готовившую флотских офицеров, неохотно, особенно после открытия Шляхетного корпуса. Однако большинство кадров были природными русскими.
С обострением отношений между Россией и Портой заметно усилился интерес Петербурга к строительству кораблей на Дону и Днепре, благо положительный опыт уже был. Весной 1733 г. на Дон был отправлен вице-адмирал Змаевич, которому поручалось «с поспешением» приступить к строительству 20 галер, 23 ботов и 400 будар (небольшое казачье судно, др. названия — долбленая лодка, однодеревка, долбушка, дуб и т. д.). В 1735-1736 гг. эти суда, по мере изготовления, сосредоточивались в Павловске и Таврове и вошли в состав Донской флотилии. В январе 1738 г., по инициативе Миниха на Днепре, на острове Хортица была основана Запорожская верфь.
Таким образом, в правление Анны Иоанновны армия и флот России были значительно укреплены. Руководство российскими вооруженными силами стало более централизованным. В составе кавалерии появились кирасирские полки. Были уточнены и усовершенствованы правила ведения боя пехотой. Для подготовки офицеров был открыт Шляхетный корпус, что положило начало полуторавековой истории кадетских корпусов в России. Расширилась сеть школ для солдатских детей. Фактически возродилось кораблестроение. Правда, Миних насаждал прусскую систему обучения, сводившуюся к муштре и увеличивающую тяжесть службы для солдат. Однако в целом вооруженные силы Российской империи серьёзно окрепли.
Угасание военного могущества и эпоха тюльпанов в Османской империи
Период царствования османского султана Ахмеда III (1703 по 1730 год) послужил прологом к войне с Россией, историки нарекли «эпохой тюльпанов». Действительно и сам султан, и его соратник великий визирь Невшехирли Ибрагим-паша, а за ними и многие представители турецкой элиты, чрезвычайно любили эти изысканные цветы, тратили большие деньги на их приобретение и даже сами выводили новые сорта. Однако дело было не только в этом. По-турецки слово «тюльпан» звучит, как «ляле» и имеет символическое значение из-за созвучия со словом «Аллах». Правление Ахмеда III было временем, когда Османская империя изо всех сил пыталась отстоять позиции великой державы свои в стремительно менявшемся мире и сохранить результаты своих прежних побед, свой «поцелуй тюльпана». Правительство Ахмеда III приняло меры по преодолению становившегося все более очевидным отставания Османской империи от европейских держав и провело ряд реформ.
Правда, траты султана и вельмож на строительство роскошных дворцов и парков, организацию увеселений на новый, «европейский», лад, которые в «эпоху тюльпанов», стали ещё более безудержными, и попытка вестернизации Османской империи (во многом этот процесс был похож на вестернизацию России), которая была ведущей державой исламского мира, не смогли вернуть империи былую мощь и славу. Вестернизация несколько обновила экономику, вооруженные силы, центральный аппарат, но в итоге усилила зависимость Турции от Запада. Постепенно экономика и финансы попали под полный контроль западных стран, а Турция стала играть роль тарана в борьбе с Россией, регулярно выставляя пушечное мясо в интересах Англии, Франции, а затем и Германии с Австрией (Первая мировая война).
Султан Ахмед III
Интерес турецкой элите к достижениям Запада, в первую очередь военным, был связан с постепенной внутренней деградацией, которая привела к утрате военного превосходства Османской империей, ранее бывшей ведущей военной державой в Европе. Османы потерпели сокрушительное поражение в войне 1683-1698 гг. Карловицкий мир принес большие территориальные потери Османской империи. Почти все венгерские земли, принадлежавшие Порте, отошли Австрии. Австрийцы получили Трансильванию и почти всю Славонию. Польше досталась часть турецких владений в Правобережной Украине-Малороссии и Подолия. Морея осталась за Венецией. Венецианцы также получили ряд крепостей в Далмации и несколько островов Архипелага. Турция потеряла большие доходы, поступавшие с этих территорий. Военному престижу Порты был нанесен огромный урон. Османская империя перестала быть грозой для своих европейских соседей. Теперь её рассматривали как возможную добычу.
В 1714-1718 гг. Порта воевала с Венецией и Австрией. Сначала турки одерживали вверх в борьбе с венецианцами. Но когда на стороне Венеции выступила Австрия, Порта стала терпеть поражение. Австрийский полководец Евгений Савойский несколько раз бил османов в Венгрии и Сербии. Австрия заняла часть Сербии с Белградом и некоторые другие территории. Под дипломатическим давлением Англии и Голландии, которые опасались усиления Австрии, был заключен Пожаревацкий мир. К Австрии отошла часть Сербии (включая Белград), Банат, Северная Босния и часть Валахии. Австрийцы получили в Порте капитуляционные права (преимущества и льготы), подобные тем, которые раньше приобрели французы и англичане. Правда, Венеция вернула Порте Морею и ряд остров, но это было слабое утешение для Стамбула. Кроме того, предприимчивые венецианцы смогли добиться новых льгот для своих купцов.
Не удачно сложилась для Порты и очередная война с Персией-Ираном (1724-1736). Турецкая элита надеялась на фоне ослабления сефевидского Ирана взять на Востоке реванш после тяжелых поражений на Западе. Турецкие войска вторглись в Закавказье, захватили Ереван и Тбилиси. Это едва не привело к войне с Российской империей, которая в это время получила согласие персидского шаха на уступку ей западного и южного побережья Каспия. Кроме того, Россия издавна выступала в качестве покровителя единоверных грузин и армян. Однако Россия была истощена длительной войной со Швецией и не решилась начать новую войну с Турцией. В конце концов, летом 1724 г. в Константинополе был заключен русско-турецкий договор о разделе персидских владений в Закавказье. Порте отошли восточные области Грузии и Армении, Тебризское Казвинское и Шемахинское ханства. Россия получила прикаспийские города и провинции.
После подписания этого соглашения османские войска начали наступление в западной части Персии и заняли Хамадан. В 1725 г. турки взяли Казвин, затем, после тяжелой осады, Тебриз. В 1726 г. персидские войска отбили османов на подступах к Исфахану. По договору 1727 г. Персия уступила Османской империи чуть ли не половину своей территории. Однако этот успех Порты оказался недолговечным. Талантливый и жестокий персидский полководец Надир, который в конце 20-х годов стал фактическим правителем страны, добился перелома в войне в пользу Персии. Надир изгнал османов из Хамадана, Керманшаха и Южного Азербайджана. В 1734-1735 гг. персидские войска заняли Северный Азербайджан, Восточную Грузию и Северную Армению. Закавказье было опустошено страшной войной. Десятки тысяч мирных жителей были убиты и уведены в рабство. Турция вынуждена была заключить мир. В 1736 г. в Эрзеруме был заключен мир. Порта вернула Персии все ранее захваченные области. Политическому и военному престижу Порты снова был нанесен большой урон. Кроме того, длительная и неудачная война истощила финансы державы, вызвала резкий рост налогового и другого бремени на население.
Неудивительно, что турецкая элита стала искать пути восстановления и укрепления мощи османской империи, прежде всего военной. Прежде всего у османов возник интерес к жизни и достижениям передовых для того времени европейских держав. В 1720 г. по повелению султана Ахмеда III во Францию было направлено посольство во главе с Челеби Мехмед-эфенди. Инициатором отправки посольства и наставником посла был великий визирь Ибрагим-паша (он занимал этот пост в 1718-1730 гг.). Ибрагим был одним из первых крупных османских государственных деятелей, который осознал необходимость сломать барьер предубеждённости против всего европейского, начать серьёзно знакомиться с достижениями европейских стран в организации государственных и военных дел, в развитии науки и техники. Послу поручили внимательно ознакомиться с экономикой, культурой и наукой Франции. Посольство пробыло во Франции два года. Члены посольства изучили государственное устройство и общественно-политическую жизнь Франции осмотрели предприятия и крепости, побывали на военном смотре, посетили королевскую Академию и другие учреждения. Всё увиденное Мехмед-эфенди изложил в «Книге о посольстве». Этот труд во многом способствовал зарождению идеи «европеизации» Османской державы в среде турецкой феодально-бюрократической элиты и дал толчок к первым изменениям. По сути, османы повторили опыт посольство русского царя Петра, который также начал коренную вестернизацию России.
Поступивший на турецкую службу и принявший ислам француз граф Бонневаль основал в Стамбуле артиллерийскую школу. Это было первое в Турции светское учебное заведение, где преподавали точные науки. Крупным событием стало введение книгопечатания на турецком языке. В 1727 г. султан издал указ об открытии первой типографии. В Турции начали печатать книги написанные как мусульманскими, так и европейскими авторами. Это было исключительно важное событие в жизни Османской империи, в развитии образования, науки и культуры в целом.
Ибрагим-паша пытался упорядочить дела в административном аппарате Османской империи, улучшить финансовое состояние, повысить боеспособность вооруженных сил. Центральные власти пытались упорядочить налоговую систему, привлекали отдельных иностранных военных советников, стремились создать новые части артиллерии, строить новые корабли. Но реформаторы не имели ясной программы и цели, реформы были непоследовательными, бессистемными. В результате реформы не дали тогда сколько-нибудь заметных результатов.
Великий визирь Невшехирли Дамад Ибрагим-паша
Более того, недовольство консервативных кругов и горожан, раздраженных высокими налогами и коррупцией, привело к восстанию населения Константинополя. Непосредственной причиной восстания стало военное поражение в войне с Персией. Известия о поражениях 1729-1730 гг. стали поводом к восстанию. Почва к восстанию была подготовлена коррупцией режима. Русский резидент в Константинополе И. И. Неплюев отмечал в своих донесениях: «Салтан Агмет… с начала своего государствования и до окончания был побеждён ненасытимою страстью сребролюбия. Во удовольствие тому министры его, оставя правду и суд, всякими мерами и нападками от подданных деньги похищали и ненасыть салтанскую исполняли. За что народ турецкий и всякого рода подданные от излишних вновь налагаемых пошлин и напрасных нападений в немалом озлоблении находились и ропоты о лихоимстве салтанском и министерском умножались».
Недовольство жителей Константинополя резким ухудшением их положения подогревалось раздражением, которое вызвали у них разнузданная роскошь и безумные траты султанского двора, пышные празднества и развлечения элиты во время войны, когда вся страна бедствовала. Историки Мехмед Рашид Эфенди и Исмаил Асым Эфенди позже писали: «… гнев народа только усиливался и вскоре перерос в беспорядки; несмотря на финансовые трудности в стране днём и ночью проводились празднества, а когда праздники заканчивались великий визирь и султан отправлялись в сад дворца Давутпаша слушать пение соловья». Историк Шем’даны-заде писал об Ибрагим-паше: «… расточитель и мот, день и ночь он развлекается, обманывая народ изобретениями, установленными в дни праздников на площадях: люльки, карусели, качели; смешивая тем самым мужчин и женщин, замутняя из разум лживыми песнями». Понятно, что недовольством народа воспользовались политические противники визиря, недовольные его политикой.
В конце сентября 1730 г. население столицы империи было взбудоражено известием о сдаче Тебриза и военном бунте в Эрзеруме, который подняли отступающие войска. Это накалило обстановку в столице до крайности. Началось восстание ремесленников и городской бедноты. К ним присоединились янычары, которые были активными участниками городской торговли и ремесленного производства и также страдали от чрезвычайных военных налогов. Янычар возглавил Патрона Халил, по происхождению албанец. Вечером 29 сентября восставшие захватили Терсане — морской арсенал. Затем основные янычарские части, которые два дня занимали выжидательную позицию, присоединились к мятежникам, и их общее число увеличилось до 60 тыс. человек.
Это заставило султана начать переговоры. 30 сентября восставшие освободили из тюрем заключенных. К вечеру восставшие блокировали султанский дворец. Ахмед попытался спасти свой трон и приказал казнить визиря Ибрагима и нескольких сановников, вызывавших особую ненависть бунтовщиков. Однако это не спасло его. В ночь на 2 октября султан был вынужден уступить трон своему племяннику. Новый султан Махмуд I вскоре восстановил порядок. Чтобы успокоить народ султан поклялся отменить новые налоги и ликвидировать надбавки к обычным налогам. Многие мятежники получили высокие должности. Сам Халил вошёл в диван (высший орган власти). Одновременно султан активно готовился к ответному удару. Он применил испытанный способ — подкуп. Махмуда поддержали крымский хан, новый визирь, муфтий и офицеры янычар, недовольные возвышением Патрона Халила. В результате воздействия мусульманского духовенства ряды восставших сильно поредели.
В ноябре Патрон Халил и другие руководители был убит по приказу Махмуда I прямо на заседании высшего совета. Их тела выбросили в море. Многих активных деятелей восстания арестовали и сослали. Затем началась охота за повстанцами. За три дня было убито более 7 тыс. человек. Однако выжившие и их товарищи попытались отомстить. Последовавшее в марте 1731 г. восстание было утоплено в крови.
Восстание Патрона Халила. Жан-Батист ван Мур
Проекты реформирования турецкой армии
Военному делу Ахмед III придавал особое значение. Первые проекты реорганизации османской армии появились у султана еще до назначения визирем Невшехирли Ибрагима-паши. В конце 1710 г. австрийский посланник в Константинополе фон Тальман сообщал своему правительству, что некий поляк Станислав Понятовский через французского посла графа Дезальера передал визирю Балтаджи Мехмед-паше проект, предусматривавший, «как в короткое время сделать турецкие войска регулярными и непобедимыми».
Следующий проект военной реформы османам предложил венгерский князь Ференц Ракоци, руководитель антигабсбургского восстания 1703-1711 гг., что вызвало особенные опасения в Вене. Предлагалось сформировать регулярный корпус из солдат-христиан и мусульман под командованием князя. Ракоци принял предложение и переселился в Турцию в 1717 г.. но план не был реализован. Затем по приказу Ибрагима Невшехирли был составлен еще один трактат о необходимости военных реформ. Одни исследователи приписывают текст Ракоци, другие — выходцу из Трансильвании, основателю первой турецкой типографии Ибрагиму Мютеферрике.
В конце 1717 г. в Константинополь приехал французский военный инженер Рошфор. Он установил контакты с Ибрагимом Невшехирли и предложили переселить в Турцию французских гугенотов, а затем создать при турецкой армии корпус военных инженеров. Проекты Рошфора, однако, не были реализованы, как из-за давления со стороны Франции, так и из-за недовольства янычар, не желавших служить с «гяурами» («неверными»). В 1720-е годы Ракоци предложил Порте создать регулярный корпус из венгров, албанцев и запорожских казаков. Сам визирь Ибрагим-паша был горячим сторонником реформирования армии по европейскому образцу. В докладе Ахмеду III в 1718 г. он писал: «Состояние наших войск известно, даже если у неприятеля будет десять тысяч человек, сто тысяч наших воинов не могут им противостоять и бегут».
В 1730-е годы попытался сдвинуть дело с мёртвой точки француз Александр Клод Бонневаль, который служил прежде в австрийской армии, но из-за конфликта с венскими властями покинул службу и предложил свои услуги визирю Ибрагим-паше. После гибели визиря, Бонневаль (принявший ислам и взявший имя Ахмед-паши) некоторое время находился при Ракоци, а в начале 1732 г. снова был востребован правительством. По приказу нового визиря Топала осман-паши он занял должность главного артиллерийского командира и приступил к реорганизации бомбардирского корпуса по европейскому образцу. В 1732-1735 гг. в артиллерийскую школу набрали людей, которых обучали европейцы (в основном французы, принявшие ислам). Однако первые выпускники погибли в войне с Россией и Австрией и школу через некоторое время закрыли.
Султан Махмуд I
Таким образом, в правление Ахмеда III все проекты создания регулярной армии так и остались проектами. Главная причина этого заключается в яростном сопротивлении янычар и духовенства. Янычары очень дорожили своим привилегированным положением и были готовы отстаивать его с оружием в руках. Сами янычары, как, впрочем, и сипахи (турецкая тяжелая кавалерия), категорически отказывались учиться новым приемам ведения боя. Из-за этого военное дело в Османской империи замерло на уровне XV-XVI веков. Перед сражением османская армия обычно становилась в три линии: впереди конница, за ней пехота, а позади все артиллерия. Конница делилась на отдельные группы неопределенного состава и численности. Излюбленным приемом турецкой кавалерии было заставить врага ложной атакой сосредоточиться на одном фланге, а затем нанести удар по другому, смять строй противника. Пехота была очень мало подвижна и лишь поддерживала кавалерию, заняв оборонительные позиции. При обороне пехота отбивала натиск врага, давая коннице возможность перегруппировать силы и контратаковать. Вообще османы предпочитали нападать, имея численный перевес, стремились добиться успеха быстрой атакой, смять первые ряды противника и развить наступление. Однако при упорном сопротивлении противника теряли боевой дух, также быстро отступали.
В начале XVIII в. корпус янычар уже утратил былую боеспособность. Система комплектования янычарского корпуса «девширме» («налог кровью») часто нарушалась. В янычары проникали дети торговцев, мелких чиновников-мусульман, которые стремились войти в привилегированную корпорацию. В списки корпуса было внесено множество посторонних людей и просто «мертвых душ» для получения жалования. Большое жалование, привилегии, щедрые подарки султанов, возможность выдвинуться на высокие военные посты, все это делало янычар замкнутой кастой, которая яростно отстаивала свои права. Любые покушения на свои привилегии янычарский корпус встречал ожесточенным отпором и очень скоро превратился не сколько в опору султанского престола, а в угрозу для тех правителей, которые относились к ним без должного почтения. Неслучайно, что в XVII — XVIII вв. изобилуют примерами янычарских мятежей, жертвами которых стали многие султаны.
Другая важнейшая составная часть османской армии — сипахи, также выродилась. Конное ополчение, состоявшее из владельцев военных ленов, пожалованных за военную службу, пришло в упадок. За несколько столетий качественно изменился состав землевладельцев. С конца XVI века перестал соблюдаться запрет на сосредоточение нескольких ленов в одних руках. Возникали обширные поместья, владельцы которых произвольно увеличивали повинности крестьян и не интересовались военным делом. На смену патриархальному феодалу, которого интересовали в первую очередь война и военная добыча, пришёл гораздо более прижимистый землевладелец, который стремился выжать максимальные доходы из крестьян и старательно избегавший военной службы. Всеми правдами и неправдами лены приобретали гражданские чиновники, купцы и ростовщики. Многие дворяне-сипахи, напротив, разорялись. В середине XVII в. писатель Кочи-бей с возмущением отмечал, что если раньше «села и пахотные поля были в руках мужей сабли и сынов очага», то теперь их захватывает «всякая сволочь».
Понятно, что это привело к падению военной мощи державы. Сипахийская кавалерия уменьшалась количественно и резко ухудшилась по качеству, боеспособности. Если при султане Сулеймане Великолепном сипахи насчитывали более двухсот тысяч человек, то на рубеже XVII-XVIII столетий их численность, по данным побывавшего в Турции графа Марсильи, составляла немногим более пятнадцати тысяч. Выучка кавалерии резко ухудшилась. Современник Марсильи английский дипломат Поль Рико (1628-1700 гг.) отмечает в своей книге о Турции, что в бою сипахи «не что иное, как смущенное множество людей». Сходную оценку дает дубровчанин С. Градич: «Отличавшиеся прежде воинственностью, силой, терпеливостью, скромностью, воздержанностью и бережливостью, ныне они (сипахи) стали вялы, трусливы, сладострастны...».
Более того, уже в XVII веке сипахи постоянно участвовали в смутах и мятежах, который сотрясали империю изнутри. Для борьбы с ними османское правительство всё чаще использовало янычар, попадая от них в ещё большую зависимость. В Османской империи также существовало множество различных иррегулярных ополчений, но их боеспособность была ещё ниже. Они в основном «отличались» грабежами и резнёй мирного населения.
Таким образом, к началу войны с Российской империей Турция была не в лучшем состоянии. Она утратила внутреннее единство и силу, потерпела ряд поражений от соседних держав. Ядро армии, янычары и сипахи, находилось на стадии разложения. Необходимые реформы не удалось провести из-за отсутствия четкой цели и программы, а также сопротивления консервативной части элиты и общества. Однако Порта по-прежнему была мощной региональной державой с огромным мобилизационным потенциалом. Турция была способна выставить большую армию и контролировала обширные территории в Азии, Африке и Европе. Османский флот хозяйничал в Черном море и имел сильные позиции в Средиземноморье.
Сипах
Продолжение следует…
Наряду с сухопутной армией в 1730-е годы активно развивался военный флот Российской империи. При Петре II его развитие фактически остановилось. В 1728 г. шведский посланник доносил своему правительству из России: «Несмотря на ежегодную постройку галер, русский галерный флот сравнительно с прежним сильно уменьшается; корабельный же приходит в прямое разорение потому, что старые корабли все гнилы, так что более четырех или пяти линейных кораблей вывести в море нельзя, а постройка новых ослабела. В адмиралтействах же такое несмотрение, что флот и в три года нельзя привести в прежнее состояние, но об этом никто не думает».
Под руководством новой императрицы всё изменилось. Уже в июле 1730 г. был принят указ, в котором «наикрепчайше подтверждалось Адмиралтейств-коллегий, чтобы корабельный и галерный флот содержаны были по уставам, регламентам и указам, не ослабевая и не уповая на нынешнее благополучное мирное время». В декабре 1731 г. на Адмиралтейской верфи заложили новый 66-пушечный корабль. Тогда же императрица Анна Иоанновна распорядилась возобновить на Балтийском флоте регулярные учения с выходом в море, дабы «иметь сие и людям обучение и кораблям подлинной осмотр, ибо в гавани такелаж и прочее повреждение невозможно так осмотреть, как корабль в движении».
В 1732 г. была учреждена специальная комиссия, целью которой провозглашалось «приведение в надлежащий, постоянный и добрый порядок флота, как корабельного, так и галерного и адмиралтейства и всего, что к тому принадлежит». Председателем Морской комиссии стал Остерман, а в её состав вошли опытные моряки, контр-адмиралы Т. Сандерс, Н. Сенявин, П. Бредаль, В. Дмитриев-Мамонов и граф Н. Головин. Комиссия приняла решение срочно возобновить строительство на Балтике крупных парусных кораблей. К 1736 г. Балтийский флот включал 20 линейных кораблей, 17 фрегатов, 2 шнявы, 2 бомбардирских судна и 8 пакетботов. Кроме того, существовала самостоятельная и довольно многочисленная Гребная флотилия. За все царствование Анны Иоанновны только для Балтийского флота построили около 100 боевых кораблей, в том числе 20 линейных кораблей и 10 фрегатов.
При Анне Иоанновне была также реформирована руководившая военно-морскими силами Адмиралтейств-коллегия. Вместо прежних одиннадцати контор в ее составе создали четыре экспедиции, что значительно упростило делопроизводство, уменьшило переписку и позволило улучшить денежную и материальную отчетность. Реформировали и штаты личного состава флота в целом. Все офицеры и матросы корабельного и галерного флота были сведены в 36 рот. В дополнение к ним в 1733 г. были сформировали два морских солдатских полка по двенадцать рот каждый. Кроме того, в 1734 г. появился корпус морской артиллерии, также в составе двенадцати рот. Свидетель реорганизации флотских штатов датчанин П. фон Хавен, отмечал в своих записках: «Все матросы (галерного флота) получили оружие, как солдаты, а именно шпаги, ружья и багинеты, и теперь должны помимо морского дела обучаться еще и военному. Это явно сделано с целью более успешно применять их на флотилиях против турок. Весь офицерский штат был также изменен и устроен по английскому образцу в лучшую для офицеров сторону...». Флотская служба была очень тяжелой, даже по сравнению с армейской, поэтому дворяне поступали в Морскую академию, готовившую флотских офицеров, неохотно, особенно после открытия Шляхетного корпуса. Однако большинство кадров были природными русскими.
С обострением отношений между Россией и Портой заметно усилился интерес Петербурга к строительству кораблей на Дону и Днепре, благо положительный опыт уже был. Весной 1733 г. на Дон был отправлен вице-адмирал Змаевич, которому поручалось «с поспешением» приступить к строительству 20 галер, 23 ботов и 400 будар (небольшое казачье судно, др. названия — долбленая лодка, однодеревка, долбушка, дуб и т. д.). В 1735-1736 гг. эти суда, по мере изготовления, сосредоточивались в Павловске и Таврове и вошли в состав Донской флотилии. В январе 1738 г., по инициативе Миниха на Днепре, на острове Хортица была основана Запорожская верфь.
Таким образом, в правление Анны Иоанновны армия и флот России были значительно укреплены. Руководство российскими вооруженными силами стало более централизованным. В составе кавалерии появились кирасирские полки. Были уточнены и усовершенствованы правила ведения боя пехотой. Для подготовки офицеров был открыт Шляхетный корпус, что положило начало полуторавековой истории кадетских корпусов в России. Расширилась сеть школ для солдатских детей. Фактически возродилось кораблестроение. Правда, Миних насаждал прусскую систему обучения, сводившуюся к муштре и увеличивающую тяжесть службы для солдат. Однако в целом вооруженные силы Российской империи серьёзно окрепли.
Угасание военного могущества и эпоха тюльпанов в Османской империи
Период царствования османского султана Ахмеда III (1703 по 1730 год) послужил прологом к войне с Россией, историки нарекли «эпохой тюльпанов». Действительно и сам султан, и его соратник великий визирь Невшехирли Ибрагим-паша, а за ними и многие представители турецкой элиты, чрезвычайно любили эти изысканные цветы, тратили большие деньги на их приобретение и даже сами выводили новые сорта. Однако дело было не только в этом. По-турецки слово «тюльпан» звучит, как «ляле» и имеет символическое значение из-за созвучия со словом «Аллах». Правление Ахмеда III было временем, когда Османская империя изо всех сил пыталась отстоять позиции великой державы свои в стремительно менявшемся мире и сохранить результаты своих прежних побед, свой «поцелуй тюльпана». Правительство Ахмеда III приняло меры по преодолению становившегося все более очевидным отставания Османской империи от европейских держав и провело ряд реформ.
Правда, траты султана и вельмож на строительство роскошных дворцов и парков, организацию увеселений на новый, «европейский», лад, которые в «эпоху тюльпанов», стали ещё более безудержными, и попытка вестернизации Османской империи (во многом этот процесс был похож на вестернизацию России), которая была ведущей державой исламского мира, не смогли вернуть империи былую мощь и славу. Вестернизация несколько обновила экономику, вооруженные силы, центральный аппарат, но в итоге усилила зависимость Турции от Запада. Постепенно экономика и финансы попали под полный контроль западных стран, а Турция стала играть роль тарана в борьбе с Россией, регулярно выставляя пушечное мясо в интересах Англии, Франции, а затем и Германии с Австрией (Первая мировая война).
Султан Ахмед III
Интерес турецкой элите к достижениям Запада, в первую очередь военным, был связан с постепенной внутренней деградацией, которая привела к утрате военного превосходства Османской империей, ранее бывшей ведущей военной державой в Европе. Османы потерпели сокрушительное поражение в войне 1683-1698 гг. Карловицкий мир принес большие территориальные потери Османской империи. Почти все венгерские земли, принадлежавшие Порте, отошли Австрии. Австрийцы получили Трансильванию и почти всю Славонию. Польше досталась часть турецких владений в Правобережной Украине-Малороссии и Подолия. Морея осталась за Венецией. Венецианцы также получили ряд крепостей в Далмации и несколько островов Архипелага. Турция потеряла большие доходы, поступавшие с этих территорий. Военному престижу Порты был нанесен огромный урон. Османская империя перестала быть грозой для своих европейских соседей. Теперь её рассматривали как возможную добычу.
В 1714-1718 гг. Порта воевала с Венецией и Австрией. Сначала турки одерживали вверх в борьбе с венецианцами. Но когда на стороне Венеции выступила Австрия, Порта стала терпеть поражение. Австрийский полководец Евгений Савойский несколько раз бил османов в Венгрии и Сербии. Австрия заняла часть Сербии с Белградом и некоторые другие территории. Под дипломатическим давлением Англии и Голландии, которые опасались усиления Австрии, был заключен Пожаревацкий мир. К Австрии отошла часть Сербии (включая Белград), Банат, Северная Босния и часть Валахии. Австрийцы получили в Порте капитуляционные права (преимущества и льготы), подобные тем, которые раньше приобрели французы и англичане. Правда, Венеция вернула Порте Морею и ряд остров, но это было слабое утешение для Стамбула. Кроме того, предприимчивые венецианцы смогли добиться новых льгот для своих купцов.
Не удачно сложилась для Порты и очередная война с Персией-Ираном (1724-1736). Турецкая элита надеялась на фоне ослабления сефевидского Ирана взять на Востоке реванш после тяжелых поражений на Западе. Турецкие войска вторглись в Закавказье, захватили Ереван и Тбилиси. Это едва не привело к войне с Российской империей, которая в это время получила согласие персидского шаха на уступку ей западного и южного побережья Каспия. Кроме того, Россия издавна выступала в качестве покровителя единоверных грузин и армян. Однако Россия была истощена длительной войной со Швецией и не решилась начать новую войну с Турцией. В конце концов, летом 1724 г. в Константинополе был заключен русско-турецкий договор о разделе персидских владений в Закавказье. Порте отошли восточные области Грузии и Армении, Тебризское Казвинское и Шемахинское ханства. Россия получила прикаспийские города и провинции.
После подписания этого соглашения османские войска начали наступление в западной части Персии и заняли Хамадан. В 1725 г. турки взяли Казвин, затем, после тяжелой осады, Тебриз. В 1726 г. персидские войска отбили османов на подступах к Исфахану. По договору 1727 г. Персия уступила Османской империи чуть ли не половину своей территории. Однако этот успех Порты оказался недолговечным. Талантливый и жестокий персидский полководец Надир, который в конце 20-х годов стал фактическим правителем страны, добился перелома в войне в пользу Персии. Надир изгнал османов из Хамадана, Керманшаха и Южного Азербайджана. В 1734-1735 гг. персидские войска заняли Северный Азербайджан, Восточную Грузию и Северную Армению. Закавказье было опустошено страшной войной. Десятки тысяч мирных жителей были убиты и уведены в рабство. Турция вынуждена была заключить мир. В 1736 г. в Эрзеруме был заключен мир. Порта вернула Персии все ранее захваченные области. Политическому и военному престижу Порты снова был нанесен большой урон. Кроме того, длительная и неудачная война истощила финансы державы, вызвала резкий рост налогового и другого бремени на население.
Неудивительно, что турецкая элита стала искать пути восстановления и укрепления мощи османской империи, прежде всего военной. Прежде всего у османов возник интерес к жизни и достижениям передовых для того времени европейских держав. В 1720 г. по повелению султана Ахмеда III во Францию было направлено посольство во главе с Челеби Мехмед-эфенди. Инициатором отправки посольства и наставником посла был великий визирь Ибрагим-паша (он занимал этот пост в 1718-1730 гг.). Ибрагим был одним из первых крупных османских государственных деятелей, который осознал необходимость сломать барьер предубеждённости против всего европейского, начать серьёзно знакомиться с достижениями европейских стран в организации государственных и военных дел, в развитии науки и техники. Послу поручили внимательно ознакомиться с экономикой, культурой и наукой Франции. Посольство пробыло во Франции два года. Члены посольства изучили государственное устройство и общественно-политическую жизнь Франции осмотрели предприятия и крепости, побывали на военном смотре, посетили королевскую Академию и другие учреждения. Всё увиденное Мехмед-эфенди изложил в «Книге о посольстве». Этот труд во многом способствовал зарождению идеи «европеизации» Османской державы в среде турецкой феодально-бюрократической элиты и дал толчок к первым изменениям. По сути, османы повторили опыт посольство русского царя Петра, который также начал коренную вестернизацию России.
Поступивший на турецкую службу и принявший ислам француз граф Бонневаль основал в Стамбуле артиллерийскую школу. Это было первое в Турции светское учебное заведение, где преподавали точные науки. Крупным событием стало введение книгопечатания на турецком языке. В 1727 г. султан издал указ об открытии первой типографии. В Турции начали печатать книги написанные как мусульманскими, так и европейскими авторами. Это было исключительно важное событие в жизни Османской империи, в развитии образования, науки и культуры в целом.
Ибрагим-паша пытался упорядочить дела в административном аппарате Османской империи, улучшить финансовое состояние, повысить боеспособность вооруженных сил. Центральные власти пытались упорядочить налоговую систему, привлекали отдельных иностранных военных советников, стремились создать новые части артиллерии, строить новые корабли. Но реформаторы не имели ясной программы и цели, реформы были непоследовательными, бессистемными. В результате реформы не дали тогда сколько-нибудь заметных результатов.
Великий визирь Невшехирли Дамад Ибрагим-паша
Более того, недовольство консервативных кругов и горожан, раздраженных высокими налогами и коррупцией, привело к восстанию населения Константинополя. Непосредственной причиной восстания стало военное поражение в войне с Персией. Известия о поражениях 1729-1730 гг. стали поводом к восстанию. Почва к восстанию была подготовлена коррупцией режима. Русский резидент в Константинополе И. И. Неплюев отмечал в своих донесениях: «Салтан Агмет… с начала своего государствования и до окончания был побеждён ненасытимою страстью сребролюбия. Во удовольствие тому министры его, оставя правду и суд, всякими мерами и нападками от подданных деньги похищали и ненасыть салтанскую исполняли. За что народ турецкий и всякого рода подданные от излишних вновь налагаемых пошлин и напрасных нападений в немалом озлоблении находились и ропоты о лихоимстве салтанском и министерском умножались».
Недовольство жителей Константинополя резким ухудшением их положения подогревалось раздражением, которое вызвали у них разнузданная роскошь и безумные траты султанского двора, пышные празднества и развлечения элиты во время войны, когда вся страна бедствовала. Историки Мехмед Рашид Эфенди и Исмаил Асым Эфенди позже писали: «… гнев народа только усиливался и вскоре перерос в беспорядки; несмотря на финансовые трудности в стране днём и ночью проводились празднества, а когда праздники заканчивались великий визирь и султан отправлялись в сад дворца Давутпаша слушать пение соловья». Историк Шем’даны-заде писал об Ибрагим-паше: «… расточитель и мот, день и ночь он развлекается, обманывая народ изобретениями, установленными в дни праздников на площадях: люльки, карусели, качели; смешивая тем самым мужчин и женщин, замутняя из разум лживыми песнями». Понятно, что недовольством народа воспользовались политические противники визиря, недовольные его политикой.
В конце сентября 1730 г. население столицы империи было взбудоражено известием о сдаче Тебриза и военном бунте в Эрзеруме, который подняли отступающие войска. Это накалило обстановку в столице до крайности. Началось восстание ремесленников и городской бедноты. К ним присоединились янычары, которые были активными участниками городской торговли и ремесленного производства и также страдали от чрезвычайных военных налогов. Янычар возглавил Патрона Халил, по происхождению албанец. Вечером 29 сентября восставшие захватили Терсане — морской арсенал. Затем основные янычарские части, которые два дня занимали выжидательную позицию, присоединились к мятежникам, и их общее число увеличилось до 60 тыс. человек.
Это заставило султана начать переговоры. 30 сентября восставшие освободили из тюрем заключенных. К вечеру восставшие блокировали султанский дворец. Ахмед попытался спасти свой трон и приказал казнить визиря Ибрагима и нескольких сановников, вызывавших особую ненависть бунтовщиков. Однако это не спасло его. В ночь на 2 октября султан был вынужден уступить трон своему племяннику. Новый султан Махмуд I вскоре восстановил порядок. Чтобы успокоить народ султан поклялся отменить новые налоги и ликвидировать надбавки к обычным налогам. Многие мятежники получили высокие должности. Сам Халил вошёл в диван (высший орган власти). Одновременно султан активно готовился к ответному удару. Он применил испытанный способ — подкуп. Махмуда поддержали крымский хан, новый визирь, муфтий и офицеры янычар, недовольные возвышением Патрона Халила. В результате воздействия мусульманского духовенства ряды восставших сильно поредели.
В ноябре Патрон Халил и другие руководители был убит по приказу Махмуда I прямо на заседании высшего совета. Их тела выбросили в море. Многих активных деятелей восстания арестовали и сослали. Затем началась охота за повстанцами. За три дня было убито более 7 тыс. человек. Однако выжившие и их товарищи попытались отомстить. Последовавшее в марте 1731 г. восстание было утоплено в крови.
Восстание Патрона Халила. Жан-Батист ван Мур
Проекты реформирования турецкой армии
Военному делу Ахмед III придавал особое значение. Первые проекты реорганизации османской армии появились у султана еще до назначения визирем Невшехирли Ибрагима-паши. В конце 1710 г. австрийский посланник в Константинополе фон Тальман сообщал своему правительству, что некий поляк Станислав Понятовский через французского посла графа Дезальера передал визирю Балтаджи Мехмед-паше проект, предусматривавший, «как в короткое время сделать турецкие войска регулярными и непобедимыми».
Следующий проект военной реформы османам предложил венгерский князь Ференц Ракоци, руководитель антигабсбургского восстания 1703-1711 гг., что вызвало особенные опасения в Вене. Предлагалось сформировать регулярный корпус из солдат-христиан и мусульман под командованием князя. Ракоци принял предложение и переселился в Турцию в 1717 г.. но план не был реализован. Затем по приказу Ибрагима Невшехирли был составлен еще один трактат о необходимости военных реформ. Одни исследователи приписывают текст Ракоци, другие — выходцу из Трансильвании, основателю первой турецкой типографии Ибрагиму Мютеферрике.
В конце 1717 г. в Константинополь приехал французский военный инженер Рошфор. Он установил контакты с Ибрагимом Невшехирли и предложили переселить в Турцию французских гугенотов, а затем создать при турецкой армии корпус военных инженеров. Проекты Рошфора, однако, не были реализованы, как из-за давления со стороны Франции, так и из-за недовольства янычар, не желавших служить с «гяурами» («неверными»). В 1720-е годы Ракоци предложил Порте создать регулярный корпус из венгров, албанцев и запорожских казаков. Сам визирь Ибрагим-паша был горячим сторонником реформирования армии по европейскому образцу. В докладе Ахмеду III в 1718 г. он писал: «Состояние наших войск известно, даже если у неприятеля будет десять тысяч человек, сто тысяч наших воинов не могут им противостоять и бегут».
В 1730-е годы попытался сдвинуть дело с мёртвой точки француз Александр Клод Бонневаль, который служил прежде в австрийской армии, но из-за конфликта с венскими властями покинул службу и предложил свои услуги визирю Ибрагим-паше. После гибели визиря, Бонневаль (принявший ислам и взявший имя Ахмед-паши) некоторое время находился при Ракоци, а в начале 1732 г. снова был востребован правительством. По приказу нового визиря Топала осман-паши он занял должность главного артиллерийского командира и приступил к реорганизации бомбардирского корпуса по европейскому образцу. В 1732-1735 гг. в артиллерийскую школу набрали людей, которых обучали европейцы (в основном французы, принявшие ислам). Однако первые выпускники погибли в войне с Россией и Австрией и школу через некоторое время закрыли.
Султан Махмуд I
Таким образом, в правление Ахмеда III все проекты создания регулярной армии так и остались проектами. Главная причина этого заключается в яростном сопротивлении янычар и духовенства. Янычары очень дорожили своим привилегированным положением и были готовы отстаивать его с оружием в руках. Сами янычары, как, впрочем, и сипахи (турецкая тяжелая кавалерия), категорически отказывались учиться новым приемам ведения боя. Из-за этого военное дело в Османской империи замерло на уровне XV-XVI веков. Перед сражением османская армия обычно становилась в три линии: впереди конница, за ней пехота, а позади все артиллерия. Конница делилась на отдельные группы неопределенного состава и численности. Излюбленным приемом турецкой кавалерии было заставить врага ложной атакой сосредоточиться на одном фланге, а затем нанести удар по другому, смять строй противника. Пехота была очень мало подвижна и лишь поддерживала кавалерию, заняв оборонительные позиции. При обороне пехота отбивала натиск врага, давая коннице возможность перегруппировать силы и контратаковать. Вообще османы предпочитали нападать, имея численный перевес, стремились добиться успеха быстрой атакой, смять первые ряды противника и развить наступление. Однако при упорном сопротивлении противника теряли боевой дух, также быстро отступали.
В начале XVIII в. корпус янычар уже утратил былую боеспособность. Система комплектования янычарского корпуса «девширме» («налог кровью») часто нарушалась. В янычары проникали дети торговцев, мелких чиновников-мусульман, которые стремились войти в привилегированную корпорацию. В списки корпуса было внесено множество посторонних людей и просто «мертвых душ» для получения жалования. Большое жалование, привилегии, щедрые подарки султанов, возможность выдвинуться на высокие военные посты, все это делало янычар замкнутой кастой, которая яростно отстаивала свои права. Любые покушения на свои привилегии янычарский корпус встречал ожесточенным отпором и очень скоро превратился не сколько в опору султанского престола, а в угрозу для тех правителей, которые относились к ним без должного почтения. Неслучайно, что в XVII — XVIII вв. изобилуют примерами янычарских мятежей, жертвами которых стали многие султаны.
Другая важнейшая составная часть османской армии — сипахи, также выродилась. Конное ополчение, состоявшее из владельцев военных ленов, пожалованных за военную службу, пришло в упадок. За несколько столетий качественно изменился состав землевладельцев. С конца XVI века перестал соблюдаться запрет на сосредоточение нескольких ленов в одних руках. Возникали обширные поместья, владельцы которых произвольно увеличивали повинности крестьян и не интересовались военным делом. На смену патриархальному феодалу, которого интересовали в первую очередь война и военная добыча, пришёл гораздо более прижимистый землевладелец, который стремился выжать максимальные доходы из крестьян и старательно избегавший военной службы. Всеми правдами и неправдами лены приобретали гражданские чиновники, купцы и ростовщики. Многие дворяне-сипахи, напротив, разорялись. В середине XVII в. писатель Кочи-бей с возмущением отмечал, что если раньше «села и пахотные поля были в руках мужей сабли и сынов очага», то теперь их захватывает «всякая сволочь».
Понятно, что это привело к падению военной мощи державы. Сипахийская кавалерия уменьшалась количественно и резко ухудшилась по качеству, боеспособности. Если при султане Сулеймане Великолепном сипахи насчитывали более двухсот тысяч человек, то на рубеже XVII-XVIII столетий их численность, по данным побывавшего в Турции графа Марсильи, составляла немногим более пятнадцати тысяч. Выучка кавалерии резко ухудшилась. Современник Марсильи английский дипломат Поль Рико (1628-1700 гг.) отмечает в своей книге о Турции, что в бою сипахи «не что иное, как смущенное множество людей». Сходную оценку дает дубровчанин С. Градич: «Отличавшиеся прежде воинственностью, силой, терпеливостью, скромностью, воздержанностью и бережливостью, ныне они (сипахи) стали вялы, трусливы, сладострастны...».
Более того, уже в XVII веке сипахи постоянно участвовали в смутах и мятежах, который сотрясали империю изнутри. Для борьбы с ними османское правительство всё чаще использовало янычар, попадая от них в ещё большую зависимость. В Османской империи также существовало множество различных иррегулярных ополчений, но их боеспособность была ещё ниже. Они в основном «отличались» грабежами и резнёй мирного населения.
Таким образом, к началу войны с Российской империей Турция была не в лучшем состоянии. Она утратила внутреннее единство и силу, потерпела ряд поражений от соседних держав. Ядро армии, янычары и сипахи, находилось на стадии разложения. Необходимые реформы не удалось провести из-за отсутствия четкой цели и программы, а также сопротивления консервативной части элиты и общества. Однако Порта по-прежнему была мощной региональной державой с огромным мобилизационным потенциалом. Турция была способна выставить большую армию и контролировала обширные территории в Азии, Африке и Европе. Османский флот хозяйничал в Черном море и имел сильные позиции в Средиземноморье.
Сипах
Продолжение следует…
- Самсонов Александр
- Русско-турецкая война 1735—1739 гг.
Русско-турецкая война 1735—1739 гг. Состояние русской армии
Информация