Первый российский генерал авиации
В марте 2016 года исполняется 160 лет со дня рождения одного из видных деятелей русского военного воздухоплавания и авиации, изобретателя и пилота-аэронавта, начальника Учебного воздухоплавательного парка и Офицерской воздухоплавательной школы, генерал-лейтенанта Александра Матвеевича Кованько. Этот человек оставил заметный след в истории отечественного Военно-воздушного флота, который не следует забывать и сегодня.
Родился Александр Матвеевич Кованько 16 марта 1856 года в Петербурге. Происходил из потомственных дворян Полтавской губернии. Его отец был инженером. В те времена это была весьма престижная профессия. Окончив в 1875 году гимназию, Александр поступил в Николаевское инженерное училище. И в том, и другом учебных заведениях обратил на себя внимание исключительными способностями к технике и языкам. Выпущен в 1878-м подпоручиком в 1-й понтонный батальон, в составе которого участвовал в русско-турецкой войне. После ее окончания прошел курс Технического гальванического заведения и был назначен заведующим гальванической команды лейб-гвардии Отдельного саперного батальона. Вскоре его откомандировали в распоряжение заведующего минным делом портов Черного моря.
Узнав, что во Франции серьезно занялись организацией военного воздухоплавания, военный министр генерал Банковский приказал учредить при Главном инженерном управлении комиссию по применению воздухоплавания в военном деле. Она начала работать в декабре 1884 года под председательством опытного инженерного генерала Михаила Борескова. Членом и делопроизводителем этой комиссии был назначен знающий и любящий технику, а также владеющий несколькими иностранными языками поручик Кованько.
Генерал вскоре после назначения выехал во Францию, где не только хорошо изучил порученное ему дело, но и сумел приобрести у фирмы «Бриссоне» два воздушных шара: «Орел» объемом тысяча кубометров и «Сокол» — тысяча сто. Первый с оболочкой из китайского шелка, второй — из перкаля. Поручик Кованько тем временем вышел с предложением о формировании команды воздухоплавателей. Начальство инициативу одобрило. Команда была создана, а инициатора назначили ее руководителем.
Александру Матвеевичу все пришлось создавать с нуля. Доходить до всего самому без какой-либо помощи извне. Поручик был не только командиром, но и обучающим офицером. Так тогда называли инструкторов. Отличался он от инструкторов других родов войск тем, что должен был обучать своих подопечных тому, чему его самого еще никто не учил. Но дело пошло и неплохо. 16 октября 1885 года Александр Кованько с двумя спутниками выполнил свой первый свободный полет на воздушном шаре. «Сокол» поднялся в Петербурге и через пять часов спустился в Никольской Слободке, недалеко от Новгорода, покрыв расстояние более ста восьмидесяти километров. На рапорте о результатах полета военный министр написал: «Поздравляю с началом и успехом. Дай Бог, чтобы дело это развивалось у нас быстро и хорошо на пользу России и славу нашей армии».
Высокая оценка воодушевила воздухоплавателей. В том же 1885-м они провели опыты по сигнализации с воздушных шаров с помощью специального блока из восемнадцати разноцветных шестнадцати ваттных лампочек накаливания. Одновременно были проведены опыты по освещению местности прожектором мощностью шесть тысяч ватт конструкции механика Александра Гарута. Было доказано, что с высоты сто восемьдесят метров ярким светом освещается площадь в квадратный километр.
Стоит отметить, что Гарут был талантливым умельцем, создавшим значительное количество оборудования и приспособлений, обеспечивающих применение воздухоплавательной техники в военном деле. Александр Матвеевич его очень ценил. Они дружили, а когда дети стали взрослыми, породнились: старший сын генерала Кованько, Александр, женился на дочери старшего механика воздухоплавательной школы — Елене. Это событие произошло в мае 1912 года.
Поле деятельности команды воздухоплавателей стремительно расширялось: аэрофотосъемка, ближняя разведка, корректировка артиллерийской стрельбы и многое другое. Поэтому никого не удивила реорганизация ее в Учебный воздухоплавательный парк (УВП). Его сформировали в июне 1890 года. Командиром парка был назначен Александр Матвеевич, к тому времени ставший одним из опытнейших и образованных русских воздухоплавателей. На него была возложена вся ответственность за развитие отечественного военного воздухоплавания — подготовка кадров аэронавтов, разработка и испытание способов боевого использования аэростатов. Вскоре воздухоплаватели получили признание в армии и на флоте. «Воздушных воинов» стали регулярно привлекать к участию в войсковых маневрах и морских учениях. К 1896 году в российской армии было уже пять крепостных воздухоплавательных отделений: Варшавское, Ивангородское, Ковенское, Ново-Георгиевское и Осовецкое, укомплектованных личным составом, подготовленным в учебном парке.
Примечательно, что эти отделения были оснащены снаряжением, изготовленным в мастерских парка. Было проведено много интересных опытов по применению привязных аэростатов. К их числу относятся работы по розыску затонувших судов. Они начались с поиска броненосца береговой охраны «Русалка», погибшего в море между Гельсингфорсом и Ревелем. Для этой цели было выделено отделение под командованием преподавателя парка поручика Викентия Семковского, в составе трех офицеров и двадцати пяти солдат. Эксперимент удался.
Наряду с учебной в УВП проводилась научная и изобретательская работа по многим проблемам воздухоплавания. Лично Кованько участвовал в исследовании верхних слоев атмосферы. Ученые Главной геофизической обсерватории так отзывались о его деятельности в этой области: «Он был первым организатором воздухоплавания в России, широко использовал полеты на аэростатах для научных исследований высших слоев атмосферы. Для этой цели им были привлечены научные работники обсерватории и организован ряд полетов, в которых сам он принимал постоянное участие в качестве руководителя и исследователя...»
Сотрудничество с учеными расширилось, особенно после того, когда Россия включилась в 1896 году в исследования по программам международных метеорологических конгрессов. Благодаря Александру Матвеевичу началось изучение влияния воздушных полетов на организм человека. К этим работам он привлек военного врача Мунта. В результате полетов, выполненных в УВП, появились исследования о влиянии высоты подъема на состояние аэронавта, которые дали возможность судить о пригодности офицеров и нижних чинов к новому виду военной службы. Подобные работы в то время за границей еще не проводились. Большой заслугой Кованько явилась разработка и внедрение щелочного способа получения водорода, который в отличие от кислотного не требовал громоздкого обоза с оборудованием и был более удобен для использования в полевых условиях. Его научные изыскания получили международное признание. В 1900 году на парижской международной выставке он был удостоен высшей награды — Гран при «за совокупность изобретений и за пользу, принесенную воздухоплавательной науке». Через четыре года на всемирной выставке в американском Сан-Луи, А.М. Кованько также был отмечен наградой за сделанные изобретения.
В начале войны 1905 года полковник Кованько назначается командиром 1-го Восточно-Сибирского воздухоплавательного батальона, сформированного по его предложению. Офицерский состав он подобрал из числа лучших выпускников УВП. В приказе по воздухоплавательному парку от 31 августа 1904 года полковник отмечал, что теперь «наступило время поработать на войне с шарами, к чему мы так долго подготавливались в мирное время». Полковнику Кованько шел тогда сорок девятый год. Батальон все время находился в действующей армии, непосредственно на передовых позициях. В его задачи входили: корректировка артиллерийского огня, наблюдение за передвижением войск противника в ближних тылах и съемка местности — снятие подробных планов неприятельских позиций. Все, естественно, из корзин привязных аэростатов. Лично Кованько, под огнем японской артиллерии снял план позиций противника в районе Сандепу-Ламатуня, шириной тридцать километров и глубиной десять-шестнадцать.
Как воевал батальон, видно из письма полковника родным: «Мы здесь работаем хорошо и с честью дрались. И не только поработали с шарами, но даже укрепляли несколько деревень как саперы, затем защищали их как пехота. Всего воздухоплавательный батальон заслужил пятнадцать Георгиевских крестов, все офицеры награждены орденами...» Добавлю к этому, что сам Кованько в 1906 году был удостоен золотого Георгиевского оружия с надписью «За храбрость» и в том же году произведен в генерал-майоры.
После Русско-японской войны боевой опыт воздушников был обобщен, и по инициативе Александра Матвеевича началось формирование крепостных и полевых воздухоплавательных подразделений в армии и на флоте. В УВП под его руководством была создана группа для полетов на дирижаблях и сооружен эллинг. Офицеры группы построили в 1908 году первый русский дирижабль «Учебный» мягкого типа, объемом тысяча двести кубических метров, на котором успешно летали. По их проектам к 1913 году было построено несколько кораблей мягкой и полужесткой схем. Часть из них была передана воздухоплавательным ротам и в дальнейшем они использовались в первой мировой войне. К ним относятся «Альбатрос», «Голубь» и «Ястреб». Это были дирижабли малого и среднего объемов, от двух восьмисот до десяти тысяч кубических метров. Благодаря энергии и инициативе генерала Кованько появилась недалеко от Гатчины, в д. Сализи, база для подготовки пилотов дирижаблей и испытаний управляемых аэростатов. Она располагала двумя крупными эллингами. Во время войны Александр Матвеевич представил оригинальный проект жесткого дирижабля без подвесной гондолы. Его каркас — сварной, трубчатый. К нему прикреплены фермы наподобие небольших крыльев, на которые устанавливались четыре двигателя с дистанционным управлением. На проект была получена привилегия номер 25544 от 13 июня 1916 года.
Воздухоотряды змейковых аэростатов действовали успешно. В частности, 5-й отряд подпоручика Николая Анощенко обслуживал дивизион тяжелой артиллерии (четыре батареи двенадцатидюймовых орудий с дальностью стрельбы более двадцати километров). В боях под Двинском, летом 1917 года его воздухоплаватели фиктивно решали задачи по артиллерийской разведке и корректировке стрельбы. Все наблюдатели отряда были удостоены боевых орденов.
Воздушникам приходилось выполнять боевые задания не только под огнем противника, но и отражать атаки истребителей противника. Наблюдатели же располагали в качестве оружия лишь «винчестерами». Тем не менее, в 1916 и 1917 годах им удалось сбить пятнадцать германских самолетов. В этот же период немцы сожгли пятьдесят четыре русских аэростата. Вражеские летчики часто расстреливали спасавшихся на парашютах воздухоплавателей. Были у германцев и летчики, специализировавшиеся на борьбе со змейковыми аэростатами. Так, лейтенант Циммерман, в районе Тернополя сбил пятнадцать аэростатов, которые корректировали огонь русской артиллерии. Он приноровился атаковать сверху из-за облачности. Наблюдатель не имел возможности стрелять вверх, так как был прикрыт оболочкой. В итоге воздухоплаватели устроили ему ловушку. Снарядили змейковый аэростат, в корзине которого разместили шесть пудов взрывчатки и пристроили манекен наблюдателя. Детонатор соединили проводом с индуктором, приводимым в действие с земного поста. Подняли его на высоту тысяча метров. В момент, когда Циммерман приблизился к аэростату на пятьдесят метров, был приведен в действие индуктор. Аэростат взорвался, и. «фоккер» с пилотом были уничтожены взрывной волной.
Когда широкую известность получили успехи американцев, братьев Райт и французских конструкторов Луи Блерио, Габриеля Вуазена, Анри Фармана и других, 7-й отдел РТО, а также многие передовые россияне развернули широкую пропаганду в печати в пользу создания авиации. В том же году был учрежден Всероссийский аэроклуб, к совету которого были прикомандированы представители военного и морского министров, а также Генштаба. Среди первых сторонников развития авиации в России был и генерал Кованько.
В начале 1908-го старший офицер УВП штабс-капитан Афанасий Шабский, представил свой проект аэроплана. Александр Матвеевич поддержал конструктора, и самолет был построен в мастерских парка. Но еще недозревшее военное ведомство не отпустило средств на приобретение двигателя. Тем не менее, спустя несколько месяцев военное ведомство направило двух воздухоплавателей Немченко и Утешева во Францию, для ознакомления с аэропланами. Офицеры в меру сил выполнили задание и растроганные тем, что Уилбер Райт прокатил их на своем аппарате, договорились с ним о приобретении за двести тысяч рублей десяти «райтов». Когда у генерал-инспектора по инженерной части обсуждались результаты этой командировки, Кованько высказался против покупки «райтов», и предложил построить самолеты в мастерских парка. Предложение было принято. Капитан Агапов, штабс-капитаны Гебауэр, Голубев и Шабский представили свои проекты. Аэропланы были простроены, но летал только аппарат Михаила Агапова. Правда, хорошо он стал летать после того, как конструктор приблизил его к схеме «фармана». Он был испытан поручиком Евгением Рудневым 2 ноября 1910 года и оказался лучше «райта». В документах отмечалось, что аппарат «легко отделялся от земли, хорошо держался в воздухе».
Как отнеслось начальства к результатам опыта? Спокойно. Ведь на это дело ушло лишь четырнадцать тысяч рублей казенных средств. А за такие деньги во Франции аэроплана не купишь. Проделанная работа хотя и не увенчалась полным успехом, но не пропала даром. Школа получила отличные мастерские, оснащенные всем необходимым не только для ремонта самолетов и двигателей, но и для постройки новых аэропланов. Пройдет немного времени, и среди оригинальных аппаратов, изготовленных в Гатчине, будут машины летчиков-инструкторов Александра Кованько (сына Александра Матвеевича) и его друга Сергея Модраха.
Весной 1910 года генералу Кованько разрешили приступить к подготовке летчиков в Гатчине, По его указанию поручик Георгий Горшков подготовил на военном поле, этого живописного городка, аэродром. В конце мая туда доставили аэропланы. После их сборки и опробования воздухоплаватели Горшков и Руднев начали учиться летать. Им суждено было стать первыми офицерами-летчиками, подготовленными в России. В октябре того же года Горшков приступил к обучению летному делу воздухоплавателей. Вскоре был сформирован авиационный отдел ОВШ, во главе с подполковником Сергеем Ульяниным, одним из первых русских летчиков. Осенью следующего года в Гатчине состоялся первый выпуск военных летчиков. В него вошли: капитан Вегенер, штабс-капитаны Данилевский, Дацкевич, Карлов, Сахаров, поручики Бродович, Гавин, Модрах, Панкратьев, Соловьев, Фирсов.
Что не мог уже сделать Александр Матвеевич — это обучиться полетам на аэроплане, о чем очень сожалел. К этому времени ему исполнилось пятьдесят четыре года. Среди воспитанников Гатчины было много отменных летчиков, прославивших отечественную авиацию. Достаточно назвать имена основоположника высшего пилотажа Петра Нестерова, первого полярного летчика Яна Нагурского, основоположника теории и практики воздушного боя Евграфа Крутеня, «аса асов» Александра Казакова.
В своих докладах и статьях Александр Матвеевич убеждал, что России жизненно важен мощный военный воздушный флот. Кованько убеждал, что необходимо спешное его создание «в самой России, русскими руками из русских материалов...» А пока: «страшно подумать — двигатели выписываем из-за границы и все задумываемся, как бы переселить французов или немцев к нам, чтобы они работали у нас...». Если так будет продолжаться, то в случае объявления нам войны придется «попросить противника подождать воевать, пока самое нужное и самое главное нам подвезут из-за границы».
Такие выступления генерала вызывали недружелюбное отношение не только чинов военного ведомства, ведавших размещением заказов, но и придворных кругов. Видимо, поэтому в его послужном списке «всемилостивых рескриптов и высочайших благоволений» не значилось. Не желавшие расставаться с привычными комиссионными, недоброжелатели принижали значимость заслуг Александра Матвеевича и пытались переложить ответственность за свои ошибки на него. В этом им помогали консервативная печать и не очень совестливые репортеры. Он не отвечал на выпады, не связывался с продажными писаками. Известно его письмо редактору «Нового времени», в котором он обвинял редакцию в систематических нападках на него самого и его деятельность, как начальника учебной войсковой части. Александр Матвеевич указывал редакции на тот факт, что нельзя винить начальников училищ или академий морского или артиллерийского ведомства за то, что у них не хватает судов или орудий нового типа, или медицинские факультеты за то, что недостаточно больниц и оборудованных по последнему слову науки клиник.
А.М. Кованько находился на посту начальника ОВШ до 29 декабря 1917 года. Затем его прикомандировали к Увофлоту, а 21 января 1918-го назначили членом Технического комитета Увофлота. Приказом от 2 мая того же года тяжелобольной ветеран был уволен с военной службы. Лето, он с женой и младшими дочками провел в Гатчине, а осенью переехал на лечение в Одессу, где скоропостижно скончался от паралича сердца 20 апреля 1919 года в военном санатории. Похороны с подобающими воинскими почестями состоялись на 2-м православном кладбище. На могиле поставили крестообразно два пропеллера. Любимое дело Александра Матвеевича Кованько продолжили оба его сына и два зятя. Все четверо стали прекрасными летчиками. Старший из сыновей, Александр, служил в одном авиационном отряде с П.Н. Нестеровым, и после его гибели возглавил отряд.
Источники:
Король В. Земля и небо генерала А.М. Кованько. СПб.: Политехника, 2004. С. 39-47, 183-218, 273-279.
Владимиров В. Слово о Кованько-старшем // Гатчинская правда. 28 августа 1985 г.
Лавренец В. Генерал Кованько // Гражданская авиация. 1993. №5. С.42-44.
Лашков А.Ю., Лозыченко Ю.М. Зарождение военного воздухоплавания в России // Военно-исторический журнал. 2002. №8. С.40-46.
Информация