Осада Фамагусты и кожа… Марка Антонио Брагадина
Я ездил в Фамагусту не только ради того, чтобы познакомиться с Варошей – покинутым районом города, где до сих пор никто не живет, но и просто посмотреть на ее древние соборы и… крепость, уникальную по своей архитектуре и военной мощи. Известно ведь, что когда рыцари-тамплиеры продали Кипр венецианцам, те обосновались там надолго и очень прочно. А уж каких только они там твердынь не понастроили! Естественно, было очень интересно на все это посмотреть своими собственными глазами и заодно представить, как именно события той эпохи разворачивались вот именно на этих камнях. Тем более что видели тамошние камни события и впрямь, можно сказать, исторические и – более того, самым непосредственным образом связанные с другим важным событием – битвой при Лепанто, о которой очень интересная статья на ВО уже как-то раз была.
Монета времени правления на Кипре Генриха II де Лузиньяна.
Фамагуста в то время была цветущим торговым городом Леванта, а заложили ее тремя веками раньше французы – ветераны Крестовых походов. Потому-то в ней и было так много построек в чисто готическом стиле. Украшали ее и дворцы, и соборы, которые теперь венецианцы поспешили укрыть от огня турецких пушек деревянными балками и грудами мешков с песком. На стенах и бастионах крепости венецианцы выставили 500 пушек всех калибров, на что турки ответили числом пушек, превосходящим это количество втрое! И как всегда, со времен взятия Константинополя, они делали ставку на огромные бомбарды, стрелявшие каменными ядрами.
Схематический чертеж крепости Фамагуста 1703 года.
Тем временем Венецианскому правительству удалось заключить соглашение с Испанией, Папским государством и рядом мелких итальянских княжеств. Флот только что родившейся «Лиги» собрался в порту Суде (на острове Крит) в самом начале августа, чтобы затем двинуться к острову Кипр. Однако, когда флот к 20 сентября 1570 года прошел половину пути, командор испанской эскадры Андреа Дориа заявил, что сезон, годный для плавания, подходит к концу, и приказал своим кораблям возвращаться на зимовку в Испанию. Остальные капитаны двигаться к Кипру без поддержки испанцев просто не решились, поэтому деблокада Фамагусты так и не состоялась!
Один из галеасов Лиги.
Джироламо Дзане, командующего флотом республики Сан Марко, сразу по возвращении в Венецию едва не был с позором разжалован, однако Фамагуста так и осталась без помощи, венецианское правительство посылало ей самые торжественные обещания, что помощь вот-вот придет.
Бастион св. Луки в Фамагусте.
Так проходил месяц за месяцем. Гарнизон отбивал все атаки, но помощь ему так и не приходила. Десять месяцев гарнизон крепости, таявших день ото дня венецианцев, которыми руководили проведитор или генерал-капитан (мы бы назвали сейчас его губернатором) Марк Антонио Брагадин, Лоренцо Тьеполо и генерал Асторре Бальони, противостоял огромной турецкой армии. Один из приступов был особенно жарким. Турки в очередной раз взорвали участок стены. Им удалось подняться на стену форта Ривеллино и там закрепиться. И тогда капитан Роберто Мальвецци сбежал по лестнице в подвал форта, где хранились боеприпасы. Там он поджег запальный шнур и бросился к выходу, надеясь спастись. Потом кинулся на лестницу, чтобы выбраться на воздух. Через несколько секунд последовал взрыв: из недр Ривеллино, словно из вулкана, вырвалась смесь огня, камней и земли. Бастион развалился и сполз в ров вместе с нападавшими и защитниками. Стоял жаркий полдень 9 июля 1571 года и турки были настолько изнурены атакой и устрашены смелостью защитников Фамагусты, что отступили и больше в этот день не атаковали. Всего на бастионе погибло более тысячи человек одновременно! Мальвецци искали и… нашли спустя четыреста лет, когда проводили раскопки на месте кипрского порта. Тогда-то и открылась его кошмарная могила – отрезок галереи, который пощадил взрыв, но которую оползень закупорил с обеих сторон. В ней-то и нашли человеческие останки, а еще золотой перстень и пряжку офицера Венецианской Республики – все, что осталось от Роберто Мальвецци, оказавшегося там в западне!
Когда турки высадили на Кипре десант, в Венеции это вызвало что-то вроде шока. Там даже начали строить укрепления вдоль побережья, ожидая следующего удара уже прямо здесь. Поэтому поддержать Кипр войсками венецианцы просто не могли. А вот Лала Мустафа, осаждавший Фамагусту, между тем получил очень солидное подкрепление. И пал бы и остров, и сама Фамагуста к ногам паши Мустафы (именем которого названа мечеть в Фамагусте, устроенная в христианском храме св. Николая, построенного при королях Лузиньянах), если бы и Брагадин, и его соратники не были бы одаренными и решительными военачальниками.
Марк Антонии Брагадин, портрет кисти Тинторетто.
Прием, оказанный ему, и всем командирам-венецианцам вначале был очень радушен. Паша усадил «гостей» перед собой, началась беседа и тут, едва только Брагадин передал ему ключи, паша внезапно изменил тон и принялся обвинять венецианцев в злодейском умерщвлении турецких рабов, находившихся в крепости. Затем он спросил, где в крепости хранятся провиант и боеприпасы? А когда ему ответили, что ничего нет, то окончательно пришел в бешенство. «Почему ты, собака, не сдал мне город раньше и погубил столько моих людей?» – закричал он и приказал всех своих «гостей» схватить, несмотря на выданные им охранные грамоты. Затем он лично отрезал Брагадину ухо, а второе приказал отрезать солдату; после чего отдал приказ убить всех, кто явился к нему в шатер, а отрубленную голову Асторре Бальони показал своему войску со словами: «Вот голова великого защитника Фамагусты!».
Памятник Брагадину на месте его упокоения в Венеции.
Брагадину по сравнению с ними «повезло». Хотя он и лишился обоих ушей, но зато спустя восемь дней сам Мустафа вместе с одним из муфтиев почтил его своим посещением и… предложил стать мусульманином и тем сохранить себе жизнь. В ответ ему было сказано, что он бесчестный человек, ну и многое другое, что взбешенный паша никому пересказывать не стал. Но… приказал казнить Бригадина самой жестокой казнью, на которую только способна была извращенная турецкая фантазия. 15 августа, чтобы повеселить войско, его заставили сначала несколько раз ходить к батареям с огромной корзиной с землей и камнями, в то время как солдаты ставили ему подножки и смеялись, когда он падал. Затем привязали на рею галеры, и подняли ее так, чтобы он был виден рабам-христианам, находившимся на кораблях, и кричали: «Не видишь ли ты свою армаду… не видишь ли ты помощи Фамагусте?..» Затем с него, обнаженного и привязанного к рее, живьем содрали кожу в присутствии самого Лала Мустафы, а сам труп расчленили на куски! Причем мучения жертвы старались продлить, так что когда с него содрали кожу до пояса, Брагидин был еще жив!
Цитадель крепости – «замок Отелло». Вход в цитадель охраняет сохранившийся с XV века крылатый лев святого Марка – символ Венецианской империи.
Затем лишенные кожи части тела казненного героя распределили между подразделениями турецкой армии – такой вот в то время практиковался в ней своеобразный «фетишизм», а кожу набили соломой, зашили (все прямо как в сказке про Али-Бабу из «Тысячи и одной ночи»), обрядили в одежды и даже надели на голову меховую шапку. Затем эту страшную фигуру верхом на воле провезли по всей Фамагусте, чтобы внушить еще больший страх его и так полностью деморализованному населению. Кожу и головы Асторре Бальони и генерала Мартиненго, а также кастеляна Андреа Брагадина также возили по всему азиатскому побережью, пока они не попали в Стамбул.
Собор св. Николая – сегодня мечеть Лала-Мустафа паши, то есть турецкий военачальник за свои действия был вознагражден «весьма достойным образом»!
В Стамбуле останки Брагадина… «экспонировались» несколько лет, но затем были похищены христианами (вот уж, вне всякого сомнения, готовый сюжет для приключенческого романа!) и доставлены в Венецию. Здесь они с почестями были погребены сначала в церкви Святого Георгия, а затем перезахоронены в церкви святых Иоанна и Павла, где находятся и сегодня. Даже в то жестокое время пошли споры о том, что стало причиной такой жестокости турецкого командующего, который оправдывался тем, что Брагадин виновен в убийстве турецких пленных и что венецианцы на кораблях могли, мол, их захватить и продать в рабство турецкие экипажи. Но, скорее всего, причина была в его уязвленной гордости, ведь его двести пятьдесят тысяч солдат не смогли столько времени справиться с горсткой наемников, которых по сравнению с его армией и впрямь была горстка - 7 тысяч человек. Более того, он потерял у стен города 52 тысячи солдат, то есть более чем по семь человек на одного неприятельского солдата! Однако во всем этом была и «хорошая сторона». Наслушавшись рассказов об «ужасах Фамагусты», солдаты Лиги в битве при Лепанто яростно атаковали турок и при этом кричали: «Месть за Брагадина!»
Монета времени правления на Кипре Генриха II де Лузиньяна.
Фамагуста в то время была цветущим торговым городом Леванта, а заложили ее тремя веками раньше французы – ветераны Крестовых походов. Потому-то в ней и было так много построек в чисто готическом стиле. Украшали ее и дворцы, и соборы, которые теперь венецианцы поспешили укрыть от огня турецких пушек деревянными балками и грудами мешков с песком. На стенах и бастионах крепости венецианцы выставили 500 пушек всех калибров, на что турки ответили числом пушек, превосходящим это количество втрое! И как всегда, со времен взятия Константинополя, они делали ставку на огромные бомбарды, стрелявшие каменными ядрами.
Схематический чертеж крепости Фамагуста 1703 года.
Тем временем Венецианскому правительству удалось заключить соглашение с Испанией, Папским государством и рядом мелких итальянских княжеств. Флот только что родившейся «Лиги» собрался в порту Суде (на острове Крит) в самом начале августа, чтобы затем двинуться к острову Кипр. Однако, когда флот к 20 сентября 1570 года прошел половину пути, командор испанской эскадры Андреа Дориа заявил, что сезон, годный для плавания, подходит к концу, и приказал своим кораблям возвращаться на зимовку в Испанию. Остальные капитаны двигаться к Кипру без поддержки испанцев просто не решились, поэтому деблокада Фамагусты так и не состоялась!
Один из галеасов Лиги.
Джироламо Дзане, командующего флотом республики Сан Марко, сразу по возвращении в Венецию едва не был с позором разжалован, однако Фамагуста так и осталась без помощи, венецианское правительство посылало ей самые торжественные обещания, что помощь вот-вот придет.
Бастион св. Луки в Фамагусте.
Так проходил месяц за месяцем. Гарнизон отбивал все атаки, но помощь ему так и не приходила. Десять месяцев гарнизон крепости, таявших день ото дня венецианцев, которыми руководили проведитор или генерал-капитан (мы бы назвали сейчас его губернатором) Марк Антонио Брагадин, Лоренцо Тьеполо и генерал Асторре Бальони, противостоял огромной турецкой армии. Один из приступов был особенно жарким. Турки в очередной раз взорвали участок стены. Им удалось подняться на стену форта Ривеллино и там закрепиться. И тогда капитан Роберто Мальвецци сбежал по лестнице в подвал форта, где хранились боеприпасы. Там он поджег запальный шнур и бросился к выходу, надеясь спастись. Потом кинулся на лестницу, чтобы выбраться на воздух. Через несколько секунд последовал взрыв: из недр Ривеллино, словно из вулкана, вырвалась смесь огня, камней и земли. Бастион развалился и сполз в ров вместе с нападавшими и защитниками. Стоял жаркий полдень 9 июля 1571 года и турки были настолько изнурены атакой и устрашены смелостью защитников Фамагусты, что отступили и больше в этот день не атаковали. Всего на бастионе погибло более тысячи человек одновременно! Мальвецци искали и… нашли спустя четыреста лет, когда проводили раскопки на месте кипрского порта. Тогда-то и открылась его кошмарная могила – отрезок галереи, который пощадил взрыв, но которую оползень закупорил с обеих сторон. В ней-то и нашли человеческие останки, а еще золотой перстень и пряжку офицера Венецианской Республики – все, что осталось от Роберто Мальвецци, оказавшегося там в западне!
Когда турки высадили на Кипре десант, в Венеции это вызвало что-то вроде шока. Там даже начали строить укрепления вдоль побережья, ожидая следующего удара уже прямо здесь. Поэтому поддержать Кипр войсками венецианцы просто не могли. А вот Лала Мустафа, осаждавший Фамагусту, между тем получил очень солидное подкрепление. И пал бы и остров, и сама Фамагуста к ногам паши Мустафы (именем которого названа мечеть в Фамагусте, устроенная в христианском храме св. Николая, построенного при королях Лузиньянах), если бы и Брагадин, и его соратники не были бы одаренными и решительными военачальниками.
Марк Антонии Брагадин, портрет кисти Тинторетто.
Прием, оказанный ему, и всем командирам-венецианцам вначале был очень радушен. Паша усадил «гостей» перед собой, началась беседа и тут, едва только Брагадин передал ему ключи, паша внезапно изменил тон и принялся обвинять венецианцев в злодейском умерщвлении турецких рабов, находившихся в крепости. Затем он спросил, где в крепости хранятся провиант и боеприпасы? А когда ему ответили, что ничего нет, то окончательно пришел в бешенство. «Почему ты, собака, не сдал мне город раньше и погубил столько моих людей?» – закричал он и приказал всех своих «гостей» схватить, несмотря на выданные им охранные грамоты. Затем он лично отрезал Брагадину ухо, а второе приказал отрезать солдату; после чего отдал приказ убить всех, кто явился к нему в шатер, а отрубленную голову Асторре Бальони показал своему войску со словами: «Вот голова великого защитника Фамагусты!».
Памятник Брагадину на месте его упокоения в Венеции.
Брагадину по сравнению с ними «повезло». Хотя он и лишился обоих ушей, но зато спустя восемь дней сам Мустафа вместе с одним из муфтиев почтил его своим посещением и… предложил стать мусульманином и тем сохранить себе жизнь. В ответ ему было сказано, что он бесчестный человек, ну и многое другое, что взбешенный паша никому пересказывать не стал. Но… приказал казнить Бригадина самой жестокой казнью, на которую только способна была извращенная турецкая фантазия. 15 августа, чтобы повеселить войско, его заставили сначала несколько раз ходить к батареям с огромной корзиной с землей и камнями, в то время как солдаты ставили ему подножки и смеялись, когда он падал. Затем привязали на рею галеры, и подняли ее так, чтобы он был виден рабам-христианам, находившимся на кораблях, и кричали: «Не видишь ли ты свою армаду… не видишь ли ты помощи Фамагусте?..» Затем с него, обнаженного и привязанного к рее, живьем содрали кожу в присутствии самого Лала Мустафы, а сам труп расчленили на куски! Причем мучения жертвы старались продлить, так что когда с него содрали кожу до пояса, Брагидин был еще жив!
Цитадель крепости – «замок Отелло». Вход в цитадель охраняет сохранившийся с XV века крылатый лев святого Марка – символ Венецианской империи.
Затем лишенные кожи части тела казненного героя распределили между подразделениями турецкой армии – такой вот в то время практиковался в ней своеобразный «фетишизм», а кожу набили соломой, зашили (все прямо как в сказке про Али-Бабу из «Тысячи и одной ночи»), обрядили в одежды и даже надели на голову меховую шапку. Затем эту страшную фигуру верхом на воле провезли по всей Фамагусте, чтобы внушить еще больший страх его и так полностью деморализованному населению. Кожу и головы Асторре Бальони и генерала Мартиненго, а также кастеляна Андреа Брагадина также возили по всему азиатскому побережью, пока они не попали в Стамбул.
Собор св. Николая – сегодня мечеть Лала-Мустафа паши, то есть турецкий военачальник за свои действия был вознагражден «весьма достойным образом»!
В Стамбуле останки Брагадина… «экспонировались» несколько лет, но затем были похищены христианами (вот уж, вне всякого сомнения, готовый сюжет для приключенческого романа!) и доставлены в Венецию. Здесь они с почестями были погребены сначала в церкви Святого Георгия, а затем перезахоронены в церкви святых Иоанна и Павла, где находятся и сегодня. Даже в то жестокое время пошли споры о том, что стало причиной такой жестокости турецкого командующего, который оправдывался тем, что Брагадин виновен в убийстве турецких пленных и что венецианцы на кораблях могли, мол, их захватить и продать в рабство турецкие экипажи. Но, скорее всего, причина была в его уязвленной гордости, ведь его двести пятьдесят тысяч солдат не смогли столько времени справиться с горсткой наемников, которых по сравнению с его армией и впрямь была горстка - 7 тысяч человек. Более того, он потерял у стен города 52 тысячи солдат, то есть более чем по семь человек на одного неприятельского солдата! Однако во всем этом была и «хорошая сторона». Наслушавшись рассказов об «ужасах Фамагусты», солдаты Лиги в битве при Лепанто яростно атаковали турок и при этом кричали: «Месть за Брагадина!»
Автор: kalibr