Генерал Роберт Скейлз о высокой цене, которую платит американская пехота

Младший капрал Зак Кинг (слева) и капрал Деррик Сэммонек ведут огонь из 60-мм миномёта в ходе учений 15 мая 2016
Снимал сержант Пэрис Кейперс для корпуса морской пехоты США

Американский отставной генерал-майор Роберт Скейлз, известный в нашей стране благодаря призыву убивать как можно больше русских, дал интервью ветеранскому ресурсу Task&Purpose о положении дел в армии и, в частности, поделился своим видением проблем пехоты.

Роберт Скейлз, генерал-майор в отставке, говорит о том, что происходит, когда нужды пехоты не на первом месте

Со времён Второй мировой войны большинство американских смертей в бою приходится на пехоту. Эти братья, а теперь и сёстры по оружию составляют малую часть вооружённых сил, но несут основную тяжесть боёв и смертей.

Это воины нации. Их работа требует ежедневно покидать расположение с целью найти врага, сойтись с ним и убить. Они воюют вблизи, на уровне подразделений. Такие столкновения должны быть ассиметричными, с большим перевесом в пользу американской пехоты и спецподразделений. К сожалению, это не так.

В своей готовящейся книге «Скейлз о войне: будущее вооружённых сил Америки под угрозой» армейский генерал-майор в отставке Роберт Х. Скейлз мл. утверждает, что будь у наземных войск в Ираке и Афганистане более качественные вооружение, снаряжение и поддержка, не потребовалось бы совершённых ими в боях выдающихся подвигов, и потери могли бы оказаться значительно ниже.


Штатные винтовки M-16A4 выставлены вдоль стены после учений в городских условиях на отдалённом аэродроме морской пехоты в Атлантик, Северной Каролине, 18 февраля 2016
Снимал капрал Джодсон Б. Грейвс для корпуса морской пехоты США

Почему на улучшение брони, стрелкового оружия, спасательных технологий, средств наблюдения — всего, что крайне важно для наземных войск, бойцов, спецназа и т.п. — не делается больший упор?

Я просто встаю и говорю слушателям: «Выпускник Военно-морской академии проходит от полутора до двух лет лётной школы, допускается до F-18. Потом проходит обучение на авианосце; потом становится квалифицированным пилотом и летает на машине стоимостью 75 миллионов долларов. Представляет ли его жизнь для родителей большую ценность, чем жизнь восемнадцатилетнего мальчишки со средним образованием, только что получившего пулю между глаз, потому что у врага лучше оружие?»

И я спрашиваю: «Ценится ли жизнь лейтенанта больше жизни младшего капрала?» А на тебя смотрят и говорят: «Конечно нет». И тогда я спрашиваю: «Тогда почему вы тратите 4 миллиона долларов на этого парня, когда его сбивают, объявляете на всю страну и собираете журналистов со всего мира запечатлеть его переживания, а когда восемнадцатилетнего стреляют между глаз, это просто бегущая строка в новостях?»

Наше общество ценит жизнь лейтенанта больше, чем жизнь младшего капрала, и это неправильно. Неправильно это. Я считаю, что деньги должны идти туда, где наибольшая вероятность смерти, а мы делаем наоборот.

В июле прошлого года вы написали заметку в The Washington Post о состоянии армии. Вы сказали, что армия ломается. Можете развернуть? Ломается ли она до сих пор?

Когда наша армия ломается, по крайней мере, в этом веке — а на моей памяти это случалось уже пять раз — она ломается на сержантском уровне. Армия ломается, когда сержанты голосуют ногами, или получают ранения, или мертвы. Армия, отличающаяся децентрализованным лидерством, это и хорошо, и плохо. Плохо тем, что заменить сломанное нельзя, поскольку хрупкий баланс лидерства и ответственности в армии надо тщательно формировать долгое время.

Роль тревожного звоночка в нашей армии играют сержанты. Армия ломается не от того, что у компьютерного оператора в Пентагоне выдался плохой день. Она ломается на уровне подразделений. Ломается, когда непосильные обязательства и потери изнуряют тех, кто делает чёрную работу — воюют и умирают — и они ломаются. Когда ломаются они, следом рушится остальная армия.

Скажи вы мне, что мы будем вести 15-летнюю войну силами менее полумиллионной армии, я бы назвал вас лжецом. Факт поддержания армией уровня подготовки сам по себе является чудом, но армии ломаются именно так. Ломаются внутри; ломаются снизу вверх, и будучи сломанными, не подлежат восстановлению более десятка лет.

Парашютист армии США из 1-й бригадной тактической группы 82-й воздушно-десантной дивизии ведёт огонь из карабина M4 по мятежникам в ходе перестрелки 30 июня 2012, провинция Газни, Афганистан
Снимал сержант Майкл Д. Маклеод для армии США

Есть ли проблемы, специфические для полностью добровольческого войска? В чём они заключаются?

Не думаю, что это проблемы. Единственные проблемы, это, во-первых, бесчувственность и равнодушие к солдатам ближнего боя, выступающим на острие копья добровольческой силы. Угроза полностью добровольной армии в том, что кончатся или измотаются те, кто убивает, но это не системный недостаток. Это вопрос приоритетов и отношения. В войнах нашей эпохи у профессионального войска нет минусов.

Хотите обеспечить живучесть армии, обеспечьте живучесть в подразделениях ближнего боя; перенасыщайте их рядовым и сержантским составом. Вычислите, сколько нужно, и удвойте.

Что у нас всегда кончается в первую очередь? Кончаются корабли? Нет. Кончаются самолёты? Нет. Кончаются спутники? Нет. Кончаются ракеты? Нет. Кончаются 11B (код военной специальности, подразумевается стрелок-пехотинец — прим. пер.). Всегда. И эта нехватка солдат ближнего боя задаёт стратегию вместо того, чтобы стратегия задавала численность солдат ближнего боя.

Как вы опишите нынешнюю борьбу с ИГИЛ? Мы воюем с ИГИЛ? Что потребуется для войны с ИГИЛ, и удовлетворяют ли наши вооружённые силы этим требованиям?

Слышали когда-нибудь старое изречение — все знают, как звучит хлопок двух ладоней, но как звучит хлопок одной ладонью?

Вот в чём вопрос. Мы слушаем хлопок одной ладонью, когда, по сути, часть государства объявила войну Западу, и Святой Грааль войны с Западом не Франция или Великобритания, а Соединённые Штаты. У вас одна сторона объявляет и ведёт войну, а другая пытается уйти от проблемы, но это война. Люди гибнут. Есть ещё старое изречение, что Америка блестяще ведёт короткие войны и плохо долгие, так что само по себе затягивание всей затеи в надежде переждать политическую ситуацию лишь увеличивает мучения и в итоге наносит больший ущерб нашей стороне, потому что мы очень плохо ведём долгие войны.

Если не собираетесь воевать, не воюйте. Если собираетесь, приложите подавляющую силу, сломайте врагу хребет и возвращайтесь домой.

Морская пехота по стойке «вольно» на церемонии поминовения 9/11 в мемориале Хилинг Филд в Темпе Таун Лейк, Аризона, 11 сентября 2015

Снимал рядовой 1-го класса Деван Гоуэнс для корпуса морской пехоты США

Как вы относитесь к идее введения наземных войск в связи с гражданской войной в Сирии и к политике США в отношении ИГИЛ?

Она просто бредовая. В первую очередь нужны наземные войска. Не знаю, с чем связано их отсутствие, но боги войны, как ни крути, коварны, а политические меры и маневры способны лишь отчасти управлять процессами, задающими ход войны. Иными словами, под руководством Рузвельта Америка прекрасно уклонялась от европейской войны до Перл-Харбора, а мы прекрасно игнорировали террористическую угрозу до 9/11, и я могу продолжать бесконечно. В какой-то момент войну направляет уже дарвиновский процесс, который никто не может задавать или направлять. Наступает психологический переломный момент, после которого ход войны задают обстоятельства, а не политические желания.

И у врага, в конечном счёте, есть голос. Если враг решит, что будет действовать на земле — потому что там выгода — он будет действовать.