Бой в Жёлтом море 28 июля 1904 г. Часть 2. Эскадра, которую получил В. К. Витгефт


Начальник эскадры Тихого океана вице-адмирал Оскар Викторович Старк (1846-1928, слева) и наместник на Дальнем Востоке адмирал генерал-адъютант Евгений Иванович Алексеев (1843-1918, справа) на палубе бронепалубного крейсера 1-го ранга «Аскольд»

Во второй половине 1903 года отечественная эскадра в дальневосточных водах уступала по численности и качеству корабельного состава неприятелю. Но подобная ситуация не должна была затянуться: кредиты на строительство флота Япония уже истратила, и на дальнейшее его наращивание денег больше не было. А на верфях Российской империи строилась пятерка мощных броненосцев типа «Бородино», готовился к отправке в Порт-Артур «Ослябя», ремонтировались старые, но крепкие «Наварин» и «Сисой Великий»… С прибытием этих кораблей временное превосходство Объединенного флота должно было «осыпаться лепестками сакуры» и это следовало учитывать как русскому, так и японскому руководству. Если Япония хотела войны, то начинать ее следовало в конце 1903 или в 1904 г., а потом стало бы уже поздно.

Но если Япония, имея преимущество, все же решится на войну, что можно противопоставить ее количественному и качественному превосходству? Разумеется, только одно — мастерство экипажей, а ведь именно оно уже претерпело сильнейший ущерб от демобилизации. Значит, остается только одно — как можно интенсивнее натаскивать личный состав, доводя уровень владения техникой до крайнего совершенства.

А что было сделано по факту? Первая фраза «Показания в следственной комиссии по делу о бое 28 июля старшего артиллерийского офицера лейтенанта В. Черкасова 1-го» гласит:

«Стрельба 1903 г. не была закончена».


Т.е. фактически даже положенные по правилам мирного времени учения не были проведены до конца. А что наместник?

«2 октября 1903 года адмирал Алексеев сделал большой смотр эскадре в Дальнем. Смотр продолжался три дня. Адмирал должен был оценить нашу боевую подготовку. Адмирал Старк был предупрежден, что наместник обратит особое внимание на строй кораблей, поэтому два дня вся эскадра стояла под парами, и по очереди снимались с якоря, чтобы положить его на 2-3 сажени вправо или влево, в зависимости от ветра или течения, и как назло к моменту приезда наместника, вследствие начавшегося отлива, только что выровненные корабли чуточку растворились, чем его высокопревосходительство остался крайне недоволен, что и высказал адмиралу Старку. Затем началась обычная программа смотров: гребная гонка (парусная за свежестью ветра была отменена), катание на шлюпках под веслами и парусами, спуск и подъем гребных судов, десантное учение, учение отражения минных атак, и даже была одна стрельба, но не боевая, а 37-мм стволами. Всем этим наместник остался очень доволен, что и выразил эскадре сигналом».


Иными словами, адмирал Алексеев вообще не интересовался боевой подготовкой вверенных ему сил — он приехал, как в цирк, посмотреть «на кораблики», рассердился, что строем не ходят, но, посмотрев на гребные гонки (самое важное в предстоящей баталии), душой оттаял и сменил гнев на милость. Шокирует фраза В. Черкасова: «Даже была одна стрельба». Т.е. в иных случаях наместник и без стрельб обходился? Но дальше — хуже:

«После смотра корабли вернулись в Артур, и тут последовало всех нас поразившее распоряжение: «России», «Рюрику», «Громобою» и «Богатырю» идти во Владивосток на зимовку, а прочим же кораблям войти в бассейн и вступить в вооруженный резерв».


Иными словами, в период наибольшей военной опасности наместник не придумал ничего лучшего, кроме как поставить корабли в резерв, полностью прекратив всякую боевую подготовку. Но, быть может, адмирал Алексеев просто не был в состоянии к двум прибавить два и в силу каких-то резонов был уверен в том, что война не состоится? Однако же В. Черкасов пишет, что война ожидалась осенью 1903 г., причем отнюдь не только в экипажах: эскадра получила указание перекраситься в боевой цвет, а такое могло быть только с ведома наместника. Эскадра в полном составе ушла из Владивостока в Порт-Артур, начались маневры…

«Но вот прошло несколько недель, и все успокоилось».


Вот так, в атмосфере адмиральского «спокойствия», 1 ноября 1903 года эскадра Тихого океана вступила в вооруженный резерв. Казалось бы, что худшего решения и придумать невозможно, но подумавший так недооценит стратегический гений наместника Алексеева!



Известно, что базы наши на Дальнем Востоке вовсе не были обеспечены всем необходимым для обеспечения флота: судоремонтные возможности были относительно слабы, что и требовало «гонять» эскадры с Балтики во Владивосток и обратно. И если уж корабли оказались выведены в резерв, так стоило хотя бы с толком потратить время, проведя по возможности необходимый им ремонт. Но наместник, в лучших традициях «как бы чего не вышло» утвердил великолепное в своей половинчатости решение: да, корабли выведены в резерв, но при этом они должны были сохранять 24-часовую готовность «к походу и бою». Разумеется, имея такой приказ никакого ремонта сделать было невозможно. Исключение было сделано только для броненосца «Севастополь», коему разрешено было иметь 48-часовую готовность, что позволило ремонтировать последнему машины и башни главного калибра.

Если наместник полагал, что война на носу и может начаться в любой момент (24-часовая готовность к бою!), то ни в каком случае не следовало ставить корабли в резерв, и вот этот-то вопрос наместник вполне мог решить самостоятельно, в крайнем случае обратившись за одобрением к государю. Если же он считал, что никакой войны не будет, то следовало воспользоваться возможностью дать текущий ремонт эскадре. Вместо этого, в «лучших» традициях «как бы чего не вышло», адмирал Алексеев не сделал ни того, ни другого.

Как жила эскадра в это время? Возвращаемся к мемуарам В. Черкасова:

«Два с половиной месяца царило полное спокойствие. Не знаю, что делалось в дипломатических сферах, но в Артуре было два бала у наместника, вечера и концерты в Морском и Гарнизонном собраниях и т. п.».


И только 19 января 1904 года, простояв в резерве даже более чем 2,5 месяца, эскадра получила наконец приказ начать кампанию.

Как это сказалось на уровне боевой подготовки? Известно, что один раз научившись кататься на велосипеде, нехитрую эту науку не забудешь уже никогда, но воинское ремесло куда сложнее: для того, чтобы поддерживать высокий уровень боеготовности, нужны регулярные тренировки. Здесь весьма показателен опыт Черноморского флота, который в 1911 г. по причине нехватки финансов вынужден был сделать трехнедельный перерыв в боевой подготовке:

«Сокращение ассигнований на флот заставило эскадру уже 7 июня вновь вступить в вооруженный резерв; в результате прекращения учебных стрельб меткость стрельбы на всех кораблях понизилась, как потом выяснилось, чуть ли не вдвое. Так, «Память Меркурия» вместо достигнутых ранее 57% попаданий из 152-мм орудий с возобновлением стрельб смог добиться лишь 36%.

Учеба в море возобновилась лишь 1 июля под начальством вновь назначенного командующим морскими силами Черного моря вице-адмирала И. Ф. Бострема».


Иными словами, даже незначительный перерыв в занятиях наносил серьезный ущерб боеспособности эскадры, а уж в сочетании с уходом наиболее опытных старослужащих... Вот что по поводу готовности вверенных ему сил сообщал начальник эскадры О.В. Старк (Рапорт наместнику Алексееву от 22 января 1904 г.):

«Кратковременное по необходимости, это плавание (эскадра выходила в море 21 января. — Прим. авт.) показало всю пользу его после стоянки в резерве, перемены многих офицеров, недавнего присоединения новых, непривыкших к эскадренному плаванию, судов и по уходе более полторы тысячи старослужащих, из коих треть были специалисты, много лет служившие на этой эскадре.

Маневрирование больших судов и сигналопроизводство на них, по этим причинам и вследствие осенней замены не только старых сигнальщиков, но и многих штурманских офицеров, оставляют желать много и требуют новой практики, так как, кроме быстроты выполнения, ослабли внимание и утрачены познания, не только в эскадренных правилах, но и в общих основных наставлениях».


До начала войны оставалось 4 дня.

В общем, можно с печалью констатировать, что вступившая в войну в ночь на 27 января 1904 г. эскадра Тихого океана оказалась значительно слабее себя самой по состоянию на осень 1903 г. и «благодарить» за это в первую очередь следует нераспорядительность наместника, адмирала Алексеева, умудрившегося организовать вооруженный резерв кораблей, только что потерявших много старослужащих и получивших пополнение новобранцами.

Что дальше? В первую же ночь два сильнейших русских броненосца оказались подорваны в результате внезапной атаки японских миноносцев, но что было сделано на эскадре, чтобы избежать подобных диверсий? Вспомним В. Семенова, «Расплата»:

«— Но пары? сети? огни? сторожевые и охранные суда? — спрашивал я…

— Ах, что вы говорите! Точно не знаете!.. Разве это мог приказать начальник эскадры? Надо было разрешение наместника!..

— Отчего ж не просили? Не настаивали?..

— Не просили!.. Сколько раз просили! И не на словах только — адмирал рапорт подал!.. А на рапорте зеленым карандашом резолюция — «Преждевременно»… Теперь объясняют разно: одни говорят, будто боялись, что наши воинственные приготовления могут быть приняты за вызов и ускорят наступление разрыва, а другие — будто на 27-е предполагалось торжественное объявление состоявшегося отозвания посланников, молебствие, парад, призыв стать грудью и т. д… Только вот — японцы поторопились на один день…

— Ну, а впечатление, которое произвела атака? Настроение на эскадре?..

— Что ж… впечатление? — ...Когда после первой, внезапной атаки японцы скрылись, пальба стихла, но угар еще не прошел, — наш добродушный толстяк З. повернулся к Золотой горе и со слезами, но и с такой злобой в голосе закричал, грозя кулаками: «Дождались?. Непогрешимые, всепресветлейшие!..» И т. д. (приводить в печати неудобно). Вот это и было настроение… думаю, общее…»


Затем утренний бой 27 января. В свете вышесказанного уже не нужно задаваться вопросом: «Почему среднекалиберная артиллерия русской эскадры стреляла в полтора раза хуже японской?», скорее, следует поинтересоваться: «Как же русские комендоры умудрились отстреляться всего лишь в полтора раза хуже, чем японцы?». Тем более удивительно, что тяжелые орудия калибром десять и двенадцать дюймов стреляли незначительно хуже японских. Можно даже сделать вывод, что сама по себе система подготовки отечественных артиллеристов была вполне на уровне, ведь, если вспомнить результаты стрельбы крейсера «Память Меркурия» в 1911 г. до трехнедельного стояния в вооруженном резерве (57%) и после него (36%), то мы увидим падение точности в 1,58 раза, а во сколько упала точность после демобилизации и 2,5-месячного стояния на эскадре Тихого океана? И как прошла бы эта стычка с японским флотом, имей наша эскадра 27 января 1903 г подготовку на уровне ранней осени 1903 года? Автор настоящей статьи, конечно, не может утверждать этого наверняка, но предполагает, что в таком случае точность русской стрельбы вполне могла бы превзойти японскую.

Интересно, что Хэйхатиро Того, по всей видимости, не был удовлетворен точностью своих комендоров. К сожалению, сведениями о том, как изменились частота и качество учений японских артиллеристов, автор настоящей статьи не располагает: однако не подлежит сомнению (и мы это еще увидим в дальнейшем) что к бою 28 июля 1904 г японцы улучшили свое мастерство. Таким образом, японцы на начало войны стреляли лучше, но они продолжали совершенствовать свое искусство, в то же время наши корабли после начала войны и до прибытия в Порт-Артур адмирала С.О. Макарова интенсивной боевой подготовкой не занимались. Тому были как объективные, так и субъективные причины. Разумеется, сколько-то серьезная подготовка экипажей броненосцев «Цесаревич» и «Ретвизан» до возвращения кораблей в строй была невозможна. Но прочие корабли готовить к бою никто не мешал, разумеется, кроме «беречь и не рисковать!», которое довлело над эскадрой.

Можно долго спорить на тему, являлся ли Степан Осипович Макаров талантливым флотоводцем, или таковым его сделала народная молва. Но следует признать, что именно С. О. Макаров предпринял единственно верные на тот момент шаги, ободрив эскадру личным примером:

«— На «Новике»! Флаг — на «Новике»! — вдруг, словно захлебываясь от азарта, закричал сигнальщик».


Адмирал немедленно приступил к боевой подготовке и слаживанию вверенных его командованию сил. С.О. Макаров верил в способность эскадры нанести поражение японцам, но понимал, что это будет возможно лишь в том случае, когда в его распоряжении будут обстрелянные, превосходно обученные и воодушевленные экипажи, под командованием энергичных и способных на самостоятельные решения командиров. Именно этим адмирал и занялся: приступив к ведению систематических боевых действий (операции миноносцев), он давал возможность людям проявить себя и одновременно тем самым не позволял японцам распоясаться сверх меры. Тренировки велись в высшей степени интенсивно, но в то же время С. О. Макаров начал кадровые перестановки: так, командира эскадренного броненосца «Севастополь» сменил хорошо проявивший себя командиром «Новика» Н.О. Эссен, за этой заменой планировались и другие.

Как ни правильны были методы С.О. Макарова, за тот месяц с небольшим, что был отпущен ему судьбой на командование артурской эскадрой, он попросту не успел «вытянуть» вверенные ему силы на должный уровень. Гибель Степана Осиповича Макарова поставила крест на всех его начинаниях, во главе порт-артурской эскадры встал человек, которому личный состав уже не доверял и который очень быстро свернул макаровские начинания. Разумеется, речь идет о наместнике, адмирале Алексееве. Конечно же, его почти трехнедельное «управление» положения дел ничуть не улучшило: вновь вернулось «беречь и не рисковать», вновь корабли отстаивались в гавани в присутствии японского флота.


Эскадренный броненосец "Севастополь" под флагом наместника, апрель 1904 г.

Впрочем, как только стало известно о готовящейся высадке японской сухопутной армии в Бицзыво, что всего лишь в 60 милях от Порт-Артура, наместник покинул Порт-Артур в большой спешке.

Это случилось 22 апреля, и теперь, до прибытия нового командующего, его обязанности должен был исполнять Вильгельм Карлович Витгефт, чей флаг в 11.30 того же дня был поднят на броненосце «Севастополь».

Продолжение следует…
Автор: Андрей из Челябинска