И еще немного про авианосцы

И вот из этих материалов мы со всей очевидностью видим, что палубная авиация практически ничем не уступает обычным боевым самолетам сухопутного базирования. В среднем один самолет ВВС за эту войну сделал 47,9 вылетов, в то время как самолет палубной авиации – 46,3, т.е. по данному показателю преимущество самолетов ВВС составило аж 3,5%. Если же сравнить количество самолетовылетов всех самолетов сухопутного базирования, т.е. ВВС и морской пехоты с палубниками, то превосходство «сухопутчиков» составит целых 2,9%. В сущности, данная величина находится в пределах статистической погрешности, по ней вообще нельзя диагностировать какое-то превосходство сухопутной авиации.

Еще смешнее становится, если сравнивать не палубную авиацию с ВВС скопом, а посмотреть по типам самолетов. По количеству самолетовылетов на один самолет, бесспорно, лидирует «Тандерболт» (почти 65 самолетовылетов на самолет), а вот у наиболее массового F-16 этот показатель лишь чуточку (на 2,5%) превышает таковой у палубных F/A-18. Интересно, что F-15 любой модификации довольно таки существенно проигрывает палубному «Хорнету».

В общем, в который уже раз нужно вспоминать пословицу о том, что есть ложь, есть большая ложь, а есть статистика. С одной стороны – да, в общем количестве самолетовылетов палубная авиация «набрала» всего каких-то 15-17%. И вроде бы все верно (потому что в этом случае в зачет идут не только всякие там стратотанкеры и проч, но и, похоже, авиация прочих стран МНС), и вроде бы напрашивается вывод о том, что палубная авиация совершенно недееспособна на фоне самолетов сухопутного базирования… но давайте взглянем на вопрос чуточку под другим углом.

Если мы посчитаем истребители и штурмовики тактической авиации (исключив из общего количества самолетов ВВС 66 «стратегов» В-52), то получим, что вооруженные силы США располагали 1222 тактическими самолетами указанных типов, из которых палубников было 303 или 24,8%. И эти 24.8% совершили 23% всех самолетовылетов от общего числа, совершенного боевыми самолетами тактической авиации США (46 866 самолетовылетов сухопутной авиации против 14 014 – палубной). А теперь проанализируем общее количество вылетов по их видам.

И когда мы с удивлением обнаружим, что палубная авиация США, имевшая всего-то около четверти в общей численности американской тактической авиации, оказывается, обеспечила 41,3% всех вылетов тяжелых истребителей и 30,9% всех вылетов штурмовиков – мы уже несколько по-другому сможем оценить роль палубной авиации ВМС США в операции «Буря в пустыне», не так ли?

А что касается бомбовой нагрузки… Сравнивать сколько бомб вывалили тактические самолеты сухопутного базирования и сколько – палубные самолеты и делать на этом основании выводы в полезности/бесполезности тех и иных априори бессмысленно. Во-первых, потому что по данному параметру абсолютным лидером является стратегическая авиация США. Шестьдесят шесть «Стратофортрессов» составляли всего лишь 5,12% от общей численности боевых самолетов США (перечисленных в таблице выше), но при этом, со слов Олега Капцова, ковровыми бомбардировками

Данным способом было сброшено 38% американских бомб (относительно их общей массы).

На самом деле цифра в 38% несколько сомнительна, вероятно, это банальная опечатка, скорее все же речь идет о 29%. Например, статья «Б-52. Боевое применение», опубликованная в «Авиации и космонавтике» 2001 04 указывает 25 700 тонн свободнопадающих авиабомб. При этом общая масса боеприпасов, израсходованных В-52, очевидно выше, поскольку последние использовали также и управляемые боеприпасы (те же крылатые ракеты AGM-86C).

Но даже если считать, что из общей массы воздушных боеприпасов, обрушившихся на многострадальные головы иракцев в количестве 88 500 тонн, "всего только" 25 700 т было сброшено стратегическими бомбардировщиками – то получается, что 5,12% самолетов вывалили на врага 29% всех боеприпасов. Иными словами, по результатам такого анализа тактическую авиацию надо сдавать в утиль, она устарела, небоеспособна, а вместо всяких там «Иглов», «Файтинг Фалконов» и прочих «Рапторов» необходимо строить В-2 «Спирит», которые, конечно, порвут всех… Смешно? Вот и я о том же.

Вторая проблема «бомбового» подхода заключается в том, что он банально не учитывает задачи, которые ставились перед палубными и сухопутными самолетами. Кто-то может предположить, что это отговорки, но давайте будем беспристрастными. Простой пример: стратегические бомбардировщики США обычно прикрывали истребители именно палубной авиации – они предпочитали выходить к границам Ирака через море, что в известной мере обосновано расположением аэродромов, на которых базировались «сверхкрепости». По некоторым данным, 20 В-52 действовали – с испанской базы Морон, восемь – с английского аэродрома Фэйфорд и 20 – с атолла Диего Гарсия. Ну и вот, если сравнивать те 10 тыс. тонн бомб, которые израсходовала палубная авиация, с 78,5 тыс тонн, которые сбросили прочие самолеты, то вроде как получается мало – палубная авиация израсходовала несчастных 11,2% от общего (88 500 т) их числа. А если с этими же 88 500 т сравнить 35 700 т бомб, которые были сброшены на иракцев в ходе совместных операций стратегической и палубной авиации ВМС США (а также последней – самостоятельно)? Тогда получится, что 369 самолетов ВМС США и «стратегов» (28,6% от общей численности) сбросили на противника свыше 40% всех боеприпасов, не так ли?

Статистика, она такая статистика… достаточно закрыть глаза на несколько факторов, признать их несущественными, и – пожалуйте, обоснование Вашей точки зрения готово. Кстати сказать, последний приведенный автором настоящей статьи тезис (про 40% общего объема бомб, сброшенных палубной и стратегической авиацией) также не является корректным. Это пример того, как манипуляция с цифирью позволяет оправдать любую точку зрения.

Остается только повторить, что масса бомб никак не может служить мерилом эффективности самолетов. Палубная авиация ВМС США сделала 14 014 вылетов, из них – 4 004 вылета на выполнение задач ПВО тяжелыми истребителями. Так что примерно треть (28,6%) всех вылетов сводились к обеспечению противовоздушной обороны. В то же время аналогичное соотношение для самолетов сухопутного базирования составляет всего лишь 12,1%. Разные цели, разные задачи, так почему же мы должны измерять боевую эффективность исключительно «в бомбах»?

И наконец, в-третьих. Несмотря на то, что «бомбовый» подход к оценке эффективности в данном случае неприменим, использовав его, мы обнаруживаем… что самолеты палубной авиации и по этому параметру ничуть не уступают сухопутным!



В среднем один F/A-18 делал 4,5 вылета в сутки, а один такой самолет умудрился за 4 дня покинуть палубу 30 (ТРИДЦАТЬ) раз!

Итак, для того чтобы правильно оценить роль палубной авиации в конфликтах будущего, нужно понять и принять следующее. Во-первых, палубный самолет ни в чем не уступает сухопутному, равного с ним класса. Точнее, конечно, уступать-то он может, например, если сравниваются устаревшие модели палубника с новейшими – «сухопутчика». Но, помимо неизбежного устаревания техники либо же криворукости конструкторов, не существует каких-то фундаментальных причин, по которым палубный тактический самолет обязан проигрывать в эффективности сухопутному. Во-вторых, авианосец, представляя собой мобильный и очень хорошо защищаемый аэродром – куда более сложная цель, нежели стационарные наземные авиабазы, тем более что планами развертывания ВВС обычно предусматривается использование обычной, гражданской аэродромной сети.

На основании вышесказанного можно утверждать, что авианосец – это отнюдь не средство борьбы «с папуасами», как это любят изрекать противники данного вида вооружений. Папуасам все равно, кто обрушит на них смерть – ВВС или ВМС, поднимется ли убивающая их эскадрилья с палубы или с бетонированной дорожки… А вот в войне против равного в техническом плане противника наличие мобильных аэродромов, способных наносить удары с направлений, недоступных для авиации сухопутного базирования, да еще и крайне малоуязвимых при этом, вполне может оказаться той самой соломинкой, которая ломает хребет верблюду.



При этом никто и никогда не утверждал, что авианосная авиация должна прийти на смену ВВС – это абсурд. Палубная авиация сегодня представляет собой один из элементов сбалансированных вооруженных сил – она не заменяет, а дополняет ВВС, сухопутные силы, ВМФ и т.д. Палубная авиация никогда не будет сопоставимой по численности с самолетами ВВС, да ей этого и не надо, не для этих задач она создается. Авианосец призван доминировать на океанских просторах, обеспечивая разведку, целеуказание и боевую устойчивость надводным и подводным кораблям флота. В войне против противника, обладающего мощной сухопутной армией, он способен отлично поддержать свои ВВС, создавая угрозу, на которую противник вынужден реагировать, отвлекая самолеты, ЗРК и сухопутные силы (а вдруг – десант?) на прикрытие собственного побережья. В мирное время авианосец – инструмент политики и проекции силы.

Кто-то будет рассуждать о том, что одиночная АУГ не представляет собой большой угрозы крупному государству, поскольку неспособно нанести поражение его ВВС и вооруженным силам, защищающем родную страну? Безусловно. Хотелось бы отметить, впрочем, что 11 фрегатов и корветов русской эскадры под командованием С.С. Лесовского не могли причинить ни малейшего вреда Британским островам. Тем не менее они стали фактором, который заставил воздержаться Британию от вступления в войну и который усилил позиции федерального правительства США в международных отношениях. А Россия с этого получила свою выгоду – коалиция «Англия-Франция-Австрия» против России и Пруссии не состоялась из-за изменения позиции Англии, так что впоследствии Австрия даже помогла России с польским мятежом… Дела давно минувших дней, скажете вы? Но если что-то отличает дипломатию тех лет от сегодняшней, так это то, что сегодня дипломатические игрища стали намного сложнее и изощреннее. И наличие эдакой пудовой гири в виде АУГ в политическом загашнике будет греть душу дипломатам любой страны, у которой эта самая авианосная ударная группа есть…

Кто-то все еще не согласен? Ну, посмотрите, как оживился мир после отправки «Кузнецова» в Сирию. Западные демократии всегда будут нервно реагировать на движение неподконтрольных им ВМС по одной простой причине: приблизительно 80% мировой внешней торговли осуществляется морским транспортом. И до тех пор, пока основной товарооборот внешней торговли идет морем, тот, кто правит морем, будет править миром.

А зачем нам править миром? Может, и незачем. Но вот не позволять этого делать другим – очень важная для России задача. По одной простой причине: как-то так исторически сложилось, что как только какая-то страна начинает править морями, она немедленно начинает противопоставлять сильнейшей на евразийском континенте державе союзы более мелких и слабых государств. Вспомним Англию. Когда в Европе была самой сильной Франция – организовали антинаполеоновскую коалицию, стал «царем горы» кайзер – пожалуйте Антанту…

А кто сегодня (и завтра… и послезавтра…) в Евразии самая сильная страна? Российская Федерация. Несмотря на все наши (и не только наши) потуги убить собственную науку и образование, мы все еще достаточно развиты в технологическом плане и все еще являемся единственной страной мира, способной стереть в порошок мирового гегемона (сиречь США) примерно за 40 минут. И пока мы будем сильной сухопутной державой, но не будем иметь могущественного флота, вдоль наших границ будут злобно тявкать марионеточные правительства – детища оранжевых революций, прикрываемые авторитетом и силой НАТО. Нужно ли нам такое будущее?

Но и тут можно возразить, что Российская Федерация ныне не в состоянии создать флот, способный оспорить силу США на море. Это, безусловно, так. А значит, по мысли многих оппонентов, нам и стараться не нужно – раз уж цель пока недостижима, давайте покамест вкладываться в ВКС, а на море катерами обойдемся, уж не до жиру… Зато потом, когда будет достаточно средств, можно будет приступить к строительству океанского флота с авианосцами и всем прочим. Вроде бы верно, но…



Давайте посмотрим на поход «Адмирала Флота Советского Союза Кузнецова». Корабль в разумный срок прибыл к берегам Сирии… чем обрадовал всех сочувствующих ВМФ РФ и автора настоящей статьи в том числе. Вот только повод для радости чисто наш, русский, американцу он не будет понятен. Потому что для их авианосцев океанский поход – рутина, и если «Нимиц» куда-то пошел, то его прибытие не то, чтобы ожидается, а просто никто даже не думает о том, что корабль сорвет заданные ему сроки. Для американцев это давно стало технологией. А для нас – нет, мы все знаем о проблемной ходовой «Кузнецова» и скрещиваем пальцы за спиной (лишь бы пронесло, лишь бы дошел, лишь бы буксиры не понадобились!). Интернет, и что более обидно, TOPWAR содержит ссылки на кучу статей, во всех леденящих душу подробностях описывающих, как тяжелый наш авианесущий крейсер способен разорвать на куски американский суперавианосец. Ведь наш – боец! Одним махом семерых побивахом! Не какой-то там жалкий аэродром, а настоящий крейсер, напичканный противокорабельными и противовоздушными ракетами!

Но вот дошло до дела. Флоту вроде бы сдали 24 МиГ-29КР и КУБР, да и Су-33, пожалуй, дюжина еще осталась. А сколько «Кузнецов» привез с собой самолетов? И с какой интенсивностью они воюют? Не успели толком начать – МиГ-29 утонул, следом за ним – Су-33 упал с палубы в море… В общем, если кто-то этого не видит, так несложно и подсказать: действия «Кузнецова» у берегов Сирии представляют собой довольно печальную пародию на действия любого американского авианосца у берегов Ирака. А почему? Потому что МиГ-29 не прошли всех положенных испытаний? Потому что пилотам не дали как следует потренироваться, так как тренажер в Ейске не готов, а в НИТКА в Крыму не отремонтирована? Потому что командир корабля не натренировал как следует вверенный ему экипаж?

И это тоже, конечно, да только проблема имеет куда более глубокие, системные корни. Представим себе пожилого, но крепкого эвенка, или чукчу, который с младых ногтей жил в единении с природой, хотя и цивилизации не сторонился. Но все же большую часть времени ходил по лесу с верным своим ружьем: который десятилетия своей жизни проводил по большей части в лоне дикой природы. Человека, который знает все повадки зверья, все особенности тайги, который начинал с отцом, научившем его охотничьей науке, а затем многие годы познавал этот дикий мир и разобрался в нем как никто другой.

А теперь представим себе восемнадцатилетнего студента, научившегося хорошо стрелять в тире, и даже получившего значок «Ворошиловского стрелка». Молодого человека, у которого целый семестр преподавали предмет «экстремальное выживание», он сдал предмет на отлично. Паренька, который в школе занимался в секции спортивного ориентирования, который любознателен и видел в энциклопедии и рысь, и лося, да еще и прочитал и заучил описания повадок этих зверей.

Отправим этих двоих в дикую тайгу по отдельности. Можем ли мы всерьез ожидать, что восемнадцатилетний юноша добудет хотя бы пятую часть того, что умудренный опытом охотник? Удивимся ли мы, если с юношей случится что-то нехорошее?

Ну так вот противостояние «Нимиц» против «Кузнецова» - из той же оперы. Проблема нашего авианосца не в том, что кто-то что-то не выучил, или ошибся или сделал что-то не то или не так. Все это лишь следствия, а проблема в том, что мы банально не умеем эксплуатировать палубную авиацию так, как умеют это американцы. У них опыт системного использования авианосцев измеряется даже не десятилетиями – скоро уж 100 лет будет, а у нас? Сколько они войн с использованием авианосцев прошли, а мы?

Но если мы действительно хотим когда-то получить настоящий и высокоэффективный океанский флот – нам нужно догонять, и самое интересное – мы вполне способны это сделать. Да только начинать надо уже сейчас, не откладывая на завтра, которое, как известно, в подобных случаях имеет пакостное свойство никогда не наступать. Потому что только самое интенсивное использование морской палубной авиации – в учениях ли, в бою ли – может дать нам «опыт, сын ошибок трудных». Опыт, который поставит… нет, не наших воинов поднебесья – те, кто сейчас летает с «Кузнецова» и так без проблем выйдут один на один против любого американского пилота-палубника. Опыт, который сможет превратить авианесущий корабль в единый организм, в котором все его компоненты работают в унисон, создавая гармонию совершенного морского оружия.

Пусть у нас сегодня будет всего лишь пара авианосцев, пусть мы не сможем пока бросить вызов американскому господству на море. Но сохранив авианосцы в составе ВМФ, мы дадим нашим потомкам знания и опыт для того, чтобы сделать это.

Спасибо за внимание!