Пять километров до фюрера
1943 год начался прекрасными новостями — Красная армия мертвым узлом затянула "удавку на шее" 6-й немецкой армии, окруженной в Сталинграде. Хотя немцев оказалось значительно больше, чем докладывала разведка, "сталинградский котел сварил" всех их. В это время войска Сталинградского и Юго-Западного фронтов без передышки начали наступательную операцию по освобождению Харькова, Донбасса и выходу к Днепру. 25-й танковый корпус, входивший в состав Юго-Западного фронта, наступал из района Воронежа в юго-восточном направлении, подрубая под корень синюю "стрелку" немецких войск, спешащих на выручку в Сталинград. В ходе операции корпусом была разгромлена 8-я итальянская армия, а 11 февраля комкор Павлов получил задачу: совершить марш в район Павлограда (Днепропетровская область), войти в прорыв и, отрезав пути отхода донбасской группировке противника, уничтожить ее. К 19 февраля корпус вышел к Запорожью, острие удара направив на расположенный на окраине города аэродром.
Именно схватка за запорожский аэродром могла стать главным сражением Второй мировой войны. Почему это стоит оценивать именно так, стало известно лишь в начале XXI века, когда были рассекречены находящиеся в архиве ФСБ материалы. Речь, в частности, о допросах генерал-лейтенанта вермахта Рейнера Штагеля.
Фельдмаршалу Манштейну (на фото второй слева) фюрер приказал уничтожить корпуса Павлова
Судьба комкора
Военная карьера Павлова неизменно шла по восходящей: от рядового до командира эскадрона в 1-й Конной — всего за пару лет, потом командование полком, учеба на танкиста (Павлов имел рост 183 сантиметра, был широким в плечах — с такими габаритами и поместиться-то в боевой машине трудно), а к началу 1941-го уже комдив. Командует 41-й танковой дивизией, входящей в 22-й механизированный корпус, развернутый в небольшом городке Владимире-Волынском, буквально на границе с Польшей. И большую войну Павлов встретил одним из первых — в 4 часа 22 июня его дивизия вступила в бой.
В конце 1941-го Павлов был вызван с передовой в Москву: ставка приняла решение о создании танковых корпусов и Петру Петровичу поручалось сформировать 25-й танковый корпус, который уже в начале 1942 года воевал на Брянском фронте. И вот февраль 1943-го: донбасский рейд. В этой операции корпус в течение 13 суток действовал в отрыве от главных сил армии.
Сегодня известно: после шока, полученного в Запорожье, Гитлер повелел Манштейну "стереть" русских танкистов, которые посмели ему угрожать. Генерал-фельдмаршал приказ исполнил: он разгромил не только 25-й танковый корпус Павлова, но и всю 6-ю армию, в которую тот входил, сумел перейти в наступление и снова захватить Харьков. Немцы нанесли контрудар 23 февраля, в День Красной армии и флота, тем горше было осознавать их преимущество в силах и средствах. А превосходство это, как посчитали современные историки, было семикратное.
24 февраля генерал Павлов, получив приказ на отступление из рейда, распорядился на оставшихся в строю боевых машинах вывозить раненых, а оказавшиеся без горючего танки взорвать. У села Терны в 50 км от Павлограда Павлова тяжело ранили, он передал командование корпусом начальнику штаба полковнику Николаю Васютину, но тот вскоре погиб. Организованное отступление корпуса прекратилось — танкисты, разбившись на небольшие группы, отходили кто как мог. Павлов с группой бойцов оказался в селе Николаевке на границе нынешних Днепропетровской и Харьковской областей. Ходить он не мог: ранение осколком снаряда в левое бедро и еще два пулевых ранения — в левую руку. Что и как происходило дальше, рассказывает документ, хранящийся в личном деле Петра Петровича, с которым мы имели возможность ознакомиться. Это доклад командующего 6-й армией Харитонова командующему Юго-Западным фронтом генералу Малиновскому о мерах, принятых для спасения командира 25-го танкового корпуса. Меры были серьезные: выслана разведгруппа, для эвакуации направили самолет, готовы были подключиться и диверсанты (группа из 25 человек). Увы, выручить генерала не получилось...
Среди бумаг архива Павлова, мы, вместе с его дочерью Еленой Петровной, обнаружили написанный карандашом (генерал любил карандаши, но не начальственные — разноцветные, а простые, и практически все его тексты написаны именно ими) листок с перечнем населенных пунктов и дат. При более внимательном изучении выяснилось, что это список тех населенных пунктов, в которых генерал находился сразу после своего пленения.
Послужной список из личного дела генерала
"Николаевка с.1.III. по 15.III — 43
Орельки с 15.III по 18.III
Лозовая с 18.III по 20.III
Днепропетровск с 22.III по 24.III
Запорожье с 24.III по 26.III
Владимир-Волынский с 30.III по 26.IV — 43
Нюрнберг с 1.V по 26.8.43..."
Почему фашисты так долго возили пленного по разным населенным пунктам? Объясняется это тем, что оказавшийся в руках врагов Павлов настаивал: он никакой не советский генерал, а военный врач по фамилии Генералов. Ему немного помогло сообщение немецкого радио о том, что "танковый корпус генерала Павлова разбит и труп его обнаружен" — гитлеровцы засомневались, может быть, пленный и не врет. Для установления истины они пытались найти людей, которые смогли бы подтвердить или отвергнуть высокий статус Петра Петровича. Но никто из тех, к кому они обращались (пленные офицеры и красноармейцы, сельчане, горожане), "не узнал" генерала. Гестаповцы, вспомнив о том, что он в предвоенное время возглавлял танковую дивизию во Владимире-Волынском и был комендантом гарнизона, повезли его туда — там-то, считали они, должны вспомнить крупного руководителя и известного человека. Почти месяц каждый день его "выставляли" там на опознание, но никто из жителей городка не выдал генерала. Петру Петровичу казалось, еще немного и гестаповцы потеряют к нему интерес. Он ошибся: фашисты оказались тонкими и циничными психологами. Они подготовили ему испытание, которое он не выдержал.
...В операционной ослепительно ярко горели лампы. На столе, покрытом простыней, стонал раненый. У стены стояли несколько людей в белых халатах, сквозь которые просвечивали черные эсэсовские мундиры.
Шеф госпиталя встретил вошедшего Павлова иронической фразой:
— У нас тяжелый случай и мы пригласили,— он повернулся к эсэсовцам, и они все дружно расхохотались,— пригласили известного русского хирурга Генералова сделать операцию. Глядя на лицо Петра Петровича, на котором внезапно выступил густой пот, он сказал:-- Коллега, приступайте...
Тяжело опираясь на палку, Павлов медленно приблизился к операционному столу, на котором лежал человек.
— Вы кто?
— Офицер-танкист,— еле слышно ответил тот покусанными от боли губами.— Вчера пленили, ранили в ногу и плечо, обгорел. Товарищ, пить хочу — глоток воды...
— Да, коллега,— вновь подал голос шеф госпиталя.— С наркозом у нас проблемы, не хватает. Будете без него оперировать. Я лично буду вашим ассистентом. Приступайте, доктор Генералов,— немец подал ему скальпель.
Петр Петрович взял хирургический инструмент в руки. Потом молча положил его обратно и, тяжело опираясь на палку, пошел к выходу. В операционной, за его спиной, победно гоготали гитлеровцы...
Дальше были мытарства заключения, перевозки из лагеря в лагерь. Нюрнберг запомнился Павлову особо: в тюрьму к нему приехал Власов. Он без преамбул призвал Павлова вливаться в "антисталинское движение" и предложил должность своего заместителя по танковым войскам. Генерал ответил достойно: надеется дожить до того дня, когда вожди "движения" попадут на виселицу.
Вскоре Петр Петрович оказался в концентрационном лагере Флоссенбюрг. Лагерь находился примерно в 100 километрах от Нюрнберга, в горах. Большинство заключенных работало на расположенном здесь авиазаводе и в каменоломнях. О том, в каких условиях содержались в этом лагере заключенные, можно судить по донесению Отдела военных преступлений военной прокуратуры штаба 3-й американской армии, которые цитировались на Нюрнбергском процессе: "Хотя на первый взгляд основным назначением лагеря являлось использование массового рабского труда, он имел другое назначение — уничтожение людей путем применения специальных методов при обращении с заключенными... Заключенных убивали без разбора; впрыскивание яда, расстрелы в затылок были ежедневными событиями; свирепствовавшие эпидемии брюшного и сыпного тифа, которым предоставляли неистовствовать, служили средством уничтожения заключенных; человеческая жизнь в этом лагере ничего не значила. Убийство стало обычным делом, настолько обычным, что несчастные жертвы просто приветствовали смерть, когда она наступала быстро".
Когда Павлов попал в Флоссенбюрг, руководил этим заведением оберштурмбанфюрер СС Макс Кегель, видный "специалист" по массовому уничтожению заключенных. Он лично допрашивал советского генерала, который к тому времени весил всего 48 килограммов. Павлов не дрогнул и в присутствии четырех сотен товарищей по несчастью заявил коменданту, что от своих коммунистических убеждений не отказывается. Кегель в ответ пообещал ему участь генерала авиации Григория Илларионовича Тхора, который был здесь расстрелян за антинацистскую агитацию. Но судьба сберегла Петра Петровича: ему удалось бежать.
Это случилось 20 апреля 1945 года. Заключенных лагеря Флоссенбюрг погнали в находившийся на пути в Альпы концлагерь Дахау. По дороге Павлов сумел уйти. Он сутки просидел в озере, слыша, как эсэсовцы с собаками ищут его след. Потом долго плутал в горах, попал в итоге уже на французскую территорию, где его обнаружили партизаны. Они помогли русскому генералу добраться до Парижа, где находилась советская военная миссия...
27 мая 1945 года на столе Сталина оказалось сообщение начальника Главного управления контрразведки СМЕРШ генерала Абакумова: "В соответствии с вашим указанием, вчера, 26 мая с.г., работниками Главного управления СМЕРШ, действовавшими под видом сотрудников уполномоченного СНК СССР по репатриации, на двух самолетах из Парижа в Москву были доставлены 29 генералов Красной армии, 3 комбрига и 1 бригадный врач, находившиеся в плену у немцев".
Петр Петрович Павлов
Так генерал-майор танковых войск Павлов оказался на Лубянке (в своем архиве он иронично написал: "пребывание на даче"). Семь месяцев шла проверка. Шаг за шагом был восстановлен весь фронтовой путь командира 25-го корпуса: взяты письменные объяснения, изучены многие документы, опрошены свидетели. Это был очень трудный период в его жизни, может быть, самый трудный. Но тем радостней был момент освобождения: 1946 год он встретил с семьей. Павлов был возвращен и на действительную службу в прежнем звании — генерал-майор танковых войск.
В 1950 году ушел в отставку: по болезни. Сказались ранения (три в Гражданскую и три в Великую Отечественную), а также нечеловеческие условия гитлеровских лагерей. Генеральская пенсия позволяла жить безбедно, но как только здоровье поправилось, Петр Петрович окунулся в дела созданного в 1956 году Советского комитета ветеранов войны. Павлов принял на себя один из самых тяжелых участков — работу с бывшими военнопленными. Ведь долгие годы у нас в стране пребывание в плену считалось клеймом, от которого не могли очистить никакие проверки. Получалось так, что люди, пережившие страшные лишения и мучения в концлагерях, попав туда зачастую не по своей вине, оказывались изгоями на "победном пиру", вечно виноватыми. Генерал Павлов пытался повернуть общественное мнение.
Он ушел из жизни 4 сентября 1962 года. По печальной традиции впереди гроба на подушечках несли награды: орден Ленина, пять орденов Красного Знамени, орден Красной Звезды и множество медалей. Награды за беспримерный рейд в феврале 1943-го среди них не было. Видимо, не заслужил...
В тюрьму к нему приехал Власов. Он без преамбул призвал Павлова вливаться в "антисталинское движение" и предложил должность своего заместителя по танковым войскам. Генерал ответил, что надеется дожить до того дня, когда вожди "движения" попадут на виселицу
Автор: Лев